Храни Лиаллон

«Храни Лиаллон!» — Эрм опустился на одно колено, когда прошёл отряд паладинов, чьи доспехи, непригодные в бою, но для церемонии посвящения в рыцари — в самый раз, были инкрустированы золотом. «Храни Лиаллон!» — шепнул Эрм и поднял голову, когда его посвятили в рыцари. Тёплая шершавая ладонь человека, не один год державшего в руке меч, легла на темя. «Прими, Лиаллон, в лоно своё ещё одного достойного, чтобы носить гордое звание — рыцарь!» — ответил немолодой паладин, которому выпала честь нести слово самого Великого князя. Эрм давно не носил это звание — настолько, что поведение Рика показалось ему чуждым. Сколько раз он зарекался сменить оружие, да так и не смог, только кузнецы, которым отдавал меч на заточку, ворчали, дескать, обыватель, носивший меч Лиаллона, проклят, иные и вовсе не брались за дело. Но не смог ни выбросить меч, ни стереть гравировку, хотя старался забыть о тех годах. Эрм положил ладонь на темя Рика — точь-в-точь так, как это делал паладин. — Встань, — попросил он, точнее, приказал. — Не майся дурью. Никакой я не рыцарь, а меч у меня… Рик резко вскочил. — Неправда, вы рыцарь. У вас… Я приметил, что и походка, и осанка… Благородные! — Кудри на мгновение распрямились, когда он пригладил их, затем снова завились. — Только ведь… Не бывает бывших рыцарей! Мне Жерт говорил — кузнец! Следовательно, в Дымной Дратве есть кузнец, сделал вывод Эрм. Только ведь зря Рик решил, что бывших рыцарей не бывает. Вспомнилось довольно объёмное брюхо, заплывшие жиром ляжки, одутловатое лицо… — Ещё как бывают! — зло сквозь зубы процедил Эрм. Эрдан перестал носить такое звание, когда пошёл с мечом на собрата своего, испоганил чужую жизнь, перечеркнул то, что было дорого, то, ради чего Эрм терпел побои и потные тела на себе, пока не научился защищаться. Ещё и Рик едва ли не в рот заглядывал, во взгляде голубых глаз — восхищение и… Проклятье, неужели Эрм понравился юнцу как мужчина? Неужели тот готов с ним развлечься? Сколько времени он не укладывал никого в постель и только яростно дрочил, даже не воображая себя с кем бы то ни было? Восхищённый взгляд и события сегодняшнего утра дали понять — Рику нравятся мужчины. Проклятье, ну почему бы не сказать, что меч в его руки попал случайно? Треклятая честность! Эрма передёргивало, когда он узнавал, что некто подобрал оружие с поля боя, возможно, украл. Не хотелось в глазах Рика стать мародёром. — Только не… — тот улыбнулся, — вы… Потому что стали калекой, так? Эрм неосознанно поправил повязку. Калека… Это слово он терпеть не мог. Так можно назвать лишившегося ног или рук человека, парализованного, слепого на оба глаза, не пригодного в бою, но не того, кто прекрасно мог видеть. Эрму довелось познакомиться с воином, который, лишившись правой руки, научился отлично драться и писать левой. Он был уверен: главное — желание. Вон, у Эрдана много сил, но тот предпочёл осесть в селе, много жрать и наверняка стругать одного за другим детей. Точно, сейчас самый что ни есть подходящий момент, чтобы войти в доверие. — Я не калека, — ответил Эрм. — Лиаллон слишком суров. — Он поднял меч и нацепил ножны на пояс. — Прости, но с такими разговорами я не готов заниматься дальше. Продолжим, но не сегодня. Приходи завтра! — Л-ладно! — Рик с грустью посмотрел на него и снял с ветки котт, затем стал одеваться. — Простите, я не хотел… — он замолчал и вздрогнул, когда Эрм положил руку на его плечо. — Всё в порядке. — Потревоженные ветерком кудри пощекотали лицо — настолько близко Эрм находился от юнца. — От прошлого в любом случае не избавиться, так что… Всё в порядке. — Лучше отойти, проклятье, — уж слишком непристойным был миг. Рик смотрел в глаза, чувствовалось его дыхание. Эрм смог различить и красивой формы рот, тонкие усики над верхней губой и волоски на немного раздвоенном подбородке. — Тебе сколько лет? — уточнил он. — Достаточно, — последовал ответ, — чтобы научиться держать оружие в руках. Молоденький совсем, хотя юнцы в Лиаллоне берут меч куда раньше, чем Рик, который почему-то уклонился от ответа. — Не сомневаюсь, — съязвил Эрм. — До постельных утех дорос, стало быть, и до оружия — тоже. Ему хотелось пошутить, всего лишь намекнуть, что Рик уже взрослый, но он не думал, что тот отшатнётся, отпрыгнет, будто от удара. В сумеречном полумраке было не разобрать ничего, но Эрм понял — паренёк побледнел. Тот развернулся и пошёл прочь с берега, напоследок крикнув: — Хорошо, я приду завтра в это же время. Постараюсь прийти! Эрм посмотрел ему вслед. Есть хотелось неимоверно, вдобавок он потратил время на юнца, но так ничего и не выяснил, разве что узнал, что в Дымной Дратве есть кузнец. Рик придёт, он не сомневался, но лишний день будет потерян. Спина, затянутая в зелёную камизу, уже скрылась в зарослях. Лучше поспешить, пока далеко не ушёл. Времени надеть доспех не было, и Эрм поднял его и бросился следом. — Стой! — позвал он. Рик не слушал его и продирался через заросли. И вздрогнул, когда его взяли под руку и развернули к себе. — Я не собирался унижать тебя и намекать, что ты падший. — Эрм нутром чуял чужую обиду, наверное, потому что сам в этом возрасте болезненно воспринимал подобные намёки. — Думаешь, побывав в Лиаллоне, где одни мужчины и нет женщин, я стану осуждать тебя? Ха! Он рассмеялся, когда поймал недоумённый взгляд. Рик застыл на месте и вытаращился на собеседника. Эрма заметно повеселила чужая наивность, хотя о прошлом он предпочитал не распространяться, однако нутром чуял — юноша не разболтает, поймёт, примет чужую боль как свою, ведь отчаянно мечтает попасть в Лиаллон. — То есть вас… — Давай на «ты», — перебил Эрм, — иначе я чувствую себя не безродным наёмником, но почтенным князем, старым к тому же, которому кланяются в пояс. Знаешь, я жутко не люблю, когда мне кланяются. Рик пошевелил рукой и освободился от цепкой хватки. Он по-прежнему окидывал Эрма с головы до ног. — Вы не безродный, — «позабыл» он о просьбе, — ведь речь, осанка… Не удивлюсь, если вы разорившийся князь. Пришла очередь удивляться Эрму. Тот старался не подать вида, хотя был ошеломлён. Не думал не гадал, что молоденький парнишка, годившийся ему в сыновья, настолько проницателен. Сначала о рыцарском прошлом, теперь… «Блядь!» — мысленно выругался Эрм и тут же прикусил язык, чтобы непотребное слово не вырвалось наружу. Отец почти силой выбивал из него неприличные выражения, если слышал. Не помогло, в Лиаллоне только так можно было согнать злость, не только в бою. Чем дальше, тем чаще Эрм высказывался так, как хотел. — Пойдём, — позвал он и направился по едва заметной тропке, продираясь через кусты. — Я голоден, — сменил он тему. — Ты ел? — Он слышал треск веток, но не ответ. Тогда он категорично заявил: — Угощу ужином, пока деньги позволяют. Тебе лишний раз поесть лишним не будет, вон какой тощий. Они миновали заросли и пошли вдоль частокола, окружавшего постоялый двор. Неподалёку кудахтали куры и лаяла собака — настолько громко, что Эрм едва расслышал отказ: — Нет, я, пожалуй, домой… Неудобно! Он вздохнул. «Всё-то вам, юнцам стеснительным, неудобно. Поживёшь с моё — начнёшь ценить благодетеля, который просто так, задаром, накормит. И каждого запомнишь, потому что их ой как мало!» — позлорадствовал он, но резко развернулся — так, что Рик едва не врезался в него, и заявил: — Неудобно только ёжика ебать, потому что у него иголки. Всё остальное — вполне приемлемо. Он едва сдержал смех, скорее не заметив, но почувствовав чужое смущение. Рик опустил голову, отчего несколько локонов упало на лицо. Эрму хотелось увидеть — или почувствовать — как пылают щёки, и он не выдержал и убрал пряди с лица — без желания близости, но по-родственному, вернее — по-отцовски, что ли. — Хорошо, уговорили, — согласился Рик. Голоден, выходит, иначе не согласился бы. Эрм заметил, как дёрнулся кадык, когда паренёк сглотнул слюну, и это ещё раз подтвердило догадку. Тем лучше, есть возможность разузнать всё об Эрдане, кузнеце и… самом Рике, Фравом, вроде. Кроме того, что мать беременна, ничего не известно, ну и о долге за муку ещё… И Эрм уверенно пересёк ворота и направился к корчме. Ошибки не было, Рик проголодался едва ли не больше самого Эрма. Он охотно уплетал одну гренку за другой и заедал гусиной ногой, обгладывая до кости. Но к пиву так и не притронулся. Жаль, у подвыпившего юнца развязался бы язык и притупилась бы подозрительность. Можно было бы поинтересоваться про Эрдана. О кузнеце, жившем на окраине Дымной Дратвы, Рик охотно поведал, рассказал, где искать. А вот про дровосека пока не стоит разнюхивать, парень смекалист, догадался Эрм. Но выяснить нужно, и чем быстрее — тем лучше. Не ровен час, Эрдан заявится сюда, чтобы выпить, бесспорно, узнает бывшего соратника, ведь не сможет не узнать того, кого сам же изувечил. — Твоё здоровье! — Эрм поднял бокал. Рик огляделся. Его чувства были как на ладони: хватило любопытных взглядов, усмешки беззубого Грака, который то и дело сновал и предлагал добавку. «Наверняка «Ась» думает, что поведу юнца наверх. Не дождётесь, не поведу!» — позлорадствовал Эрм, дожидаясь, пока Рик не преодолеет неловкость и не возьмёт глиняную кружку со сколотым краешком. Пригубит только. — Не думайте, я пиво пил раньше, — признался тот, — поэтому от горечи не стошнит. Привычен. «Так-то так, но здесь не пиво, а ссанина конская, от которой даже меня тошнит!» — Эрм не стал озвучивать мысль и молча чокнулся. Если он залпом осушил почти полкружки, то Рик сделал всего один глоток. Не солгал, не поморщился даже, и отставил посуду, затем зачем-то стал колупать дырку от сучка в столе. Эрм не мог не заметить, как Рик ёрзал, движения были порывистыми — очевидно, из-за любопытных взглядов. — Ну, я пойду. Спасибо вам за всё! — Рик не менее порывисто поднялся. Уже? — Стой! — Эрм положил пальцы на его запястье, довольно толстое. Это хорошо, вероятнее всего, паренёк ещё раздастся в плечах, заметил он. Тот резко отдёрнул руку. — Боги мои, не шарахайся, — хохотнул он. — Видишь ли, я ещё не всё спросил. — Я всё равно пойду, — решил Рик и, наклонившись, шепнул: — Догоните по дороге в Дратву! Проклятье, не стоило ему наклоняться так низко. Раззадоренная спиртным плоть возжелала уединения, тёплое дыхание и щекотка от волос породили жажду поцеловать довольно красивой формы губы, наверняка не мягкие, но в меру твёрдые. Рик красив, однако привлекает внимание не девушек, но мужчин. Марма смотрела на него, но с ехидной усмешкой на перепачканных алой помадой губах, и вздыхала, когда переводила взгляд на Эрма. Тот проводил юнца взглядом, присмотревшись во второй раз к родимому пятну на шее. Рик отпрыгнул, когда дверь распахнулась и в таверну вошли трое мужчин, за чьими поясами висели топоры. «Дровосеки?» — послал мысленный вопрос Эрм непонятно кому и поднялся. Лучше убраться. Не ровен час, сюда придёт Эрдан. Хотелось встретиться с ним, но не сейчас. Ещё рано. Эрм посмотрел на стойку и, не завидев хозяина, подошёл к Граку. Тот опустил мешок, в который собирал косточки для собаки, и вопросительно на него посмотрел. — Сколько? — уточнил Эрм. Грак окинул взглядом стол с недоеденными гренками, костями и кружками, после назвал число, большое, учитывая то, что гусь получился сухим, пиво было сильно разбавленным, а гренки несколько подгорели. Но Эрм не торгуясь расплатился. — Марма рвёт и мечет, — «Ась» хрипло засмеялся, — что такого мужика упустила, который не торгуется. Даром что одноглазый, с лица воды не пить. Ничего, пусть успокоится, только… — он поманил пальцем, призывая наклониться. Эрм послушно опустил голову, — Фравый яйца оторвёт, поэтому мой вам совет: оставьте парнишку в покое. А если подбросите ещё монетку, то кое-что о папаше поведаю. Хотя от зловонного дыхания тошнило — немудрено, у Грака остались вместо зубов только гнилые пеньки — но Эрм послушно полез в кошелёк и выгреб несколько монет. Хотя деньги были нужны ему самому, но любые сведения стоили того, чтобы облегчить мошну на несколько медяков. Грак улыбнулся и спрятал деньги за пазуху, затем продолжил сгребать кости. — Что с Фравым-то? — нетерпеливо уточнил Эрм. — Ась? — Вот за это хотелось врезать. Не может быть, чтобы Грак не расслышал. — Так ничего, кроме того, что уж больно крепкий мужик. Жаль, не появляется здесь, а то достойным был бы противником. Рик частенько в синяках ходит, потому что кулаками махать любит. Поэтому не ждите проблем — оставьте парнишку в покое, пусть на девок глядит! — Имя-то у его отца есть? — нетерпеливо уточнил Эрм. — Фравый — это фамилия. — А, так это серебряного трена стоит, а не пары жалких медяков. — Тьфу! — Деньги стоило поберечь. Неизвестно, сколько возьмёт кузнец за новую подкову и подвернётся ли работёнка. Эрм не сомневался, что Грак запросил непомерно дорого за сведения, которые можно получить у Рика. — Зря скряжничаете! — Грак улыбнулся беззубым ртом. Его ухмылка исчезла, когда донеслось дразнящее: — Ась? — Эрм усмехнулся краешком рта и направился к двери, надеясь, что Рик далеко не ушёл. На лошади догнать пешего путника вполне можно, да и объяснение есть, дескать, решил навестить кузнеца на ночь глядя, авось примется за работу спозаранку, если сейчас договориться. Да и пиво запросилось наружу, поэтому Эрм поспешил и отворил дверь. В лицо пахнул прохладный ветерок, над Дымной Дратвой и в этот вечер стелился туман. Эрм споро справил малую нужду и понёсся к конюшне, будто Волк, затем, сунув конюху несколько медяков с намёком, чтобы тот лучше приглядывал за любимцем, вывел лошадь из стойла. — Помочь оседлать? — услужливо предложил подобревший конюх, тараща выпуклые глаза. — Нет. Без седла прекрасно справляюсь. Я к кузнецу — и назад! — Эрм оправдался не просто так, но чтобы пресечь слухи. — Подкова потерялась. — А-а-а, — протянул конюх. — Да, наш Жерт — трудолюбивый вол, однако ночь на дворе! — Я хочу упросить его взяться за дело утром. По невесёлому выражению лица и разочарованному вздоху Эрм догадался — конюх не желал, чтобы он покидал Дратву насовсем, не хотел лишаться пары медяков. — Как знаете, — буркнул тот и скрылся за дверью, а Эрм нацепил удила на лошадиную голову. Трудолюбивый — это хорошо, однако не каждому кузнецу можно доверить коня. Вспомнилось, как нахваливал Рик Жерта, дескать, на диво хорош — настолько, что сам князь подковывал прекрасную породистую лошадку. Эрм сомневался в этом, иначе бы кузнец работал в замке, но не на окраине деревни. Волк неохотно переставлял копыта, очевидно, вознамерился спать, но треклятый хозяин решил иначе. Створки ворот были распахнуты, что немудрено: в это время пьяницы любили отдохнуть за кружкой пива, перекинуться в картишки, а то и трахнуть шлюху — наверняка заразную. Эрм остановился, затем закинул ногу на круп и, удерживаясь за гриву, устроился на лошадиной спине. Волк зафыркал. Даже не верилось, что он когда-то сможет привыкнуть к седлу — настолько диким жеребцом был в юности. Поняв, что с седлом тазовая кость всадника не натирает спину, спокойно терпел и попону, и ремни. Теперь хозяину вздумалось проехаться без седла. — Пш-шёл! — прикрикнул Эрм, пуская коня рысью. Лучше бы шагом, чтобы незащищённое копыто не так стиралось, но в ином случае юнца не нагнать. Проклятье, кто из них ведёт себя более наивно — Рик, который благоразумно покинул корчму, или Эрм, почти неприкрыто бегавший за ним? Вон, желает догнать, даже оправдание придумал, дескать, хочет договориться с кузнецом, но на самом деле — ещё раз увидеть. Немало поспособствовало, что Рику нравятся мужчины, а не девушки, да и нужно как-то развлечься в этой глуши, чтобы снять застоявшееся напряжение и не подцепить дурную болезнь. Заодно у паренька появился шанс познать хорошего любовника, а не того, который думал только о себе и продирал до крови. Эрм учёл и то, что Рик может пойти не по этой дороге, иным путём, но продолжил надеяться на лучшее. И был немало обрадован, что надежда оправдалась — в негустой дымке виднелась зелёная камиза. Рик даже не обернулся — всадников на пути не так уж мало, только вздрогнул, когда конь преградил путь. — Не пугайся, это я, — произнёс Эрм. — Решил последовать твоему совету и сегодня же договориться с кузнецом. Отлично, не опоздал. Покажешь дорогу. В последнее время он именно так и разговаривал — тоном, не терпящим возражений. Лиаллон иной не признавал, только такой, приказной. — Н-но-о… — Рик заозирался. Эрм свесился с коня и протянул руку. — Я подсажу. — Он не дал юнцу опомниться и крепко сжал предплечье. «Рука шершавая!» — отметил он и выпрямился. Чтобы устроить юнца на коне, пришлось повозиться. Рик свесился и беспомощно задрыгал ногами. Волк фыркнул и застучал копытом о землю, недовольный появлением второго всадника, весьма подвижного; хотя лёгкого, но костлявого. Кое-как, ругаясь и удерживая за талию, Эрм сумел поднять горе-наездника так, что тот смог перекинуть ногу. Жаль, потому что Эрм любил, чтобы обзор ничто не закрывало, чтобы волосы не лезли в лицо. Но выбора не осталось, и он взял поводья. Вышло так, будто он обнял Рика. Тот в свою очередь крепко вцепился в гриву и опустил голову, отчего родимое пятно стало как никогда ранее отчётливым. — Не ездил верхом? — уточнил Эрм. — Ездил, но в седле, — последовал ответ. Хоть так, уже лучше, в ином случае Рик назавтра не смог бы сидеть. — Лучше доехать до перекрёстка и свернуть направо, затем я покажу — дорога идёт между холмами. Значит, удачно подобрал. Эрм почувствовал тепло чужого тела. Кираса осталась в комнате, а он сам — в сером котте. Рик привалился к нему спиной и порой указывал, куда ехать. Эрм наслаждался — как теплом, так и умиротворённостью, и непонятно откуда шедшим запахом полыни. Родимое пятно несколько раз промелькнуло перед единственным глазом, нос уткнулся в волосы, и стало понятно, что горьковатый аромат шёл от них. Хороша была бы езда, если бы не желание остановить лошадь и погладить ребристую грудь, зарыться лицом в кудри, поцеловать багровую отметину, подаренную Рику богами при рождении, стянуть брэ и войти в тугой зад… Проклятье, вот последнего делать нельзя, сейчас, во всяком случае. Каким бы нежным ни был любовник, Рик испытает боль. Нужно, чтобы всё зажило, а после можно… — Вы меня слышали? Мы проехали холм! — крик привёл Эрма в чувство, и тот, злясь на самого себя, развернул Волка.

***

Рик не зря так расхвалил кузнеца, да и конюх упомянул о трудолюбии. Хотя Жерт, огромный мускулистый мужчина с густой рыжей бородой, поворчал, дескать, ещё бы пришли за полночь, но не поленился и осмотрел одно копыто за другим. — О-о-о! Странно, что подковы не растерялись все до единой! Их давно пора менять! — Конь фыркнул, точно подтвердил слова. — У вас добротные крепкие сапоги, так что же животину заставляете носить дрянную обувь? Нос кузнеца был широким и приплюснутым, губы — толстыми, а белёсые брови — кустистыми. Рыжие волосы Жерт заплёл в косу и перехватил кожаной лентой. Кого-то он Эрму напомнил. — Дорого будет, — пожаловался тот. Жерт перевёл взгляд с него на Рика. Тот улыбнулся — ни дать ни взять девица! — Какая разница? Заплатите, если вам дорога лошадь. Если же нет, то мой вам совет: продайте мне такого красавца! — Огромная, в шрамах ладонь погладила лошадиный бок. Волку, очевидно, понравилась ласка, и тот в неге закрыл глаза. — Зачем? — Эрм опешил. — А зачем ему горе-хозяин? — Волк в ответ фыркнул, Рик хрюкнул от смеха. Кузнец шумно высморкался и продолжил: — Всегда диву давался, откуда легенды о половинках, о созданных друг для друга существах. Взять хотя бы коня: красавец, но угодил к бестолочи. — Он снова перевёл взгляд на Рика. — Странно, странно… Жерт поднял полу грязного передника и опять высморкался. Затем осмотрел Эрма с ног до головы. — Когда возьмёшься? — нетерпеливо спросил Рик. — Мне домой пора, отец заругает! Он потоптался с ноги на ногу. Кузнец развернулся и ушёл по посыпанному песком двору в сторону каменного дома, крытого, как ни странно, соломой. Впрочем, кузница располагалась удалённо, и случайная искра не могла попасть на крышу. Жерт не держал ни животных, ни сада, очевидно, ему хватало платы за подковы. — Да хоть на рассвете, если хозяину хоть чуточку дорог конь! — скрип петель едва не заглушил голос кузнеца, и без того походивший на рычание. Дверь хлопнула, и тишина нарушалась только стрекотом кузнечиков. Эрм стоял как вкопанный, пока прикосновение шершавых пальцев не вывело его из оцепенения. — Мне Жерт всегда напоминал гнома из сказок. — Рик, конечно. — Мать рассказывала в детстве о Креххе. Эрм знал эту легенду о справедливости и возмездии, о том, как рыжему Крехху была обещана свобода в обмен на оружие, стрелявшее болтами, похожее на баллисту, разве что двигаться могло само, без участия людей. И прозывалось оно машиной. Гном изобрёл его, но пленитель — князь по имени Данем — даже не подумал исполнить обещанное, не зная, что Крехх на диво умён, а оружие служило создателю. Данем был врагом Крехху. Поэтому заслужил смерть. Увы, у сказки была прекрасная концовка — гном расправился со злым князем, прославился на весь мир и изобрёл множество прекрасного оружия. — Я-то гадал, кого он мне напоминает! — Эрм взял коня под уздцы и повёл прочь со двора. Лошадиные копыта утопали в песке. — Только… — не хотелось разрушать хороший конец. Рик пока ещё наивен, сам всё поймёт. — Я никогда не верил в такой конец. Допустим, так и есть, Крехх вынудил людей пообещать все блага, корону и княжну в придачу, чтобы остановить машину. Но он бы сам не остановился, создал ещё парочку подобных и завоевал весь мир, но не осел в замке. Ощущение всесилия… Оно такое! — Рик не был наивен, Эрм не смог не заметить, что в голосе — надтреснутые нотки. После того как они пересекли ворота, продолжил: — Не думайте, Жерт хороший. Дерёт много, но подковы долго не изнашиваются, ещё ни одну лошадь он не покалечил ухналями. Эрм осмотрелся. Туман стал довольно густым, и он понял — без Рика заблудится. В полумраке, разгоняемом только светом факелов с кузнечного двора, чернела дорога. Драгоценные трены он готов выложить, если Жерт на самом деле так хорош, как об этом рассказывают. Рику можно верить, тот с рождения знает кузнеца. — Ладно-ладно, приду! — Эрм рассмеялся. — Мне дорог Волк, в конце-то концов! — Конь заржал в ответ не то на добрые слова, не то на ласку — Рик погладил большую лошадиную морду. — Тебя проводить до дома? — Нет! — прозвучало почти пискляво. — А, слухов боишься? — Нет! — опять. Рик на ходу потеребил завязки пояса, затем потёр запястье. Взволновался, это очевидно. Не выдержав, развернулся лицом к собеседнику и тихо сказал — почти шепнул: — Меня отец убьёт… Эрм замер с поводьями в руке. Вот оно что. Знает, получается, о пристрастиях сына. Знает и осуждает. Не осудил только отец Эрма, и тот понимал почему: потому что в Лиаллоне он сам прошёл через подобное, но это не удержало от желания запихнуть туда сына, чтобы тот пошёл по его стопам. И стал паладином. За это Эрм ненавидел отца — за то, что не подготовил к тому, что ждёт. Как бы тяжело ни было, но ни одно звание не должно быть заслужено через позор и унижение. Отчасти это сыграло роль, что он не вернулся домой. Луна осветила долину, колеистая дорога чернела в тумане, глаза и разрез рта Рика казались провалами на лице, и невозможно было прочитать чувства. Страх, догадался Эрм и, не удержавшись, потрепал пышную шевелюру. — Не убьёт, — заметил он. — Главное, научись отстаивать себя, собственную честь и тех, кто вверил тебе свою жизнь. Таков один из рыцарских заветов Лиаллона, трудный, но не непосильный. Или уезжай, бросай тех, кто тебя ненавидит только за то, что не оправдал ожидания. — Но… Мама беременна! — возразил Рик, взмахнул руками и задел лошадиный бок. Волк зло топнул копытом. — И что? — Эрм не выдержал, схватил его за острые плечи и притянул к себе. — Такова женская доля — рожать! Тебя родные прокормили, хотя ты родился после войны (может, во время или до, ты так и не сказал, сколько тебе лет). Следовательно, и второго ребёнка прокормят. Жизнь-то более сытой стала! — он замолчал, когда собеседник упёрся ладонями в грудь. — Не пропадёшь. Батракам готовы платить — пусть немного, но кусок хлеба и молоко всегда будут, а то и монета. Эрм знал, о чём говорил. Словно в подтверждение своим же словам накрыл руки Рика собственными ладонями. И второй раз отметил, насколько натружены пальцы. Он их легонько стиснул. Сухих мозолей много, а обломанные ногти, трещинки со скопившейся в них грязью он давно приметил. Рик сегодня работал в поле, нет сомнений, наверняка воображал, как вместо мотыги держит рукоять меча. — Я о Лиаллоне мечтаю, — раздался шёпот, — но отец никогда… А денег батраку столько не заработать. Эрм не сомневался. Его отец в своё время немало заплатил и кузнецу за доспехи, и прекрасного коня купил. Рику пока ещё не поздно начать обучение, но ведь он не владеет ни мечом, ни кулаками. Хотя наставники в первую очередь обращали внимание на костяк, но Эрму не хотелось, чтобы всякие мрази творили с беззащитным юнцом всё что вздумается. — Благородная мечта, — шепнул он и, не удержавшись, запустил пальцы в волосы на затылке. Рик даже не сопротивлялся, и Эрм наслаждался ощущением горячей кожи под прохладными пальцами. — Храни Лиаллон, — негромко продолжил. Тёплое дыхание и близость будоражили кровь, и он не выдержал, придвинулся ближе и поцеловал твёрдые губы. Он ожидал, что Рик оттолкнёт его, но тот приоткрыл рот, впуская язык и несмело отвечая. Неопытен совсем, догадался Эрм и отстранился. — Храни Лиаллон! — Рик несмело дотронулся до губ и, развернувшись, продолжил путь домой.