Что спрятано в твоей груди?

      Утром Сансу Ланнистер разбудила служанка. Новоявленная супруга десницы еле разлепила глаза, чувствуя себя ужасно невыспавшейся. Она смогла забыться лёгким сном лишь когда заалел рассвет за окном.       — Миледи, лорд Тайвин просил вас поторопиться, чтобы вы не опоздали к завтраку.       Санса откинула с лица волосы и оглядела залитую утренним светом роскошную комнату. Парчовые шторы колыхались от лёгкого ветерка, принёсшего свежесть в покои; за окном щебетали птицы. Лучи ласкового солнца золотили шерстинки мягкого ковра, лежащего в центре, струились по витым канделябрам и кованой каминной решётке в виде двух переплетённых львов, отражались в хрустальной вазе с алыми розами. К слову, розы она заметила ещё вчера.       Служанка принесла таз с водой и чистое полотенце, помогла своей хозяйке умыться и одеться. Когда она почти закончила укладывать волосы в сложную причёску на южный манер, в спальню без стука вошёл лорд Тайвин. Дав прислуге знак удалиться, он подошёл к своей молодой жене.       — Доброе утро, Санса.       — Доброе утро, милорд, — безрадостно ответила она.       — Нас ждут внизу на завтрак.       — Мы… будем есть вместе с ними?       Он кивнул.       — Мы теперь одна семья. Ты, насколько мне известно, трапезничала с ними, когда была невестой моего внука.       На её лице отразилась тень беспокойства.       — Милорд, можно я не пойду на завтрак? Я не голодна.       Он нахмурился.       — Ты почти ничего не ела вчера на свадебном ужине.       Она опустила глаза, не зная, что добавить в свою защиту.       — Неужели ты настолько не хочешь их видеть?       — Да, милорд.       Он скрестил руки на груди.       — Я слышал, что между тобой и Джоффри возникло… недопонимание. И знаю, что моя дочь иногда позволяет себе больше, чем ей дозволено.       — Недопонимание? — Она встала с кресла, глядя ему прямо в глаза. — Это так теперь называется? Либо вы слишком любите это чудовище, либо ваши осведомители оставляют желать лучшего.       — Попридержи язык, он мой внук, — несколько резко высказался он. — Тебе не стоит при ком-либо так говорить. Как бы то ни было, ты теперь часть семьи. Ланнистер не должен идти против Ланнистера. И ты не будешь ему перечить или грубить. Ему и всем остальным родственникам. Ты поняла?       Она села обратно в кресло, беря в руки костяной гребень с поблескивающими гранатами.       — Как вам будет угодно, милорд. Мне нужно переделать причёску, можете идти без меня.       Тайвин положил руку ей на плечо.       — Не нужно. Ты прекрасно выглядишь, да и нас уже заждались.       Она сильнее сжала гребень, так, что пальцы побелели.       — Я боюсь туда идти. Милорд, пожалуйста, — еле слышно прошептала она.       Он поднял её голову за подбородок, заставляя посмотреть на себя.       — Всё настолько плохо?       Санса кивнула.       — Львица не должна никого бояться.       — Но я не львица.       — Ты замужем за львом. Ты теперь — Ланнистер, нравится тебе это или нет. И должна оправдывать свою фамилию. Ты можешь их не любить, можешь даже ненавидеть, но никому не должна показывать своего страха.       — Даже вам?       — Я — твой муж. Это другое.        Он отпустил ее подбородок и заложил свои руки за спину, возвышаясь над ней.       — Все хищники чуют страх. В них просыпаются охотничьи инстинкты. Запомни это.        Он высвободил из её рук гребень и отложил на стол.       — Пойдём.       — Но, милорд…       — Мы спустимся на завтрак. Ты улыбнёшься всем и пожелаешь доброго утра, — заявил он тоном, не терпящим возражений, — затем скажешь, что плохо себя чувствуешь и спросишь моего разрешения удалиться в свои покои. Комнаты напротив моих теперь твои. Когда я разрешу, ты поцелуешь меня в щёку, извинишься и уйдёшь. Я предупрежу стражу, чтобы к тебе три дня не пускали никого из Ланнистеров по причине твоего «лёгкого недомогания». Три дня будет достаточно?       — Да. Благодарю вас. — Санса присела в глубоком реверансе.       Он заложил руки за спину, постоял ещё немного, а затем повернулся и пошёл к выходу, повторив: «Пойдём».       — Милорд?       — Да?       — Вы сказали, никого из Ланнистеров…       Его пальцы замерли, сжав витую ручку двери.       — Да. Три дня. Я всегда держу своё слово.       — Вы — Ланнистер.       Он обернулся, и Санса увидела в его глазах предостерегающий холодный блеск.       — Что ж, — медленно и тяжело произнёс он, выдержав паузу, — если тебе так угодно, впредь я буду более осторожен в своих обещаниях. А теперь нам следует поспешить.       Весь путь она отчаянно надеялась, что избалованный мальчишка-король проспит завтрак. Но Семеро словно давно стали глухи к её мольбам.       — Доброе утро, Ваша Милость, — лорд Тайвин и Санса произнесли эту фразу одновременно, при этом он почтительно кивнул, а она присела в лёгком реверансе.       — Доброе утро, дедушка… и бабушка. — Джоффри язвительно ухмылялся, а его дерзкий бегающий взгляд искал к чему бы прицепиться.       — Как прошла ночь, матушка? — Серсея покачивала в тонких холёных пальцах кубок со сладким дорнийским.       — Прекрасно, дочь моя, — в тон ей ответила Санса. Глаза королевы-регентши недобро сверкнули.       — Вы заставили нас ждать, — недовольно протянул мальчишка-король. — Неужто волчица так увлекла тебя?       — Прошу нас извинить, Ваша Милость, мне нужно было ответить на нескольких важных писем. — Лорд Тайвин проигнорировал последнее высказывание, сел за стол и щёлкнул пальцами слуге, чтобы тот наполнил его бокал.       — Любовь моя, — тихо сказала Санса, обращаясь к мужу. Эти слова как гром среди ясного неба заставили всех утихнуть, — я себя не очень хорошо чувствую. Можно я пойду к себе?       Она наклонилась к Тайвину и легко коснулась губами уголка его губ.       — Конечно, Санса. Можешь идти. — Тайвин остался невозмутим, показывая всем своим видом, что такое поведение супруги в порядке вещей.       — Прошу меня извинить, — обратилась она к присутствующим, снова присев в реверансе, и направилась к выходу из зала, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.       Три дня Сансу, к её большому облегчению, никто не трогал. Она не выходила из комнаты и видела только двух служанок, которые приносили ей еду, помогали одеваться и раздеваться и выполняли мелкие поручения. Большую часть времени она вышивала в уютном зелёном кресле у камина, придвинув его чуть ближе к двери. Так она иногда слышала голос и шаги супруга за дверью. Сердце замирало каждый раз, когда она, сама не зная как, чувствовала его за стеной, там, в коридоре.       На закате третьего дня ставшие знакомыми шаги замерли прямо перед её дверью. Она опустила иглу и обернулась, с волнением следя за позолоченной ручкой, — повернётся ли она прямо сейчас? Будет ли он стучать?       «Я не должна показывать свой страх, — напомнила она самой себе и поднялась из кресла, отходя подальше от двери, чтобы он не догадался об её уловке. — Я волк в шкуре льва. Волки тоже не боятся».       Дверь открылась, и в покои вошёл лорд Тайвин.       — Добрый вечер, Санса, — поздоровался он.       — Добрый вечер, милорд. — Она отложила рукоделие. В какой-то момент ей захотелось напомнить, что третий день ещё не закончился, но она решила, что не стоит дёргать льва за хвост.       — Как прошёл день? — с лёгким равнодушием поинтересовался Тайвин, едва заметно выделяя последние слова.       — Благодарю, милорд, всё хорошо. А ваш?       — Трудился на благо государства. — Уголки его губ едва заметно дрогнули. — Тебе не было скучно здесь?       — Нет. Благодарю вас за заботу.       Он неспешно приблизился, поднял руку и прикоснулся пальцами к её щеке.       — Ты очень красива.       Она отвернулась, избегая прикосновения. Его пальцы застыли в воздухе. Он сжал губы и опустил руку.       — Что ж… думаю, ты понимаешь, зачем я пришёл, — сухо сказал он.       — Да.       Тайвин отвернулся и стал расстёгивать свой камзол. Санса неслышно вздохнула и завела руки себе за спину, чтобы расшнуровать платье.       Этой ночью не было боли. Была лишь пустота в душе.