Попрошу у облаков

Они с Максом, конечно же, просто друзья. Главное говорить себе это почаще. Постоянно, каждую секунду напоминать, и тогда, быть может, выйдет поверить. — Алан, посмотри смету, которые оставили девочки. По новому клипу. Моргает, включаясь снова в реальность. Ту самую, в которой перед лицом обеспокоенно маячит рука с вязью тату и кольцами на указательном и мизинце. Боже. — Алан. Тихо-тихо, будто бы неуверенно. Верно, злить того, на ком держится весь процесс, максимально непредусмотрительно. Толковый пацан, он не прогадал, взяв его в команду. Они остро нуждались в художнике-оформителе, дабы не сваливать все проекты на волшебницу Лену. Макс справлялся: делал наброски, эскизы, помогал с раскадровкой съёмочного процесса, и так чётко улавливал его просьбы, считывал его видение, что испытательный срок закончился, толком и не начавшись. Шажок за шажком он влился. Что хуже — его стало слишком много внутри. Под кожу ему проник, к костям намертво прирос — не отодрать. Увлёк. Интересными разговорами об искусстве за чашкой кофе в обеденный перерыв, твёрдой точкой зрения по принципиальным для него вопросам и мягкими, но от этого не менее убедительными доводами. Зацепил. Научился сканировать взглядом, внешне оставаясь безучастным — для всех, кроме него. Вот и сейчас таращится, недоумевая, что же приключилось с шефом, всегда собранным, способным устроить нехилую взбучку (если заслужили) и разложить любую сверхсложную задачу по полочкам. — Ты... в норме? Мигом скукоживается, и бесконечно длинные ноги, обратившие внимание на их обладателя при первой встрече, кажутся обычными. Почему он реагирует так? Мимо пулей пробегает монтажёр, но Алан успевает уловить и его растерянное выражение лица. Видок у него явно не айс. Надо же было так расслабиться, уйти в другое измерение, наблюдая за ним. За тем, как зажимает в руках карандаш, как хмурится, а после широко улыбается, когда его осеняет явно удачная мысль, как возвращается к работе над черновой версией дизайна журнала — он до сих пор не совсем понимает, за каким чёртом его понесло в медийную сферу, но кто не рискует, тот не реализовывает и половины предоставленных возможностей. Алан не привык разбрасываться подобными подарками, даже не попытавшись. — Да. Врать не хотелось, но честный ответ ничегошеньки не исправит. Макс прищуривается. Сомневается, однако ничего не говорит. Показывает, что получилось, излагает свои мысли так чётко, что Алан завидует — у него самого голова не на месте, и картинка плывёт. От мальчишки.

***

Они с Максом просто друзья. Чуть больше, чем начальник и подчинённый, с той самой допустимо размытой гранью субординации, когда он ещё способен оберегать своё личное, запертое на замок, скрытое ото всех. Друзья со всем причитающимся: доверием, надёжностью, общими интересами и совместным отдыхом на выходных. Алан помнит, как цепанул вирус, заботливо принесённый кем-то из ребят на работу, и Макс отправил его лечиться домой, приговаривая, что небо на землю не рухнет, если несколько дней он отлежится. — Думал, ты уже спишь. Появляется на пороге его спальни, паршивец, в одних трусах. На груди блестят капельки воды. Только из ванной. У Алана выбивает пробки, замыкает-коротит. И теряют значимость всевозможные вопросы, которые при обычных условиях заставили бы притормозить — исключительно из чувства самосохранения. Их за последнее время накопилось немало. Почему Макс здесь, в его квартире, куда вход открыт лишь самым близким? Почему переступил запрет, не допускающий служебные романы как затёртое до дыр клише? Почему он? Мальчишка, что его на девять лет младше, ещё максималист в каких-то вопросах, импульсивный, не зрелый. — Как видишь, нет. Надо что-то сказать. И не пялиться на него. Потому что хорош. Дьявольски хорош. — Ты так смотришь... Мне стоит насторожиться? Издевается. Он, сука, издевается. Вскидывает бровь, при этом убаюкивая спокойной интонацией — в ней ни капли иронии, не подкопаться. — Разве есть причины? Раз уж он затеял этот бессмысленный по сути своей разговор, вскрывать карты ни к чему. Пока нет. Макс вновь переворачивает всё вверх дном. — Ты явно хочешь меня, Алан, — выжидает всего пару секунд, чтобы добавить: — Скажешь, нет? Я тебя тоже. Делает шаг. Дарит иллюзию выбора, которого, в общем-то, нет. Потому что сегодня он хищник, что без труда загнал в угол добычу. Отрицать и дёргаться бесполезно, всё равно, что продлевать агонию. Остаётся поиграть напоследок. — Не боишься? — Ничуть. Контраст безмятежности и силы, грации и резкости завораживает. В офисе он старался вписываться в рамки и какой-никакой этикет, следовать правилам, а тут, на чужой территории, ведёт себя, словно хозяин. Чокнуться можно. Контрольный выстрел. Если у него до этого ещё были шансы, сейчас — нет. — Смелый. — Скорее отчаянный. Макс — прямо перед ним. Ведёт ладонью по щеке. До умопомрачения нежно. Чтобы через секунду поцелуем разнести в щепки контроль. Подчинить. Алан уступает без боя. Они с Максом, конечно, просто друзья. Где-то в далёкой параллельной вселенной.