Отбросы

Соленый запах моря залетал на борт судна и оседал на деревянной поверхности корабля. Я только сошла с этого рейса и радовалась земле — три дня в плаванье плохо сказывались на мне, а морская болезнь превратила «увлекательное путешествие» в сидение под скамейкой трюма в надежде, что меня не вывернет прямо сейчас наизнанку. Вряд ли я могла оценить красоты города — порт был таким же, как и везде, моряки шли ровным строем в ближайшую таверну, торговцы пытались перекричать друг друга, но в их состязании крика с явным отрывом побеждали чайки. Вся эта какофония звуков только усиливала и без того неутихающую головную боль. Я жмурила глаза и нетвердой поступью шагала по крупному камню мостовой, пока в один прекрасный момент не почувствовала жар. Начало казаться, что солнце с ненавистью нацелило на меня острые лучи, которые теперь пронзали каждый дюйм моего тела. Захотелось раздеться и прыгнуть в воду; перед глазами плыло, и я пыталась безуспешно схватиться хоть за что-то. Последнее, что я помню — это ярко-красное пятно и полную темноту. Я очнулась в уютном полумраке — еще не открыв глаз, я уже понимала, что нахожусь в лазарете. Этот запах трав сразу же ударил мне в голову — приятный контраст по сравнению с приевшимся соленым воздухом. Я несколько раз моргнула и попыталась встать, что закончилось полным провалом и цветными кругами на потолке. — Вы уже очнулись? — обеспокоенный голос приятно ласкал слух, и я интуитивно почувствовала приязнь к незнакомке. — Прошу, не двигайтесь, действие лекарства еще не прошло. — Я в лазарете, да? — не самый удачный вариант завязать разговор, но мне почти физически необходимо было узнать, где я. — Это медицинское крыло во дворце, — девушка отодвинула стул и подошла ко мне. Ее волосы… такие яркие и красивые. — Меня зовут Шираюки. Как вы себя чувствуете? — Как будто по мне только что пробежался табун лошадей, которых учат танцевать чечетку, — не соврала я, игнорируя совет Шираюки. Мышцы ныли, как после забега в горы и обратно, но я лишь сцепила зубы. — Скажи, Шираюки, это у вас так принято — всех, кто падает на улице, сразу тащить во дворец? Она покраснела, удивленно открыла рот, но затем очень быстро улыбнулась. И я улыбнулась ей в ответ — она не обиделась на мою грубость, спасибо богам этикета. — У вас случился солнечный удар, а я оказалась рядом, — поведала она мне, и что-то в голове начало всплывать. Да, то неумолимо приближающееся красное пятно — такого же цвета, как и волосы этой девушки. — Я придворный фармацевт, поэтому и решила, что будет лучше всего, если вас доставят именно сюда. — Вот как… — я глянула на зашторенное окно и улыбнулась краешком губ, — тогда спасибо, Шираюки, — я повернулась к ней и с удовольствием отметила прекрасную улыбку этой девушки. Она сменила мне повязку — жар прошел, даже голова со временем перестала болеть. Эта девушка с красными волосами каждый раз с восторгом поясняла мне, что за лекарство она использует и как оно помогает — я не запомнила ничего из этого и, если честно, не горела таким желанием. Наконец, после ее очередной попытки уважительно узнать что-то обо мне, я осторожно коснулась ее руки. — Прошу, давай на ты, — ее подобная просьба застала врасплох, но я быстро поняла — Шираюки почти на все реагирует легким удивлением в начале и широкой улыбкой в конце. Мне за всю жизнь, пожалуй, ни один человек столько не улыбался. — Меня зовут… Как я не люблю, когда прерывают — точно в этих уличных спектаклях, прямиком посреди какого-то диалога, который должен бы что-то объяснить, всегда является рояль из кустов. Мой рояль вышел не из кустов — он постучал дважды в дверь и, не дождавшись ответа, промурлыкал: «Госпожа, я вхожу». И мы с ним смотрели друг на друга ровно мгновение — прежде, чем я успела назвать его имя, он схватил Шираюки за руку и возник, как стена, перед ней. Его взгляд… несмотря на всю эту попытку изобразить глубокую ненависть, я встретила его с улыбкой, точно старого друга. И хотя мы никогда таковыми не являлись, в то мгновение я пожалела об этом. — А разве по кодексу ты не должен был сделать вид, что мы не знакомы? — я не знала, как обратиться к нему сейчас, и потому воздержалась от каких-либо имен вовсе. У нас с ним их слишком много, чтобы можно было хлопнуть по спине и позвать одним из них. — Убери кинжал и перестань пугать бедную девушку. Я поднялась на ноги легко и просто, хотя тело все еще ломило, а я была, будем честны, хреновым актером. Мой старый не друг и не враг напрягся в этот миг еще сильнее, и по лицу Шираюки я поняла, что она переживает. Причем не только за него. И это так забавляло. — Так эта девчонка — твой новый наниматель? — я усмехнулась. — Даже представить себе не могу, с чего бы кому-то на нее охотиться, но я тут не за этим, так что будь добр, прекрати все это. — Оби?.. — Шираюки коснулась края его одежды, и я несколько раз удивленно хлопнула глазами — вот, значит, как. Оби, теперь тебя так зовут… Я не сдержала смех, когда Оби недовольно сузил и без того неширокие глаза, а девушка позади него отчаянно пыталась вникнуть в суть происходящего. Атмосфера в комнате наступила такая, что хоть ножом режь и на хлеб намазывай. — Госпожа, эта женщина наемница, прошу, не отходите от меня, она может быть опасна. — Если считаешь, что я пришла по милую голову твоей госпожи — то вперед, обыщи меня, — я подняла руки вверх, — можете даже усыпить меня перед этим. Только, будь добр, не говори ты так громко, у меня голова трещит от твоего голоса. И правда, в голове образовался какой-то треск, который каждого слова Оби только усиливался. Я пошатнулась и схватилась за край тумбы. Кажется, Шираюки была права — мне не стоило так резко подниматься. — Оби! — к моему удивлению и новой волне мигрени, девушка вырвалась из защитной конструкции своего охранника и ломанулась ко мне. Какая забота… ей-богу, побуду здесь еще хоть час — и точно привыкну к такому. Я почувствовала, как хрупкое женское тело попыталось придержать меня. — У нее удар, она едва на ногах стоит! Пожалуйста, — кажется, она обратилась ко мне? — сядь, да, вот так, я сейчас принесу воды. Я даже не поняла, как оказалась на кровати; откинув голову назад, я наблюдала хоровод пятен. Оби сделал несколько шагов вперед и коснулся моего лба — я сделала вялую попытку перехватить его руку, но лишь скользнула пальцами по его коже. — Ты и правда больна? — звучало не как вопрос, и я не видела его лица, но мне казалось, что оно несколько мягче, чем минуту назад. — И мне и правда не нужна твоя госпожа, — я хотела посмотреть на него, но Оби понял это быстрее, чем я начала подниматься. Он без особых усилий уложил меня обратно в кровать и сел рядом, слегка склонившись, так, чтобы я могла видеть его лицо. — Твои глаза… Я не успела договорить, потому что мои собственные глаза неожиданно слиплись, и я погрузилась в глубокую дрему.