***
Дерем сидел на краю кровати и с тревогой всматривался в лицо чародея. Тот хмурился, иногда вздрагивал всем телом и не просыпался. Ихором от него несло просто нестерпимо, светлый маг и не думал, что эмансии родственной силы будут ему столь неприятны. Мэстра Зурана и вовсе перекашивало, но старший чародей держался. Охотник следил за его манипуляциями, сложными пассами и не менее сложными расчётами. — Я вижу, ты даже не переоделся с дороги. Иди отдохни. — Я не могу отдыхать, мэссэ. — Ты что же, наивно полагаешь, что если ты будешь истязать себя, то поможешь ему? Изарану не помогут ни тени у тебя под глазами, ни нехватка у тебя силы в нужный момент. Сейчас, так и быть, сиди, но как только я закончу, ты пойдёшь освежишься и поешь. Вечером нагряну с проверкой, и, не дай небо, ты не будешь спать. Как прошёл совет? — Как похороны в начале и как базар в конце. Спасибо вам за правки в законодательстве архипелага. — Это самое малое, что мы могли сделать. Ты так долго вытаскивал его из Эшмарена, что было бы обидно его всё же туда отпустить. Теперь бы его ещё вытащить из сна — и вообще чудесно будет. Дьявол! Старший мэстр запальчиво прижал к губам палец, зализывая ранку. Дерем не совсем понимал, что он делает с клубком из сплетённых нитей ихора, но чувствовал тёмную, древнюю манну и решил за благо не спрашивать. Чародей был на очень высокой ступени — на той, с которой разница между запрещённой магией и обыденной стирается. — Как я не люблю светлых! Кто бы знал! К тебе это не относится, мальчик. Не обижайся. Но, небо, вы так мудрите там, где можно сделать просто. Может, вам это и не мешает, а вот нам распутывать ваши чары — очень. Режется, зараза, крови моей хочет. Будто мало того, что тянет из Изарана. — Всё же тянет? — Пытается, но выходит не очень, он сопротивляется. И довольно яростно. Правда, всё равно ничего не выйдет. Я чувствую «крючок». Если он зацепится, а мы сдуру потянем, то от тюрьмы магов будет спасать некого, мы разрушим ему психику. Ты выяснил, на кого нарвался этот во всех отношениях талантливый молодой человек? Дерем пожал плечами. Нелегко было признавать, но, несмотря на всё участие и доброжелательность Мэстра Зирингара, светлый маг не сильно ему доверял. Какая-то постоянная недосказанность, полунамёки, маска мантикоры не давали охотнику открыться. Свои тайны хотелось хранить от этого древнего чудовища как можно дальше. Что даст ему сведения о том, что это была ловушка? И не из лучших, но те, кто её устроил, сыграли на их расшатанных нервах, на чувстве скорого поражения и краха. Охотник не нашёл ни тех, кто устроил эту засаду, ни исполнителя чар, но нашёл связующее звено и явственный след к креслу магистра чёрных магов. Дерем и так не сомневался в причастности конклава, но его пугал размах и проникаемость влияния нового магистра. Конечно, Совет охотников никогда не был абсолютно независим от политики орденов и магистров, но чтобы настолько явственно… Теперь чистки состава, перестановки и прочее уже не смотрелись рабочим моментом. Нужно было как можно скорее срезать петлю над шеей чародея, тем более что теперь она уже реально грозила и шее самого Дерема. Страшная сказка, которой необходимо было увлечь Изарана, превращалась во вполне себе реальный кошмар. — Дерем, я боюсь, у меня не самый радужный прогноз… Маг, который слишком увлёкся своими мыслями, пропустил момент, когда чародей потянул за нитку из кубка ихора и тот стянулся пульсирующим узлом у Изарана под ключицами. — Что вы сделали? Зачем?! — Спокойно, не нужно так кричать. Хуже, чем есть, это уже не сделает, зато перестало тянуть его силу, пусть лучше сосредоточится на отвоёвывании своего рассудка. Его нужно насильственно вытащить из сна и как можно скорее. — Как вы предлагаете это сделать? — Завтра будем нарушать с тобой закон, но только тихо. Ты же можешь найти след мага в его чарах и пройти по нему? Вот и будешь завтра искать этот самый след в кошмарах своего обожаемого. Очень надеюсь, что ты будешь осмотрителен и не наделаешь глупостей. А теперь, будь добр, приведи себя в порядок и отоспись. — Как я буду отсыпаться… — Ты его любишь? Если любишь, то давай не будешь спорить. Ему нужна твоя сила и весь твой опыт, а не терзания и жалость. — Вы без зазрения совести бьёте по больному. — Я чёрный маг, у меня профессия такая — бить по больному. Созидание у нас происходит через боль, так что терпи, мальчик.***
Комната была самой обыкновенной, но чем-то неуловимо гадостной. В ней было противно даже дышать, не то что стоять, осматриваться. Одно хорошо: тишину разбавляли еле слышные всхлипы и шорохи. На полу рядом с кроватью сидел юноша. Скорее всего, полностью обнажённый, но под каскадом чёрных волос, да ещё и в позе эмбриона, с прижатыми к груди ногами, в кольце собственных рук, полностью за это ручаться было нельзя. Даже так угадывалась статность высокой и ладной фигуры, хотя лица было не видно. Ещё не раздавшиеся до конца плечи не дрожали, но было понятно: он плачет. Маг скинул накидку, мимоходом отметив, что такими темпами нужно носить их на себе по две по три, если каждому встречному на плечи накидывать. Стройная фигура утонула под тяжёлой тканью и тут же мелко задрожала. Потом так же резко, как задрожала, поднялась, расправив плечи и смотря как-то особенно зло и испытывающе. Смотреть в лицо себе же семнадцатилетнему было неприятно, но терпимо. Правда, хуже всего было выражение глаз. Оно не соответствовало той позе и тому духу, что были всего миг назад. Теперь это глаза взрослого мага, уже пережившего и переломившего себя, злые, умеренно страстные и чем-то противоестественно порочные и неприятные. Накидка приоткрылась, оттопырилась острыми локтями, и стало видно то, что было незаметно за чёрными волосами и скованной позой. Отпечатки рук. Чёрные, смолянистые. Просто отвратительные. Как когда-то давно вернулось ощущение грязи на теле. Но хуже всего, что эта грязь каким-то немыслимым образом попала и внутрь. С той стороны тоже было грязно. Заляпанные рёбра, диафрагма, лёгкие… сердце. О душу тоже вытерли ноги. — Противно? — Не очень приятно. Тут что же, нет купальни? Юноша пожал плечами. Накидка с них тут же упала. Изаран смотрел на себя даже с некоторым удивлением. Собственное отражение настолько приелось, что не вызывало никакого отклика, а вот мальчик был красив. Пожалуй, даже краше Теяра, и это притом, что скуластое лицо было откровенно худым, губы тонкими, горбинка на носу да и сам нос выдавались, но вот глаза, огромные на таком нездоровом лице, были и впрямь изумительны. Молодость давала видимость невинности. В общем-то, такое сокровище, красивое, гордое, сильное и с «чертовщинкой», было очень приятно ломать. Лапать, принуждать, заламывать руки, оттягивать голову за волосы, засовывать пальцы в рот, и далеко не только в рот. Воспоминания. Это, пожалуй, тянуло на персональный кошмар. — Могу только утешить: потом ты за это рассчитаешься. — Да какая разница по большому счёту?.. Можно отмыться, а оттуда это кто вытащит? — Оттуда это вытащить тоже можно. — Что же не вытаскиваешь? Стало особенно тошно. Где-то на периферии была мысль: « Это всё не по-настоящему, это только твоё же подсознание, твои страхи и глупость! Неужели ты позволишь им одержать над собой верх?». Тонкие губы напротив нехорошо искривились в усмешке. — Может, потому что тебе нравится? Нравится же, да? Наложник шагнул вперёд, а маг отступил. — Стой где стоишь! Чародей шарахнулся от цепких объятий, но недостаточно проворно, а ноги тут же увязли в полу — зыбучем песке, и потянуло вглубь, на самое дно. Мальчишка хохотал в самое ухо совершенно нестерпимым, неискренним смехом. Он и сам так смеялся. Очень часто и очень жестоко. «Крючок» зацепился. Изаран чудовищно боялся одной единственной вещи — повторения.***
— Мэссэ, вы уверены? — Нет. Но когда и кого это останавливало? Ложись. Дерем покорно лёг. Вчера он бы действительно не заснул без помощи Теяра. Ученик почти ничего не спрашивал, но охотник выкладывал всё как на духу. Эль-мэстр переживал. И ещё ненавидел, но переживал всё же сильнее, и только это пока спасало Вирриана. Дерем не винил ученика. Они давно договорились, что тот может писать отчёты, если сочтёт это необходимым, а учителя совсем уж некомпетентным и предвзятым. Вот он и написал. В общую канцелярию, откуда отчёт забрали почти мгновенно, как только прочли адрес. Видит небо, светлый эль-мэстр дурного не хотел. Точно не проблем учителю и страшной сонной комы чёрному мэстру. Не хотел ненависти в любимых глазах, а в итоге Теяр вылил на него за два дня эмоций больше, чем за полгода. Светлый мэстр устроился поудобнее и хотел было коснуться узкой ладони рядом, но его строго ударили по пальцам. — Ты не знаешь, что будет во сне, не знаешь, с чём столкнёшься. Нечаянно сожмёшь руку и сломаешь ему пальцы. По крайней мере, вполне сможешь. Поэтому никаких объятий. А теперь слушай. Его сон — не твоя территория. Ты на ней гость, но гость непрошеный. Никаких пассов, магии и плясок с бубном, тем более что всё это не поможет. Он тебя пропустит. Тебя и Теяра точно. Иди по следу, найди его и выходи из сна. Если столкнёшься с Изараном, не говори и не трогай его. В каком бы состоянии он ни был! Ясно? — Ясно, — Дерем нахмурился. — Откуда вы всё это знаете? Мэстр как-то грустно вздохнул, но всё же ответил: — Когда-то очень давно я тоже был молод. И мозгов у меня было не более вашего. И не нужно возражать, что сорок лет — расцвет силы и мудрости. Я слишком долго живу и очень хорошо помню, что я делал, когда мне было сорок. Вынеси из всего этого следующее: по чужим снам можно путешествовать только с человеком, который тебе доверяет. Который и в жизни пускает на запретную зону. Всё, что происходит во сне, всё, что там говорится, относительно. Мы не знаем, как вывернет это наше подсознание. Может быть сон о пире, ты будешь с умилением смотреть на жующего человека, ляпнешь о том, как аппетитно и здорово он кушает, а его подсознание вывернет это как намёк на полноту. Понимаешь, к чему я клоню? Не трогай его. Он под сильнейшим психологическим прессом. Не в себе, если хочешь. Это чудо в перьях уже ходило по твоему сну. Благо вернулось и не навредило. И это ещё один минус. Изаран интуит, практик. Он потянется к тебе всей душой именно потому, что уязвим там как никогда. Препятствуй этому. Светлый маг кивнул, судорожно сглатывая. Сон приходил неохотно, а потом маг в него попросту рухнул.***
Чёрная капля потекла по плечу, оставляя за собой маслянистый след. Скатилась до локтя. Замерла там в ожидании, пока натечёт ещё немного, пока она не отяжелеет, выпячивая своё мерзкое брюшко. Сорвалась. Кап. Чёрная лужица на полу стала больше на одну каплю. Но чернота капала не только единичными капельками. Она стекала ручейками со всего тела: с плеч, с груди, с растрёпанных и распущенных волос, со спины. Она стекала из паха и из щели между ягодиц. Оттуда, пожалуй, сильнее всего. Было поразительно пусто. Хотя даже не так. Поразительно апатично. Впрочем… неудивительно. После всего сил уже не осталось. Одежду фактически разорвали. А его растянули. Сколько их было?.. Безликие, отвратительно липкие, жадные. Манны не было. Это, наверное, даже хуже многократного проникновения, хуже рук в паху и между ягодиц, хуже этого ощущения грязи. Такого старого, а, оказалось, всё такого же острого. Изаран сидел где-то на полу. А может, на песке. Тактильные ощущения были какими-то стёртыми да и ненужными. Поза его не совсем повторяла ту, что у юноши. Одна нога согнута в колене, и маг почти лежал на ней грудью, обхватив руками, вторая лежала, открывая пах. Но какая разница? По всей коже чёрные следы смоляных рук. Сплёвывать вязкую жижу он и вовсе уже устал. Та текла по треснувшим узким губам, по подбородку и шее. На запястьях чёрные круговые мазки. То же на щиколотках. Конечно, он сопротивлялся. Но рук было много, а он совсем один. Разочарование больно ударило по самолюбию. Вырос? Возмужал? Научился давать сдачи? Что ж тогда сидишь такой многоопытный, после того как тебя поимели во все дыры и не по разу? Изаран в очередной раз сплюнул чернотой. Она подступала к горлу словно из желудка, заполняла рот, текла по губам. — Изарэ… Маг поднял глаза и ужасом подобрался, сжался и быстро стал отползать в темноту, в самый чёрный угол. Только не он! Не надо, хватит! Только не эти глаза, не надо, чтобы они видели! Не таким! Не оплёванным! На глаза навернулись слёзы, и Дерем тут же сделал шаг вперёд, чтобы наткнуться на совершенно панический, неконтролируемый ужас в таких родных, самых чудесных глазах. — Я не сделаю больно. Я же люблю тебя. Дай только… — Нет. Уходи. Не смотри. Не трогай, Дерем, не трогай! Хриплый голос сорвался до истеричного визга: Изаран и не подозревал, что сможет взять настолько высокую ноту. Он качал головой, совершенно как лошадь перед неотвратимостью трензеля. И так же бойко пятился, фактически на четвереньках, задом наперёд. — Не надо… Пожалуйста, не надо… — Изарэ… но я же не хочу делать тебе больно. Позволь мне помочь. Пожалуйста! По белым щекам уже также текли слёзы, Дерем опустился на колени, протягивая руки. Изаран больше не отползал. Он подобрал ноги, сжался, прятался, замкнулся так, что не выковырять. И всё так же качал опущенной головой. — Не надо. Ты испачкаешься. Я не хочу тебя в этом пачкать. Ты такой светлый и хороший… Я не хочу… Уйди. Оставь меня. Не хочу тебя видеть. Последнее было ложью. Он очень хотел. Хотел так, что выкручивало все кости. Хотел просто видеть. Не надо даже касаться, просто видеть. — Уйди. — Изарэ… — Уходи! Вон! Против собственного желания светлый маг подчинился. Когда исчез даже лёгкий лавандовый запах, чародей рухнул на пол в том же положении, как сидел. Уткнувшись в холодную поверхность лбом и коленями, он почти задыхался от рыданий, сдавливающих грудь. С этого момента Изаран перестал сопротивляться происходящему, пустил всё на самотёк, захлёбываясь отчаянием. Но именно это, как ни странно, дало ему отсрочку. Страх поменялся, трансформировался и исказился. Зацепившийся было «крючок» остался не у дел, а чёрный маг обзавёлся новой глубинной раной. Свежей, болезненной, глубокой и очень нехорошей…***
— Изарэ! Дерем вырвался из сна, тут же тряхнув чародея рядом за плечи. Тот протяжно застонал, но не проснулся. Под чёрными ресницами заблестело, а потом осторожно скатилась по скуле к уху слеза. — Ну кто бы ожидал, что ты послушаешься? Два сапога пара, сначала делаете, потом думаете. Старший мэстр вытер дорожки слёз и положил руку на грудь Изарану. После невольно хмыкнул. — Не знаю, что ты сделал, но его слегка отпустило. Правда, это вряд ли надолго. Ты хоть сделал то, ради чего это затевалось? Дерем отстранённо посмотрел на золотую ниточку, зажатую в кулаке. Она была нематериальна, но оттого не менее драгоценна. — Да, сделал. Не дайте ему причинить себе вред. Вы можете погрузить его в более глубокий сон? — На самое дно? Поближе к самым отъявленным демонам, чтобы он наверняка свихнулся? Ну нет, пусть разбирается с тем, за что хватается «крючок». С этим он ещё в силах бороться. — Он не может. Вы не видели его! — Я его знаю, а тебе застилает глаза пелена сострадания и желание избавить обожаемого от всего на свете. Дерем, ты что же, не понял, кто был рядом с тобой столько времени? «Крючок» — это страшно и неприятно, но чтобы действительно пошатнуть Изарану психику, нужно подержать его во сне подольше, чем теперь. Ты же видел его дело. Слабые духом не спят так спокойно ночами, после того как разрушают четыре города, перемолов жителей в кровавую муку. Изаран — чёрный маг. Не забывай об этом. Это ко многому обязывает. Я не говорю, что тебе не нужно спешить, нужно, необходимо вытянуть его из сна как можно скорее, но не надо думать, что он такая уж размазня бесхребетная. — Я никогда так не думал. — Тогда прекрати панику и думай, что ты будешь делать со следом. — То же, что и всегда. Идти по нему.***
Рука на плече тёплая. Она больше гладит, чем тормошит. Тихий голос журчит так ласково, будят так ненастойчиво, целуют в лоб так легко… — Изарэ, просыпайся. Можешь поспать ещё, как только я увижу, что всё хорошо. Длинные ресницы вздрагивают, карие глаза чуть щурятся. Чародей вообще не понимает, какими нужно быть садистами, чтобы будить его после того, как он, видимо, двое суток не спал. Тело тяжёлое, голова болит. Он смотрит на мага сначала с лёгким упрёком, а потом его неожиданно накрывает такой неконтолируемый ужас, что он одним рывком оказывается на другом краю их кровати, чуть вовсе с неё не свалившись. Дерем видит происходящую метаморфозу как в замедленной съёмке. Сонное, недовольное выражение глаз меняется так резко и так пугающе быстро, что в тот момент, когда зрачки тёмных глаз сужаются в приступе паники, а Изаран почти отпрыгивает, по сердцу светлого мага как тупым гвоздём проводят. Чародей дышит тяжело, дрожит всем телом и всем телом же ощущает липкие, гадкие отпечатки. Сплошную грязь по всему телу так, что избавиться можно, лишь содрав кожу. Это даже кажется хорошей и рациональной идеей. Изаран прилагает неимоверное усилие, чтобы заговорить. — Сколько?.. — Три дня. Тебя должно было отпустить вчера под вечер, но я не нашёл в себе силы тебя разбудить. Как ты себя чувствуешь? Чародей смотрит затравленно, тут же опускает глаза, так как это бессовестно — смотреть на того, кто хронически вытаскивает тебя из неприятностей, как на врага народа. — Нормально. — Это неправда. — Давай сейчас не будем об этом? Получается резче, чем хотелось. Но Дерем не спорит. Он просто смотрит. Без злобы. Как всегда с нежностью и готовностью помогать и делать всё что угодно. Чародей только теперь замечает, что одет он по-дорожному. На ткани множественные разрезы и кровавые разводы. — Ты ранен? — Совсем немного. В основном это не моя кровь. Чародей участливо тянет руку в попытке вылечить. Манны даже больше, чем нужно, она почти изливается из него. Смуглые пальцы почти касаются чужой кожи, а через миг он отдёргивает руку, словно обжигаясь. — Изарэ… — Не трогай! Выкрик совершенно истеричный, слёзы неконтролируемо льются из глаз и капают на простыню. Чародей упирается руками из положения полулёжа, голова низко опущена, а лица не видно за чёрным каскадом волос. Его бьёт дрожь. — Не трогай меня… пожалуйста. Не сегодня. Я не вынесу… Изаран падает на кровать грудью как-то в один миг. Словно бы сломалось что-то, что всё это время его держало. Истерика и глухие рыдания накрывают с головой. Дерем суетливо поднимается и, прихрамывая, бросается к своему стеллажу с настойками. Через полчаса уговоров с третьей попытки чародею всё же удаётся выпить успокаивающий сбор. Он горький, глотать выходит плохо, потому как слёзы давно уже закончились, а вот спазм не отпустил. По-человечески устроить мага, уснувшего в совершенно неудобной позе, удаётся только ещё через четверть часа. Во сне он не сопротивляется, не дрожит да и вообще похоже ничего не ощущает. Он не отдохнул ни физически, ни морально за те дни, что проспал. Истерика его явно показывает, что нервы расшатаны куда сильнее, чем предполагалось. Под вечер Изаран просыпается сам. Он не чувствует себя отдохнувшим, но спать спокойно уже тоже не может. Дерем успел переодеться, его даже подлечили — судя по знакомому отклику, это был Теяр. Теперь он смотрит выжидательно. — Каков масштаб проблемы на данный момент? — Главная проблема — твоё самочувствие. Я боюсь, это придётся долго восстанавливать. А в остальном не так плохо. Мне, конечно, продлили срок наблюдения, но только на полгода. Зачинщиков облавы на тебя ищут. Мэстр Зирингар внёс правки в законодательство архипелага. Там шесть подписей, включая твою. Это несколько незаконно, как и сам документ, как и давление на власти, но всё мэстры за тебя ручаются. Так что фактически ты был в своём праве. Но в связи с тем, что де-юре несколько расходится с де-факто… Я думаю, ты понимаешь. — Да. Понимаю. Спасибо. Как ты меня вытащил? — Поговорил с магом, сделавшим этот сон. — Он не отцепится просто так. У него был доступ к моему сознанию и… — Покойники — народ смирный. Они обычно никого не трогают. Изаран смотрит долго. До него не сразу доходит, а когда доходит, то он не знает, как реагировать. Он порывается что-то сказать, но не может. — Я вызвал его на дуэль. По факту измены уставу охотников и превышения должностных полномочий. Собственно, поэтому и полгода, Изарэ. Я теперь тоже в опале. Иначе бы штрафное время было куда меньше. Месяца два. — У тебя… Ты же говорил, что не убиваешь… — Я не говорил, но ты прав. Я нарушил свою клятву. И нарушу ещё раз, если этого потребует ситуация. Чародей откинулся на подушку и смежил веки. Полежал с минуту, передумал и встал. — Изарэ… — Не переживай. Я не упаду и я недалеко. В ванную, приведу себя в порядок. Не пускай никого, хорошо? Сегодня я больше не могу никого видеть и ни с кем говорить. Мне ужасно хочется спать.***
К вечеру следующего дня маг был уже на порядок более вменяемым, хотя его страх перед прикосновениями Дерема никуда не исчез. Это было тем более странно, что на Теяра, членов ордена, мэстра Зирингара и жрицу это не распространялось. Последняя пришла не с пустыми руками, несмотря на то, что фактически уже не была гостьей, проживая в форте с момента нападения на остров. Спальня магов давно уже превратилась в проходной двор, так как чародея все очень хотели видеть, а Дерем очень не хотел, чтобы тот свалился где-нибудь в коридоре от переутомления. Сев на край кровати, она протянула чёрному магу пергамент. — Вот. Поручительство Дары*. Ну, и моя подпись, разумеется. — Святое небо! А кого вы не приплели с моему делу? Мэстры за меня поручаются, этот вот тоже, — в сторону Дерема Изаран махнул рукой почти с ожесточением. — Теперь ещё и храмовники! А вы каким боком? Жрица мягко улыбнулась. Видеть её в обычной одежде, а не белоснежном облачении было непривычно. — Это как минимум моя благодарность. — Инара, брось. Я не сделал ничего выдающегося. — Я так не считаю, друг мой. К тому же это самое малое, что я могу для тебя сделать. За Дерема мы также поручились, это было даже легче, ходатайства о своих же охотники принимают охотнее. Изаран украдкой, так, чтобы не заметил светлый маг, сжал тонкие пальцы жрицы. «А за это спасибо. Спасибо». — А как дела с храмом? Даира помрачнела, но улыбнулась, хотя и грустно. — Сегодня мы уезжаем. Храм я оставляю тебе. Если уж рушить, то красиво. — Сомнительная честь. Я, между прочим, люблю это здание. — Тогда придумай что-нибудь другое. Он ведь не годится только под храм. Прощай, Изаран. И береги себя, будь добр. — Непременно. Чародей тепло посмотрел вслед уходящей даире и даже вздохнул, когда та вышла. — Жаль. Как она держалась всё это время? — Хорошо. Инара сильный духом человек. — А лазарет у нас ещё действует? — Конечно. Во-первых, ещё не так много времени прошло, кого-то мы долечиваем по сей день. А Тер привязали-таки. — Ты смог? — Не я. Теяр. Он места себе не находил. Как я понял, он воспользовался нашей схемой моста. Что-то там поменял, но таки смог поставить на полотне насечки. — И то хорошо. Я ещё немного посплю, если ты не против. — Я только за. Мне больше всего на свете хочется, чтобы ты выздоровел. Дерем мягко улыбнулся, вставая. Больше всего ему хотелось дотронуться до чародея. Хотя бы слегка сжать ему ладонь. — Полежишь со мной немного? Обнять я тебя не смогу, зато в кои-то веки не буду лезть к тебе в постели. Прям событие. — По-моему, когда ты ко мне всё же полезешь, я буду гораздо счастливее. — Не попробуешь — не узнаешь. Изаран устроился как мог поудобнее и довольно быстро задремал. Дерем не спал ещё долго. Он смотрел на профиль чародея и думал, что даже если так и останется, если прикосновение будет недопустимой роскошью, то он всё же не уйдёт, хотя такое существование окончательно превратится в пытку. * классификация санов в религии Дара расписана в примечаниях Главы 11.