Что спрятано в твоей груди?

      Шаг. Шаг. Ещё шаг. Почти бесшумно ступали мягкие сапоги Вариса, поднимающегося по лестнице. Звонко цокали каблуки Петира, спускающегося ему навстречу. Наконец, они замерли друг напротив друга, будто не желая уступать дорогу.       – Паук, – произнёс с неопределённой интонацией Бейлиш.       – Пересмешник, – в тон ему ответил евнух.       – Не спите?       – Как видите. Всё тружусь.       – Ткёте, значит.       – А вы всё порхаете.       Мизинец стоял на одну ступень выше. И смотрел на своего оппонента за счёт этого сверху вниз.       – Я знаю то, что вы знаете, – сказал Варис.       – Я знаю то, что вы не знаете, – ответил Петир.       Улыбка мастера над шептунами была осклизлой. А мастера над законами – плотоядной. Они видели друг друга насквозь.       – И, тем не менее, я вам нужен, – в голосе евнуха было ехидство.       – Я никогда не отрицал, что все мы бываем полезны, – в голосе Мизинца был елей. – Мне стало известно, что одна наша общая знакомая только что выпила лунный чай.       – Мне так жаль, – с преувеличенным сожалением всплеснул руками Варис. – Глупость, молодость, неосторожность. Но что я могу? Ни один муж Цитадели не поможет ей. А я даже не мейстер.       – Нет? – с наигранным удивлением спросил Петир.       – Увы, – развёл руками евнух.       – Что ж. Очень жаль. Но. – Петир многозначительно поднял палец вверх. – Если что-то не подвластно мейстерам… то кому?       – Богам? – с напускным равнодушием поинтересовался Паук.       – Не разочаровывайте меня, мой друг. Я думал, вы любите загадки.       – Вы просто не умеете их загадывать.       – Мои таланты лежат в иной плоскости. – Взгляд Петира стал высокомерным. – Как поживает ваш друг детства?       – О ком вы? – Взгляд Вариса утратил игривость.       – Тот, что отнял вашу маленькую игрушку. Ключ к удовольствиям всех мужчин.       Едва заметно дрогнули веки Паука с редкими ресницами. Морщинки у глаз Мизинца стали чуть чётче. Волнение у одного и ликование у другого. Невесомо, неосязаемо. На кончиках нервов.       – Боюсь, что не могу справиться о его самочувствии для вас, – сдержано ответил Варис.       – Так идите и узнайте лично. – Мизинец кивнул, словно давая своё благословение на это. – Он в деревянном ящике, что доставили вам на днях. – Он смаковал реакцию собеседника. – Ключ от его новой клетки во втором отделении комода. В ваших покоях. Рядом со шкатулкой с засахаренными сливами. Вы любите съедать по три штучки перед сном. Я ни в чём не ошибся, нет? – Он был сама любезность. – Ваш друг, ваш пленник и тот, кто может помочь нашей общей знакомой – один и тот же человек. Колдун, что некогда оскопил вас. Вы столько лет мечтали его унизить, растоптать, отомстить… И вот, его, сломленного, посрамлённого, доставляют вам. – Лицо Петира играло сотней красок. От показного восхищения до снисходительности. – Именно он – ответ, на загаданную мною загадку.       – Прескверную, надо полагать, – уязвлено отозвался евнух.       – Стареете, Варис. Не та прыть, не та хватка.       – Но и не пёрышки с серебром на висках. – Паук спрятал мрачность за насмешкой, отметив неуловимо дёрнувшийся мускул на лице противника. – Полагаете, я так легко отдам своего гостя? Уверяю, он уже негодный калека.       – Мне нужны лишь его голова и руки. Да и те на время. Пусть он сварит зелье. Использует свою магию.       На этот раз губы евнуха на полном лице выражали сардоническое довольство.       – Всё имеет цену, мой друг. – Паук встал на одну с ним ступень.       – Зелье – и я ваш должник. – Мизинец шагнул назад, снова поднимаясь над ним и заграждая путь грудью.       – Не лицемерьте. Мы не лорды, хоть нас так и зовут. Мы из грязи. И знаем, из чего сделан этот мир. Красивые слова, такие, как «долг» и «честь» для нас лишь пафос, химера. – Он снова шагнул на одну с ним ступень. – Услуга за услугу. Здесь и сейчас.       – Чего вы хотите?       – Ваш корабль в порту. «Золотая сардина». Все люди сойдут с него и уступят место иной команде. Через пару недель я верну его.       – Целый корабль? За грязного старика? – Мизинец скептически выгнул бровь.       – Не за старика. За зелье. И моё молчание. Вам нужна девушка.       – А вам мужчина.       – Вы умны.       – Вы догадливы.       – Если вам нужна она, зачем сохранять ей дитя?       – То, что женщина не сделает ради себя, она сделает ради ребёнка.       – Вы ужасный человек.       – От такого же слышу. Если вам нужен лев, почему вы не требуете его жену?       – Самцы часто отвлекаются на самок, теряя цель.       Петир хмыкнул:       – Не все.       Варис посмотрел на него иронично и красноречиво, но промолчал.       – У нас мало времени. Я сейчас же отошлю человека в порт. Корабль ваш. – Лукавый огонёк в глазах Бейлиша становился всё фальшивее, выдавая беспокойство.       – Ждите от меня пташку с зельем. – Кивнул Варис.       Их лица разгладились, приняли сдержанный вид. Они синхронно шагнули вбок, в противоположные стороны и продолжили свой путь по лестнице. Петир вниз. Варис вверх. В душе обоих был триумф.

***

      Калейдоскоп воспоминаний. Как Бейлиш протянул противоядие от лунного чая. Как она ринулась к решётке, пытаясь дотянуться до флакона, хватая пальцами лишь воздух. Как порывисто ответила «да», ещё даже не осознав, на что соглашается, не собираясь выполнять условий. Безвкусная жидкость на языке. Без цвета и запаха. И как что-то оборвалось в ней, когда Петир сообщил о смерти мужа. Это была даже не паника. Не отчаяние. А истерика, приступ, нервный срыв. Отрицание всего и вся. Словно если крикнуть «нет» ещё громче, то можно заставить всё повернуть вспять. Она билась в руках Петира раненой птицей. Почти расцарапала ему лицо. Лишь потом, охрипнув, затихла. Будто ей стало всё равно. Потухла, обмякла, смирилась.       – Как ты себя чувствуешь? – вырвал её из воспоминаний голос Мизинца. Она не видела его с тех пор, как он привёл её сюда, в этот дом. И не хотела бы видеть и впредь.       – Благодарю. Всё хорошо, – уронила она, сама не узнавая свой голос. Девушка попыталась вспомнить, произносила ли ещё хоть слово за последнее время. Хотя какая разница?       – Мой ребенок не пострадал, если вы об этом.       Он сел рядом с ней и коснулся её живота.       – Наш, Санса. Привыкай говорить «наш».       Она не нашла в себе даже силы оттолкнуть его руку. Возможно, что-то отразилось на её лице, так как Петир сам её убрал.       – Мне сообщили, что ты почти ничего не ешь.       Санса равнодушно продолжала смотреть в окно. Где неистовый ветер гнул ветви с такой силой, словно вот-вот грубо сорвёт с них всю листву, сломает, треснет, исковеркает. Даже стекло в раме дрожало от шквальных порывов.       – Санса, ты меня слышишь? – кажется, он произнёс это не в первый раз. В голосе мужчины сквозило беспокойство.       – Да, – отозвалась она.       – Мне велеть подать ужин?       – Я не голодна.       Он взял её ладонь и легонько сжал.       – Утром мы уедем. Тебе станет легче, вот увидишь.       – Разве вас отпустит королева?       – Она сама поручила мне одно дело государственной важности. И это совпало с моими планами. – Он усмехнулся. – Тебе не интересно, какими именно?       – Мне всё равно.       Санса отстраненно чувствовала, как он разглядывает её. Как его изнеженные пальцы поглаживают её запястье. Краем сознания она отметила, как они отличаются от пальцев Тайвина. Сильных и крепких. Привычных к мечу. Она знала их наизусть. Где шрам. Где мозоль. Каждую чёрточку на перстне-печатке.       – Санса, – настойчиво повторил Бейлиш.       Она повернула к нему голову, вопросительно выгнув бровь.       – Завтра перед поездкой служанки помогут тебе перекрасить волосы. Слишком приметный цвет. Серсея объявила награду за твою голову. Какое-то время у тебя будет другое имя – Алейна. Разве что перед септоном придётся назвать другое.       Девушка никак не отреагировала.       – Ты помнишь, что обещала мне?       Она молчала, устремив свой взор куда-то над его плечом, мимо него.       – Жизнь твоего ребёнка в обмен на то, что ты выйдешь за меня, – мягко напомнил он ей. – Я приму его, как своего. Дам ему свою фамилию, образование. Он не будет расти, как бастард. Не станет неучем-оборванцем, просящим милостыню на мостовой.       – Он не бастард. – Она поморщилась и вырвала свою руку из его. – Я понесла будучи в браке.       – Назвавшись Ланнистером, твой ребёнок проживёт недолго. С одной стороны семья, которая хочет смерти его матери, а значит и его. С другой же – враги этой самой семьи. Пожалуй, больше половины всего Вестероса.       По её лицу Бейлиш понял, что она снова его не слушает. Он мягко коснулся её волос.       – Завтра утром мы выезжаем. В Орлином Гнезде наши руки сплетёт лентою септон. Перед Лунной Дверью, как перед оком Богов. Ты станешь моей женой, и я больше никому не дам тебя в обиду.

***

      Кеттлблэк последний раз пробежался глазами по инструкции, что прислал ему Мизинец. Не вовремя Бейлиша отослала по каким-то государственным делам королева-регент. Осни поморщился при мысли, что теперь ему придётся сотрудничать ещё и с Квиберном. Чем больше людей замешаны в плане – тем хуже. Когда Петир вернётся обратно, надо будет стребовать с него награду и валить куда подальше. Осни и так уже увяз в паутине его замыслов по самое горло. Даже десятой доли дел, что он совершил по его указке, хватит, чтобы его вздёрнули на виселице, как поганого разбойника, если всё вскроется. Пока что планы Пересмешника осечек не давали. Филигранная работа.       Кеттлблэк с хрустом смял пергамент и бросил его в камин. А затем решительно направился в сторону гостевых комнат. Довольно быстро он отыскал покои требуемой девушки. И бесшумно проскользнул внутрь.       Скромно, даже аскетично обставленная спальня. Одиноко горящая лучина. И кроткое видение в простом платьице из бумазеи, застывшее на коленях в молитве. Джейн Вестерлинг, благочестиво сложив руки на груди, казалась сейчас почти святой. Она могла бы сойти за Деву. Настолько смиренным был её лик. Безгрешны губы, зовущие Богов. Невинны щёки, напоминающие персик. Бронзой отливала её кожа. Подбородок касался тонких выступавших ключиц. Каштановые кудряшки были затянуты лентами, подняты в сдержанной причёске, открывая вид на ямочку у основания шеи. Осни подумал, что есть что-то трогательное в затылке этой маленькой женщины.       Мужчина кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Девушка взвилась с пола, гневно смерив взглядом нахала, посмевшего войти к ней без спроса.       – Добрый вечер, миледи. – Он сделал лёгкий поклон. – Прошу прощения, что потревожил вас. Я хотел всего лишь принести мои соболезнования. Ваша младшая сестра была подобна звёздочке при Дворе. Как жаль, что свет её угас столь рано.       Джейн опустила глаза при упоминании почившей. Только сейчас Осни разглядел в скудном свете припухлость её век.       – Благодарю. – Она учтиво кивнула, а потом, с едва заметной заминкой, коротко присела в реверансе.       Как же Вестерлинги отличались от Ланнистеров! Одна кровь, а разные, как луна и солнце. Почти обнищавший род, некогда матёрый и щедрый, теперь ютился в своём родовом замке – Скале – недалеко от Ланниспорта, растеряв большую часть своих земель. За долги. За грехи. Всякое болтали. Вот только плеч они не согнули. Уж чего-чего, а доблести у них было больше, чем у Ланнистеров золота. Ланнистеры это гордыня. Вестерлинги это гордость. Ланнистеры это спесь, это лев на гербе, заявляющий бескомпромиссно, кто тут царь зверей. Вестерлинги это шесть ракушек на песочном фоне. Скромность, самодостаточность. Поди узнай, что ещё внутри плотно закрытых раковин. Сами себе на уме. Но верны и честны. Для них важнее не уронить себя в своих глазах. Соответствовать своей правде. «Честь, а не почести», – гласил их девиз. Больше, чем он, нельзя сказать об этой семье.       – Элейна была хорошим человеком, – осторожно произнёс Осни, думая, как бы подступиться к девушке. Присматриваясь к ней, прощупывая её характер.       – Вы её совсем не знали, верно? – спросила Джейн.       – Я всего лишь стараюсь проявить вежливость. – Кеттлблэк равнодушно пожал плечами. – Вы не ладили?       – Я не это имела в виду. – Она покачала головой. – Я никогда не слышала от неё про вас. Сомневаюсь, что вы были достаточно знакомы, чтобы иметь право оценивать её.       – Разве есть что-то дурное в том, чтобы назвать человека «хорошим»? – Он в замешательстве почесал кончик своего крючковатого носа.       – Это называется лесть. Либо поверхностное суждение. Я этого не люблю.       – А что же вы любите? – Он изобразил удивление, прикидывая, как бы направить разговор в нужное ему русло.       – Правду.       – Правда бывает опасной, маленькая леди. – Он решил поймать её на самый банальный крючок. Любопытство.       Она чуть прищурила глаза, рассматривая его. Потом отвернулась, подняла с кровати потрепанную книгу – «Семиконечную звезду», перед которой молилась – и поставила её обратно на полку.       – Есть ли какая-то правда, которую вы бы хотели узнать? – продолжил мужчина.       Под личиной спокойствия он видел, что девушка колеблется.       – Да, – сказала она. И добавила, когда Осни уж было позволил себе почувствовать вкус победы: – Я хочу узнать, зачем вы пришли.       Мужчина старательно изобразил самую вежливую, даже очаровательную улыбку, на которую был способен.       – Я не мог оставить в столь горький час…       – Уходите, – вдруг перебила она его.       Кеттлблэк растерянно моргнул.       – Миледи?       – Я прошу вас покинуть мою спальню.       Осни сделал шаг навстречу к ней. Она пугливо отпрянула, и он тут же поднял руки в успокаивающем жесте.       – Могу я хотя бы узнать, почему вы меня гоните?       – Все уверяют меня, что Элейна по чистой случайности выпала из окна. Не пускают меня с ней проститься. Думаете, я настолько глупа, чтобы поверить в «несчастный случай»? Эта честолюбивая дурочка ввязалась во что-то опасное. И пока не приедут мои родители, я не сделаю ни одного лишнего шага, чтобы не оступиться вслед за ней.       Кеттлблэк пытливо вглядывался в её лицо. Искал брешь в броне её иллюзий.       – Ты хочешь с ней проститься? – уцепился он за крохотное, но такое простое и естественное желание.       – Что? – не веря переспросила девушка.       – Я могу тебе помочь. Ты сможешь увидеться с ней. Пошли. – Он протянул ей руку.       Она с подозрением посмотрела на широкую мужскую ладонь и спрятала свои руки за спиной. Мужчина усмехнулся этому ребячеству.       – Боишься меня? Не доверяешь? В коридорах замка полно прислуги и стражи. Ты не останешься со мной наедине. До лаборатории мейстера не так уж и далеко. Тело твоей сестры там.       Он читал её, как открытую книгу. И видел, что внутри неё идёт нешуточная борьба. Одна твердила, что надо дождаться маму. Что везде могут быть враги и надо быть осторожней. Вторая же тянула к младшей сестре. Обнять в последний раз.       – Уже завтра будет церемония, и её похоронят. Не дожидаясь приезда твоих родителей, – нагло соврал Осни.       Удар пришёлся в цель. Джейн вложила свою ладонь в его руку. Готовая следовать за ним. Он тут же сжал её пальчики, чувствуя триумф.       Вестерлинг почти не запомнила пути до лаборатории. И как Осни отвлёк и вывел за собой Квиберна. Всё было как в тумане, всё затмили собой тревожные мысли. Она многое слышала. От слуг. И только теперь могла оценить своими глазами.       Её маленькая Элейна. Сестрёнка, малышка, воробушек, которой всего через пару лун стало бы четырнадцать. Изломанная, израненная, посеревшая. Джейн зажала себе рот рукой, разглядывая запёкшуюся кровь и многочисленные раны. Сбоку же от неё лежало несколько наконечников. Видимо, вытащенных из тела. Девушка взяла в руки один из них. И чуть не выронила. Они были именными. Значит, слухи не лгали. Золотые линии вензелями складывались в имя короля. Элейна, как говорили, выпала из окна спальни венценосной особы. Нужны ли ещё какие-либо доказательства?       – Что вы тут делаете, миледи?! – строго спросил внезапно вошедший Квиберн.       Джейн обернулась, крепко зажав наконечник в спрятанной за спиной ладони.       – Простите, я…       – Вам нельзя здесь находиться, леди Джейн. Приказ королевы – не пускать сюда никого. Уходите немедленно, – жёстко ответил мейстер.       Девушку как ветром сдуло. Она летела по коридорам прочь, до боли сжимая окончание болта в руке. И сама не заметила, как чуть не налетела на Осни. Кеттлблэк крепко схватил её за плечи, не давая врезаться ему лбом в грудь.       – Вы по-прежнему любите правду, миледи? – спросил он вроде бы вежливым тоном. Вот только за ним всё равно сквозила насмешка.       – Отпустите меня! Вы знали! – зашипела она.       Кеттлблэк же затащил её в её же спальню и прикрыл дверь.       – Говорите тише, леди Джейн. Об этом знает, строго говоря, весь замок. Но это не значит, что королева позволит об этом судачить безнаказанно. – Он позволил себе усмехнуться. Дворец действительно сейчас походил на растревоженный улей. Все с нетерпением ждали прибытие Вестерлингов. В воздухе пахло грандиозным скандалом.       – Зачем, зачем вы позволили мне это увидеть?! – вспылила она.       Осни же мысленно ликовал. Выведенными из себя людьми управлять гораздо удобнее. Ярость слепит глаза. Злость затыкает уши. Воткни крюк в больное место и веди за собой, как телёнка на убой. Да, такая девочка, сверкающая на него глазами, ему нравилась куда больше холодно-расчётливой аристократки.       – У меня тоже была сестра, – соврал он. – Джоффри так же её убил. И он дорого заплатит теперь за это. Мы сможем отомстить за любимых. Вместе, Джейн. – Он достал из-за пазухи флакончик. Взял её руку и вложил его в девичью ладошку. – Джейн, – уверенно повторил он, смотря в её широко распахнутые от шока глаза. – Мы отомстим за них. Не важно, что думают другие. Только мы способны защитить честь своей семьи. Мы можем. И мы должны.       Его слова упали на благодатную почву. Она потрясенно кивнула и отозвалась:       – «Честь, а не почести».       Осни торжествовал. Ловушка захлопнулась.       Остальное – ловкость рук. Показать вход в тайный ход, по которому к венценосной особе водили девушек на убой. Дождаться, пока Джейн вернётся. Скользнуть туда самому. Забрать зелье немоты, что поставляли те же люди, что и жертв королю – дабы не было лишнего шума. Уронить в стороне платок с инициалами старшей Вестерлинг. Много ли понадобится обезумевшей от горя матери? Да и Квиберн даст показания, что она побывала в его лаборатории одна, а после пропал флакон с ядом, что убивает через кожу. Осни окинул последним взглядом спальню и ухмыльнулся. Своенравному мальчишке не пережить эту ночь. Интересно, на что нанесла Джейн смертоносную жидкость?       У всего есть цена. За желание возвыситься через постель правителя. За забавы с живыми игрушками. За вкус мести. Сколько ещё людей в Красном замке должно оступиться, чтобы понять – монета будет всегда горькой?