Выбор Вели

Свободное время Нагред проводил так, как хотел сам. Даже слишком хорошо. Лошадь понуро плелась, неся на себе двух всадников. — Хочешь, научу охотиться? — предложил Нагред. — Стрельбе из лука научи! — Клорви улыбнулся, обнажив крупные зубы. Если бы ещё попался зверь, на котором можно поучиться. Ущелье было унылым, трава — пожухлой, а редкие деревья оказались вырублены. — Там лес! — Нагред указал пальцем вперёд. — Уже нет, — ответил Клорви. — Там — поле. Южане приспособили его под пастбище. Так-так, откуда ему это знать? — Поищем что-нибудь! — Нагреду не терпелось это выяснить. — Привал! Клорви спешился. Не помешало бы захватит что-нибудь пожевать, хотя бы чёрствый хлеб, и фляжку с водой. Увы, оба об этом не подумали. День выдался не просто солнечным, а жарким. Наверняка хотел пить и несчастный конь, который с удовольствием щипал жёсткую траву. — К реке бы пойти, — предложил Клорви. — Неужели нет поблизости воды? — Есть, но придётся вернуться и объехать скалу. Но если леса больше нет, то… — Нагред резко замолчал. Клорви закусил губу. Придётся ещё раз объясняться. — Ты-то откуда знаешь, избранник Вели? Тот повернул голову и посмотрел куда-то вдаль. — Хорошо, я был здесь... — признался Клорви после недолгого молчания, — до того, как оказался в той пещере. Как оказался — не помню уже. Я убегал от шайки бандитов, у меня была лошадь… Почему-то они не убили, а треснули по голове и оставили умирать, сумка с пищей и трутом оказалась на плече, фляга — на поясе. Но денег и лошади я лишился. — Тяжёлый вздох прервал речь. — Я едва не свихнулся, когда очнулся в кромешной тьме. Когда крыса укусила за палец, тогда и вернулась способность соображать. Я поработал трутом, зажёг лучину и… Тогда понял, что некто не даст мне умереть, потому что в гроте лежала целая вязанка дров. — Нагред нахмурился и потеребил бороду. Откуда взялись дрова? Вели подбросил? Так быть не могло. — Когда появился ты, тогда я понял, чьей волей там оказался.. Нагред не поверил в неправдоподобные, явно сочинённые в спешке россказни. Бандиты убивали жертв. В этом же случае мало того, что оставили в живых, так ещё и не изнасиловали. — Почему ты здесь, а не в море? — задал он встречный вопрос. — Потому что нашу бригантину потопили власти. Нас арестовали. Мне спасло жизнь только то, кем я рождён. Тупоголовые ублюдки не спрашивали ни о чём, а дружно решили, что я пленник. В Поморье отпустили на волю. Ребятам я всё равно ничем не мог помочь, поэтому вернулся к родным. Увы, для семьи я умер. Хорошо, что брат снабдил всем необходимым и лошадью и отпустил на все четыре стороны. Мне повезло. Теперь Нагред пребывал в смятении. Они не знал, как относиться к Клорви, грязному пирату и рабу, который не знал, что сталось с его детьми. Неспроста Вели запрещает вынюхивать о прошлом избранника. Путь назад проделали пешком. Нагреду говорить не хотелось, Клорви не напрашивался на разговор, разве что намекнул, что следовало бы сделать ещё один привал, потому что послеполуденное солнце немилосердно пекло в голову. Нагред стреножил коня и пустил пастись, Клорви сел в тени, отбрасываемой от скал, и скрестил ноги. Воспоминания пронеслись одно за другим. Вспомнилось, как Нагред бежал из Морода, как ему казалось, в поисках лучшей жизни на Юге. Но наткнулся на презрение за то, что иноверец, ему платили сущие гроши за тяжёлый труд. Светлая кожа и волосы, сильное тело привлекали чужое внимание смуглых темноволосых жителей Юга, и те не раз намекали, как можно быстро и много заработать. Нагред сердился в ответ. Но когда сандалии развалились от старости, он решился в первый и единственный раз… Нагреда передёрнуло. Ему, рождённому альфой, подставлять зад ему претило. Более того, было до ужаса больно, а на душе — мерзко. Нагред укорил себя за то, что, позабыв о своём прошлом, упрекнул Клорви. Тот никогда не продавал себя, продавали его. Тот не пошевелился, когда он устроился рядом. — Как ты оказался в рабстве? — Больше не имело смысла скрывать прошлое — для обоих. Так даже лучше, если оба примут друг друга целиком. — Был похищен пиратами, когда купался. За молоденького невинного паренька много платят... — Клорви закусил губу. — Всё, хватит. Ты выяснил слишком много, а мне тяжело вспоминать о прошлом. Нагред погладил спутанные тёмные волосы — просто так, чтобы дать понять, что Вели не зря сделал такой выбор. Даже если не он постарался, то в любом случае он не откажется от Клорви. Нагред положил ладонь на затылок, притянул к себе и поцеловал прохладные губы. Клорви охотно откликнулся и вцепился в плечи. Его язык — не в пример губам — оказался горячим и влажным. Нагред готов взять любовника прямо на этом месте — на пожухлой траве. Клорви убрал руку с плеча, провёл по груди, укрытой толстой замшей, и опустил ниже — к возбуждённому естеству. — Что? Здесь?! — с придыханием спросил он. — Больше негде, — выдохнул Нагред в ухо и поцеловал мочку, украшенную серьгой, после оттянул ворот дублета и припал губами к шее. — Скорее бы выстроить дом, — прошептал он, — тогда я смогу брать тебя, когда пожелаю. Он шумно вздохнул, когда Клорви отстранился и завозился с завязками его штанов. В конце концов воздух обдал разгорячённую плоть прохладой, и контраст только сильнее раззадорил. — Что ты… — Нагред оборвал речь. Ему хотелось, чтобы Клорви продолжил ласкать ствол, и болтовня в этом деле не помощник. Тот пошёл дальше и, наклонившись, взял в рот розовую головку и стал посасывать. Свободной рукой прошёлся по паху, густо поросшему русыми волосами, и взял глубже — настолько, насколько мог. Нагред шумно задышал и откинулся на землю. Давно ему не приходилось получать подобных ласк. Клорви оставил в покое головку и прошёлся языком вдоль ствола — до самых яичек. — Ну ты… Я кончу… в лицо, — выдохнул Нагред и, взяв Клорви за волосы, легонько отстранил. — Хватит, иначе… Тот сел на землю, но лишь для того, чтобы спустить штаны. — Немного я могу дать, как и ты мне, — шепнул он и улыбнулся. Ремень разошёлся, но с завязкой штанов пришлось немало повозиться. Узел ни в какую не хотел поддаваться ногтям. Терпение Клорви подошло к концу, и он достал кинжал из ножен и просто-напросто перерезал клятую верёвочку. Нагред охотно взялся помогать с подштанниками — и те скользнули вниз. Небольшой возбуждённый член Клорви уместился в ладонь. Нагред легонько погладил большим пальцем розовую головку, бережно сдвинул крайнюю плоть, чтобы доставить более приятные ласки. Клорви не собирался уступать и ответил подобной лаской. — Не дождёшься! — Нагред куснул хрящ уха. — Игру затеял — кто быстрее кончит. Становись на четвереньки! Клорви вяло запротестовал, но спорить не стал. Нагреду нравилось такое положение, нравилось мять упругий зад, оставлять красные следы от пальцев. Нравилось видеть, как зад сочится белёсой смазкой, когда пальцы прикасаются к чувствительным припухшим краям и неглубоко входят. В конце концов он не выдержал и пристроил головку к тесному входу. — Будет больно — скажи. Я не изверг, — попросил он и толкнулся в узкую плоть. К его удивлению, Клорви легко позволил войти в себя, подался назад, чтобы принять член глубже. Нагред охотно принял игру и сделал первый, довольно сильный толчок, входя на всю длину. Клорви всхлипнул. — Я же просил! — упрекнул его Нагред. Во второй раз он вошёл плавно, медленно. В третий — и вовсе неторопливо, чтобы Клорви привык и почувствовал, каково это, когда в него входят. Нагред одной рукой погладил бедро, второй нащупал член и взял в руку, чтобы смазать доставленные ранее неприятные ощущения. Клорви ещё раз всхлипнул — на этот раз от страсти, когда пальцы потёрли нежную кожу головки, и подмахнул, когда Нагред ускорился. Он раз за разом насаживался на член — до тех пор, пока не сдержал протяжный стон. — Погоди, я вот-вот… — Нагред, поймав в ладонь семя, сделал несколько резких толчков, закусывая губу, чтобы громко не закричать. То чувство, когда узел набухал, ни с чем не сравнить. После того, как они расцепились, Клорви откинулся на спину, его ноги подрагивали. — Мне… повезло с тобой, — с придыханием произнёс Нагред. — Мне тоже! — Клорви взял его за руку. — Вели не ошибается. Они молчали, не в силах что-либо сказать. Первым пошевелился Нагред, когда ветерок обдул чувствительный после случившегося член. Он встал и натянул штаны. — Не помешало бы в озеро окунуться, — произнёс Клорви. — Туда-то мы и направлялись, — отшутился Нагред. — Славно поохотились, хотя и без добычи. Он хрюкнул от смеха и пристроил на плечо лук и колчан со стрелами. Клорви поправил ножны. Нагред не на шутку испугался, когда не увидел коня. Тот вполне мог стать добычей хищников, но стоило свистнуть — и тот прибежал на зов. Но какой бы умной лошадь ни была, нести на себе двух всадников ей ой как не хотелось. Она взбрыкнула, когда Клорви попытался забраться на спину. Тот кубарем повалился на землю. — Ты что творишь, дурак?! — выругался Нагред — не на суженого, а на лошадь. — Невзлюбил он меня! — Клорви поднялся и отряхнулся. Падение оказалось не случайным. Словно сами боги дали подсказку — присмотреться к месту. Нагред проследил за взглядом Клорви. Тот присел и сорвал с ростка узкий листочек с зазубринками. — Придётся ему полюбить. На новую лошадь пока нет денег! — Нагред обратился к коню: — Иначе скормлю волкам. Я лучше пешком буду ходить, чем терпеть твою придурь! Лошадь фыркнула, словно согласилась быть послушной, и топнула копытом. — Я бы не стал его ругать. Знаешь, где мы только что трахались? — Клорви выпрямился во весь рост и выпалил прямо в лицо: — Что здесь произошло много лет назад? Здесь и в Мороде? Нагред сглотнул и взял из протянутой руки листок. На Юге он не раз видал кусты этого растения. — Проклятье, всё же прижилось. Так напророчил жрец Лери, который однажды появился в наших краях. Я ещё жил тогда в Мороде. Он сказал, что видел огонь с Юга, и чтобы искра не разожглась до пламени, нужно сделать вид, что покорились, но в душе хранить веру в богов. Мой отец возмутился и живьём сжёг того жреца. Сам знаешь, Лери покровительствует не только огню, но и обману. Он забрал у нас пушнину, оружие и… заявил такое. Когда его пытали, он сознался, что юг Алтара взят чужаками и собирался удрать с нашим добром. Я… — Нагред нервно сглотнул. — Рыжие волосы загорелись последними. До сих пор тошнит, когда вспоминаю вонь горелой плоти. Как он кричал… Значит, жрец Лери сказал правду. — Скрайд умеет читать? — неожиданный вопрос вырвал из раздумий. Нагред от удивления открыл рот. — Ещё бы! — фыркнул он. — Когда я был мал, жрец Твоора обучил весь Мород грамоте. — Понятно. Значит, прочитал. — Да что — прочитал?! — нетерпеливо спросил Нагред. — Что ты темнишь? Клорви тряхнул и, сверкнув карими глазами, пояснил: — Имя Бьюви прочёл — только и всего. Тьфу ты, Нагред думал, что Клорви выяснил что-то важное? Или за простыми вещами скрывались сложности? Путь до озера они решили проделать пешком, и время позволило Нагреду выслушать рассказ о пламени, вспыхнувшем в ладони Бьюви. В голове не укладывалось, что избранник лучшего друга, тихий и неприметный, позволил себя изувечить, чтобы добраться до мородцев. Рассказ Клорви о межальнике, синей нитке на ветках и рубашке Бьюви, подозрениях насчёт лекаря звучал правдоподобно. В голове с трудом укладывалось, что жрец Лери не побоялся появиться в Мороде — там, где его убьют, если вскроется, что он умеет призывать пламя. Могло статься, что Вели соединил жизнь Нагреда со лжецом. Клорви далеко не глуп и мог вполне плести интриги. Солнце спряталось за скалой, когда пара обошла её. Нагред помнил эти места, поросшие деревьями. Живописный водопад срывался со скалы, чистая вода журчала и быстро текла между камнями — настолько, что крупного альфу могло унести течением. Теперь лес значительно поредел. Водопад остался, но река обмелела, её течение, казалось, замедлилось. Теперь поток не мог унести даже худого Клорви. Тот разделся догола и охотно полез в воду. Нагред сглотнул слюну, любуясь стройным телом. Вот когда и где следовало заняться любовью уединиться. Но одно другому не мешает. Нагред полон сил. Его хватит ещё на одно соитие. Конь подошёл к реке и принялся жадно пить воду. Нагред расстегнул пряжку ремня и спустил штаны. Клорви справился куда быстрее, и части одежды одна за другой свалились на землю. При дневном свете стало заметно и обилие родинок на спине, и тонкие тёмные волоски на ногах, редкие. Нагред знал — на Юге омеги растопляли воск и обмазывали ноги, после высыхания — сдирали, таким образом избавляясь от нежеланной поросли. Иные брили пах, непонятно зачем. Нагред, истинный рагтарец, считал, что волосы людям даны не просто так, и не понимал, зачем уподобляться статуям. Разница между смуглым лицом и бледным телом в этот миг стала как никогда отчётливо заметной. «Где Поморье, а где — Мород! Загар должен сойти с лица», — понадеялся Нагред. Нежность улетучилась, смылась холодной водой, когда в памяти всплыла сегодняшняя ложь. «Оставили умирать, как же! Да они бы тебя изнасиловали, убили и оставили труп на съедение животным! — рассердился Нагред. — Ведь всё было хорошо, зачем портить ложью?» Однажды Вели избрал блудливого бету в пару одному из альф. Нагред тогда ещё был мал и не понимал, почему весь Мород радовался, что дети у такой семейной четы родиться не могли. Куда позднее осознал — окажись избранником омега, то невозможно было бы понять, от кого на свет появились отпрыски. Такой выбор заставлял порой ненавидеть Вели, причём лютой ненавистью, но всё же мородцы его почитали. Клорви вошёл в воду и с удовольствием стал плескаться. Чресла Нагреда сладко заныли, когда он увидел, как стекают капельки влаги с белой кожи вниз — до самой расщелины между ягодицами, как смешиваются с подсохшим семенем и срываются в реку. «Нужно вывести его на чистую воду!» — решил Нагред, разделся и вбежал в реку, подняв тучу брызг. Казалось бы, двоим голым людям осталось только наслаждаться единением, но Нагред потому ворвался в воду, что хотел остудить пыл. Нельзя желанию плоти позволить одержать верх. Клорви врёт, и пусть Вели гневается сколько угодно, но Нагред припрёт его к стенке. Клорви ойкнул, когда сильные руки обхватили его, отнюдь не нежно. — Теперь ты мне расскажешь, как оказался в той пещере! — Нагред старался шепнуть в ухо, но проклятая серьга зацепилась за бороду. — Не вздумай увиливать и валить на кого угодно — на Бьюви, на южан. Ты сам погряз во лжи, поэтому везде ищешь подвох, так? Клорви мотнул головой и крепко зажмурился в ответ.