Необычное начало

— Хах, не ожидал? — фиолетовая, полноватая кошка зло улыбалась, держа в руках пистолет и направляя его на Фреша. — Н-но…вы… — Мы уже поняли, что это я, грязная шлюха. Она пнула лежащего спортсмена, с отвращением вытерев туфлю о ковер. Переведя свой взгляд на радужного, она с ненормальной улыбкой подошла к нему, взведя курок. Фреш отошел назад, будто в спешке, оперевшись о подлокотник дивана и, обойдя его, начал отходить к окну. Кошка, будто не заметив этого и все так же держа беднягу на прицеле, хитро усмехнулась. — Ну же, крошка, не беги — она улыбнулась еще шире, прищурившись — а знаешь, ты мог бы тогда остаться в нашем борделе. Поверь, тебя бы выбирали каждый часик. — Вы отвратительны — проронил Радужка, но не пожалев о сказанном, продолжил — на вас уже никто не заглядывается, вот и жаба душит. Конечно, кто же выберет такую… — Замолчи! — Отвратительную… — Закрой пасть! — Грымзу! — Ах ты гаденыш! Она попыталась его поймать, но радужный, ловко увернувшись, оказался в другой стороне комнаты. — Что, старость? Или пончики отыгрываются? — Советую заткнуться — она выстрелила в миллиметре от его головы, заставив скелета нервно взглотнуть и неслабо испугаться. Дунув на дуло пистолета, она маньячно улыбнулась — и не такому с Метти научишься. — Метти? — Фреш уже начал догадываться о том, кто это, но решил все же услышать это от кошки. — Уже своего дядю не помнишь? Хах, а ведь ты и та тупая крольчиха упекли его в тюрьму. Ну чего ты глазками хлопаешь? Воспользовавшись тем, что он отвлекся, кошка, схватив его за руку, резко дернула скелета на себя, и осмотрев кость, усмехнулась — проверим, насколько у тебя прочные руки. Громкий хруст, сопровождаемый криком Фреша, казалось, ничуть ее не смутил. Она подняла осколок стекла и провела по его фалангам пальцев, наступив сопротивляющемуся радужке на ребра. — А ведь знаешь, я могла убить эту крольчиху в первую встречу. Мешало только то, что в магазине были камеры. Бедняжку это не спасло, когда она вышла на улицу — хруст, новый громкий вскрик — и где же ты был в ту ночь? Она чуть не погибла из-за тебя. Во всем виноват лишь ты один. Вот почему ты не сдох тогда от голода? Почему продолжаешь сопротивляться? — склонившись к его черепушке, она опалила его своим мерзким запахом дешевых духов — ты продолжаешь звать на помощь — очередной сломанный палец — но никто не пришел. Ты знаешь, насколько были жалкие твои родители? Они согласились помочь незнакомке, и сами же завели себя в могилу — она вновь посмотрела на лежащего спортсмена и гадко усмехнувшись, повернула лицо жертвы в его сторону — Твой дружок не скоро проснется, может, он уже умер от дозы снотворного. Я похоже, переборщила чутка. — Т-ты убила моих р-родителей. — Да, мальчик мой. Мы с Меттатоном. Мы с ним отличная команда, и должны были вместе прикончить тебя, но ты, мелкая тварь, упек его в тюрьму. Но ничего, я принесу ему в трофей твою пыль. Крольчиха уже не будет нам мешать, тебя никто не спасет. У тебя такой хороший дом — она мечтательно обвела глазами комнату — а сколько денег сохраненны для тебя твоими родителями. Есть лишь одно лишнее-ты. Но ничего, скоро этого грязного пятна не будет. Она сжала в руках его ребро, ненормально засмеявшись. Резко дернула его на себя вверх, она с наслаждением слушала новый крик. — Какой же ты жалкий. Вдруг она пошатнулась и упала рядом. Позади нее стоял ПиДжи, который с ненавистью осматривал кошку. — Научись выбирать выражения, тварь. — Дж-Джемми… — Чшшш… Все хорошо. Я сейчас вызову скорую. — Я люблю тебя. — Я тебя то… — Прости — Фреш оттолкнул его от себя. Послышался выстрел. Кошка, усмехаясь, держала пистолет, направленный до этого на спортсмена, которого оттолкнул радужный. — Так даже лучше. — Фреш, нет! — Ни с места! В комнату ворвались люди в военной форме. Они мигом скрутили руки преступницы, и склонив ее голову к самому полу, повели из дома. Кошка что-то кричала о том, что это ошибка и ее подставили, но это ей не помогло. Посадив розовую на заднее сидение, часть группы уехала. Другие остались снаружи, переговариваясь с кем-то по рации. Послышалась сирена скорой помощи. ПиДжи будто и не слышал этого. Слезы скатывались по его скулам, и он обнимал тяжело дышащего скелета. — Фреш. — Не плачь, прошу. Я не хочу, чтобы ты грустил. Спортсмен не сдерживал рыданий и прижимал его к себе, покачивая и приложив ладонь к дырке в черепе, пытаясь остановить кровотечение. Радужный, потянувшись к нему и поцеловав, улыбнулся, упав обратно. Глаза медленно закрывались, на уголках глаз скопились слезинки. Чернильный поднял его и быстро спустившись по лестнице, увидел входящих врачей с каталкой. Он аккуратно туда положил его, передав управление другим монстрам. Те разрешили ему сесть с больным, прямо, без совести, сообщив, что скелет может не дожить до больницы. — Зачем, зачем, зачем… Черный сжимал ладонь своего любимого. Слезы скатывались по его скулам, падая на больничную простынь. Он не мог потерять его. Нет. Только не сейчас, только не так. Он не помнил, как они доехали до больницы. Каталку с Фрешем быстро увезли, оставив чернильного в зале ожидания. Спустя десять минут к нему присоединилась его семья, Корри со своей сестрой и семья Гота. Все сели возле него, попросив рассказать, что произошло. Он не мог им ничего ответить. Спортсмен будто находился в другом измерении, никого не слыша. Все голоса раздавались будто из тумана. Паллет, обняв брата, просто молчал и гладил его по черепушке. ПиДжи не выдержал и зарыдал, не стыдясь всех. Но и никто не мог его за это судить, ведь у всех глаза были на мокром месте. Корри была в такой же прострации, что и он. Все сидели, обнявшись друг с другом, боясь за Радужку. По всему отделению раздавался крик: «разряд» и шум тока. Казалось, будто с каждым ударом их сердца разрывается на сантиметр, заставив сжаться от очередного крика. Спустя три часа Готти не выдержала.  — Так ПиДжи, что же все-таки произошло? — Гадина. — Гадина? — Эта гадина выстрелила в меня дротиком со снотворным. Я не смог защитить его! Это моя вина! — Я убью ее — Корри все же выплыла из прострации и зло нахмурилась — я сотру ее в порошок, я…пусти меня! — Готти обняла сестру, не позволяя ей вырваться, и погладила по голове. — Тише, и мне оставь хотя бы свободный участок тела этой уродки. Вдруг дверь в комнату ожидания открылась и на порог вышел уставший, но счастливый врач. — Мы смогли. Он выживет.