Мой любимый десерт

Мой сладкий Кенсу сладко посапывал, когда я вернулся, разобравшись со всеми делами. Сейчас он был так красив, что сдержаться было просто невозможно, я лег рядом и поцеловал свою булочку в губы. Его лицо оживилось улыбкой, но глаз он не открыл. И мой мозг радовался этому, понимая то, что, если эти очи распахнуться, во мне проснуться все мои инстинкты, и я наброшусь на мою ягодку снова. А ему и так недавно было больно, а мне не нравилось причинять боль любимому парню. Я не заметил, как уснул слишком крепко для вампира. Во сне мне снился маленький мальчик, который сейчас стал сексуальным до безумия. Детские воспоминания заполонили мозг радугой, от которой на глазах наворачивались слезы. Когда я проснулся и не нашел свою мармеладку рядом, в душе начала подниматься паника. Но ее как рукой сняло, когда я услышал на кухне копошение. Не боясь ничего, я спокойно телепортировался, и сжал в объятиях любимую мандаринку. Кенсу, ощутив мои руки на своей талии, улыбнулся так ярко, что я ослеп на пару секунд. Когда зрение вернулось ко мне, я поцеловал его в шею и спросил: — Какие у нас планы на сегодня? — Мой леденец посмотрел на меня долго и изучающе серьезными глазами, а потом сказал: — Я думаю, мы должны навестить могилы родителей. От его слов меня внутри обдало холодом, ведь я еще не разу не был в родном городе с того самого происшествия. Ощутив мое беспокойство, финик прижался ко мне и поцеловал в губы, заискивающе глядя в мои глаза. И мой бедный мозг вампира сдался, и моя голова склонилась в знак согласия, а губы выдали самую счастливую улыбку, несмотря на то, что внутри обжигал леденящий ужас. Горло резко свело от парализующего запаха любимого парня, поэтому я бросился к холодильнику — там меня ждал спасательный завтрак. Но вот только сегодня произошло неожиданное — одного пакета мне не хватило, ведь рядом ходил слишком аппетитный парень, от которого голова шла кругом. А еще этот леденец хоть до куда стремиться — пусть даже плечом — коснуться меня, — это вызывает мурашки и сильнейшее желание. Поэтому после его очередной шалости подсаживаю его на ближайшую ровную поверхность и впиваюсь в податливые губы. Кенсу сразу начинает гладить мою спину под футболкой, которую я успел недавно натянуть. И я шепчу ему сквозь поцелуй: — Сладкий, ты играешь с огнем! — А потом чувствую улыбку, которая мимолетно растягивается на его губах. Слишком сексуальный и привлекательный, сейчас он управляет мной будто марионеткой. Я поддаюсь на его провокацию, когда мой парень начинает ласкать мою шею, неуверенными губами. Но чувствительному мне и это срывает черепушку. Начинаю раздевать свой пирожок, и сейчас он напоминает капусту, на нем слишком много одежды. Он смеётся, когда я не могу расстегнуть ему ширинку, и помогает. В моих боксерах становиться тесно, но я терплю, пока не слышу стыдливый шёпот возле уха; — Чонин, я готовился, можешь быстрее? — Катушки слетают, и я разворачиваю его к себе спиной и вижу, что мой Чупа-чупс мне не врет, дырочка мокрая и призывно пульсирует. Не в силах сдержаться присаживаюсь и облизываю расслабленное колечко мышц. Тут же слыша стон наслаждения, идущий из губ моей зефирки. Продолжаю играться с его попкой, начиная ласкать его руками. Одна поглаживает возбужденную головку члена, размазывая большим пальцем естественную смазку. Вторая нежно гладит его спину и живот, не давая любимому возможности дышать. Мой сладкий вздрагивает от каждой ласки и стонет так громко, что мое сердце, которое обычно почти всегда знает меру, сейчас грохочет, как гром во время первой майской грозы. Из губ раздаётся бесформенное мычание, но я различаю сказанное: — Я хочу тебя, пожалуйста. Когда слышу это, то понимаю, что сопротивление бесполезно и одним рывком вхожу до самого основания, с первого раза задевая простату. Да, я везунчик, — думаю я, когда вижу, как подвиливает мне бедрами мой леденец. Весь мир превращается в размытые пятна, когда не выдержав накала, я оставляю глубоко внутри любимого тела белую жидкость. Он же марает стол на кухне. Оба тяжело дышим и счастливо улыбаемся. Поворачиваю его к себе, и мы упираемся друг о дружку лбами. Я смотрю ему в глаза и спрашиваю: — Поедем на поезде или своим ходом? Кенсу улыбается и отвечает: — Телепортироваться — это неромантично. Я смеюсь в ответ, а потом мы собираем вещи и выходим из дома, крепко держась за руки. Впереди нас ждет долгая тряска до Пусана. Билеты нам обходятся не дёшево, но ведь романтика превыше всего. А еще счастливая во все зубы улыбка моей булочки, от которой тает сердце. Но внутри у меня не смотря на счастье лютует страх, ведь теперь я вспомнил все до мелочей. То как убивали родителей. Также тот момент, когда мы убегали, как я защитил этого парня, когда он потерял сознание. На спине до сих пор побаливает шрам, который я получил тогда в ту ночь. Хорошо, что Кенсу не помнит этого, ' это правда радует меня. Да и сам я забыл о той ночи и вспомнил только вчера. Все года до этого я не знал причину постоянных болей. Мне правда нравилось, что теперь я не один, и на моем плече лежит спящая тушка любимой зефирки. Теперь не так больно, если бы после той трагедии мы остались вместе, то вероятно я не забыл бы все. Время текло медленно, но я наслаждался им, утопая в приятных ощущениях. Пальцы наших рук были переплетены, от чего вампирское сердце сходило сума. А еще запах моей пастилки теперь стал в сотню раз сильнее, от чего я плохо соображал, однако упорно пытался, всеми силами цепляясь за остатки здравомыслия. Но бог был милостив, я выдержал все испытания, и мы прибыли на место, а мой пирожок был в целости и сохранности.