До встречи с тобой, ебанный Чимин.

По этой же причине, что нет никого, кто нравится плей-бою, он стрельнул глазами на репера, а тот замечает и уже собирается отползать назад, но тут сзади оказывается Намджун, который не позволяет убежать от судьбы. Чимин приближается. Становиться слишком жарко и напряженно. Даже музыка кончилась, а тишина стояла гробовая, такая, что можно было услышать как Тэхён в тёмном углу сглотнул. Юнги уже все молитвы прочитал, хотя является атеистом. Наконец, Чимин преодолел всё расстояние, а затем аккуратно провёл рукой по щеке Юна, по нижней покусанной губе, как бы заранее извиняясь, затем парень закрыл глаза и накрыл губы Шуги своими. Нежно и сладко, словно карамель. Блондин же даже сопротивляться перестал. А смысл? Прошло некоторое время, которое обоим показалось вечностью, а затем они отстранились. Чимин резко отполз на своё место, а Юнги сел нормально, скрестив ноги по-турецки. Тишина продолжала висеть и никто даже не думал её прерывать, так как просто не ожидали такого исхода событий, кто же знал, что Чимин влюбился в столь им ненавистного Юнги. А ведь и правда, он влюбился. С первого взгляда. Влюбился в маленькую бабочку на безымянном пальце левой руки, затем в открывшиеся ему первому татуировки. В бледную кожу, в серьёзное лицо. Влюбился у входа, столкнувшись с Шугой, агрессивно отвечая на злобный шик неформала. А после в самый неожиданный для себя момент, в неловкий вечер в столь грубый и необычный голос. Через несколько минут Тэхён поднялся на ноги, инстинктивно стряхивая штаны и немного пошатываясь. — Ну, я пойду. А то завтра ещё в университет идти, – пробурчал тот. — Я с тобой, – спохватился Намджун, а затем и Джин. После ушёл Чонгук и Джей-Хоуп. Остались только Чимин и Юнги, которые лишь изредка бросали друг на друга непонятливые взгляды, а когда случайно сталкивались, то смущенно отводили глаза и продолжали втыкать перед собой. Спустя несколько минут, Юнги понял, что ему немного хреново, что его кроет, ибо алкоголь начал разливаться с новой скоростью, будто бомба замедленной реакции. Его взор затуманился, поэтому он постарался подняться на ноги и спровадить Чимина, дабы одному побыть. Но когда Шуга поднялся на ноги, он пошатнулся и чуть ли не упал на жопу, но его поймал Чимин, который оказался рядом, как нельзя кстати. Юн склонил голову вниз и пытался хоть что-то разглядеть, сам не замечая того, как вцепился в руку младшего. Тот же в свою очередь мучался с желанием завалить Юнги куда-нибудь и отыметь. Но не может это продолжаться вечно ведь. Поэтому Чимин всё же решил воплотить всё задуманное в жизнь. И пусть его потом ненавидят и избегают, но сегодня можно. Младший аккуратно повернул хёна к себе лицом, а затем припечатал к стене, чуть подальше от кровати. Чим опять припал к губам Юнги, но на этот раз целуя мокро и пошло, проникая языком в рот и изучая нёба и зубы. Исследуя всё, так тщательно, будто пытался всё запомнить. Первое время Юнги сопротивлялся, пытался оттолкнуть, но потом смирился, тем более его руки к стене прижали. А запястья на столько сильно стиснули, что там, наверное, синяки останутся. Когда же воздух в лёгких закончился, Чимин отстранился, а между ними повисла прозрачная слюнка, которая как бы служила некой связью. Юнги поднял глаза на Чимина, а затем немного нахмурил брови. — Отпусти, – шикнул тот, но получилось тихо и не внятно, но Чимин услышал. — Нет, – строго произнёс тот, а затем проник руками под майку Юнги, слегка поглаживая нежную кожу, чувствуя то, как старший напрягается. По телу Шуги на самом деле пробежали мурашки, потому что Чимин горячий, а он холодный. Немного переместившись, они вдвоём плюхнулись на кровать. Пак навис сверху и снял с Мина верх. Он начал спускаться поцелуями вниз, иногда засасывая нежную кожу и покусывая ту. Задевая горошины сосков пальцами. Тогда-то с губ Юнги сорвался первый стон, поэтому Чимин снял с Мина штаны вместе с нижним бельём и разделся сам. После чего посмотрел в лицо Юнги, которое так и проклинало всех и вся, но в мыслях у блондина было вовсе другое: «Почему мне это нравиться? Я не гей», – думали, что он думал об этом. Но вот не задача, Юнги уже с 16 лет знал, что является представителем отряда «обычных голубых». Правда в Корее это не поддерживали, вот и скрывал он это всё. Младший засунул два пальца в рот, так как сделал вывод, что у Юнги смазки не водиться. Обильно смочив те в слюне, он вытащил их и приставил один к заднему проходу тихонько надавливая и проникая вовнутрь, получая в ответ злобное шипение со стороны Шуги, который покрывал всё трехэтажным матом. Вскоре Чимин добавил второй, а там начал двигать ими внутри, раздвиная по манере ножниц, тем самым растягивая. Посчитав, что Юнги готов, Чим сам пристроился сзади и начал медленно входить. Внутри было на столько узко, что сводило с ума и Чимин не привык к такому, поэтому немного сморщился, ибо немного больно. Старший же вскрикнул от боли, а из его глаз потекли слезинки. — Прости меня, Юнги. Тебе скоро полегчает, – шептал Чимин проталкиваясь дальше. Парень сцеловывал слезы с бледных щёк, а затем припадал к губам, пытаясь хоть как-то отвлечь. Шуга же схватился руками за плечи того, не позволяя видеть своё зарёванное лицо. — Продолжай, – тихо шепнул тот, когда боль немного притупилась, ибо уже сам хотел. Чимин начал двигаться, сначала доставляя дискомфорт, а потом находя заветную точку, от чего Юнги прогнулся в спине и открыл рот в немом стоне. Далее громкость его голоса нарастала, а когда Чимин сорвался чуть ли не на бешенный темп, он не выдержал и, содрогаясь и сжимаясь внутри, кончил, запачкав и Чимина. Малой тоже особо долго не продержался и излился немногим позже Юнги, после чего вышел из того и плюхнулся рядом, хоть места и было мало. Прижав худое и столь любимое татуированное тело к себе, Чимин ткнулся носом старшему в макушку и прошептал три заветных слова: — Я люблю тебя, – он затих, но потом вдруг резко продолжил немного охрипшим и резким голосом, – Мин Юнги, – будто старший не понял. После этого Пак заснул сном младенца, а Юнги долго не мог это сделать, ибо переваривал в голове всё, что случилось. Но получалось это плохо, поэтому он решил просто поспать, что и воплотил в жизнь.