35-15

«Сексуальность юности хрупкая и мимолетная». ©

Я помню, мы только-только пошли в школу после каникул. Апрель, который я любил, наверное, с детства, тогда не доставлял той радости, что раньше, лишь потому, что начинался новый учебный триместр, не сулящий ничего… интересного. Именно тогда, в третьем классе средней школы, когда мы только начинали выполнять практические по биологии, я начал тесно общаться с Тацуей. Тацуя Сузуки – мы вместе еще с начальной школы учились, сейчас я уже плохо помню его, но… я думал об отце моего одноклассника. И это казалось странным. *** Через наверняка нагревшееся стекло солнечные лучи светили прямо в глаза, так ярко и так неприятно, что приходилось закрываться тетрадью. Солнце как будто издевалось над нами, напоминая, что уже почти лето, а мы только начинаем учиться, и я уже предвидел эти жаркие будни в школьных кабинетах. ― Мацумото, передай Омодэ, ― шикнули мне с парты за спиной, из-за чего пришлось обернуться, а когда я сделал это, то получил недвусмысленный жест. На моей парте передо мной уже лежала сложенная, наверное, всемеро записка, и я перекинул ее на парту впереди сидящего. За время каникул не успеваешь отвыкнуть от этих стандартных школьных будней. Учитель продолжал рассказывать о свойствах химических элементов, я продолжал слушать его, подперев щеку рукой; солнце продолжало светить от бокового окна, у которого я сидел. Юу Широяма учился во втором классе старшей школы, ему было семнадцать лет, но, несмотря на эту разницу в два года, мы находили общий язык, и он даже, казалось, считал меня своим другом. Я не мог точно так же назвать его – у меня особые понятия о дружбе, поэтому предпочитал называть Юу приятелем или знакомым. Ему было без разницы: он не видел различий в словах «друг», «знакомый» и «приятель». Уроки у его класса, да и вообще у всей старшей школы, проходили во втором крыле здания, поэтому на переменах мы с Широямой встречались в холле. К слову, он любил, когда друзья и одноклассники называют его «Аой», но я считал это лишним пафосом и чаще обращался к нему по имени. Так сказать, чтобы спустить с небес на землю. Юу учился играть на гитаре еще со времен средней школы; кажется, он хотел создать свою группу в будущем, по его словам. Сейчас его навыки стали еще лучше, а с акустики он собирался перебраться на электрогитару, и, наверное, я ему завидовал. Отсюда и обращение по имени, которое ему дали родители, а не использование «сценического» прозвища. ― Мне кажется, или ты бледный, ― он задумчиво чешет подбородок. Юу выкрасил волосы в иссиня-черный, выглядит потрясающе, несмотря на то, что цвет близок к родному, но я был в шоке, когда он высветлил пряди и выкрасил их в ярко-алый! Пожалуй, он был единственный в нашей школе, кто вообще экспериментировал с волосами, и экспериментировал удачно. Я не решался делать что-либо помимо того, что травил волосы оттеночным шампунем. Да и то – после моих парикмахерских работ мне влетело не только от матери, но и от учителей в школе. Вроде бы разница с Юу в два года, а отношение к ученикам абсолютно разное лишь потому, что я еще не перешел в старшую школу. ― Наверное, освещение, ― незаинтересованно и запоздало ответил ему я, и Юу, вздохнув так же без особого сокрушения, а только, наверное, ради приличия, подтолкнул меня в спину к центральным дверям. Когда на улице тепло, сидеть у школы во время перемен – самое любимое времяпровождение. Кто-то устраивался на газонах, кто-то располагался на бетонных выступах возле крыльца, кто-то на низкой ограде вокруг школьной зелени, и именно там обычно заседали мы с Юу. В тени было не жарко, но при этом так же тепло. ― Держи, ― он, не смотря на меня, кинул мне алюминиевую банку, и я, когда опустил глаза, понял, что это чай из автомата. Мне нравилась и не нравилась одновременно эта черта в Широяме – он мог говорить со мной, а при этом рассматривать прыгающих на асфальте школьниц с моего крыла. Но в такие моменты Юу выглядел каким-то особенным, и я не скрою – мне нравилось смотреть на него подолгу, когда он взглядом отсутствовал. ― Спасибо, ― раздался щелчок, когда банка открылась, а после я сделал пару больших глотков. Зеленый, но сводящий горло чай. Юу его любил, и я его любил тоже. ― Как уроки? ― он часто спрашивал меня об учебе, и я ему выкладывал все подчистую. Мне, в принципе, больше не с кем было поделиться этим нытьем о том, как мне уже надоела первая неделя. ― Осточертели, если честно. Математик уже заваливает нас тестовыми заданиями, на физкультуре гоняют, как солдат, ― я снова посмотрел на него, припав губами к алюминиевому отверстию. ― Химия и биология – говорить нечего. ― Ммм… ― задумчиво промычал Юу, а я не смог не закатить глаза. Банка своим холодом обжигала ладони, а еще скользила в них, поэтому пришлось поставить ее на асфальт между ног. ― В третьем классе всегда так. Вас готовят, что поделать, ― он протягивал слово за словом так бесцветно и меланхолично, что мне всегда казалось, будто ему и вовсе дела нет до моей учебы. Но он всегда спрашивал сам. ― Будто я без физкультуры не перейду к вам, что за ерунда, ― фыркнул я, а Юу усмехнулся. ― Скоро будете делать проекты по биологии. В парах или группах, наверное. Но это, на самом деле, самое ответственное во всем триместре. Ну… ― он почесал затылок и глянул на меня краем глаза, после чего снова запрокинул голову. ― По крайней мере, мне так казалось. ― Проекты? ― Ну макеты. Вы же животный мир сейчас проходите, верно? ― я кивнул, а Широяма продолжил: ― Вот там и будет тема «Проекты». Мы это уже делали, было интересно. ― Творческие задания – легкие, так-то. Кто тогда знал, что именно на этой теме меня поставят в пару к Тацуе. Кто тогда знал, что именно эта тема «Проекты» сведет меня с человеком, о существовании которого я вообще не имел понятия? Школа никогда не меняла кардинально мою жизнь, я просто учился, учился, учился, как мог, и продолжал переходить на новые ступени. То, что происходило в школе, не создавало резких поворотов на моем жизненном пути, но эта чертова биология, чертов Тацуя и то, что происходило после – все оставило глубокий след. *** Самое приятное в апреле, как и летом, ― это теплые дожди. Еще не так жарко, как, например, в июне или июле, термометр показывает от шестнадцати до девятнадцати по Цельсию, и эти весенние дожди… Мать запрещает открывать окно во время дождя, но у меня была такая возможность, когда она была на работе или когда я запирался в своей комнате уже после обеда. Обычно после обеда мама не докучала вопросами и вечными окликами «Таканори, спустись», и я мог заниматься своими делами. Заниматься под этот шум из-за открытого окна. Окна нашего дома выходили на улицу с рядом соседних домов. Тротуар, узкая дорога и дом, точно такой же, как у нас. Весь наш район заставлен такими одинаковыми коттеджными коробками, которые во время дождя сливались с этой серой шумящей стеной. Мне всегда казалось, что под звуки дождя можно учить уроки, читать, просто валяться на кровати, но никак не играть в приставку, пялиться в монитор компьютера или же, например, смотреть телевизор. И как ни странно, в отличие от других пятнадцатилетних подростков, я чаще предпочитал спокойное времяпровождение, нежели ленивое. Хотя уроки я все равно не делал. На следующий день, где у нас стояла биология, я чувствовал себя пророком, когда учитель говорил о теме проектов, в которой каждая пара должна предоставить свой макет на предоставленные темы. ― Суть творческого задания в том, чтобы вы имели представление, так сказать, пространственное. Чтобы сами изучили наглядность, а не только текст параграфов учебников. Сейчас каждая группа выберет тему, только предварительно я поделю вас на эти группы из двух человек. Мне не особо было интересно, с кем меня поставят. Так получилось, что в учебе я видел только учебу, а отношения с каждым в классе были практически равными. Разве что поведение некоторых я одобрял, а действия кого-то раздражали своей глупостью, необдуманностью, резкостью. Так или иначе, я не склонен к предрассудкам, поэтому относился ко всем одинаково. ― Мацумото и Сузуки, ― я вскинул голову по инерции, когда услышал наши фамилии, пытаясь найти Тацую среди одиночных парт и сгорбившихся спин. Когда наткнулся на него, оказалось, что он тоже выискивал меня взглядом, а увидев, дружелюбно кивнул и даже улыбнулся. Я не помню, чтобы общался с ним вообще… так, наверное, какие-то незначительные диалоги одноклассников. У него были свои друзья в классе, он, кажется, близко общался с Такашимой, но когда его поставили со мной – не возмущался. ― Ты же не против, да? ― когда Тацуя задал мне этот вопрос, мне пришлось оторваться от своей тарелки и посмотреть на него. Он еще даже не разделил палочки и не приступал к еде – все таращился на бумажку, где было напечатано название нашей темы и подробное описание задания. ― В смысле? Я медленно жевал, он смотрел на меня каким-то извиняющимся взглядом, который периодически переводил на бланк А4. ― То, что попросил именно эту тему, ― он действительно тему попросил сам. Мне, например, ничуть не интересен подводный мир и его обитатели, которых мы должны были как-то изобразить на широкоформатном ватмане. Я бы лучше выбрал тему животных горных, и тогда можно было бы делать макеты гор: это куда интересней, чем делать кораллы, рифы, подводные камни и прочее. Но Сузуки так уцепился за свое море, что мне пришлось согласиться. ― Нет, мне без разницы, ― я пожал плечами и потянул сок через трубочку. ― Главное − сделать к срокам, сдать и получить оценку. ― Еще рассказать. ― Ну, я не беру это в расчет. ― Значит, все нормально? ― его обеспокоенность по таким пустякам меня повеселила, и я беззаботно ему кивнул, на что Тацуя широко улыбнулся и принялся за еду. Его будто отпустило. ― Кстати, ― теперь настала его очередь говорить с набитым ртом. ― Где и когда будем делать? ― Я думаю, нам нужны хотя бы предварительные эскизы, а вообще… ― я на минуту задумался, оценивая ситуацию. Мне не особо хотелось вести его к себе, где постоянно дома отчим, а мать приходит вечерами уставшая и недовольная. Просто я привык к этой обстановке, но не горел желанием, чтобы кто-то из класса стал случайным свидетелем моих неконтролируемых отношений с домочадцами. ― Думаю, лучше работать у тебя. ― У меня… ― Что такое? ― Ничего. У меня, так у меня. Я пожал плечами и продолжил есть, изредка поглядывая на него. Сузуки перестал быть таким улыбчивым и, видимо, все больше стал погружаться в свои мысли: то еду до рта не доносил, то затормаживал, так и не вернувшись к тарелке. Я мог предположить, что у него дома тоже не все гладко. ― Послушай, ― он мялся передо мной, а я невольно прервал разговор с Широямой. Юу изогнул бровь, окинув коротким взглядом моего одноклассника, и отсел подальше, будто давая знак, что он подождет. Мы снова были на улице, снова светило солнце, а земля после дождя, который шел всю ночь, до сих пор хранила его запах и свежесть. ― Таканори, я насчет проекта, ― он опустился рядом на металлическую ограду, а я развернулся к нему, чтобы слышать лучше. ― Дело в том, что мать уезжает в командировку недели так на две, и это время я буду жить у отца. ― Ты живешь не с… ― я раньше ляпнул, чем подумал, поэтому прикусил язык. ― Понятно. А у отца – проблематично? Тацуя смотрел на меня внимательно, а после, что-то, наверное, обдумав, помотал головой. ― Начнем тогда с понедельника, да? ― он кинул короткий взгляд на Юу, будто смущаясь его присутствия, но тут же оживился, когда я положительно кивнул. ― Я могу сделать дома наброски, а завтра в школе разберем и подкорректируем. ― Отлично, ― Сузуки хлопнул в ладоши, тут же поднявшись с места. ― Така, ты такой ответственный, ― он засмеялся и, получив ответную улыбку от меня, убежал в здание школы, откуда и пришел в поисках меня. ― Ответственный Мацу-чан, ― хохотнул рядом Юу, за что отхватил локтем в плечо. Раньше я трепал ему небрежно волосы, но после покраски Широяма рычал на меня, когда я вообще их касался. ― Не называй меня так. Вечером мы с Тацуей много созванивались и очень часто по мелочам: я делал хоть и наброски, но все равно его мнение играло большую роль, и я будто подсознательно боялся допустить какую-то ошибку даже в зарисовке простым карандашом. Только когда я нагромождал лист примерными расположениями объектов, я понял, какая работа все-таки сложная и почему на нее отведено три недели. Тут даже, наверное, нельзя было обойтись без помощи взрослого человека, и я надеялся, что отец Тацуи сможет нам с этим подсобить.