Что спрятано в твоей груди?

      Властная ладонь, настойчиво поглаживающая её живот, мягко разбудила девушку. Едва разлепив глаза, Санса окинула ещё мутным от сна взором комнату в робких лучах рассвета. Затем она сладко потянулась, переворачиваясь на другой бок и целуя мужа в шею.       – Вообще-то, я хотел поговорить с тобой.       Тайвин с доброй насмешкой наблюдал, как щёки девушки залил очаровательный румянец. Как будто не она вчера располосовала ему ноготками всю спину.       – Прошу прощения, милорд. – Она чуть отстранилась, стараясь придать своему лицу серьёзный вид.       – За что?       Санса растерянно моргнула, не зная, что на это ответить. Невольно она заметила еле заметные следы зубов на его правом плече. Проследив её взгляд, Тайвин хмыкнул и привстал на локте.       – Если мы повторим то, что делали этой ночью, я позволю тебе укусить меня в другое плечо.       Его уголки губ тронула лёгкая улыбка, а девушке показалось, что её щёки вот-вот загорятся.       – Милорду нравится меня смущать?       – Милорду не нравится, что его так называют. – Он чуть нахмурился. – Ты до сих пор не можешь спокойно произносить имени того, с кем делишь постель?       – А вы это заслужили? – неожиданно дерзко спросила девушка. Улыбка, наконец, тронула и её губы.       – Ты не забыла, с кем говоришь? – Он предостерегающе сузил глаза, не в силах скрыть в них смешинки.       – Это вы забыли, с кем говорите, милорд.       Санса надавила рукой ему на грудь, укладывая на спину и забираясь на него. Она прекрасно понимала, что если бы он не хотел, то сил бы ей не хватило. Но пока он поддерживал её шутливый тон.       – И что же мне нужно сделать, чтобы заслужить такую милость? – Он положил ладони ей на бёдра, легко поглаживая.       Санса наклонилась над ним, почти скрыв их лица в мягкой волне рыжих волос.       – Мне одиноко в своих спальнях. И холодно без тебя. Ты так редко приходишь… Я хочу переехать в твои.       Его брови удивлённо взлетели вверх.       – У тебя, как всегда, странные просьбы. Обычно девушки падки на украшения и всякие безделицы. Ты же то лечения моим же солдатам пожелаешь, то теперь это.       – Меня так дёшево не купить.       – Хочешь сказать, что тебя не трогает блеск камней?       – Хочу.       Тайвин бережно намотал её волосы на руку, притягивая супругу ближе к себе, заглядывая ей в глаза.       – Мне нравится, когда ты проявляешь смелость. Но не думай, что так меня можно заставить исполнить любой твой каприз.       – Я это понимаю.       Он провёл тыльной стороной ладони по её щеке. Испытывая скрытое удовлетворение оттого, что она правильно отреагировала на его слова. Воспринимая без испуга или негодования, а как данность. Что так должно быть, что так правильно.       – Можешь отдать сегодня приказ слугам, чтобы перенесли твои вещи в мои покои. – Он отпустил её волосы. – И всё же твои глаза светятся, когда ты любуешься алмазами на ножнах кинжала, который я тебе подарил.       – Это другое. – Она слезла в сторону, скромно поправляя на себе ночнушку. – Благодарю, милорд.       – Тайвин, – поправил он.       – Тайвин. – Она заправила волосы за ухо, стараясь скрыть смущение от его горящего взора, теряющегося в вырезе ночнушки. – Ты хотел о чём-то поговорить?       – Да. – Его пальцы, до этого пытающиеся потянуть за уголок ночного одеяния девушки, чтобы оно съехало в сторону и обнажило хотя бы плечо, замерли. – Я хочу уничтожить одну вещь. Чтобы из неё сделали две другие. Мастер, который умеет обращаться с таким материалом, прибыл только вчера вечером. Я позволю тебе посмотреть на этот предмет при нескольких условиях.       Девушка с тревогой всматривалась в серьёзное и несколько напряжённое сейчас лицо мужа.       – Ты не будешь пытаться отговорить меня от моего решения. Не устроишь истерику. Не попрекнёшь ни одним словом. Не проронишь ни слезинки.       – Я могу перед тем, как обещать что-либо, хотя бы узнать, что это? – тихо спросила девушка.       – Это вещь принадлежала когда-то твоей семье. Будет справедливо, если я дам тебе с ней попрощаться.       В её голове всплыли его же слова, что нужно всегда искать мотивы поступков других людей.       – Это ведь не единственная причина, так ведь? – высказала она свою догадку.       Он подцепил её подбородок пальцами.       – Продолжай.       – Вчера ты скептически воспринял мои слова о том, что я научилась сдерживать свои эмоции. Не давать им мной управлять и не показывать их другим людям при необходимости.       – Пока мне в это слабо верится, – кивнул он.       – Значит, ты хочешь устроить мне очередную проверку. – Она опустила глаза, рассматривая складки смятой кипенно-белой простыни.       – Ты можешь просто отказаться от этого. Я не стану тебя заставлять.       – Если… Если я не дам этого обещания, ты не дашь мне попрощаться с этим предметом?       – Верно. – Он отпустил её подбородок и поднялся с постели, начиная одеваться. Девушка задумчиво за ним наблюдала.       – Я обещаю, – тихо сказала она, когда он надел пояс винного цвета поверх чёрного камзола.       – Хорошо. Мне надо идти.       Санса кивнула, испытывая смешанные чувства.       Он ломал её характер под себя. А она податливо гнулась, принимая пусть и не сразу нужные ему формы. Она училась, впитывала каждое его слово, каждый урок. Он возился с ней, творя из слабого котёнка могучую львицу. «Умница, девочка», – уже чуть чаще срывалось с его губ. В трудностях куётся характер. Она не сомневалась, что вечернее испытание будет тяжким. Но она верила, что справится.       Ей было грех жаловаться. Хоть муж и держал её в строгой узде, но хватка была бережной – это она понимала. Как и то, что всё это он делает ради неё. И она была благодарна.

***

      Тугой ветер ударил в крылья. Надёжные, стальные потоки воздуха скользили под гладкими чёрными перьями. Ворон заложил крутой вираж, облетая по кругу очередную башню Красного замка. Схватил клювом блестящего жучка по пути и, хлёстко хлопая крыльями, опустился на подоконник.       – Зачем ты хотел встретиться со мной? – раздался женский голос из-за полупрозрачной занавески.       Ворон, не выпуская жирного насекомого, повернул голову, кося чёрным взглядом вглубь комнаты. В его блеске читался разум.       – Хотел вам рассказать одну милую историю. Думаю, она может вас заинтересовать.       Ворон, не отнимая умного взора от комнаты, опустил под лапку жучка и стал стучать по твёрдому панцирю клювом.       – Меня не интересуют истории, – с пренебрежением ответила женщина, стоящая у стола. В холёных пальцах она покачивала кубок.       – Значит, эта станет исключением, – ответил мужчина, сидящий в кресле спиной к окну.       Слух воронов отличается от людского. Если зрение позволяло ему узнать королеву-регентшу, то вот второй говоривший оставался загадкой. Всё, что ворон смог разглядеть – сапоги из рыжей кожи с серебряными пряжками.       – Жил-был один десница. Сильный, бесстрашный, самоуверенный. Даже чересчур.       Серсея налила себе ещё вина.       – И он влюбился, как мальчишка. Каким он тогда и был. Отец уговаривал его одуматься. Но молодой человек решил жениться по любви. Этот союз не принёс ему ни связей, ни богатств… Одни лишь неприятности.       Королева опустилась на диванчик, задумчиво разглядывая содержимое своего кубка.       – Его молодая жена была прекрасна. Её красота привлекала множество взглядов… Я бы даже сказал, слишком много.       Серсея вопросительно выгнула тонкую бровь.       – И жену своего десницы возжелал сам король. Он устроил так, чтобы юная девушка оказалась в свите его жены. На тот момент, пожалуй, редко какая особа из свиты королевы не побывала в постели сластолюбивого короля. Десница был оскорблён поведением властителя. Когда короля похитили и велась осада Сумеречного Дола, десница словно нарочно провоцировал захватчика. Надеясь, что тот убьёт заложника. И, простите мои крамольные слова, но к восстанию Роберта он так же приложил свою руку…       – Чушь, – надменно заявила Серсея. – Он сменил сторону только в самом конце. Когда тело Эйриса начало остывать и держать клятву уже было не перед кем.       – Говорят, что Эйрис имел какую-то особую власть над вашим отцом. Некоторые даже утверждают, что магическую. Поэтому тот не мог пойти против него в открытую.       Ворон заинтересованно повернул голову набок, вслушиваясь в каждое слово.       – Что за глупые сказки?       – Как бы то ни было… – протянул мужчина. – Теперь на него управы нет ни у кого. А история любит повторяться.       Королева настороженно посмотрела на своего собеседника.       – Теперь у нас новый король. Новая жена десницы. Но тот же десница и та же история. – Он закинул ногу на ногу, видимо, наслаждаясь выражением лица женщины. – Джоффри не смирился с тем, что у него отобрали игрушку. Он желает её. Лорд Тайвин это видит. И не простит этого своему внуку.       Серсея втянула в себя воздух, её тонкие пальцы крепче сжались на кубке.       – На что ты намекаешь? Отец никогда не пойдёт против своей крови.       – В животе Сансы теперь его кровь.       Ворон неуверенно замотал головой. Одна его часть тянула его за ползущей гусеничкой, другая же настойчиво велела дослушать эту беседу.       – Вам нужны доказательства? – Нос сапога легко покачивался. Его хозяин чувствовал себя более чем уверенно.       – Пошёл вон! – прорычала женщина, опуская голову. И уже намного тише добавила. – И без доказательств не возвращайся.       Птичьи инстинкты победили. Ворон схватил пушистую гусеницу и взмыл с ней в небо.

***

      Главная печь кузницы Красного замка была разогрета, формы раскалены докрасна. Всё было готово для работы, но лорд приказал ждать. Лука никуда и не торопился. Мало ли капризов он повидал? Лишь бы щедро платили.       В кузню вошла девушка. Видимо, супруга лорда Тайвина – именно её кузнец с заказчиком ждали в душном помещении, полном горячего воздуха и запаха жжёного масла и кислот, в которых закаляли металл.       – Леди Ланнистер, – почтительно поклонился браавосиец.       – Неси, – коротко бросил десница, явно непривыкший терять время.       Лука торопливо кинулся к наковальне, на которой лежал до этого принесённый слугами меч.       – К огню. Чтобы я всё видел.       Парень оторопело заморгал. Потом, решив не спорить, просто перенёс небольшой столик ближе к свету дышащей жаром печи и возложил на него меч. Молодой кузнец встал в стороне, стараясь не обращать на себя внимания, но с любопытством поглядывая на господ.       Лорд Тайвин развернул шкуру, которой были обёрнуты ножны, и стянул с меча искусно выделанную кожу. Положив ножны рядом с оружием, он отступил назад, сцепив руки за спиной и цепким, внимательным взглядом наблюдая за лицом своей жены.       «Лёд». Оружие, которое носил покойный лорд Эддард. Фамильный меч Старков. Огромный, могучий, величественный. С холодным ореолом силы и северной непокорной гордостью. Ширина его была с мужскую ладонь, а длина с невысокого подростка.       Девушка ненадолго прикрыла глаза, словно собираясь с духом. Затем, насилу улыбнувшись, она приблизилась к мечу и положила на него ладони. Тонкие, изящные пальцы, не знавшие никогда грубой работы, смотрелись неестественно на довольно широком, даже для двуручного меча, лезвии. С явным трепетом, почти нежностью, они поглаживали мерцающий в свете пламени металл – так переливаться могла только валирийская сталь. Её лицо было предельно спокойным, смиренным. Как у послушной куклы. Кем ещё может быть девушка в руках этого явного тирана?       Ладонь супруги знатного лорда скользнула почти до гарды, робко коснулась массивной рукояти. Потом она опустилась на колени и зарылась лицом в пышную серую шкуру. Десница застывшим изваянием терпеливо наблюдал, никак не вмешиваясь в происходящее.       Наконец, девушка поднялась с колен. Лицо её было спокойным, сдержанным. Почти непроницаемым. Она коротко кивнула мужу и тот, не отрывая глаз от неё, махнул рукой Луке. Мол, пора, забирай.       Кузнец послушно взял меч. Положил его на наковальню и приставил к рукояти деревянную чушку. Несколько ударов молота по ней – и рукоять сошла с лезвия, обнажив его плоский хвостовик. Руки кузнеца сноровисто работали, привычно выполняя все необходимые действия. Он почти забыл о присутствии господ за спиной.       Когда раскалённый, тягучий, светящийся от температуры металл стал заполнять две литейные формы, десница молча взял шкуру и швырнул её в пламя печи. Во взметнувшихся искрах и пепле густая шерсть некогда гордого зверя ярко вспыхнула.       – Пойдём.       Супруга лорда кивнула, скользнула пустым взором по кузнецу и направилась к выходу.