За решеткой

      Проснувшись на следующее утро, Дэрил решил положить конец общению с Бет. За завтраком сказал себе: нет, надо подождать. Работая за станком, размышлял о том, что лучше всего написать ей большое письмо — выложить начистоту, что он за человек и сколько всего в своей жизни натворил. После этого она писать сюда забудет — и слава Богу. За обедом понял: мысль идиотская, да еще и чертовски жестокая. Какого хрена вываливать свое дерьмо на Бет? Она этого не заслужила. День уже клонился к вечеру, а он так ничего и не придумал: мысли носились по кругу, словно голодный пес на привязи.       В комнате отдыха Дэрил плюхнулся на стул рядом с Миком. Напротив, на дальней стене, имелся ряд телефонов-автоматов, из которых заключенные могли звонить родным, своим адвокатам — или кому пожелают. У одного телефона Дэрил заметил Блейка, своего сокамерника. Тот сжимал трубку в руке так, что побелели костяшки пальцев; лицо его было искажено яростью. Что он говорил, Дэрил не слышал — но по звучанию и тону голоса ясно было, что идет нелегкий разговор.       Дэрил вытряхнул из пачки «Мальборо» сигарету и щелкнул зажигалкой.       — Не знаешь, что это у него стряслось? — спросил он у Мика, кивнув на Блейка — больше для того, чтобы отвлечься от своих раздумий.       — Он же вроде твой сосед, — ответил Мик.       — Он не очень-то разговорчив.       — А ты у нас, можно подумать, болтаешь без умолку! Он сел на пять лет за растрату. Вдовец, после смерти жены остался с маленькой дочкой. Других родственников нет, так что девчонку забрала опека.       Дэрил затянулся сигаретой, ожидая, пока Мик, бывший в курсе всех тюремных новостей, доскажет остальное.       — Ну и, короче, добивается, чтобы дочку привезли к нему на свидание, а опека против. Говорят, обстановка у нас тут для ребенка совсем неподходящая, — ухмыльнулся Мик.       Блейк с грохотом швырнул трубку на рычаг и вышел из комнаты.       — А как твоя подружка? — поинтересовался Мик.       — Никакая она мне не подружка! — отрезал Дэрил и, вскочив, почти бегом вылетел во двор.       «Никакая не подружка» приехала к нему в субботу.       Сегодня на ней было платье в мелкий цветочек, а волосы распущены и зачесаны на одну сторону. Как и в прошлый раз, выглядела она свежей и удивительно милой. Дэрил изо всех сил старался на нее не пялиться. Какого черта она явилась? В поисках Мэгги он ничем помочь не может, это ясно. Должно быть, просто его жалеет?       Бет щипала двумя пальцами оборку платья и молчала; молчал и он. Тишина затянулась. Наконец она сказала с нервным смешком:       — Знаешь, в прошлый раз я спросила охранника, кто из заключенных ты, потому что ни разу тебя не видела — и он сказал: «А, так ты одна из этих!» Он имел в виду тех девушек, которые… ну… фанатеют от заключенных?       Дэрил сжал челюсти. Какое право имел охранник так разговаривать с Бет?! Она — не одна из тех похотливых дурех, которых возбуждают «плохие парни» за решеткой!       — Ну да.       Теперь она принялась общипывать рукав своего платья.       — Что ж, наверное, в каком-то смысле он был прав.       Дэрил наконец оторвал взгляд от стола. Бет была несчастна — это читалось в ее глазах, в складке губ, в неуверенной позе на краешке стула. Несчастна из-за него.       Есть лишь один способ положить этому конец, думал он: оттолкнуть ее от себя, держаться холодно и грубо, пока она не отойдет, недоумевая, чем заслужила такое обращение.       Но нет — он не может так поступить с Бет.       Что остается? Либо сказать ей напрямик, чтобы не тратила на него время — либо молчать и благодарить судьбу, что она еще здесь.       — Бет, — решительно заговорил Дэрил, — даже не вздумай так о себе судить! Ты совсем не такая, как эти девушки!       Она кивнула, по-прежнему потерянно уставившись в стол.       — Дэрил, я посмотрела в интернете про убийство в состоянии аффекта. Не надо ничего мне объяснять, если не хочешь, — поспешно добавила она, — но, если хочешь об этом рассказать, я готова выслушать. Это был несчастный случай, верно? Суды тоже иногда ошибаются, и…       Он покачал головой, прерывая ее сбивчивую речь. Она отчаянно ищет ему оправдания: но оправданий не существует. Суд не ошибся. Дэрил действительно убил Уилла Диксона голыми руками — убил, потому что хотел убить.       — Нет, Бет, это был не несчастный случай. Я схватил его за грудки и бил головой о кафель на кухне, снова и снова. Пока он не умер.       Она опустила глаза и спросила еле слышно:       — Но почему? Что он тебе сделал?       Никогда и никому Дэрил об этом не рассказывал. Даже адвокату, защищавшему его в суде, он рассказал очень немногое — лишь то, что невозможно было скрыть.       Бет ждала.       — Это из-за матери, — сказал он наконец. — Моя мать сгорела на пожаре. И в тот день отец сказал, что этот пожар устроил он. Чтобы ее убить. Я знаю, что это вранье — пожарные сказали нам, что она курила в постели. Но он все повторял: «Это я ее прикончил, слышишь, ты, щенок? Я прикончил эту суку!» — а сам пер на меня, намотав на кулак свой ремень. Должно быть, надеялся, что я брошусь на него, и у него будет повод избить меня до полусмерти. Как будто ему… — Дэрил оборвал себя и умолк.       — Он и раньше тебя бил?       Дэрил молчал.       Поколебавшись, Бет сказала почти шепотом:       — Ты же знаешь, ты не обязан мне ничего рассказывать. Но, если хочешь рассказать — я слушаю.       Несколько секунд Дэрил смотрел в сторону, барабаня пальцами по столу. Затем скинул с одного плеча верх комбинезона, оттянул в сторону белую футболку и показал Бет свое плечо. По смуглой коже тянулись широкие, рваные серебристые шрамы.       — Я хотел сказать, раньше ему поводов не требовалось, — закончил Дэрил, снова натягивая комбинезон.       Бет протянула к нему руку через стол. Но Дэрил не ответил на ее жест.       — О, Дэрил! Мне так жаль!       Не поднимая глаз, Дэрил убрал руку со стола.       — Я уже давно не мальчик, и не счесть, скольким уродам бил морды в барах; но, всякий раз, как видел отца с ремнем — как будто снова становился мальчишкой. Он ведь меня чуть не убил тогда пару раз. А теперь я его убил.       Бет молчала. Но молчание это не было пустым или неловким — скорее, она понимала, что любые слова здесь будут лишними. Она просто была рядом. Молча сострадала ему. И от этого Дэрилу становилось чуть легче.       — Знаешь, — заговорил он после долгой паузы, — с тех пор, как ты прислала мне то письмо, каждую ночь мне снятся леса.       Сон был всегда один и тот же — сон-воспоминание. Один из тех редких случаев, когда они с Мерлом встретили в лесу незнакомцев. Стоя среди деревьев, Дэрил видел, как вдалеке по тропе идут быстрым шагом мужчина и женщина. Заходящее солнце окрашивало их фигуры в золотистые и алые тона; они уже прошли мимо — а Дэрил все провожал их взглядом.       Потом они с Мерлом разбили лагерь, развели костер, поджарили пару кусков оленины, съели, запивая теплым пивом, и улеглись спать под открытым небом. Простое воспоминание — но такое светлое. В ту ночь он в последний раз спал под звездами. На следующий день они вернулись в северную Джорджию; там Дэрил узнал, что его разыскивает отец. После долгих колебаний решил все-таки выяснить, что старику от него нужно. Но это оказалось большой ошибкой.       — Уже очень давно мне не снились хорошие сны, — добавил он.       Бет улыбнулась в ответ. Но вдруг что-то за соседним столом привлекло ее внимание; она нахмурилась.       — А ведь я его знаю! — тихо сказала она.       Дэрил обернулся туда, куда она смотрела. За соседним столом Блейк разговаривал с каким-то парнем в шикарном дорогом костюме — видимо, своим адвокатом. Похоже, он может позволить себе дорогих адвокатов. А говорят еще, что преступления себя не окупают!       — Это мой новый сосед. Блейк. Сидит за растрату.       Заметив, что оба они смотрят на него, Блейк обернулся их пригвоздил их к месту холодным взглядом голубых глаз, как бы говоря: «Не лезьте не в свое дело!»       — Это точно он! — вполголоса подтвердила Бет. — Он из нашего городка, я не раз встречала его на улице. Не знала, что его посадили!       — …очень сожалею, — говорил тем временем адвокат за соседним столом, — но опека исходит из интересов ребенка. Боюсь, здесь мы ничего не сможем сделать.       Раздался грохот — это Блейк с силой стукнул кулаком по столу и, с искаженным яростью лицом, вылетел из комнаты свиданий.       Из ворот тюрьмы Бет вышла в глубокой задумчивости, снова и снова прокручивая в голове то, что рассказал ей Дэрил о смерти своего отца. Ей казалось, что что-то здесь не сходится.       Наконец она решила сходить к шерифу Граймсу, офицеру, рассказавшему ей о братьях Диксонах. Быть может, он сможет разрешить ее сомнения?       Однако, приехав полтора часа спустя в полицейский участок, Бет узнала, что шериф Граймс уехал по вызову на другой конец округа и вернется не скоро. Разочарованная, она отправилась в туристический магазин и приобрела там пару высоких крепких ботинок для прогулок по лесу. Потом купила себе мороженое и съела его, сидя на скамейке в городском сквере и разглядывая прохожих.       Вернувшись домой, она по привычке проверила почтовый ящик — и обнаружила там сложенный вчетверо листок бумаги. Должно быть, рекламную листовку. Бет нехотя развернула листок — и застыла на месте.       С листка смотрели на нее крупные печатные буквы. Всего одна фраза:       «МЭГГИ ЖИВА».       Дэрил положил свежее письмо от Бет на колени и задумался. Никогда еще он не получал от нее таких радостно-восторженных писем. Но его самого новость скорее встревожила. Зачем кому-то посылать Бет анонимную записку о том, что Мэгги жива? Ведь Бет никогда и не верила в ее смерть.       — Эй, Диксон!       Дэрил поднял глаза. В дверном проеме камеры, облокотившись о косяк, стоял Блейк.       — Что, хорошие новости от твоей девушки?       Скорее всего, он заметил, что Дэрил постоянно носит в карманах одно-два письма Бет и в свободные минуты их перечитывает. Видел их вместе в комнате свиданий; быть может, видел и то, как Дэрил писал ответ. Так что вопрос звучал достаточно невинно. Однако в холодном взгляде голубых глаз Блейка было что-то, что насторожило Дэрила.       Дэрил смерил его взглядом и промолчал. Мимо них прошел по коридору заключенный из соседней камеры — и Дэрил заметил нечто странное: проходя мимо их двери, он быстрым вороватым жестом, явно стараясь, чтобы это осталось незамеченным, сунул Блейку пачку сигарет.       Любопытно, сказал себе Дэрил. Какого хрена здесь происходит?       Шериф Рик Граймс долго вглядывался в записку: лицо его было напряженным, на скулах ходили желваки. Наконец он положил записку на стол.       — Знаете, Бет, я бы не придавал этому большого значения.       Улыбка Бет померкла.       — Ни я, ни Хершел никогда и не верили, что Мэгги мертва. И вы тоже, верно?       Бет кивнула, чувствуя себя дурой.       — Просто, — пробормотала она дрожащим голосом, — мы так давно ничего о ней не слышали — и, может быть, эта записка что-то значит…       Рик кивнул.       — Должен признать, очень странно, что вот уже десять месяцев о ней ни слуху, ни духу. Время лечит даже самые серьезные обиды. Честно говоря, я был уверен, что она вернется домой или хотя бы с вами свяжется.       — Пожалуйста, Рик, скажите мне! Из-за чего Мэгги накануне поругалась с папой? Папа мне не говорит, и, не зная этого, я не могу двигаться дальше. Мэгги сделала что-то дурное?       Рик покачал головой.       — Этого я открыть не могу. Это семейное дело. Спросите Хершела.       — Она с кем-то встречалась. С человеком старше ее и, кажется, женатым. Я нашла ее дневник, она об этом пишет. Этот человек живет в нашем городе.       — Знаю.       Бет уставилась на него во все глаза.       — Знаете? Почему же вы его не допросили? Кто он? Дэрил говорит: девять шансов из десяти, что это ее парень!       — Я его допросил. Мало того: обыскал его дом сверху донизу. Напрасно: ни Мэгги, ни ее следов. Когда люди сбегают из дома, они вообще редко оставляют следы.       Бет потерянно оглянулась вокруг — на карты округа, висящие на стенах, и горы папок на столе.       — Единственный, кто верит, что Мэгги не сбежала от нас — это Дэрил!       — Дэрил Диксон, охотник?       — Да, он очень мне помог! Вообще-то я хотела поговорить с вами и о нем тоже. Спросить вашего мнения.       Рик нахмурился: очевидно, ему не понравилось, что Бет переписывается и видится с осужденным преступником.       — Послушайте, Бет, я совсем его не знаю, да и о его деле не имею представления…       — Ничего, зато вы знаете законы! Он рассказал мне, как убил своего отца. Тот говорил ему ужасные вещи, а потом набросился на него и хотел избить. Я посмотрела в интернете определение «убийства в состоянии аффекта»: в основном все подходит, но там ничего не говорится о самозащите. Только о «противоправных или аморальных действиях потерпевшего». Но если отец напал на него первым — это ведь не просто аморальное действие! Дэрил имел право защищаться, разве нет?       Рик нахмурился.       — Если Дэрил убил отца в состоянии самообороны — это совсем другое дело! Его адвокат должен был доказать это и добиться оправдания.       Сердце Бет подпрыгнуло.       — Оправдания? Вы хотите сказать, он вообще не должен сидеть в тюрьме? Он невиновен?!