Попрошу у облаков

Макс слышит щелчок замка. Двигает коробок с игрушками, поправляет ёлку, чтобы она не упала, и выходит его встречать. Тянет рукава свитера и прислоняется к дверному косяку. Алан, чертыхаясь, стряхивает снег с шапки и ничего не замечает вокруг. — Не ждал тебя так рано. Алан дёргается забавно и поворачивается к нему. Макс не сдерживается. Подходит к нему и кладёт руку на затылок. Снимает шапку. Ерошит ему волосы. — Хотелось поскорее к тебе, — шепчет он и лезет обниматься. Макс думает, это ненормально. Чтобы двое подходили друг другу, как недостающие детали, как идеальные части одного целого. Алан руками касается его спины, и даже через одежду Макс чувствует — замёрз. Руки холодные. Он льнёт ближе. Алан довольно щекочет носом его шею. Утыкается ему в грудь. Прирастает, припаивается к нему, так, будто ни за что не оторвётся. — Тебе нужно переодеться. — Да? — спрашивает с улыбкой. — А ещё? — И гладит, гладит нежно спину, отчего вдоль позвоночника бегут мурашки. Боже. Всё ещё. — Ещё поесть и помочь нам с Чембером. — М-м-м? Чембер, очевидно услышав, что речь о нём, или же просто ощутив появление хозяина, выбегает из спальни. У него возле уха кусочек мишуры. Алан смотрит то на пса, то на него, и выгибает бровь. Макс разводит руками, мол, я не при чём. — Ёлка? Серьёзно? — Что тебя не устраивает? За все годы, что мы вместе, мы так и не ставили ни разу. — Как ты себе это представляешь? Разъезды, перелёты, чёрт, да мы даже Новый год отмечаем в разных странах. — Вот поэтому, — настаивает Макс, — я купил искусственную. А ещё игрушки. Алан прожигает его скептическим взглядом. — Коль, тебе сколько лет? — Меньше, чем тебе, что не мешает мне быть более ответственным и серьёзным, — парирует он и не может сдержать улыбки, когда чувствует лапу Че на щиколотке. — Иди сюда. — Берёт пса на руки и поглаживает за ухом. Чембер урчит и, по всей видимости, кайфует. — Но… — Бадоев, просто заткнись. Ты не испортишь мне праздник. Нам, — поправляется он тут же и подходит к коробку. Достаёт оттуда сосульку и протягивает её Алану. — Вешай давай, не отлынивай. — Ты настроен решительно, да? — Более чем. Чембер лает, будто соглашаясь. — И ты туда же… — Алан качает головой и сдаётся. — Предатель. Макс смеётся. Кажется, привычка ворчать заразна.

***

Спустя час ёлка светится яркими огоньками. Алан с деланным равнодушием переключает режимы, как если бы ему было совсем наплевать. Чембер флегматично наблюдает за ними с кровати. — Ты доволен? — Очень. И ты тоже, не спорь. Он берёт его за руку. Легонько ведёт пальцами по ладони к запястью — знает, что перед этим Алан бессилен. — Спасибо, малыш, — шепчет Макс и целует его в висок. — Жди здесь. Алан ничего не говорит, но и никуда не уходит. Макс возвращается с подносом. Бутылка вина, запечённое мясо, фрукты, сыр. Всего понемногу. — А на кухне уже никак? — Не порти романтику, а. Когда Алан делал здесь ремонт, то настаивал на очень широких подоконниках, на что строители понятливо переглядывались, но пожелание всё же выполнили. Макс накрывает на импровизированный «стол», наливает вино. — Садись. Невозможный… Макс плюёт на всё и целует его, компенсируя недели не вместе. Целует, напоминая и ему, и себе, — хотя вряд ли такое можно забыть — что давно ничего другого не нужно. Никого. Никогда. Ни в этой жизни, ни в тех, что будут ждать после. И набатом в голове — люблю, люблю тебя, люблю так сильно, так долго… Алан залезает пальцами под свитер, так и порывается его снять. Отдаётся на полную, у него каждый раз напрочь сносит крышу, и от него такого Макс балдеет. Алан дотрагивается до шеи губами, прикусывает кожу у кадыка. Запрещённый приём. — Перестань, — хрипит, пока ещё может себя контролировать. — А не то мы не поужинаем. — Ладно, — соглашается Алан. — Тогда после ужина подчиняться будешь ты, — тянет чуть осипшим голосом. Макс смеётся. — Как скажешь.

***

Они пьют вино, болтая ни о чём. Макс не может на него насмотреться. Расслабленный, мягкий, уютный в великоватой ему кофте — даже рукава болтаются немножко. Стоп… — Это же моя кофта, да? Алан гнёт губы в улыбке, отпивает вино и отвечает: — Да. Макс закатывает глаза. — Будем загадывать желание? — Ты же знаешь, сегодня не тридцать первое, ещё слишком рано. — Ты снова всё портишь. — Учусь у лучших. Они всё же следуют традиции. Чокаются бокалами. Пьют. Смотрят друг на друга, точно не знают, кто решится первый. Макс чувствует, как бесконтрольное счастье наполняет каждую клеточку. Неожиданно делится тем, что крутится на языке. — Что бы я ни загадывал, самое главное у меня уже есть. — И что же? — Ты, Алан. Алан выдыхает рвано, будто такие слова, которые были произнесены уже не один раз и даже не сто, всё ещё лишают его дыхания начисто. Макс встаёт и подходит к нему. Проводит рукой по волосам и повторяет шёпотом: — Ты — это всё, что мне нужно, слышишь? В этот раз Алан тянется к нему первым. Так хорошо.