35-15

Шаги в мою сторону, я задержал дыхание, внутренне желая слиться со стеной. Ступи я в сторону, и меня услышат, но побеги я отсюда – исход будет тем же. Разве что… Я вздрогнул, когда двое остановились буквально в паре сантиметров, как мне показалось, от угла, за которым я стоял. Остановились, и тут же послышалось какое-то шуршание, звуки… поцелуев?.. скользя вдоль по стене, вжимаясь в нее лопатками, я собирался уже сигануть в ту сторону, из которой вообще попал сюда, как снова послышались их голоса. — Хицу, довольно… — это определенно был Юу, не кто-то другой. И голос у него был… не такой, какой я слышу изо дня в день в школе. Такой странный, почти шепчущий, с придыханием. Неужели он?.. Я не чувствовал своих ног, не мог и шагу сделать, хотя мозгом понимал, что если меня засекут – случится что-то не очень хорошее и, может быть, не очень приятное. Осторожно ступая в сторону, наверное, на миллиметр, вжимаясь лопатками в твердую поверхность стены, я старался по-тихому и незаметно ретироваться из этого чертового коридора, за углом которого мой приятель вытворял нечто невообразимое с… мужчиной. Шаг в сторону, еще один; подошва кед бесшумно соприкасалась с кафельным полом, и, отойдя на пару метров от источников не самых приличных звуков, я пулей сорвался с места. Не по памяти, просто побежал вперед мимо каких-то комнат, после каждой желая, чтобы дверь в клуб оказалась следующей. Сквозь шум в ушах я услышал знакомый выкрик «Таканори!», но не стал останавливаться. С силой дернув на себя дверь, за которой гремела музыка со сцены, я снова нырнул в эту пучину теперь уже беснующихся зрителей-слушателей и, пытаясь не попасть под чьи-то пьяные выходки, пробирался к выходу. — Така, постой, твою мать, — ругнулись совсем рядом, как только я вывалился за дверь. Холодный почти ночной воздух охватил все тело, он был подобен ледяному душу в жаркий день от того, что контрастировал с духотой давки клуба. — Остановись, слышишь? — он дернул меня за руку, отчего я чуть не потерял равновесие, но все же удержался на ногах. Юу тяжело дышал, вероятно, из-за бега; уложенные до этого волосы растрепались, да и весь его вид почему-то потерял ту изюминку, что я находил в нем до этого. — Какого черта сейчас было? — переводя дыхание, я коротко кивнул в сторону клуба, а Широяма почти синхронно с моими словами закатил глаза, устало запрокинув голову назад. Он на долю секунды отвернулся от меня, а после снова обернулся лицом, но взгляд потупил, смотрел в асфальт. — Я задал вопрос, Юу, что сейчас там было? — вцепившись пальцами в рукава водолазки, сделал шаг ближе к нему, но он только отступил назад. — Это не то, о чем ты мог подумать, — начинает он, а я про себя отмечаю, что любое оправдание начинается именно с этих слов. — Конечно, не то, — саркастично с ним согласившись, я шумно втянул носом воздух, и слизистую отчего-то защипало; наверное, разгоряченный я не ощущал ночной прохлады, а нос – почувствовал. — Я вообще не должен перед тобой оправдываться, в курсе? — поспешно закурив и уже усмирив свое частое дыхание, Юу посмотрел на меня так, будто только что я совершил нечто непристойное, из рамок вон выходящее. Мы только смотрели друг на друга, и я даже не знал, что можно сказать ему. Это не было моим делом – с кем и как он проводит время; я никогда не был гомофобом или кем-то вроде них… но мне было странно узнать о том, что мой приятель не такой как все. По сути, мы никогда не поднимали тему девушек, а вздохи девчонок из школы Широяма всегда пропускал мимо ушей. Теперь я видел этому логическое объяснение… но откуда это непонятное мне чувство? Смесь страха, ощущения запретности, интереса и изумления от того, что все это время я общался с человеком, который не предпочитает, как говорится, прекрасный пол?.. — Я домой, — кинул я, не зная, что еще сказать или сделать, и не имея возможности выиграть эту зрительную борьбу. — Почти одиннадцать, куда пойдешь? — швырнув окурок на асфальт и затоптав его носком кеда, Широяма скрестил руки на груди и выжидающе на меня посмотрел. Из этого следовало, что разговор на ранее начатую тему мы не продолжим сегодня, в другое время – тем более. — Домой доберешься только к двенадцати. А если наткнешься на полицию? Я досадно поджал губы – он был прав. И к тому же, что бы я сказал матери, заявившись домой к полуночи? Ведь для нее я ушел к Юу помогать с историей. Хмуро посмотрев на Широяму, скрывая за этой угрюмостью обреченность, я все же удостоился от него приглашения обратно, хоть и не горел желанием продолжать здесь свой вечер. Кроме того, как теперь вести себя с Юу, который, по его же словам, оправдываться не должен, я не знал. Просто не знал. Оставшееся время − до двенадцати ночи ― мы слушали другие группы. В каком-то из многочисленных перерывов Широ толкнул меня в плечо, кивая на сцену и что-то говоря о том, что там выступала та самая команда, ради которой он пришел сюда. Я не нашел в этих ребятах для себя ничего примечательного, просто послушал их музыку и даже выцепил одну-единственную песню, которая понравилась мне за текст, а когда они отыграли свой репертуар, я снова потерял Юу из виду. В этот раз ненадолго: он отходил к сцене пожать руку вокалисту. — Это был он, — произнес Широяма, снова закуривая и выпуская дым носом в небо, когда мы шли по безлюдной ночной улице. Я не успел переспросить, как он дополнил, поясняя свои слова. — Вокалист группы, ты видел меня с ним. Открыв было рот для очередного вопроса, я снова замолчал, не зная, что сказать на его откровенье. Казалось, Юу вообще не заморачивается по этому поводу: спокойно курит, смотрит то под ноги, то в черное с легким рыжим заревом небо. — Не представляю, как можно целовать мужчину, — только и фыркнул я, ускоряя шаг и оставляя приятеля позади себя. Его слабую усмешку за спиной я расслышал, но не заострил на этом внимания. — Каждому свое, Мацу-чан, — нагнав меня, Юу пожал плечами и так обыденно выдохнул ядовитый дым в мою сторону, отчего пришлось наклонить голову вбок в попытке уйти от него. На самом деле, мне нечего было сказать ему по этому поводу. Мне не было противно, я не чувствовал отвращения, хотя должен был, несмотря на то, что мне предстояло провести ночь с Широямой в одной комнате, и я это осознавал. — То, что ты не устраиваешь истерику и не кидаешься камнями, уже радует меня, — хохотнул он, отнимая в очередной раз сигарету от губ и трепля меня по волосам. Этот жест будто разряжал напряжение между нами, напоминая о том, что Юу все тот же, и что ничего не меняется от его небольших секретов. — Просто я адекватный. — Девушки мне нравятся тоже. — Мы говорили не о тебе! — я слабо и шуточно ударил его в плечо, а Широяма, снова засмеявшись, подтолкнул меня в спину, и мы перешли зебру. Я старался не думать о том, что происходило раньше, не в этот вечер, а совсем давно. *** С утра в школу шли вместе, втроем. Я, Юу и вечно обитавший вокруг него сигаретный дым. Не знаю, почему он так много курил: вошло ли это в привычку так быстро или же это все для поддержания своего имиджа, в рамках которого Широяма выглядел старше своих семнадцати, то ли у этого была какая-то посторонняя причина. — Что там с вашим проектом? — выкидывая окурок и забирая волосы набок, он кинул на меня короткий вопросительный взгляд, а я в ответ только пожал плечами. Он был в процессе, но недоделан, а мы с Тацуей даже не договорились о новой встрече для продолжения работы. — Делаем, — односложно ответил я, перешагивая через узкие линии-проемы между бетонной плиткой, которой были выложены узкие тротуары к школьному двору. Юу оставил без ответа мои слова, но утвердительно кивнул в знак того, что понял. — Вообще, это сложно, и мы прилагаем много усилий, чтобы сделать как… — я замер отчего-то, но только после понял, что взгляд наткнулся на подъехавший массивный черный джип возле школьных ворот. — В чем дело? — легкий толчок в плечо заставил меня возобновить шаг, и я мотнул головой, скидывая с себя секундную задумчивость. — Сегодня солнечно, не хочу сидеть на уроках, — устало выдохнул я, поднимая глаза к небу и снова затормаживая. Так это выглядело бы, словно в первый раз я останавливался по той же причине. На улице действительно было солнечно уже с самого утра. У меня было такое ощущение, что уже лето, но учебный триместр напоминал мне абсолютно о другом. — Така! — его приветливый выкрик заставил меня обернуться уже у самых ворот, и я улыбнулся Тацуе в ответ, видя, как он хлопает дверью у переднего пассажирского сиденья и выбегает навстречу ко мне. Юу остановился тоже, а после, увидев моего одноклассника, прошел к центральным дверям здания школы. — И тебе привет, — уже подойдя ближе, я пожал его руку, и ответом мне стала широкая улыбка от уха до уха. — Ты поздновато, обычно приходишь за двадцать минут до начала урока, — заметил я, а Тацу в этот же момент кивнул на машину отца позади себя. — Простояли в пробке, поэтому так получилось, — виновато улыбнувшись, он заметил мой разглядывающий взгляд, блуждающий по машине, и тоже обернулся. — Кстати, что сегодня с нашими подводными камнями? Ты придешь? — После школы? Да, конечно, — поспешно закивал, но тут же посмотрел на самого Тацу, отрываясь от разглядывания авто, когда дверь ее открылась, а за ней замелькала знакомая мне высветленная макушка Сузуки-сана. — Твоего отца вызвали в школу? — я обеспокоенно дернул бровями, а одноклассник только засмеялся на мой вопрос. — Нет, что ты, просто мать является членом родительского комитета, а пока ее нет, она попросила отца вложить необходимую сумму на какие-то нужды, — он неопределенно повел плечами, а я, качнув головой, приоткрыл рот в немом понимающем «А». — Доброе утро, — мы не сразу оба заметили, как за спиной Тацу оказался его отец, а сам Сузуки-младший и вовсе вздрогнул, когда третий голос прозвучал, наверное, у него над самым ухом. — Доброе, Сузуки-сан, — как китайский болванчик за сегодняшнее утро, я закивал снова, и в ответ получил две совсем похожие улыбки. Они действительно были как две капли воды, только черты лица Тацуи были мягче и, естественно, более детские, как у многих в нашем возрасте. Он не красил свои волосы, не делал экспериментальных стрижек, носил школьную форму, в то время как Акира-сан казался мне яркой индивидуальностью. — Шевелись, — Сузуки-сан подтолкнул Тацу в спину, проходя за нами, — и не вздумай оправдывать свое опоздание тем, что был со мной, — смеясь, добавил он, и мы вдвоем поддержали его смех. — Таканори? — не успел и шагу к расписанию сделать, как меня тут же окликнули. Я подобрал свою сумку с пола возле скамьи, где переодевали обувь, и развернулся лицом. Акира-сан оглядывался по сторонам, вероятно, выискивая Тацу, хотя тот наспех кинул мне, что отойдет к каким-то знакомым, и пропал. — Не мог бы сказать, где учительская и кабинет директора? — он как-то озадаченно вскинул брови и будто бы извинился взглядом за то, что задерживает меня перед уроком. — Тацуя должен был… — Он отошел, — случайно перебил я его и кивнул в сторону малого крыла. — Там учительская нашей школы, а вот там, — я указал рукой в направлении противоположного отсека, — крыло старшей школы и там же располагается кабинет директора, — оправив сумку на плече, я прокашлялся и выпрямился. Сузуки задумчиво поджал губы и, видимо, размышляя, уставился в сторону большого крыла, куда густым потоком перед самым звонком торопились старшеклассники. — Вы навряд ли сейчас застанете кого-то в учительской, — предположил я, мельком глянув в ту же сторону, — ведь начинается урок. А директор принимает едва ли не круглые сутки, — я попытался пошутить, но взгляд отца Тацуи оставался по-прежнему задумчивым и отсутствующим. — М… — протянул он, будто вынырнув из своих мыслей, и, выдохнув, почесал затылок. — Спасибо, Таканори, что подсказал, — он мне благодарно улыбнулся, а я отвлекся из-за выкрика. — Така, на урок опоздаешь! — крикнули мне сбоку и я обернулся рефлекторно. — Чего ты его задерживаешь? — обратился Тацу уже к отцу и тут же потянул меня за рукав рубашки в сторону лестницы. — Директор на втором этаже, учительская – тоже, только отсеки разные, — крикнул он уже через плечо, а в следующий момент мы почти взлетели по ступенькам длинной лестницы, и сразу же по всему зданию школы прошел единый для всех мелодичный звонок.