Искренне ваша
Бет Грин
Дэрил с тяжелым вздохом отложил письмо. До чего же настырная девица! Отвечая ей в прошлый раз, он был уверен, что на том и делу конец; но новое послание от нее пришло всего через два дня. Должно быть, как только получила письмо от него — сразу села писать ответ. Он сидел в дальнем углу тюремного двора, в тени высокой стены. Прежде чем вскрыть письмо от мисс Грин, подождал, пока никого не будет рядом. Незачем давать повод думать, что и у него завелась ненормальная поклонница. Эта девушка не такая. Она, судя по всему, вполне нормальная. Наивная — это уж точно! И, читая ее письмо, он впервые за несколько месяцев позабыл о себе и своих горестях. Думал о ее сестре, о которой девушка писала с такой любовью. И о том, что она, оказывается, не дура — смотри-ка, сочиняет песни, которые продаются и даже по радио звучат! Он перечитал письмо еще раз — и на этот раз нахмурился. Все упоминания о сестре — в настоящем времени. Это плохо. Бет верит, что Мэгги жива; когда найдут тело, или кто-нибудь признается в убийстве — это разобьет ей сердце. Невольно Дэрил читал между строк письма: «Деньги положила в банк, и гонорар за следующие песни тоже». Может быть, намекает, что готова заплатить ему за помощь? Но он никогда не принимал подачек — и начинать не собирается. Особенно здесь, в тюрьме. Насмотрелся на парней, что, переписываясь отсюда с женщинами, тянут из них деньги и подарки в обмен на пустые обещания. Мерзость, да и только. После обеда он, как обычно, работал — делал дорожные знаки. Мощный станок с грохотом кромсал железные листы, превращая их в восьмиугольные знаки «Стоп». Работа нравилась Дэрилу — хоть немного отвлекала, занимала не только руки, но и голову. Когда он вернулся в камеру, сокамерника не было — вышел куда-то. Вот и хорошо. Дэрил достал бумагу и ручку. 7 июня. Мисс Грин! Мне рассказывать нечего. Живу на казенных харчах. Еда, сон — все по расписанию. Кормежка такая, что и свиньи жрать не станут. Соседи тоже так себе. Сестру вашу жаль. Правда. Она, похоже, была хорошая девушка. Удачи вам с песнями. Хотел бы я как-нибудь послушать.Дэрил.
Последние две фразы он написал, не подумав, и тут же об этом пожалел. Звучит слишком уж по-дружески, словно бы с надеждой на продолжение знакомства — особенно последняя. Хотел их зачеркнуть, но сообразил, что только хуже сделает: она начнет гадать, что он вычеркнул, почему, и еще, пожалуй, напишет ему и спросит. Дэрил сунул письмо в конверт, надписал на конверте имя и адрес девушки и спрятал его в карман своего тюремного комбинезона. Бет торопливо вскрыла конверт. Новое письмо от мистера Диксона — и на этот раз он ответил сразу! Она знала, знала, что рассказ о себе сработает! Теперь они с Мэгги для него больше не чужие люди. Однако, развернув письмо, Бет погрустнела. Как и в первом, лишь несколько коротких строчек — и таких же разочаровывающих. Хотя… «Удачи вам с песнями. Хотел бы я как-нибудь послушать». Звучит как примирительный жест. Не слишком выразительный — но это хоть что-то. Может быть, он просто стесняется? Если так, нужно продолжать в том же духе. Бет села за стол и взялась за перо. 9 июня. Дорогой мистер Диксон! Посылаю вам нашу с Мэгги фотографию, сделанную за несколько недель до ее исчезновения. Она слева в белой футболке, а я в джинсовой рубашке. Мы обе так улыбаемся, потому что кобыла Мэгги только что ожеребилась чудесным маленьким жеребеночком. Теперь-то он, конечно, уже большой. Его зовут Билли. Мэгги со всеми дружила — и с нашими работниками, и с соседями. В городе у нее тоже были друзья, в основном одноклассники. Парня у нее не было… хотя в эти последние недели она стала какой-то странной. Я несколько раз прямо спрашивала, не появился ли у нее кто-нибудь, а она только пожимала плечами и делала такой таинственный вид, или улыбалась во весь рот. Не знаю, почему. Раньше она обо всем мне рассказывала, и о парнях тоже. Очень неприятно думать, что она что-то от меня скрывала. Я не любопытная, но люблю Мэгги. Может быть, она считала, что ее новый парень не понравится папе — но я бы ее не осудила. Иногда я ловлю себя на том, что смотрю в окно и думаю: что вы сейчас делаете? Если на улице солнечно — может быть, гуляете? Вчера на ужин у нас был мясной рулет с морковью и горохом, и мне вспомнилось то, что вы писали про тюремную еду. Вам дают мясной рулет? Что же такое можно с ним сделать, чтобы он даже для свиней не годился?Искренне ваша
Бет Грин.
11 июня. Бет! Ради Бога, девочка, хватит величать меня «мистером Диксоном»! Я всю жизнь был Дэрилом. Мистером Диксоном стал только, когда попал под суд. Вот там началось: мистер Диксон то, мистер Диксон се… А теперь я просто Диксон, и для надзирателей, и для тех, кто вместе со мной сидит. И больше не посылай ваши с сестрой фотки кому попало. Особенно в тюрьму. Не надо. Тюрьма битком набита всякими уродами. Поверь, ты не захочешь знать, что они могут сделать с твоей фоткой. Твоя сестра с кем-то встречалась? Да, похоже на то. Думаю, тут и надо копать. Жаль такое говорить, но девять из десяти, что это ее парень. Я так говорю, потому что полно таких парней сидит тут, в соседних камерах.Дэрил.
Закончив письмо, он перечитал его и тяжело задумался. На прощание не похоже. Какое там — предложив называть себя по имени, он, можно сказать, дал ей зеленый свет. А все дело в том, что сегодня утром, когда пришло письмо от Бет, ему полегчало. Не то чтобы тяжкий груз свалился с плеч — но стало чуть легче дышать. Он сунул письмо в карман и поспешил прочь, прижимая его рукой. Если бы кто-нибудь попытался отобрать письмо — Дэрил бы из него душу выбил. Пусть и на глазах у охранников, плевать. Он снова взглянул на фото. Мэгги — именно такая, как описала сестра: высокая, крепкая, с уверенным взглядом. Бет назвала ее хорошенькой, но Дэрил скорее бы сказал: красивая. Это больше подходит. А вот сама Бет — именно хорошенькая. Огромные голубые глаза, сияющая, совсем детская улыбка. Хотя подбородок решительный, и в глазах читается что-то вроде: «Может, я и выгляжу милой крошкой — но подождите, я еще себя покажу!» Надо было бы выбросить и письма, и фотку — но вместо этого Дэрил поймал себя на том, что оглядывает камеру в поисках безопасного места. Письма и фотографии хранить не запрещено, но Дэрил не хотел, чтобы до них добрался его сокамерник. Мало ли, загонит кому-нибудь за пару сигарет, чтобы тот на них дрочил. У Дэрила был атлас Джорджии: выменял его на детектив в мягкой обложке. Атлас большого формата — бумаги в нем поместятся без труда. Там-то, между страницами, Дэрил укрыл фотографию и письма Бет. А потом вернулся к своему письму. «Не отправляй. Не отвечай. Пусть на этом все и кончится». Но вместо этого — как-то машинально, почти не сознавая, что делает, сложил письмо и сунул в конверт. Это же просто письма, говорил он себе. Ничего такого. Он ничего не хочет от этой девушки, никак ее не использует. Просто письма. Они ничего не значат.