***
— Тебя не было на прошлой неделе. Он первым начинает разговор, в его тоне обида сплетается с облегчением, что вгоняет Алана в ступор. Губы против воли гнутся в улыбке. Усталость, накопившаяся из-за долгих разборок в порту — груз пришёл не в заявленном объёме, возникли проблемы, растворяется от одной мысли о том, что его отсутствие не осталось незамеченным. Последние дней пять в баре малолюдно: наверное, дело в недавнем налёте на заведение в соседнем квартале, а может, завсегдатаи решили какое-то время не спускать деньги на выпивку и развлечения. В любом случае, Алан не намерен жаловаться. Не сейчас, когда его мечта, его наваждение сидит напротив, так близко, что дыхание перехватывает, и дерзит. — Возникли срочные дела в городе, — расплывчато объясняет Алан. — Выпьешь? За счёт заведения. А взамен честно ответишь мне на вопрос. Как тебе такая сделка? Парень устало вздыхает. Он выглядит хуже, чем обычно. Загнался на работе? — Идёт. Наливай. Он пьёт жадно, совсем позабыв о привычке смаковать напиток. — Вопрос. — Как тебя зовут? Парень улыбается. — Ты странный. Я Макс, и чтобы узнать это, тебе вовсе не надо было предлагать мне выпивку. — Что-то мелькает в его взгляде. У Алана заходится сердце. — Ну а ты? — М? — Как твоё имя? — Алан. — Приятно познакомиться, Алан. Макс произносит его имя до того мягко, что в груди разливается тепло. — Мне тоже. Выпьешь ещё? — С удовольствием.***
После закрытия бара Алан предлагает Максу прогуляться, не рассчитывая ни на что — по-хорошему, парню бы поспать нормально, а не слоняться по Пятой авеню с едва знакомым мужиком. Макс соглашается. Его плечи дрожат. От смеха, понимает Алан. — Ты бы видел себя. Это нечто. Впереди три выходных, так что я с радостью. Правда, Алан. — Ты давно не отдыхал? Макс прищуривается. — Месяцев шесть. Не до того было, если честно. — Обеспечиваешь кого-то? — догадывается Алан. — Ты бы не стал так горбатиться ради себя одного. Макс кивает. — Я самый младший в семье, и несмотря на то, что мой старший брат тоже впахивает, как проклятый, есть ещё племянники, и мама... — он прокашливается. — В общем, стараюсь не для себя, а для них. — Работаешь в доках? — Да, грузчиком. Не особо прибыльная работёнка, конечно, — добавляет он с усмешкой, глядя на Алана. — Ничего лучше не подвернулось. На Мэдисон-сквер ни души, мимо них с Максом лениво ползёт один дряхлый старичок, и только. — Ты не осуждаешь меня. За то, чем я занимаюсь. — А должен? — В голосе Макса неподдельное недоумение. — У всех свои скелеты в шкафу, своя борьба, и даже если то, что ты делаешь, выходит за рамки закона, это твой выбор. Я не моралист и не верю в бога, чтобы говорить всякую чушь о небесной каре. — Он поправляет шляпу, съехавшую набок. — После смерти отца нам пришлось пройти через ад. Демонов хватает здесь, на земле. Удивительно, что многие этого не понимают. Они идут в тишине, Макс мурлыкает себе под нос песенку с весёленьким мотивчиком, а Алан пользуется моментом, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Высокий, жилистый, короткая стрижка, тёплые карие глаза. Если сделать скидку на усталость и общее состояние, Макс должен быть младше. Лет на десять точно, если не больше. — Сколько тебе лет? Он не может остановиться. Ему хочется спрашивать снова и снова, хочется узнать Макса поближе, и тот факт, что Макс до сих пор его не послал, а вполне охотно отвечает, вызывает головокружение. — Мне двадцать семь. — Я думал, и того меньше. Мне тридцать шесть, к слову. — Он сжимает его плечо, поддаваясь порыву. — Пожалуйста, отдохни. На тебе лица нет. Макс мажет взглядом по ладони, но руку не стряхивает, не отстраняется. — Дружеский совет? — Настоятельная рекомендация. Громкий хохот сбивает Алана с толку. — Прости. У тебя такой воинственный вид, будто ты насильно затолкаешь меня домой, если ослушаюсь. — Ты чертовски прав. Это плохо? — Да нет. Я не из пугливых. Этот мальчишка. У Алана в горле пересыхает. Обманывать себя не получается: он по уши.***
В течение следующих двух месяцев их общение сродни пытке. Алан обычно верно считывал сигналы от тех, кто был им заинтересован, но с Максом осторожничает сверх меры. И получает ни с чем не сравнимое, извращённое удовольствие от тонких намёков, от не самого искусного флирта и комплиментов на грани. Между ними искрит, Алан готов поспорить: Макс хочет его не меньше, Макс не глуп, он всё понимает. Но он почему-то не предпринимает ничего, а Алан боится всё испортить. Нервы сдают неожиданно — Алан видит Макса в своей квартире и понимает: не отпустит. Ни за что не отпустит. Макс разувается и смущённо отставляет грязнющие ботинки. Чтобы не запачкать ничего, видимо. Алан уходит на кухню за выпивкой, давая ему время освоиться, а себе — совладать с нахлынувшим мощной волной возбуждением. Макс ударяет в солнечное сплетение обеспокоенным: — Эй, Алан, всё в порядке? Он до того естественно смотрится здесь, на его территории, где посторонним нет места, что Алан пытается уложить в голове простую мысль: это он, боже, и никого другого не будет. Макс забирает у него стакан и устраивается на стуле. На нём ни верхней одежды, ни рубашки, только белая майка, и Алан жадно скользит взглядом по линии плеч и груди. Он рискует двадцать четыре на семь, промышляя незаконными делишками, поставляя алкоголь в обход сухого закона. Ничего не мешает рискнуть и сейчас. — Ты спал с мужчиной? Макс, если и ошарашен столь бестактным вопросом, поразительно быстро приходит в себя — мимика не отражает ни малейшего оттенка эмоций. Алан успевает себя накрутить, сочинить как минимум четыре возможных сценария дальнейшего развития событий, которые неизменно заканчиваются разбитой рожей и полным крахом надежд, успевших пустить ростки в душе. Макс достаёт портсигар из кармана. Немного подумав, всё же вынимает сигарету и закуривает. У него красивые руки. Им бы играть на музыкальном инструменте или водить кистью по мольберту, а не наживать новые мозоли от постоянного таскания тяжестей. — Нет. Я встречал таких, как я... осознававших, что они другие, так и не решавшихся переступить эту черту. Не сложилось. Поначалу это было для меня шоком, потом... тяжёлая работа не оставляла времени на самоедство. — Как насчёт женщин? — Алан расслабленно смеётся, видя приподнятую бровь Макса. — Ты не на допросе, не отвечай, если тебе неприятно. Я просто... пытаюсь понять. — Женщины были. Так себе опыт. Не полный провал, но и ничего впечатляющего. — Что насчёт тебя? Ну, раз уж у нас вечер откровений. Алан подливает ром и пожимает плечами. — Спал и с мужчинами, и с женщинами. Я довольно легко принял себя. Было... по-всякому: и ненапряжные интрижки, и курортные романы, и секс на одну ночь. С отношениями не сложилось. — А хотелось? — До тебя — нет, — тихо говорит Алан, не понимая, почему не выдал что-то более нейтральное, приемлемое. Макс встаёт и делает шаг к нему. Не бежит, не отрицает. — Ты меня не знаешь. Да и я тебя... не то чтобы. — Мы можем это исправить. Алан подходит ближе и берёт Макса за руку. — Позволишь ещё одно бесстыдное откровение? — Удиви меня, — со смешком подначивает Макс, разрешая к себе прикасаться. Алан пользуется этим сполна. Поглаживает его ладонь нежно, млея от того, что это в самом деле происходит с ними, наяву, не во сне. — Твои руки сводили меня с ума. С самого первого дня. — Вот как? Тогда я тоже признаюсь. Макс наклоняется к нему, замирает в дюйме от его шеи и шепчет: — Я приходил в бар из-за тебя. Когда Макс целует его, Алан чувствует себя фантастически счастливым.