***
На зелёном сукне среди вороха уже просмотренных писем и прошений лежал пергамент, всё норовивший свернуться обратно трубочкой, коей приехал в футляре гонца. За ним, рядом с аккуратной стопочкой свеженаписанных ответов и гранёной чернильницей из мирийского хрусталя, лежали сломанный кружок сургуча с шестью ракушками и шёлковая ленточка в цветах Дома Вестерлингов. Киван задумчиво покачивал в руках перо, читая вежливые слова сожаления о его утрате. Письмо от Гавена пришло позже, чем от остальных. Иногда Кивану думалось, что многие формальности были придуманы совсем не теми людьми, которых они касались. Сам бы он предпочёл вовсе не выслушивать все эти соболезнования, которые только мешали забыть о произошедшем, и не писать подобные же письма в ответ тем, у кого погибли родственники, которых он сам едва знал. В сочувствие Гавена хотя бы можно было верить. Казалось, не так давно он предлагал Кивану союз для их детей. Киван смутно помнил Элейну и Джейн Вестерлинг, девочек всего лишь на несколько лет старше его близнецов, но чувствовал себя в чём-то ответственным за них. Может статься, именно в столице их судьба сложится наилучшим образом? Киван взял чистый пергамент и обмакнул перо в чернила, собираясь написать брату. Тайвин вполне может пристроить девочек в свиту невесты Джоффри или куда-либо ещё. Послышалось два коротких стука, больше из вежливости, и в кабинет вошёл мейстер Крессел с увесистым подносом, придерживая дверь локтем. Киван по привычке недовольно скривил уголок рта, глядя на склянки с мазями и свежими бинтами. — Мне подготовить воронов, милорд? — Мейстер невозмутимо кивнул на бумаги, ставя поднос на край стола и засучивая рукава своей робы. — Изволь, — отозвался Киван, отодвигая от себя письма и берясь за верхнюю застёжку на камзоле. Про себя он отметил, что раз Крессел молчит, значит, писем из столицы нет. С момента его прибытия домой одно лишь сухое — от брата — об успешном отражении атаки Станниса. И всё. Ни от сына, ни от племянников… Что ж, по крайне мере это значит, что у Ланселя всё хорошо. Просто так стало тихо в замке… — Ужин подать сюда, как обычно? — поинтересовался мейстер, помешивая вонючую зеленоватую мазь лопаточкой. — К чему такие вопросы? — Киван хмуро наблюдал за его движениями. Хоть Крессел и божился вылечить всё бесследно, даже неопытному глазу было видно, что останутся уродливые шрамы на груди. Хотя ему ли теперь беспокоиться об этом? Уж давно не перед кем красоваться. — Девочка… — задумчиво уронил Крессел, будто всё ещё надеясь, что ему подскажут имя, — спрашивала сегодня о вашем здоровье. — Неужто? — Киван заранее сжал зубы, по опыту зная, что мазь отвратительно холодная. — Что-то ещё спрашивала? — Практически ничего, милорд. Ни жалоб, ни просьб, ничем не интересуется, ни с кем не говорит… Сидит у окна большую часть времени, на мои вопросы во время занятий отвечает изредка и больше от скуки. Разве что просит всегда оставлять в комнате вазу с фруктами и ножом к ним, даже на ночь… Налицо все признаки меланхолии. Киван молча скривился, ожидая окончания экзекуции и щекотливой темы. Откровенно говоря, он и вовсе забыл про девчонку. Единственный раз ему напомнили о её существовании портные — мол, ваша воспитанница категорически отказывается носить платья. — Вам стоило бы уделять ей хотя бы изредка своё время, милорд, — осторожно продолжил мейстер. — Всё-таки, вы сами решили назвать её своей воспитанницей. Девочке это пошло бы на пользу… — Вели завтра утром накрыть в малом чертоге, — отмахнулся от него Киван. Мейстер услужливо закивал, тряся острым кадыком, обрадованный ответом. — Как прикажете, милорд. Как прикажете.***
Над камином в малом чертоге висел старый полувыцветший гобелен с вытканными на нём скалами, о которые с пеной разбивались закатные воды. Некогда багряные краски превратились в светло-коралловые, чёрные — в бурые, лазоревые — в серые. Солнце не щадило их, паля многие годы сквозь арочные окна, и они блекли, как и воспоминания, связанные с ними. Когда-то на его месте висел портрет. Тайвин по центру в массивном кресле и Джоанна подле него — легко, но неуловимо властно положив ладонь на плечо мужа, словно только она могла усмирить молодого льва. По правую руку от них стоял сам Киван с Дорной, робко выглядывающей из-за его плеча. Напряжённо вцепившись в его локоть, она будто искала защиты. Герион с задорной, слегка нахальной усмешкой сидел на скамеечке подле камина и трепал за загривок собаку, валяющуюся в ногах. А за ним покровительственно стоял с мечтательным выражением Тигетт. Теперь этот портрет, как и многие другие, пылился где-то глубоко в подвалах замка. Киван сидел во главе длинного стола, рассматривая то потускневшую люстру, то этот злосчастный гобелен, то резные спинки бесконечных стульев. Когда-то здесь казалось в разы уютнее, а с приездом родственников становилось даже тесно. Герион легко мог перепутать в такой толпе, кому связывает узлом банты на туфлях, а Джоанна как-то расстроилась, что не успела ко всем стульям нарисовать на спинках гривы охрой. Впрочем, если бы на неё не наябедничала Дженна, могла и успеть… Оттирать в наказание почему-то заставили не только её, но и братьев — за то, что не уследили. В дверях нерешительно замерла его гостья. — Доброе утро, — он первым обратился к ней, видя, что она не осмеливается первой сказать и слова. Зыркнула на него исподлобья, едва сдерживая полный ненависти взгляд. Почти так же, как на лестнице, когда она спасла ему жизнь. «Желаешь моей смерти?» — спросил он тогда, не нуждаясь в ответе. Вот только потом за столом прислуживала безропотно. Ни тени былого чувства не мелькало на лице. — Доброе утро, милорд. Вы хотели меня видеть. Голос ровный, не дрожит. Словно маску натянула, пытаясь спрятаться за привычной ролью чашницы. А чего он хотел от северянки? Благодарности? Или это всё следствие того, что она боится его? Что там Крессел говорил про фрукты с ножом? — Так и будешь стоять на пороге? Поджала недовольно губы, но всё же прошла вперёд до места, где когда-то сидели братья Джоанны — ровно до стула Стаффорда. Волосы ей подровняли, и они теперь не закрывали немытой паклей её лицо. Да и оно теперь было чистым и более здоровым на вид. Несмотря на штаны синего бархата и мальчишескую причёску, сейчас она намного больше походила на девочку. Практически ничего не напоминало теперь ту чашницу-замарашку. — Прикажете налить вам вина? — язвительно отозвалась девочка, явно нервничая под его взглядом. — Если ты желаешь и дальше играть в прислугу, могу отправить тебя мыть горшки на кухню. — Киван чуть откинулся на стуле, пытаясь представить себе последствия своего опрометчивого поступка. — Я даю шанс тебе выбрать место, которое ты займёшь. Арья недоверчиво буравила его взглядом. Стоило ей вчера необдуманно поинтересоваться, не издох ли ещё этот Ланнистер, как ей вновь приходится с ним столкнуться. Сначала заточение в спальне, теперь её приводят к нему на завтрак. «Я даю шанс тебе выбрать место, которое ты займёшь». В Харренхолле она приметила, какую большую роль играло место человека за столом. Невежа, посмевший занять место по правую руку от лорда Тайвина, вызвал бурю эмоций на лицах прочих вельмож. Решив, что хуже уже не будет, она решительно направилась к стулу справа от лорда Кивана, села на него и громко придвинула к себе пустую тарелку. Ланнистер как-то странно хмыкнул и сквозь короткий смешок пожелал ей приятного аппетита. Она с удивлением покосилась на него и потянулась к ближайшему блюду с пирожками. Будет забит рот — не потребуется отвечать на хитроумные вопросы. Некстати в голову пришла мысль, что дома справа от отца всегда сидела мать, да и когда они были в гостях у вассалов, справа от лорда замка всегда сидела его леди. Расправившись со вторым пирожком, она стала украдкой разглядывать Ланнистера. Выглядел он лучше, чем тогда, когда покосился на лестнице — во всяком случае не таким бледным. Брадобрей уже избавил его от походной щетины, а сосредоточенно-уверенное выражение лица чем-то напоминало отцовское. Уверившись, что он на неё не смотрит, она стала осматривать и зал. Тёмный, большой, пустынный… Великий чертог Винтерфелла не уступал ему в размерах, но он всегда был полон смехом Робба и Теона, запахом пирогов Сансы, проделками Брана и Рикона, тёплой и всепонимающей улыбкой Джона… — Пойдём, — велел Ланнистер, когда заметил, что она закончила есть. — У тебя есть ко мне какие-то вопросы? Арья шла вровень с ним по коридору, не зная, что от него ожидать. Вопросов было больше, чем она смогла бы задать даже до конца дня, но все они казались неуместными и подходили больше напуганному ребёнку. «Куда вы меня ведёте? Почему вы меня привезли с собой? Что сейчас с леди Старк и её детьми?» — Нет, — упрямо ответила Арья, мысленно считая ведущие вниз ступени. Ланнистер снова тихо хмыкнул. Да он просто издевается над ней! — Полагаю, что смогу ответить хотя бы на один из них. Ты что-нибудь слышала о наставничестве? — Он бросил на неё заинтересованный взгляд. — Уверен, на Севере есть немало семей с воспитанниками. Например, Гловеры. Арья лихорадочно вспоминала лорда Гловера и его детей. Они приезжали к ним в последний раз тогда, когда они с Браном были ещё совсем детьми, а Рикон и вовсе не родился, но ничего подобного она припомнить не могла. — У лорда Гловера нет воспитанников, — с сомнением ответила она. — Долго же ты думала. — Ланнистер криво усмехнулся. — Не Гловер, значит. Она сжала кулаки от обиды. Так легко её провести! Это была просто проверка! Стоит ей расслабиться, как он задаст ещё какой-нибудь каверзный вопрос, и она выдаст себя неосторожным словом. — Я не мог привести в дом чашницу, — продолжал он, словно рассуждая вслух. — Чего нельзя сказать о воспитаннице. — Теперь они шли по открытой галерее, медленно спускающейся во внутренний дворик. — Ты не пленница и можешь свободно ходить по замку — больше не будет стражи у твоих дверей. По утрам и вечерам мы будем трапезничать с тобой в чертоге. Мейстер Крессел уже начал давать тебе уроки. Надеюсь, твоей матери, кем бы она ни была, не будет стыдно за твоё воспитание, и ты не станешь обижать старика. Арья нервно закусила губу, когда он упомянул её мать. К счастью, Ланнистер смотрел куда-то во дворик, и не заметил этого. — Полагаю, северянам это дерево знакомо. — Он кивком головы указал на что-то впереди. Арья повернула голову и удивлённо заморгала, увидев чардрево. Здесь, на юге! Краем глаза она заметила, как Киван повертел пальцем в воздухе, и стража у входов во дворик развернулась кругом на своём месте. Теперь они стояли спинами внутрь. — Я распорядился, чтобы в этом месте тебя никто не беспокоил. Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь. — Я… — Арья почувствовала, как на секунду сбился голос. — Я не знаю слов молитв. — Это вера твоего отца и твоих предков. Это часть севера, и я это уважаю. — Он положил руку между её лопаток и мягко подтолкнул вперёд. — Важны не слова. Удаляющиеся шаги Ланнистера за спиной затихли. Стража стояла безмолвно, не оборачиваясь в отдалении. Шуршала багряная листва, и завывал в вышине заплутавший меж башен ветер. Арья нерешительно подошла к дереву с бледной корой и села на могучий корень. Так, как она много раз видела отца в богороще.***
Кусок румяного пирога с пастернаком и корочкой из острого сыра медленно размокал в мясной подливе в тарелке. Арья задумчиво гоняла вилкой вокруг него оливку и половину печёной луковицы; за арочными окнами разлился ночной туман, а тусклый свет факелов едва ли разгонял сумрак по углам огромной залы. — Сегодня тебя видели в оружейной. — Голос Кивана заставил её вздрогнуть. Не часто он делал попытки заговорить с ней за очередным ужином. — Вы же сами сказали, что я могу ходить по замку где захочу? — Она подняла на него глаза. — Странный интерес для девочки. — Он покачал головой, внимательно глядя на неё поверх кубка. — И не менее странно то, как ты выборочно знаешь историю. Чем тебя так привлекают драконы? — Вам о каждом моём шаге докладывает мейстер Крессел? — раздосадовано спросила Арья, отодвигая от себя тарелку. Она и так упорно молчала, когда мейстер рассказывал про северные дома и задавал вопросы, но вдруг что-то упустила? — Тебя удивляет, что мне докладывают о том, что происходит в моём доме или то, что я должен быть сведущ об интересах своей воспитанницы? — Он отставил кубок в сторону и сложил руки перед собой. — Драконами грезил и мой младший брат, и мой племянник. Представляешь, — он заговорщически прищурил глаза, — оба они просили в детстве подарить им яйцо настоящего дракона на именины. Арья не сдержала улыбки. — А кто бы отказался от целого дракона? Я тоже была бы рада получить хотя бы одно яйцо. — И что бы ты с ним делала? «Приказала бы спалить всех своих врагов и улетела на север», — подумала она про себя, тихо фыркнув. — Хотя больше в этих историях тебя привлекали женщины-воительницы, ведь так? Она неопределённо пожала плечами. Если смогла отмолчаться в другие вечера, сможет и сегодня. — Не отвечать на вопросы своего собеседника невежливо. — Киван взял льняную салфетку и вытер и так идеально чистые руки. — Завтра после урока истории тебя будет ждать учитель этики. Это пойдёт тебе на пользу. — А если я просто не хочу отвечать на вопросы? — отозвалась Арья, когда Киван поднялся из-за стола. Не поднимая головы, она рассматривала кружевные манжеты на его рукавах. Он стоял над ней, точно обдумывая её слова. — Боишься меня. Больше всего возмутило то, что это был не вопрос. — Я никого не боюсь. — Не боятся только глупцы или лжецы. — Хотите сказать, что вы сами чего-то боитесь? — Она скептически посмотрела на него, чувствуя раздражение оттого, что приходится задирать голову. — Конечно. — И даже лорд Тайвин? — с недоверием прищурилась она. — Безусловно. Наверное, она выглядела сейчас до смешного удивлённой, так как он улыбнулся. — Спроси меня об этом завтра. А сейчас тебе пора спать. Доброй ночи. Арья возмущённо смотрела в его удаляющуюся спину. Это был один из самых длинных их диалогов, и впервые она пожалела, что этого не происходило раньше.***
Арья сплюнула себе под ноги. Во рту неприятно ощущался солоноватый привкус крови. — Иди-иди, — грубовато проскрипел сзади стражник, подталкивая её в спину. Другой протянул руку, наспех перемотанную тряпкой, уже успевшей пропитаться кровью, и открыл перед ней дверь. Видимо, это был кабинет лорда Ланнистера, в котором, весьма ожидаемо, обнаружился сам лорд Киван. — Милорд, мы несли службу, когда девчонка свалилась на нас будто с неба, — начал первый, более молодой и неуклюжий. — Мы не сразу признали в ней вашу воспитанницу, — пробасил второй. Арью просто подмывало добавить, что они вообще оба спали на службе, но уж больно её волновало то, как изменится сейчас её положение. Пускай неуклюже и нескладно, но эти пустые бошки в шлемах обрисовывали лорду Кивану неудавшийся побег. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Вероятно, именно на этом и закончится сейчас «великодушие» Ланнистера. Как он поступит с ней? Отправит её в темницы, чтобы избежать возможного повторения? — Это что? — Он махнул рукой на перевязанную руку стражника. — Так это… ваша светлость… — потупил тот взгляд. Уголок рта Ланнистера едва заметно дёрнулся. — Чтоб мимо вас белка не проскочила. Не то что человеческий ребёнок. Стражники торопливо поклонились и вышли из кабинета. Арья осталась стоять, напряжённо ожидая приговора. — Может, хоть что-нибудь скажешь? — сухо поинтересовался Киван. — Зачем? Вам недостаточно слов ваших людей? — Слова прозвучали даже более вызывающе, чем ей самой того хотелось. — Я был бы не прочь услышать твою версию событий. — Птиц захотела покормить, — съязвила она. Киван устало потёр переносицу. — Прекрати скалить зубы и смотреть на меня волком. Арья поджала губы, с трудом себя сдерживая, чтобы не сказать ещё что-нибудь. Киван поднялся и прошёл куда-то ей за спину. Она упрямо осталась стоять на месте, гордо расправив плечи и не поворачивая головы. Меньше всего ей хотелось показать сейчас свой страх. Ножки стула едва слышно цокнули об пол позади неё. Киван легко коснулся её плеча и вернулся в своё кресло. — Сядь. Арья недоверчиво покосилась на него и присела на край стула. — Ты знаешь, что происходит за стенами этого замка? Рассматривая носки своих сапог, она скорее себя чувствовала провинившимся ребёнком перед строгим отцом, чем пленником, которого сейчас отправят в темницу или прикажут выдать плетей. Не хватало только голову в плечи втянуть и пообещать, что она так больше делать не будет — скрестив перед этим пальцы крестиком за спиной. Пленнику бы Ланнистер точно лично стул не принёс. — Война. — Она подняла на него глаза и увидела, как он кивнул. — И что это значит? — Что люди страдают и умирают от рук ваших людей. Его лицо исказила насмешка, а голос прозвучал гораздо строже: — Я думал, ты умнее, чем кажешься. Что делает армия Робба Старка, когда идёт по чужим землям? Воскрешает невинных? Она до хруста в костяшках сжала кулаки. — Крайне справедливо с вашей стороны задавать подобные вопросы тому, кто у вас в плену. При слове «плен» Ланнистер поморщился. — А если бы тот же вопрос тебе задал какой-нибудь оборванец? — Я бы ответила, что Робб Старк сражается с теми, кто поддерживает узурпатора на троне. Он предостерегающе сузил глаза. — Ты говоришь сейчас о моём внуке. — Вы сами сказали, что я говорю сейчас с оборванцем, — съехидничала она. — Язык без костей. — Киван устало вздохнул и прикрыл глаза. Он уже и забыл совсем, как тяжело может быть со своевольными избалованными девчонками. Может, держи они Сею в ежовых рукавицах, с нею было бы в разы проще. Эту, судя по всему, жизнь тоже не успела ещё ничему научить. Как ей только язык не укоротили до их встречи… — Чем, по-твоему, отличается северянин от южанина? — как можно мягче постарался спросить он. — Тем, за кого они сражаются? — неуверенно высказала ответ девочка. — Ничем. В её глазах было столько возмущения, что это даже веселило. — Крестьянин, гнущий спину на поле, молится о дожде, долгом лете, и чтобы жена рожала сыновей на подмогу. А коль приходится надевать ржавую кольчугу и брать в руки вилы или даже меч, то он сражается за того же, за кого его отец, дед и прадед. Не важно, какой зверь смотрит с флага, треплющегося над его головой. Мужчины берут города, насилуют женщин и убивают других мужчин, потому что это война. Разбойники стервятниками кружат вокруг, потому что это время — самое раздолье для них. И если кому-то из них встретится маленькая беззащитная девочка, её даже не спросят, на чьей она стороне — это не будет играть роли. А если скажешь — думаешь, тебе поверят, кто ты? Кто увидит в бродяжке дочь какого-нибудь вассала? — Нежели вы так видите войну? — тихо спросила она, напряжённо сцепив руки в замок на коленях. — Вам всё равно, с кем воевать? А как же рыцари и лорды? По-вашему, они тоже думают лишь о том, кого бы изнасиловать и убить на войне? — Знаешь, как вижу её я? — Он опёрся локтями на стол и чуть наклонился вперёд. — Тебе сейчас кажется, что север и юг сцепились насмерть, что они стали врагами раз и навсегда. Вот только за войной всегда идёт мир, а за ним — новая война. Сегодня молодой волк пытается скалить зубы на льва… А завтра или лет через тридцать они могут объединиться против орла и оленя. И знаешь, чем зачастую кончается война? Она вопросительно посмотрела на него. — Браком. Ты знаешь, что было, когда войска Севера, Запада и Востока вошли в столицу вместе? — Вы имеете в виду свержение Таргариенов и брак Серсеи и Роберта? Он кивнул. — И так было и будет всегда. Всё это происходило уже множество множеств раз. Сотни, а может и тысячи союзов, скреплённых кровью. — Он указал пальцем ей на грудь. — Мы с тобой одной крови, девочка. Старки, Карстарки, Гловеры, Мандерли… Загляни в древа любого из них и найдёшь связь с Западом, Дорном, Простором… Вот как я вижу войну: два дурака что-то не поделили, и в итоге нам приходится убивать своих же! — Он резко отмахнулся, когда она открыла рот, явно собираясь возразить. — Хватит читать о драконах и девушках-воительницах. С завтрашнего утра вы с Кресселом будете разбирать родословные Западных Земель. Воспитанница Ланнистеров не может не знать это. У тебя ничего не болит после падения? Она молча помотала головой. — Тогда иди в свою комнату. Сегодня уже слишком поздно.***
В свете факела из черноты перед ней появился здоровенный паук, спускающийся с низкого свода по тоненькой серебряной паутинке. Арья аккуратно обошла его, невольно обтерев спиной стену узкого прохода. Про себя она усмехнулась — сколько было бы визгу, если бы с ним столкнулась Санса. Коридор внезапно закончился, и Арья подняла факел повыше — насколько хватило роста. Тёплый свет хлынул от её ног в стороны, стремительно выхватывая ровные ряды мертвенно-бледных статуй. Старые и молодые, бородатые и гладко выбритые люди, высеченные из камня, замерли на своих постаментах с суровыми выражениями лиц. Крипта Кастерли. Не ожидала Арья набрести на неё. Прежде она была лишь в одной крипте вне дома — в Кархолде. Вместе с Джоном и Браном они спустились до уровней, где пар изо рта оседал изморосью на ресницах. Кажется, они тогда поспорили, кто лучше помнит основателя Карстарков. Бран вообще говорил, что изначально тот был Старком и отличился подвигами во времена Долгой Ночи. Его статую Арья помнила смутно — лохматый плечистый дядька, чью бороду покрывала не то паутина, не то мох. Даже волка в ногах у него не было, как у её предков в Винтерфелле. Единственное, что в нём было примечательного — высеченный кинжал из камня на поясе. Роскошные ножны покрывал объёмный, острый, почти хищный узор; рукоять же венчали три гранёных камешка: один в навершии, в форме капли, и два поменьше, округлых, на противоположных сторонах гарды. Шаги гулко отдавались эхом от сводчатого потолка. Фигуры провожали её невидящими глазами. Проходя из одного зала со статуями в другой, Арья безотчётно коснулась ладонью влажной стены. Холодная. В Винтерфелле всегда были тёплые стены — в них бежали горячие воды подземных источников. Постепенно вычурные короны исчезли с каменных голов, пропали и оторочки меха, наверняка изображающие горностай, а на деле смешно топорщащиеся серыми колючками. И за следующим поворотом ей в глаза ударил свет. Арья смущённо переступила с ноги на ногу, когда увидела сидящего на одной из мраморных скамеечек лорда Кивана. Он сидел перед двумя совсем новенькими на вид небольшими статуями, нетронутыми ни пылью, ни паутиной. И если до этого он всегда, даже раненный, словно излучал силу, то теперь он сам напоминал одну из статуй — сгорбился, окаменел, будто сам приобщился к вечности. Чувствуя себя до ужаса неловко, Арья собралась уже на цыпочках уйти назад. Но, видимо, эхо от её шагов сыграло плохую шутку, и она не осталась незамеченной. — Осуждаешь? — глухо, но резко спросил Киван, а потом всё же повернул к ней голову. Наверное, на её лице отразилось замешательство, и он успокоился и повернулся обратно к статуям, облокотившись локтями на колени. — Мужчинам не полагается скорбеть и горевать. Это удел женщин. Мы же должны быть всегда сильными, чтобы защитить их… и наших детей. Решив, что глупо стоять вот так, в проходе, она решилась подойти ближе. — Я не хотела вас потревожить. Глядя на точёный бесстрастный профиль, ей сложно было понять, о чём он сейчас думает. — Каменщик закончил работу… Я просто хотел проверить. — Бесцветным голосом сказал Киван, а потом как-то болезненно поморщился и добавил: — Они совсем на них не похожи. Арья перевела глаза на статуи двух мальчиков. Слова Кивана остро резанули слух и всколыхнули другое воспоминание в её груди. Отец тоже говорил, что в изображении Лианны в крипте нет ни капли от неё. И как похожа Арья на саму Лиану… «Лиана была красивой». Вот только теперь она в окружении гробниц не своих предков. Вокруг мертвецы Ланнистеров. Вон стоят Титос, Тигетт, Стаффорд… Не по себе было читать о них в книгах сухие строки летописей, понимать, что за тем самым столом, где она сейчас трапезничала, они когда-то сидели, а теперь покоятся здесь. Дикой казалась мысль, что Ланнистеры это не только враги, чьи войска громили северян, но и семья. Некогда большая и дружная. Она так часто думала о том, сколько горя Ланнистеры причинили её семье, что не задумывалась, что и северяне принесли семье Кивана немало боли. Арья решительно подошла ближе и села рядом, стараясь не смотреть на него. — Мой отец порой ходил в крипту к своей сестре. И не считал это постыдным. Киван с изумлением покосился на неё. Вот чего он не ожидал от этой маленькой дикарки, так это своеобразной поддержки и сочувствия. И если первым желанием, когда он услышал робкие шаги за спиной, было прогнать девчонку, чтобы она не видела его слабости, то теперь ему думалось, что вечера с её отповедями, на удивление уже менее язвительными, всё же куда лучше тишины. Киван всмотрелся в её профиль, серьёзное, чуть задумчивое лицо, и что-то шевельнулось в памяти. Какой-то смутный образ, похожий на неё. Глупость какая, ведь он точно не видел её никогда прежде до Харренхолла. — Иди переоденься к ужину. Можно подумать, ты все подземелья собой обтёрла, — мягко проворчал он, не найдя других слов. Девочка лишь кивнула и послушно направилась к выходу, даже не став спорить. Удивительные вещи порой случаются.***
Тонкий клинок из добротной стали покоился на жемчужно-сером бархате. Слишком длинный для кинжала и слишком короткий для мужского меча. Без излишеств, без украшений, с небольшим клеймом на клинке чуть выше гарды. Клеймом кузни Винтерфелла, как оказалось. — Мастер абсолютно точно уверен в этом? — ровным голосом поинтересовался Киван. — Клялся старыми и новыми богами, милорд, — добродушно пробасил кузнец, почёсывая рыжую с серебром бороду. — Клеймо не нашенских краёв, тут и я поручиться могу. А этот мастер голова, все кузни Севера знает. — Пусть заплатят ему обещанное. — Киван запахнул меч обратно в бархат. — Как изволите, милорд, — поклонился кузнец и мазнул по нему масляным хитрющим взглядом. — Подарок для вашей воспитанницы готовите? — Ступай, — сухо велел Киван, поднимаясь из-за стола и подходя к окну. Окна кабинета Хранителя Запада выходили в главный внутренний двор Кастерли. И отсюда было прекрасно видно, как девочка дерётся на палках с сыном главного псаря. Возмутительно. Меч, который стражник отобрал у неё ещё в Харренхолле… Он мог попасть к ней в руки разными путями. Но отказаться проверить его было бы слишком глупо. Только теперь Киван понял, кого так смутно напоминала ему девочка. «Мой отец порой ходил в крипту к сестре». Лианна Старк. Девушка, из-за которой пролилось столько крови. Дочь мелкого вассала, ха! Киван не помнил, когда он последний раз чувствовал себя таким дураком. В письмах Серсеи, которые получал Тайвин ещё до отъезда Кивана, не было ни слова о побеге младшей дочери Неда. Не сложно представить реакцию брата, когда тот узнает, насколько подвела его дочь. Девочка дралась с азартом, вдохновенно размахивая палкой. Даже отсюда было видно, как она раскраснелась, а рубаха прилипла к мокрой спине. Несмотря на то, что мальчишка был выше её на голову, ловкости и упорства ей было не занимать. За то время, что Киван смотрел на них, она уже раз пять получила по пальцам, один раз в бок, а после приняла удар на локоть. Кто же так делает! Арья Старк… Сестра Робба Старка, дерзко объявившего себя Королём Севера. Правильней всего было бы известить Тайвина о такой находке. Пускай и небольшой, но всё же козырь. Вот только что они могли бы выжать из неё? Молодой Волк отказался от обмена Джейме на двух своих сестёр. И, видимо, до сих пор считает, что они обе в Королевской Гавани. Даже если девочка вернётся к брату, так или иначе, Старки обречены. Вернувшись к родным, она попадёт на бойню. У Арьи Старк нет будущего. Мальчишка начал теснить её к загону с поросятами. Недостаток ловкости перекрывался выносливостью, а отсутствие расчёта — физическим превосходством. И сейчас он упорно загонял её меж здоровенной горой неубранных дров и дощатой оградой, за которой похрюкивали невольные зрители. В дверь постучали, и после разрешения вошёл Крессел. — Ваша воспитанница растёт, — начал издалека мейстер, став у окна вровень с ним. — Не вижу пока в этом ничего удивительного. — Киван, сложив руки на груди, наблюдал, как девочка пытается прорваться мимо мальчишки. И ведь уже раз десять могла просто приказать ему остановиться. Настырная. — Ей пока лучше воздержаться от физических упражнений, — продолжал куда-то клонить Крессел. — Ты бы лучше ответил, кто допустил это безобразие во дворе. Кажется, я ясно выразился, что против этого. Это неподходящее занятие для девочек. Обходя лужу грязи, мальчишка поскользнулся и взмахнул неуклюже руками, едва не потеряв равновесие, а девочка сделала резкий выпад, ударив его в бок. По ногам надо было бить! Или в грудь, чтобы повалить окончательно. — Правильнее было бы сказать для девушки, — кашлянул в кулак мейстер. Киван недоумённо глянул на него. — Служанки доложили мне. У вашей подопечной пошла сегодня лунная кровь. — Вот оно как… Отбивая раз за разом удары слева, мальчишка зазевался, и девочка рванула вправо. Ударила его плашмя палкой по спине, а тот с воинственным воплем развернулся и толкнул её локтем в грудь со всей дури. Поросята пронзительно завизжали, когда в стороны полетели комья грязи. Киван поморщился, глядя как его воспитанница теперь лежит в луже. — Вели приготовить ей ванну. И пусть вечером придёт в мой кабинет. Мейстер покорно кивнул и со странным выражением на лице вышел из кабинета. Киван рассеянно провёл пятернёй по волосам. Надобно поговорить с девочкой о взрослых проблемах. Как-никак он в ответе за неё. Впервые Киван пожалел, что когда подобная ситуация произошла с Серсеей, эта тяжкая участь выпала Тайвину. Кожаная карта Западных Земель была тогда на пару тонов светлее, а у деревянного льва на спинке кресла уже отсутствовал хвост — Серсея так и не призналась, куда спрятала его. — И ты предлагаешь мне поговорить об этом с Серсеей? — Паники в голосе Кивана было больше, чем праведного возмущения. — Именно, — безапелляционно заявил Тайвин, разливая вино в два стеклянных кубка с золочёной каймой. — Если бы ты пару лун назад не отпустил жену навестить Дженну у Фреев, то говорила бы с ней она. Вина за это полностью лежит на тебе. Киван впервые пожалел, что не согласился ехать с Дорной к «дражайшим родственникам». — У меня нет ни одной дочери, почему именно я? — Тебе я доверяю, как себе. К тому же ты сам говорил, что всегда хотел дочь. — Криво усмехнулся Тайвин. — Приобретёшь бесценный опыт на будущее. — Может, я лучше соглашусь умереть мучительной смертью, назвав тебя трусом, а? — Киван поднёс к лицу свой кубок и посмотрел на брата сквозь стеклянные стенки, прищурив один глаз. — Прекрати строить из себя Гериона, тебе не идёт. Киван вздохнул и поставил кубок обратно на стол. — Тогда хотя бы монетку подкинем. Так будет хотя бы по справедливости. — И ты позволишь какому-то жалкому золотому дракону решать судьбу моей дочери?! — возмутился Тайвин, а потом решительно придвинул стул ближе к Кивану и сел напротив. — Решим уж тогда по-мужски! — Он широко осклабился и поставил локоть на стол, подняв руку. — Сейчас ты пожалеешь, что давно не доставал носа из своих бумаг, — улыбнулся в ответ Киван, поставил локоть рядом и сцепил с ним руку. — На счёт три? Теперь Киван плохо представлял, как построить предстоящий диалог с воспитанницей. Наткнувшись глазами на завёрнутый в ткань меч на столе, он поднял его и убрал в сундук. Будто тайну спрятал. За окном стремительно темнело. Киван, подперев щёку рукой, барабанил пальцами по столу. Диалог в голове по-прежнему не складывался. Когда в дверь постучали, а после неуверенно зашла причина его головной боли, Киван уже был готов уцепиться за любой предлог и перенести разговор на завтра. Нет, если он это сделает, то победителем определённо стоит признать Тайвина, который пережил мучительную беседу с Серсеей. К слову, после того случая брат стал чаще появляться во дворе с тренировочным мечом. — Мейстер Крессел сказал, вы хотели меня видеть, — сказала Арья, стоя почти вплотную к двери. «Не Арья, — мысленно поправил себя Киван. — Старки умрут для всех. Для Арьи Старк в этом мире нет места». Он пробежался глазами по щуплой фигурке, не зная, с чего начать диалог. Кончики волос едва заметно вились, не успев высохнуть до конца после ванны. — Я смотрю, волосы стали отрастать. Серые глаза смотрели как-то непривычно настороженно. Как в первые дни после приезда сюда. — Я прикажу служанкам их остричь. — Зачем? — растерялся Киван. — Мешают, — процедила девочка. — Не вздумай. Что за глупости. — Сложно было подобрать ободряющие слова для этого почему-то воинственно настроенного ребёнка. — Многим мужчинам нравятся девушки с длинными волосами. С ними ты будешь выглядеть лучше. Прикусить бы ставшим неуклюжим язык! Серсея в её возрасте наверняка накинулась бы с обвинениями, что ему вечно всё не так. А эта — вон, прилипла к порогу, будто в смолу наступила. — Проходи. Не дошла шагов пять до заготовленного для неё стула. И вот как начать такой деликатный разговор? Может, отругать её для начала за то, что играла с палками во дворе? — Синяки на руках откуда? — начал он издалека. — Мейстер сказал, что вы видели нас с Титом во дворе, — пробурчала она себе под нос. Мда. Неудобно получилось. — Скажете сейчас, что мужчинам не нравятся синяки на девушках? — огрызнулась, сделав едва заметный шажок назад. Киван опешил от такого вопроса и реакции. — Вообще-то, я изначально хотел обсудить с тобой не это. Оглянулась коротко на выход. Руки нервно в кулаки сжала. — Да что не так-то? — взвился Киван. Глаза в пол опустила. Вся фигурка напряжена, того и гляди к двери рванёт. — Я не намерен играть весь вечер в загадки. Говори. — Зачем вы меня привезли сюда? — выпалила и вперилась враждебно глазами. — Зачем велели меня вымыть и привести к вам, как только я стала девушкой? Киван вытаращился на неё, с трудом переваривая услышанное. — Та-ак, — медленно протянул он, пытаясь соединить все разбежавшиеся мысли воедино. — Сама ты до этого додуматься не могла. Кто? — Считаете меня настолько глупой?! — На пустом месте такие мысли у тебя бы не родились, — раздражённо заявил он. — Повторяю: кто?! — Кузнец болтал, а я нечаянно подслушала, — прошептала себе под нос. — Старый козёл, — едва слышно выругался Киван. — Именно так он про вас и сказал. — Я?! Старый?! — Он аж гневно хлопнул ладонями по столу. — То есть против козла вы не возражаете? — ляпнула и тут же сама губу закусила, испугавшись сказанного. Киван с секунду смотрел на неё, не мигая, затем сдавленно кашлянул и… расхохотался. Громко и раскатисто на весь кабинет. Девочка аж дёрнулась, а на лице читалось полное непонимание происходящего. — Иди сюда, непутёвая сплетница. Он утёр выступившую слезу и поманил её пальцем. Девочка, явно уже не желая выглядеть трусишкой, обошла стол и подошла к нему. Киван, пытаясь сдержать ухмылку, развернулся к ней лицом и скрестил руки на груди. Не обзови она его козлом, он бы добавил сейчас что-нибудь успокаивающее. А так пусть понервничает чуток, раз думать головой не умеет. — Подслушивать, значит, любишь, — напущено сурово протянул он. — И много слухов по замку ходит? — Такой — один, — уклончиво ответила она. — И всем слухам веришь? — Большей частью они глупые. Людям надо говорить о чём-то. — А этот — не глупый? Киван, наклонив голову, рассматривая её пристыжённый вид. Интересно, о чём подумают в столице, если дойдёт слух, что он взял никому не известную молодую девушку в воспитанницы без очевидной причины. — Ладно. Ты где-то права. Людям надо о чём-то говорить и во что-то верить. — Он поднялся с кресла и прошёл к карте на стене. Скользнул невидящим взглядом по Западным Землям, писанным чёрными чернилами на тонко выделанной коже, и обдумывая внезапно пришедшую на ум идею. — Младший сын Титоса Ланнистера, моего отца? — Герион, — отчеканила без промедления. — Вот только в родословной от его имени не идёт больше никаких веточек, так ведь? Кивнула, явно не понимая, к чему он ведёт. — Герион был добрым, но очень импульсивным. Наверное, было бы лучше, если бы Тайвин подобрал ему невесту намного раньше произошедшего… — Киван снова развернулся к карте. — Наш младший брат совершил ошибку — влюбился в простолюдинку. Тайвин прекрасно помнил, с каким презрением смотрели другие вассалы на нашего отца, когда тот связался с дочкой свечника, и не мог позволить кому-либо снова опорочить наш род. Даже когда Герион просил его разрешения сделать Бриони своей женой перед Богами. Однако получив отказ привести её домой, Герион не оставил девушку. По правде говоря, это было секретом от Тайвина. Гери часто уезжал к ней по разным причинам. А в очередной раз вернувшись, сообщил мне, что стал отцом. Улыбался ещё так, дурак. — Киван тяжко вздохнул. — А лет восемь назад он уплыл в Эсосс… Всем сказал — искать наш фамильный потерянный меч «Светлый Рёв». Как ты знаешь, больше его никто не видел. — И он вот так бросил женщину, которую любил, и ребёнка? — с возмущением спросила девочка. — Некого было больше бросать. Восемь лет назад в Западных Землях разразилась эпидемия болотной лихорадки. Киван снова прошёлся к столу, ожидая, пока она сама додумает остальное. — Лорд Тайвин поступил несправедливо, — осмотрительно произнесла девочка. — Если бы он дал своё разрешение, и Бриони с ребёнком укрылись в замке, они были бы живы. — Мою жену это не спасло. — Чуть сдвинув стопку бумаг на столе от края, он продолжил. — Его дочь была бы сейчас твоего возраста. Вот только кроме меня её никто никогда не видел в замке. И не знают, что она мертва. Зато ни у кого не возникнет сомнений, почему я привёз свою племянницу в Утёс. — И как теперь меня будут звать? Хоть с чем-то не спорит. Всегда бы так. — Джой Хилл.