***
Дерем выпустил последнюю бабочку, как никогда жалея о том, что природа так глупо распорядилась и не дала человеку крылья. Он бы стрелой помчался на Марис. Капель и та пугала меньше, чем перспектива не увидеть чародея целый месяц, и это притом, что он тут, рядом, руку протяни, а где-то даже выгляни в окно — и на соседнем острове на противоположном берегу можно увидеть высокую фигуру. На браслет он посмотрел со смешанным чувством. Кто будет следить там за тем, чтобы этот упрямец не расчесал себе руку до кости? А Алая Капель как раз передаётся через кровь… Снять браслет с Изарана не вышло. Мэстр Зирингар не удовольствовался тонкой ниточкой сигнализирующих чар. Теперь Дерем отчётливо понимал, что тот кусочек силы, которую ему подарил Изаран, было неуместно называть тяжёлым. Тяжесть в груди у него поселилась теперь. Манна старшего чародея, казалось, отдавливала все органы, опутывала нутро тугими кольцами голодного удава, который душит свою жертву. Контролирующие чары. Подавляющие. Зеленоглазый чародей, не мудрствуя лукаво, «отзеркалил» страх Изарана, подарив его светлому мэстру. Светлый маг обнимал-то чародея с трудом, было очень отчётливое чувство того, что теперь они словно равнозаряженные магниты и их со страшной силой отрывает друг от друга. Но это было ещё полбеды. Самым ужасающим стало то, что, проснувшись наутро после того рокового вечера, о событиях которого чародей и знать-то не знал, но просто и естественно потянулся к светлому магу, а тот шарахнулся от любимого, как от прокажённого. Чёрный маг в первый момент этого движения не понял, а потом в тёмных глазах как-то разом появились понимание, боль и смирение. Находиться в форте стало даже хуже, чем было, хотя казалось — хуже некуда. Чем больше чародей тянулся за теплом и поддержкой, да просто за лаской, тем стремительнее отдалялся светлый маг. Мэстры почти играли в догонялки. Изаран даже в состоянии полной эмоциональной и психической истощённости не был дураком. Причинно-следственные связи он отслеживал хорошо и грамотно и покорно принял «наказание». Он перестал тянуться к Дерему, не приближался, не льнул, и это притом, что всё существо его хотело обратного. Было уже плевать на браслет, на надуманные глупости и запреты. Для себя он решил, что вконец доконал охотника, и, собственно, то, что ему платят теперь его же монетой, законно и правильно. Дерем от этой логики хотел на стенку лезть. А теперь к этому прибавилась Алая Капель и уже реальная невозможность не то что коснуться — увидеть предмет своих страданий и обожания. Зев открывающегося портала светлый маг почувствовал, даже не оборачиваясь. Последнее время он вообще общался с чёрными магами столько, что эмансии их силы различал в совершенстве. На яростный васильковый взор мэстр Зирингар улыбнулся приветливо и даже с толикой укоризны. — Сколько злости. И притом неоправданной. — Ещё бы. Подавление воли, манипулирование и запретные чары — это ведь милые мелочи. Чародей пожал плечами и, усевшись в кресло, сцепил пальцы. Удивительно сильные и неожиданно подлые, поддевшие саму душу. — Дерем, мальчик мой, я же не виноват, что ты не слушаешь моих добрых советов. Ты был самым здравомыслящим в вашем тандеме, а теперь туда же, куда и Изаран. Но у него есть хотя бы оправдание его вывертов. У него после сна здорово покорёжена психика и восприятие действительности. А тебе никто и ничего не ломал. Я тебя всего-то попросил его развлечь, а ты браслет норовил снять. — О, теперь вашими стараниями у него есть развлечение! — Моими? — чародей удивился вполне искренне и обвёл взглядом комнату. — А где твой благоверный? — А вы не знаете? Пребывает на Марисе, в эпицентре Алой Капели. Всех магов, кто там бывал, выдернул в зону карантина и остров тут же барьером оградил. Хотите сказать — не ваших рук дело? — Я, конечно, чёрный маг, но не настолько. Но должен признать, это к лучшему. Всё же это куда приятнее для тебя, чем то, что уже было я придумал. — Вам мало того, что вы сделали? Небо, объясните мне, за что вы так ненавидите Изарана? Вам доставляет удовольствие водить его по всем кругам ада? — Он тебя знатно по ним поводил и ничего. А вот слово «ненависть» тут неуместно, мальчик. Я пытаюсь сделать благо, но вы двое так яростно сопротивляетесь, что выходит только болезненный фарс. Ей-ей, вам очень удружили с Капелью. — Безумно. Целый остров под угрозой эпидемии, плюс мои маги, плюс Изаран, хотя он и божится, что переболел. — У тебя нет оснований ему не верить. Кочевники — народ выносливый, ещё надо суметь их с ног свалить, а уж твой благоверный как-нибудь совладает с этой неприятностью. Заодно проветрится, отвлечётся. Глядишь — мозги на место встанут. Чародей сделал небрежный жест рукой, и стальные объятия удава чуть отпустили охотнику нутро. — Развлекайтесь с вашей Капелью. Если что — зовите. И прекращай уже смотреть на меня как на врага. Тебе же нужен твой драгоценный в мужьях? Если нужен — терпи. Дерем проводил чародея недобрым взглядом, но больше ничего не сказал.***
Чародей упал на тюфяк, даже не сняв сапоги. Ноги всё равно свешивались, а сил на то, чтобы лечь по-человечески, не говоря уж о том, чтобы привести себя в порядок, не было. Сил на то, чтобы спорить и убеждать, — тоже. Капель пришла на остров через порт. Ругаться на наместника было бессмысленно: заразу на крысах не распознать. Эти твари плодились со страшной силой, хуже того, их кусали блохи, а население Мариса в массе своей было из бедняков, которые жили тесно, а о прелестях бани знали весьма и весьма условно. Изаран, который в течение года общался со средним и богатым звеном граждан, не ожидал такого ужасающего контраста в бедных кварталах. Босые старики и дети, и те и те грязные и оставленные без присмотра, вечно занятые в порту мужчины и женщины средних лет, неотступный запах рыбы и дешёвых специй — всё это теперь окружало и довлело над магами. Лечиться бедняки также не спешили. Они не очень-то доверяли магам, которым в обычное время до них дела-то никакого не было. Собственно, и не должно было — заботиться о них обязаны власти архипелага, но, видно, кому-то из чиновников очень хотелось прикупить что-нибудь для себя, а не благоустраивать трущобы. Золотая бабочка неуверенно села на полку над тюфяком. «Не спишь?» «Нет, Дерем. Не сплю. Когда закончится эпидемия и дела в архипелаге вернутся на круги своя, мы можем попутешествовать?» «Конечно. Хочешь домой?» Чародей протянул к бабочке руку, та перебралась на смуглые пальцы и замерла там, чуть шевеля крыльями. «Нет. Мой дом тут. Но я подумываю найти учеников. Если ко мне хоть кто-нибудь пойдёт». «Конечно пойдут. А с учётом всей этой истории с переворотом — ещё охотнее, чем могли бы. Не думал, что ты захочешь ещё кого-то учить, кроме Теяра». «Я рассказал ему всё, что знал сам. Но нет. Я не хочу кого-то кроме него в преемники или личные ученики, просто «Ирису» нужна новая кровь. Мы многих потеряли. А ещё можно будет предоставить молодёжи в качестве пособий жителей трущоб. Мы ведь их не лечим и не смотрим, а сами они и не зовут. Платить нечем». «Всё настолько плохо?» «Хуже, чем мне хотелось бы. Ладно, пока это дела дней грядущих. Что творится в форте?» «Что у нас может твориться… Может, я всё же подамся к тебе?» «Не надо. Мы справимся сами». «У тебя совсем замученный голос». «Много работы, много нервов, мало толку. Дерем, а когда вступит в силу моё помилование?» «Фактически ты уже сейчас оправдан». «Это фактически. В жизни редко бывает всё сразу и с гарантией». «У вашего магистра месяц на то, чтобы выплатить компенсацию тебе и совету охотников, если ты об этом. Обжалование он подать уже не может. Показание в твою защиту дали в условиях, когда солгать попросту невозможно». «Хорошо бы». «Ты думаешь, Капель дело рук конклава?» «Думал и пришёл к выводу, что нет, не их почерк. Магистр действовал бы тоньше. Вспомни тот же сон. Талантливо, умно, а главное — действенно. Это пакость вполне могла свести с ума. А Капель — это слишком топорно». «От неё тоже умирают». «Умирают. Но только не маги моего уровня. Я вполне могу позволить себе бетласа*, а ещё я кочевник, следовательно — выходец из среды, где антисанитарии хоть отбавляй, и раз уж я это золотое время пережил, то иммунитет у меня должен быть прямо-таки изумительный. А вот ты северянин… Поэтому ты сюда явишься в самом последнем случае. И то, вероятно, через мой труп, ибо добровольно я тебя не пущу». «Давай не доводить до этого?» «Согласен. Доброй ночи». «Доброй ночи, Изарэ».***
— Мэсерэ, вы не заняты? — Нет, Тей. Проходи. Эль-мэстр просочился в кабинет, прижимая к груди папку документов. Ни чёрный маг, ни светлый так и не смогли отучить его от этой манеры появляться в дверях, он упрямо открывал их не на полную, а щелочкой и протискивался боком, словно вторгался в чужое пространство. Как-то Изаран рассказывал, что эта манера у эль-мэстра ещё со времён ученичества и их первых совместных лет. Впрочем, тогда было ещё хлеще. Мальчик только что на колени перед учителем не падал при каждом обращении к себе. Хотя порой всё же падал. И руки целовал, и на цыпочках ходил. Теперь мальчик вырос, а перестать быть тенью наставника так и не смог. Очень талантливой и неординарной тенью, но всё же раболепной перед несравненным оригиналом. — Справляешься? Помощник не нужен? — Нет, мэсерэ, всё замечательно. Не первый раз остаюсь «за старшего». Привык уже. В отличие от Вирриана. Вы его разбаловали. — Ничего, пусть порадуется напоследок. Чародей удивлённо вскинул бровь. У него этот жест вышел проще и вместе с тем естественнее, чем у Изарана. — Я уже довольно давно подумываю оставить пост мэстра. — А как же ваш орден?! Ваши охотники! — Что мои охотники? Они чудесно переживут без моего руководства. Ирнэ* как-то меня просветил о разности отношений в орденах чёрных и светлых. Это вы — семейство во главе монарха, за которого готовы убить и умереть. А мы так, кружок по интересам. — Мэстр Зирингар прав отнюдь не во всех своих суждениях. Ваш орден вас любит. Решение, конечно, ваше, мэсерэ, но мой вам совет: не спешите. Дерем сложил просмотренные бумаги воедино и пристукнул ими по столу, делая их стопку максимально ровной. — Похоже, с предложением твоему наставнику я тоже поспешил… — Неправда! — чародей ударил по столу документами с такой экспрессией, что Дерем инстинктивно отшатнулся, а содержимое папки разлетелось по всему кабинету. — Давно надо было! А не согласился бы — опоить и всё равно надеть этот несчастный браслет! Светлый маг, не стесняясь, хохотнул. — Мда… Немилосердны вы к своему коллеге. А ты — ещё и к учителю. Так запросто отдаёшь мне на растерзание… — Вам на растерзание? Вы что-то путаете, мэсерэ. Может, вы и охотник, я даже не сомневаюсь, что мастер своего дела, но только не в отношении мэссэ. Вы его только что на руках не носите. — Не даётся. — Тем более! А что до браслета… Вы видели у него хоть один? Хоть самый свободный и тонкий? — Не помню. Это важно? Теяр сделал изящное движение кистями. На запястьях у него звякнули браслеты. — У мэссэ нет ни одного. Даже безумно дорогие и те, которые ему дарили, он отдавал мне. До того, как он меня выкупил, у меня был ошейник, но браслетов не было. А у мэссэ были. И браслеты, и кандалы. Он не выносит на запястьях никаких украшений и даже тугой ткани. Обратите внимание на рукава его рубашек и мантий. Они всегда широкие или мягкие. Это не традиционный покрой кочевников. Так что все эти пляски вокруг браслетов — дурь чистой воды. Её просто нужно наконец пережить. — Всё не так просто. Это вещественный аспект, а есть ещё сугубо личный. — Это какой? Дерем не ответил. Ему совсем не нравилось обсуждать такие вещи с посторонними. Дообсуждался, теперь вот нутро чужая манна скручивает. Теяр собрал все рассыпавшиеся бумаги воедино и стал излагать самые насущные вопросы — собственно, то, зачем он и пришёл.***
От количества трупов становилось уже тошно. Умудрился заразиться один из магов, разделивший с какой-то из девушек лепёшку. От людей Капель передавалась через слюну и кровь. Инкубационный период составлял до двух недель, а потом течение болезни развивалось стремительно. Чародей утешал себя только тем, что нужно пережить самый пик, а там пойдёт на убыль. Маги ещё вовремя спохватились, болезнь не перекинулась на соседние острова, хотя среди жителей Мариса сильно «эволюционировала», добравшись до зажиточных граждан. Правда, жилищные условия магов тоже улучшились, но Изаран предпочёл остаться там, где был. Во-первых, ближе к непосредственным пациентам, во-вторых, соседство мэстра обязывало к ванным процедурам, что также мешало распространению болезни. Заношенная одежда, после того как стала чистой, даже выглядела лучше, а маг заставлял её ещё и проглаживать, или хотя бы отпаривать на крытых углях. Запах рыбы стал улетучиваться с улиц. Их заполнил пар. Днём и ночью из колодцев и водокачек носили воду, топили печи, кипятили всё, что можно и нельзя. Трущобы превратились в один сплошной лазарет и притом всё больше чистый или хотя бы приемлемый для больных, а чародей чувствовал себя в этом пекле и паре как рыба в воде. Прятал свои чудесные волосы под платком, закатывал рукава и по первой просьбе шёл осматривать, лечить, мазать зудящие волдыри, варить жаропонижающие настойки и закрывать глаза тем, кто отошёл на ту сторону. «Изарэ? У вас пожар? Над островом дым коромыслом!» «Нет, никакого пожара. Это печи. Кипятим воду, стираем бинты и себя заодно. Тебе бы наверняка понравился мой теперешний вид. У меня руки по локоть в пене». «Ты что, стираешь?» «А ты думал, я не умею? Не всё же людей убивать, и рубашку от крови простирнуть не грех». «Я не сомневался, что ты умеешь. А вода какая?» «Теплая. Это важно?» «Да. Кровь не отстирается». Чародей, подавившись смешком, послал мага подальше. Но не очень далеко и не очень надолго. «Дерем?» «Ммм?» «Ты помнишь, что ты мне должен?» На некоторое время воцарилось молчание, а потом маг ответил расстроенно: «Прости, Изарэ. Я не помню. Что я тебе обещал?» «Не обещал. Должен. Первую брачную ночь». Маг расхохотался. Чародей лукаво посмотрел за окно на форт. Он, конечно, живо представлял искорки в голубых глазах, но вживую те, само собой, были лучше. «Всё, теперь я спокоен. Ты точно поправился». «А когда я здоров, то обязательно говорю о постели?» «Нет, моя радость. Но часто ты даже без слов убедительнее некуда. С первой брачной ночью ничего не получится». «Почему?» «Прошла уже. Мы с тобой уже недели две как узаконили отношения». «Во-первых, больше, во-вторых, пусть это будет хоть сороковая ночь, но она должна быть!» «День тебя не устроит?» «Ты сейчас договоришься. Явлюсь под твои светлые очи, и ты из нашей спальни даже выползти не сможешь». «А ты сможешь? Слабо верится…» «Дерем! Ты специально, да?!» «Да. Я до ломоты в костях хочу тебя видеть. И делай потом со мной что тебе угодно». «А я-то как хочу… Я, так и быть, согласен на все твои нежности. Хотя это самая натуральная пытка». «Сильно сомневаюсь, что поначалу будут нежности». Следующий взгляд, брошенный на форт, был полон уже боли. «Ну вот. Растравили больное место. Я теперь не усну, тебя не увидев». «Есть место, где это вполне возможно. Жемчужный мыс. Там Изель максимально подходит к Марису. Видно противоположный берег». «Откуда знаешь?» «Был там вчера. И позавчера. Глупо, наверное…» Изаран стряхнул с рук пену, наспех их обтёр и почти бросился к окну. «Ты свободен сейчас? Можешь туда прийти?» «Да, Изарэ. Могу. Уже иду». Чародей опрометью кинулся из дома и вниз по улице, к воде, к берегу, к Жемчужному мысу. Бежать оказалось удивительно легко. Манна каждый день уходила со страшной скоростью, но танцевать не приходилось, и теперь от привычной нагрузки было особенно хорошо. Силы на портал всё равно не было, а мчаться к охотнику… В этом, пожалуй, было даже что-то из ряда сакрального. По инерции чародей даже пробежался по литорали, потом правда пришлось опять приближаться к берегу, так как прилив лизнул шаровары и забрался в короткие расшитые сапоги. Пришлось их скинуть, а шаровары и так липли к ногам, благо не любимые фиолетовые из миразского шёлка, а простые бежевые. «Я тебя не вижу!» «Зато я тебя вижу. Если, конечно, это ты воюешь с прибоем». Изаран напряжённо вгляделся в противоположный берег, и новая волна чуть его не снесла. Зато шаровары стали совершенно мокрыми, как и рубашка, и короткая накидка. «Изарэ!» Высокая тёмная фигура на том берегу рванулась вперёд, косые лучи заходящего солнца наконец мазнули по волнистым волосам, и те золотым штандартом стали развеваться в потоке бриза. «Дерем, это нечестно. Я тебя почти не вижу. Только фигуру». «Ты же сам не даёшь мне приблизиться. А я ещё немного — и кинусь в море, и просто поплыву к тебе». «Тогда мы встретимся на середине пролива. Не искушай меня, я и так недалёк от согласия на эту авантюру». Чародей вернулся на берег и сделал неубедительную попытку высушиться. Слабая фиолетовая искра едва пробежала по материи. «Любишь же ты у меня купаться». Тёплый поток ветра мягко обволок и унёс с собой всю воду. «Сапоги-то надень». «А без сапог я тебе не нравлюсь?» «Ты мне нравишься без всего. Я тебя любого хочу видеть рядом. Особенно сейчас. Ладно, ты прав, нужно прекратить этот разговор, у меня не так много выдержки, как хотелось бы. Ты скоро закончишь своё добровольное изгнание?» «С учётом уже проведённого тут времени — недели две. Зато наверняка от меня отдохнёшь». «Я от тебя и не уставал. Я могу как-то ускорить этот процесс?» «Боюсь, нет. Но я постараюсь ускориться». Солнце зависло на самой кромке горизонта, море стало красно-золотым. Ветер из раскалённого стал тёплым, а после и вовсе прохладным. «Спасибо». «За что?» «Я тебя увидел. Теперь и уснуть можно. Ты меня совсем разбаловал, я плохо засыпаю без тебя под боком, даже когда ноги от усталости уже не держат». «Снотворного тебе приготовить?» «Нет. В этом нет нужды. Можно и завтра тебя увидеть?» «Каждый день. Хоть каждую минуту… Изарэ?» Чародей склонил голову, очень мягко и нехарактерно для себя улыбаясь. Щекам было холодно, смотреть на тот берег — совестно. Браслет не оттягивал руку и не жёг кожу. Рана над ним давно затянулась, у чародея не было ни времени, ни потребности раздирать себе кожу. Стало всё равно — есть браслет, нет его. Если этот кусочек железа так нужен, чтобы быть рядом с одним из самых дорогих людей на всём свете, то пусть будет. Как-нибудь перетерпит. В конечном итоге браслет даже красив, его создавали с мастерством, а преподносили с любовью. Собственно, как и всё, что делал или дарил светлый маг. «Да?» «Всё хорошо?» «Да, Дерем». Дерэ. «Тогда спокойной ночи?» «Спокойной ночи».***
Захоронение было обширно. Осиротевшие дети, вдовы, отцы, похоронившие детей, — все они толпились за спиной чародея, но тот оглядывал их с циничным удовлетворением. Могил могло быть больше. Да, жаль мёртвых, но всё же всё обошлось малой кровью. Можно было наконец возвращаться в форт, под тёплый бок светлого мага. От этих мыслей губы так и подмывало растянуться в довольной улыбке, что, конечно, было бы неуместно в гнетущей обстановке вокруг. На плечо села зелёная бабочка. «Мальчик, где твой охотник?» «В форте?» «Так, ясно». «Мэссэ, что ясно? Мэссэ?!» Бабочка рассыпалась. Чародей не успел отправить свою, когда к нему примчалась бабочка Теяра. «Мэссэ! Мэсерэ Дерем не с вами?» «Нет. Где он, что случилось, почему все спрашивают?» «На месте Стеклянной площади и ещё на три квартала вокруг купол. Заметили только недавно, а мэсерэ ушёл в десятом часу». Изаран чертыхнулся. «Стягивай тех, кто имел военный опыт, к куполу. Остальных в форт. Активируй защиту. Оставить бы тебя в форте, но ты же ни черта не слушаешь…» «Лирри, я буду осторожен. Под самым боком Вирриана, если хотите». «Лучше под боком Рамеро. И запри Эжена». «Мэссэ…» «Или запри, или сиди с ним взаперти на пару». Собрав магов, чародей попросил организовать портал. Дело скверно оборачивалось, и чёрный маг хотел сохранить как можно больше силы. Аметистовое колье, покоившееся над сердцем, не внушало надежды. «Небо, ну куда же ты влез, Дерем?..» Купол над площадью и домами мерцал. Жителей города он выпускал свободно, а те потоками бежали из домов. Их нервировала магия, а тем более непричастность к ней «своих магов» — может, и не родных и дорогих, но уже привычных. Изарану купол также не нравился. Он разил манной. Очень знакомой. Чародей коснулся упругой стенки, и ладонь спокойно прошла сквозь неё. Чёрные брови взмыли вверх. — Мэссэ? Теяр, стремительно подошедший к учителю, удивился не меньше. Он также потянулся к куполу, но ладонь ему кольнуло. — Ясно. Это приглашение. Господа! — чародей обернулся с своим магам. — Все знают, что представляет собою «Игла»? Гул голосов был ответом. — Мэссэ, это глупость! — Вирриан сделал негодующий и указующий жест рукой на купол. — «Игла» — это минимум на полчаса! — Это не глупость. Полчаса я как-нибудь продержусь. Особенно если доберусь до Дерема. — Кто вам сказал, что мэсерэ там? — Если нет, я буду только рад. — А если вас убьют? Чародей хмыкнул. Карие глаза отливали фиолетовым. — Тебе только на руку. И твой наставник прекратит маяться дурью в моём лице. — Это не значит, что я желаю вам смерти! Он вас любит! — Я его тоже. И я пойду. Вирриан смотрел со странным выражением. То была смесь ужаса, непонимания и… восхищения. — Господа, «Игла». Чем раньше начнёте, тем сильнее поможете. Может, успеете к десерту и до того, как остынут трупы. Изаран мягко вступил в пределы купола. Тот сомкнулся за спиной. Чёрный маг двинулся вниз по улице. Самый центр был непривычно пуст. Дома пялились пустыми глазницами окон. Было тихо, слишком тихо для полудня, и птицы не спасали дела. В такое время должно быть людно и шумно, должны быть торговки, дети и их беспокойные матери, но пустота… Страшно не было. Не до неконтролируемой паники. Так, лёгкое покалывание в кончиках пальцев и натяжение нервов. Как игра. Тонкие губы растянулись в хищном оскале. Ну наконец-то. Когда послышались лёгкие шаги, чародей прильнул к стене и замер. Двое магов среагировали поздно. Один, правда, успел поставить щит, но «бич» пробил его и стянулся на чужом горле. Трупы остались где были, чародей только разбил печатки с замкнутыми в них проклятиями и разрядил амулеты. К сожалению, среди них не оказалось тех, что держали купол. После стычки маг свернул на боковые улицы. Он и Дерем знали город лучше пришлых магов, а следовательно, знали и хорошие позиции. В любом случае выходило, что нужно идти на площадь. Только идти осторожно, на самых цыпочках. Ещё минут пять Изаран шёл со всей возможной осторожностью, а потом в груди словно оборвалась струна, и повеяло ихором. Чёрный маг понёсся к площади, не обращая внимания на ловушки, когда перескакивая их, а когда проходясь по ним импровизированым хлыстом. Когда он выбрался на площадь, то по ней как раз прошёлся светлый «огненный смерч» и чёрный «порыв». Чародеев было пятеро, светлый маг — один. Накидку уже залило кровью, но держался охотник пока очень хорошо. Изаран окинул противников оценивающим взглядом. Мальчишку в самом центре узнал и удовлетворённо хмыкнул. Магистр не прогадал, прислал любимого ученика. И не просто так, если у того на шее действительно «Змеиное кольцо», а не просто цацка. Чародей, незамеченный увлечёнными сражением магами, отступил в тень и медленно-медленно поднял руки, «ввинчивая» тело в танец. «Глаз бури» в довольно узком переулке исполнить было трудно, но чародей постарался компенсировать ширину прыжков их количеством. Конечно, полотно узора нарушилось, но ведь и отбить нестандартную атаку будет сложнее. Когда в пространство рэста чуть сбоку и сзади для чародеев ударило заклинание, магический фон даже не заискрил и не затрещал. Взорвался, да так, что осколками побило всех. Прошило даже щит Изарана. Оставалось утешать себя только тем, что это был осколок его же чар. Из пяти нападавших на ногах остались трое. Зато по горлу светлого мага теперь бежал алый ручеёк, а его правая, ведущая рука как-то неестественно обвисла. Изаран даже не подумал добивать чёрных магов со спины. Врагов у него до черта, а муж один, и тот стремительно бледнеет. Умрёт ещё, чего доброго, воскрешай его потом, а это чёрная магия. Второй раз из Эшмарена Дерем его не вытянет. Тем более мёртвым. «Чёрная гряда» ударила в защитный купол чёрных магов, а главное, закрыла им весь обзор, и Изаран в четыре прыжка пересёк площадь, почти сбив с ног Дерема и раскинув щит. — Счастье моё, я так рад тебя видеть! Радость была дурацкой и неуместной, но чародею хотелось хохотать от эйфории. Сражение он воспринимал не несерьёзно, но как очень увлекательную игру. Наконец можно было разгуляться, и светлый маг живой и почти здоровый. — А я как рад тебя видеть. Ты как нельзя кстати, меня почти убили. — Светлого мага двенадцатой ступени? Да не смеши. В щит ударило «тленом», и ситуация перестала казаться смешной, тем более что щит вогнулся вовнутрь и магов чуть снесло порывом назад. — Дерэ, у тебя ещё есть силы? Светлый маг посмотрел совершенно ошалело, и Изаран решительно щёлкнул у него перед носом. — Потом удивляться и млеть будешь. Есть силы? — Есть. Плечо выбито. Изаран его тут же вправил, а крик охотника заглушил грохот очередных чар, ударивших о щит. — Ну хватит, я уже здоров, не нужно столько силы в меня вливать! Светлый маг ухватился за горячие руки, пресекая поток манны. Чародей покорно их опустил, но, высвободившись, тут же запустил пальцы в золотые волосы и почти вгрызся в чужие губы. — Иза!.. Сопротивляться и отвечать на поцелуй разом было очень трудно, но Дерем справлялся, и поэтому нормального поцелуя не вышло. Чародея это не остановило и не огорчило. Глаза у него горели голодом, азартом и чем-то совершенно непередаваемым. В итоге он оторвался только для того, чтобы вдохнуть, а Дерем извернулся в чужих руках, хотя сам прижимал к себе чёрного мага не менее крепко. — Нас убивают, а ты целоваться лезешь! — Убивают? Я только дорвался до тебя, да я сам кого хочешь убью! Щит затрещал, и чародей, который только что вот прям сейчас, прям тут же не возжелавший добраться до мага куда как ближе, несколько поумерил пыл. — Ну что за люди… Ладно. Дерэ, ты хорошо бегаешь? А, неважно. Чародей потянул мага так решительно, что тот сначала никак не мог с ним поравняться. — Куда мы несёмся? — Выигрываем время! И заодно ведём их к месту прокола. Чародей извернулся в прыжке, бросая назад «уголёк». Тот шарахнул стеной пламени, и один из преследователей, судя по вою, что-то себе опалил. — Сердце моё, какого тебя вообще понесло из форта?! — Не поверишь! За «Чёрной кровью»! Ты же должен был вернуться! — Я и вернулся! И не нужно было мне вина, себя мне бы предоставил, я тебя без гарнира и без закуски… Маги шарахнулись друг от друга, пропуская «бурю». В ответ Дерем выпустил веером световые шары. Те взрывались с грохотом и световыми эффектами. С домов слетала побелка, а когда и щебень. Одно из заклинаний противников разнесло колокольню. — Эй! — Изаран для пущей убедительности выпустил «стрелу». — Это вообще-то мой город! Разнесёте — я до капли вашу манну выкручу на восстановление! — Нашёл время ругаться! — Я в своём праве! Мне что, терпеть этот вандализм?! Чародей, который «не терпел вандализм», разнёс дом на одном из поворотов так, что преследователей не просто побило, завалило камнем, но те выставили хороший щит. — Откуда у них столько силы?! У них на двоих не выше двадцатой ступени! — У них два амулета. — Ненавижу эту раритетную рухлядь! На развилке маги рванули в разные стороны, так же лихорадочно метнулись обратно под шквалом заклинаний, пока чародей не утащил Дерема в какую-то подворотню, мимоходом умудрившись вжать того в стену и сорвать ещё один быстрый поцелуй. — Изарэ! — Я почти месяц тебя не видел! Я целоваться хочу! — Ты хуже озабоченного мальчишки! — Я влюблённый, мне простительно! — за ходом перепалки чародей пропустил шальное заклинание и «поймал» его ногой. — Дья-я-явол! Живо, ходу! Бежать, а тем более плутать с раной получалось уже не так хорошо, как раньше, тем более что за чародеем тянулся кровавый след. Минув ещё пару улиц и словив новый осколок, чародей совершенно остервенел. — Всё, хватит. Наши сюда добегут, если захотят, а эти напросились сами. Ты можешь сделать «мерцающий щит»? Дерем с тоской прикинул свой резерв. Ему боевые чары на бегу давались лучше, чем Изарану, и ихора осталось совсем чуть, но теперь уж какая разница? Чародей завёл и их, и преследователей в тупик, и выход из него теперь один. — Да, могу. — Продержи его сколько сможешь. Чародей кинул последний взгляд и плавно, непривычно, обрядово-неспешно повёл танец. Маги с обеих сторон устали. Изаран был прав: у их преследователей на двоих был только восемнадцатый уровень, и даже амулеты уже не спасали. Один Дерем умудрился уничтожить на бегу, что говорится — мелочь, а приятно, но вот второй всё ещё действовал. Сквозь щит прошёл ещё один осколок, чародею ранило и вторую ногу, но он и не подумал останавливаться. Прелесть и мощь «мерцающего щита» — экранирование от противника действий внутри него. Да, такой щит пропускает некоторые чары, но теперь это уже неважно. Изаран доплёл вязь и красиво шагнул в сторону. Щит рухнул. «Месяц» совершил по тупику полный оборот, крутанулся вокруг чужого щита, но не изчез, а пошёл на новый заход. Светловолосый ученик магистра Сарта встретился глазами с Изараном. Серые глаза увидели в карих свой приговор. Кривая усмешка его лишь подтвердила. «Месяц» — заклинание довольно простое. Среднего уровня. Но у Изарана это были не просто любимые чары — лучшие из всех, что ему давались. Режущая кромка пробивала всё что угодно. Чужой щит уже трещал под ней. Здания вокруг перемалывались в каменную крошку, а «месяц» вращался и вращался, и кромка его вот-вот должна была увязнуть в чужих костях и мясе. Купол над площадью рухнул. Щит треснул. Влажно чавкнула режущая кромка чар, перебивая грудную клетку одного чародея. Юноша извернулся, выпуская на волю последнее, что у него было. Чёрную кляксу проклятия, только адресована она была не чародею. — Нет! Маги клубком прокатились по земле. Когда Изаран привстал на дрожащих руках, грудная клетка Дерема была разворочена до той степени, что чародей видел рёбра. С перепугу ему показалось, что даже и сердце. Светлый маг болезненно поморщился и сплюнул кровь. Васильковые глаза с тихой просьбой посмотрели в испуганные, потерянно-яростные карие. Окровавленные губы еле шепнули, вернее, Изаран почти прочёл по их движению: «Не убивай мальчика». Светлые глаза закатились. Дерем бессильно уронил голову. … Два ордена, уже на подходе к месту сражения, содрогнулись от нечеловеческого скорбного воя. Бетлас* — демон заразы. В иерархии существо среднего уровня, способное как насылать болезни, так и снимать их. Вызывать демонов небезопасно и наказуемо, но ради спасения своей жизни маги могут совершать и более тяжкие проступки. Ирнэ* — дедушка, старший наставник.