К нам едет...едут ревизоры

«Нерпы» не выходили на связь, мешали магнитные бури и Рите было откровенно тревожно, так что даже двое в меру приятных мужчин и один «зато знакомый» контр-адмирал, наперебой оказывающие знаки внимания, настроения не добавляли. К тому же Шальной как-то быстро переменил планы, хотя пока это поняла только Кошкина. На непроницаемой морде Максима мимика, конечно, отсутствовала как явление, но хотя бы по интонации понять можно. И самое обидное, что дело вовсе не в группе и служебных успехах, а сугубо в сопернике из ФСБ. Хотя каком сопернике? Маргарита Степановна выбор сделала давно, не в пользу Шального, неспособного озвучить два решения одновременно и пересматривать ничего не собирается. Если, конечно, ей не перестанут мешать! Трудно сказать, в каком именно месте у Бурлака локализовалась вполне приличная для мужчины интуиция, но опасность он почуял и поспешил перевести разговор от высоких абстракций, вроде экономически нецелесообразной расконсервации баз в Арктике, к местным проблемам. Оные именовались группа «Нерпы» и судя по многочисленным докладным от местных следователей, ДПСников и прочих смежников, являлись воплощением разврата, порока, худших человеческих качеств, непрофессионализма и падения морального облика человечества в целом. Пока было непохоже, но пока Бурлак самих бойцов и не видел, а Шумов, где-то с полгода назад задолбавший командование рапортами о непрофессионализме Кошкиной, явно пересмотрел свои взгляды и без постороннего вмешательства. Или же следы этого вмешательства давно сошли.  — Багира, еще раз, что у вас тут происходит? Доложи кратко!  — Докладываю кратко, товарищ генерал майор, — поскольку до перевода Багира регулярно тренировалась на Пригове, то сейчас умудрилась вложить в короткое обращение к старшему по званию непередаваемую гамму эмоций. Непрошибаемого по жизни Бурлака передернуло, Шального перекосило, Булатов хмыкнул, а Шумов опять почему-то вспомнил о продавщице. — Группа выполняла задание на ледоколе, капитана Никитина, капитан-лейтенанта Ионова, капитана Хованцева и капитана Лазареву внедрили в состав экипажа, для поиска контрабандистов. Все задержаны, мы готовились к эвакуации группы и преступников, когда прервалась связь. До сих пор восстановить полноценное сообщение не удалось, но известно, что экипаж корабля принял сигнал СОС с одного из островов, от группы ученых. Командующий группой капитан Никитин принял решение идти на помощь.  — Капитан Никитин? — переспросил Шальной, вернувший дар речи, но утративший надежду. — Если не ошибаюсь, позывной — Опер. Оперативный сотрудник ФСБ. Не лучшая кандидатура для сводного отряда вообще, а уж тем более для командования.  — Почему? — предельно ровно уточнил Бурлак, также просмотревший личные дела всех бойцов перед ревизией и в целом преданный собственному ведомству. Опытная Кошкина засекла, что у Варяга чуть дергаются крылья носа, а Шальной говорит медленно и не слишком внятно, напоминая Брежнева не в лучшие, но в наиболее известные годы. И то, и другое было признаком сдерживаемого бешенства, но Батя яростного подмигивания не заметил или не понял. Ревизоров пора было разводить по углам, но как?  — Насколько мне известно, капитан Никитин женат. И не слишком подготовлен физически. Несколько раз подавал рапорт об уходе, кстати.  — Опер демонстрирует больший профессиональный рост, чем кто-либо из группы, — ответила Кошкина предельно равнодушно, возобновляя попытки восстановить связь и краем глаза замечая, что за спиной Шумова сутулится и сжимается Свердлова, стараясь стать как можно более незаметной.  — Он женат! И ваш хваленый капитан Хованцев тоже! Отложив временно в сторону весьма любопытный вопрос: кто же вообще хвалил Сармата и собственную клавиатуру, Багира встала и подошла к Шальному практически вплотную.  — И что? Вы имеете что-то против института брака, товарищ контр-адмирал?  — Семья — это недопустимая роскошь при нашей службе! Это лишние эмоции, лишние проблемы, постоянная нервотрепка, разводы и прочее!  — Конечно, — хмыкнул Булатов, которому надоело чувствовать себя декорацией на сцене и не слишком нравился Шальной по жизни, — и дело тут совершенно не в том, что кто-то три слова сказать не смог в свое время. Шальной прищурился, Кошкина хмыкнула, Бурлак удивленно приподнял брови, Родионов неуверенно поднял руку, в дверях появился Бизон.  — Ого! Не рассчитывал на столь торжественную встречу раненого товарища. Шальной с Булатовым отшатнулись друг от друга и вернули на лица нейтральные выражения, Багира приветливо улыбнулась и коротко обняла товарища, хотя и с некоторыми сомнениями. Выписывать Борю вроде бы пока не собирались.  — Привет, сестренка! Здорово Варяг, Батя. Товарищ контр-адмирал, здравия желаю. Рит, а что у тебя там Родионов сидит как школьник на опросе?  — А? Слушаю, Глеб.  — Я проверил всю информацию, только с одного острова мог идти сигнал. Отправить туда спасателей сейчас нельзя, их авиация задействована в учениях.  — Батя, отпусти меня на остров!  — Одну?  — Нет!