35-15

Kashiwa Daisuke – Coto — Таканори?.. — Вы… вы разве не этого хотели? — смелость во мне сказала только эту фразу и тут же снова затихла. Я дотронулся до торса Акиры и замер, протянув руку к нему, но никак не мог пересилить себя, чтобы поднять голову и посмотреть в глаза, которые наверняка усмехались. Хотя, в его голосе не было и намека на усмешку. Если бы он насмехался над тем, что я дал старт всему этому сам… сложно представить, что было бы со мной. От порыва убежать до глубокой обиды, а может, Сузуки-сан препятствовал бы этому. Пока я не получил от него никакого ответа, я обдумывал его возможные варианты. И первым был «Я не хочу заставлять тебя, несмотря на свои желания». В моем сознании это было вполне логично, но навряд ли бы Акира высказался так открыто — я уже привык к тому, что он говорит странными загадками либо ошарашивает своими ответами в лоб. Я по-прежнему, как под гипнозом, сосредотачивал свое внимание внизу его живота. Под расстегнутой молнией строгих, чуть сползших брюк виднелась широкая резинка нижнего белья, а ниже — то, чего я никогда не видел и не старался увидеть. Когда мы с Акирой оставались наедине, все, что мы делали, помимо поцелуев, происходило в темноте. И те немногочисленные разы, когда я набирался смелости — пусть и под напором самого Сузуки-сана, — коснуться его, я ничего не видел. Мне было чертовски стыдно за тот первый случай, когда я, распластавшись под ним в светлой комнате, стонал от действий его руки, но… я был благодарен ему за то, что темнота оставалась с нами в самых волнующих моментах. — А чего хотел ты? — его голос вытеснил все мои размышления куда-то за пределы комнаты, и я, сам того не понимая, задрал голову. Лишь спустя пару секунд осознание того, что у меня приоткрыт рот, пришло. — Я? — Ты, Таканори, — я вздрогнул, когда холодные подушечки его пальцев коснулись моего предплечья, слабо сжимая и начиная управлять им. Управлять — потому что я не мог воспротивиться, а моя рука поддалась ему: опустилась ниже. И под своими пальцами я уже чувствовал не теплую кожу живота Сузуки-сана, а гладкий хлопок его боксеров. Они не были так сильно натянуты, как в другие разы, а под тканью ствол был мягче, чем тогда. — Опять такие вопросы, — пробормотал я, хотя все мое внимание было сконцентрировано на собственной руке, пальцы которой касались теплого члена Сузуки-сана, не напрямую, но все же касались. — Скажи мне, — он склонился надо мной, упершись рукой в стенку шкафа, возле которого мы стояли. — Сказать что?.. — Что ты хочешь, — его усмешка пришлась мне прямо в ухо, и я передернул плечами, качнув головой, однако уйти от прикосновения мне не позволили: Акира в момент прижал меня к торцу шкафа, а мою руку — вплотную к своему паху. Мне казалось, кончики пальцев обжигает то, что я ими трогал, а ткань белья уже была натянута, и плоть под ней стала тверже. — Возбуждаешься от этого? — я не видел, как двигаются его губы, но его глубокие глаза словно прожигали мои, въедаясь в них настолько, насколько возможно. — Н-нет, — я хотел мотнуть головой, но вместо этого всхлипнул, почувствовав вторую руку Сузуки-сана у себя в паху. — Врешь ведь, — тихо засмеялся он. Как в хаотичном танце, мои ноги заплетались, подвластные желанию Акиры, когда он, развернувшись, направился к постели. Комнатные лампы пошли кругом перед глазами, и несколько секунд пролетели тогда, когда я моргнул, а, открыв глаза, понял, что под спиной мягкий матрац, плотный плед. — Сузуки-сан, — прошептал я, уцепившись за его плечи, и почувствовал теплый выдох на своей щеке, когда Акира прильнул теснее. Его волосы покалывали кожу щек, а пряди подлиннее лезли в мои же глаза, от этого я жмурился и ворочал головой. — Признай, тебе хотелось этого всю дорогу сюда, — произнес он, целуя мою скулу и переходя на ухо, отчего я всхлипнул и зажмурился. Вспышка стыда за свое неумелое поведение появилась и разрослась внутри в считанные секунды, но тут же погасла, притупляемая действиями мужчины надо мной. — Вы не можете знать, чего мне хочется, — пробормотал я так тихо, что сам себя еле услышал, но до Акиры мои слова долетели, и он, приподнявшись и упершись локтем в постель, посмотрел на меня так внимательно, что выдержать этот взгляд я смог только пару секунд. Его губы улыбались. Слабо, но улыбка предназначалась мне. Снова по его же желанию я робко скрестил руки за шеей Акиры и инстинктивно подался бедрами вперед, когда он вжался между моих ног своим пахом. — Думаешь? — Д-да… — я не закончил, потому что резко одна мысль в моей голове перебила другую: Акира говорил, что я хочу всего этого, а в своих размышлениях я утверждал, что мое тело подчиняется желаниям Сузуки-сана. Разве такое могло быть? Разве могли мои руки сами обнимать его, против моей воли и по его прихоти? Мог ли я поддаваться ему, если бы не хотел этого сам? Зачем я ездил к нему, если не хотел? То, о чем я вдруг задумался, сильно озадачило меня, но времени на то, чтобы разобраться в этом, у меня просто не было. — Я хочу, чтобы ты кое-что почувствовал, — произнес Акира мне почти шепотом на ухо, а я сосредоточенно на него посмотрел, надеясь на пояснения. Но вместо каких-либо еще слов он поднялся и присел на мои бедра, а в глаза снова бросилась его обнаженная крепкая загорелая грудь. У Сузуки-сана были темные соски, темнее моих, линия грудины и кубики пресса выделялись как на барельефе, а сильные мышцы делали его руки красивой, плавной формы. Он выглядел как спортсмен, но я ничего не знал об этом… От разглядывания меня отвлекли его касания к моему животу — он расстегивал нижнюю пуговицу моей рубашки. — Это одна из тех вещей, доказывающих, как приятно находиться с мужчиной, — он внимательно смотрел за тем, что делают его пальцы, и говорил в это же время. — Думаю, ты еще не до конца понял это, да? Когда мы столкнулись взглядами, я сглотнул, неуверенно опуская глаза и пытаясь рассмотреть, что делают его руки. — К тому же, — он уже дошел до середины, кожу живота обдало холодом комнатного воздуха, — это наверняка поможет тебе осознать свои желания, раз ты все еще не можешь с ними разобраться, — последнее было произнесено с усмешкой, и мне в который раз стало стыдно. — Вы говорите о… — я почувствовал какую-то физическую невозможность произнести это вслух, поэтому замолк. Я хотел сказать о сексе, но будто почувствовал на своих губах какую-то печать молчания. Он ведь мог говорить о нем? Или, говоря о занятии сексом, он не мог оставаться таким невозмутимым? Но что еще могло… доказывать то, как приятно быть в постели с тем, с кем ты одного пола? — Я не имел в виду секс. Я снова подумал о том, что он читает мои мысли, но и это улетучилось из моей головы, когда Акира взялся за пуговицу и молнию моих брюк. Он уже расстегнул рубашку, и ее полы раскинулись в стороны, обнажая грудь. Я не мог ничего сделать и чувствовал себя перед ним в таком положении очень беспомощным и беззащитным. — Таканори, — он повернул мою голову за подбородок, когда я отвернулся, закусив губу от стыда и смущения, — не будь таким пугливым. — Мне не страшно, — хрипло пролепетал я, неконтролируемо моргая, так, что это наверняка выглядело очень глупо. — Просто… просто я немного волнуюсь. — Находясь рядом со мной? — он сделал такое безобидное лицо, что на секунду даже стало смешно, и, заметив это, Акира улыбнулся. — Это никак не пойдет тебе во вред, поверь и не переживай. С этими словами расстегнулась молния, послышалось шуршание, джинсы сползли с моих ног до середины бедра, а потом и вовсе исчезли. Когда пальцы Акиры взялись за резинку белья, я дернул бедрами, но меня удержала крепкая ладонь, призывая не двигаться. И ткань съехала вниз тоже. — Что вы… — Тс, — он наклонился ко мне, упираясь в матрац одной рукой, а другой — дотрагиваясь моей груди, которая все касания напрямую чувствовала слишком остро. — Полежи, ни о чем не беспокоясь. Я ощущал себя продуктом на разделочном столе. Я был перед ним почти полностью — не считая рубашки, — раздетый, а Акира лишил меня каких-либо действий и сам мог делать все, что только вздумается. Я был открыт и доступен, в комнате было светло, и он меня видел полностью. Даже там, где он касался раньше рукой, он мог меня рассмотреть. От этого я зажмуривал глаза и вновь кусал губы. Я не хотел чувствовать себя уязвимым. — Ну, что такое? — говорил он, усмехаясь, а я не мог сдержаться: начал дышать ртом и вздрагивал от любого касания к своей груди. — Ты слишком напряжен, — указательный палец надавил на вершинку соска, начиная массировать по часовой стрелке, и только от этого я прогнулся в спине, плотно зажмурившись и выдохнув сквозь зубы. Лишь на секунду его рука исчезла, а после я почувствовал новое касание — более влажное. Его пальцы были влажными. Большим и указательным он скручивал сосок даже до боли, но тут же отпускал и начинал массировать круговыми движениями, как до этого. Я изо всех сил пытался не застонать, но выходило плохо, и наружу рвался невнятный скулеж. Сам того не понимая, я сжал руками его плечи, когда Сузуки-сан склонился над моей грудью, слабо дуя на влажные участки кожи. Я не хотел — или боялся — видеть его в эти моменты, поэтому либо закрывал глаза, либо отворачивался. Его язык, который я уже чувствовал на своем теле раньше, обрисовал межключичную ямку, а губы попытались прихватить кожу в том месте, заставляя меня снова дергаться. Я ворочался под ним, сбивал плед на постели, но от этого мой член терся об эрекцию Сузуки-сана под его нижним бельем, задевая холодную молнию расстегнутых брюк. И это добавляло какой-то остроты ощущениям. — Не бойся смотреть на меня, — его пальцы, до сих пор немного влажные, провели по моей щеке неровную, почти невесомую линию, и, как по команде, я открыл глаза. Только лица Акиры не увидел. Зато почувствовал, как его губы смыкаются на моем соске, зажимая его между собой, а язык внутри теплого рта щекочет самый кончик. Я хотел было вскрикнуть, но резко закусил ребро своей ладони, когда зубы Акиры прихватили сосок, а одновременно с этим он засосал кожу вокруг него. — С-сузуки-сан, — запрокинув голову, я стиснул его шею руками, невольно прижимая ближе, а влажные дорожки слюны по моей груди побежали вниз: Акира опускался, отчего пальцами пришлось зарыться в его волосы, да и это давалось довольно неловко. — Совсем неплохо, да? — донеслось снизу, обжигающим дыханием мне прямо в живот, а Акира, прихватив меня за талию и приподняв над постелью, втянул в рот кожу живота где-то справа от пупка. Вздрогнув, я закрыл лицо ладонями, понимая, что они чересчур влажные и дрожащие. Он был так близко от того самого места, прикосновений к которому я так боялся, но я никак не мог предотвратить это. Или… не хотел? От его касаний мне было слишком жарко, слишком хорошо, слишком кружилась голова, слишком сумбурными были мысли. Пусть он не останавливается, — боясь даже мысленно произнести это, все-таки думал я. Моих бедер коснулись его ладони, когда я снова опустился спиной на кровать. Ноги как будто сами собой развелись шире — такими осторожными были касания Акиры к моему телу. Где-то на линии сгиба, совсем рядом с пахом, я почувствовал губы Сузуки-сана. Они были влажными от слюны и прохладными по сравнению с температурой моего тела, так казалось мне, когда он дотронулся ими до меня. Что будет дальше, я боялся даже предположить, не то чтобы додумать. Приподняться и посмотреть я не мог. Не мог даже оторвать ладони от лица, пока Акира не сделал этого за меня: осторожно убрал сначала одну руку, затем другую. — Успокойся. — Я не могу… — Та… — Я слышу, как сердце колотится. Это ненормально. Так не должно быть, да? — перебил я его и, вероятно, от волнения решил заболтать. Акира в ответ засмеялся, и я смог увидеть его, оторвав голову от подушки. Только вид улыбчивого лица Сузуки-сана совсем рядом с моим возбужденным членом заставил меня повалиться обратно и стыдливо закусить губу изнутри. — Это как раз таки нормально, — все его слова закончились хриплым шепотом, и Акира опустил голову, щекоча своими колкими кончиками волос низ моего живота. — Расслабься. «Расслабься», — повторил за ним я, но не успел сделать глубокий вдох, как ощутил прижимающиеся губы к совсем интимной зоне. Чуть выше сгиба бедра Акира ласкал языком кожу, втягивая ее в рот. Я захлебнулся ощущениями и эмоциями: стыдом, смущением, неловкостью, а главное – удовольствием, которое испытывал. То место на лобке невыносимо жгло, несмотря на то, что Акира раз за разом проходился по нему языком, и я активно толкнулся бедрами вверх. Это было что-то вроде рефлекса… Его широкая теплая ладонь удержала меня за бедро, сжав его пальцами и надавив вниз, заставляя меня лежать смирно. Но разве это было возможно? Я уже не раз говорил о том, что Акира был первым, кто вообще что-то делал с моим телом. И если удовлетворение рукой я знал и раньше, то действия, которые вытворял Сузуки-сан сейчас, были мне неведомы и ни разу не испытаны. Он никогда не был так близко к тому месту, он никогда не заходил так далеко. А сейчас я чувствовал его теплое дыхание на своем члене. Мне хотелось, чтобы вокруг была абсолютная темнота, чтобы Акира меня совсем не видел, но в комнате было светло, я лежал перед ним как препарат под микроскопом. И, возможно, если бы не это, я чувствовал бы себя более комфортно, чем сейчас. Я вздрогнул. Большим пальцем он надавил на кончик головки, растирая по нему влагу, отчего из моей груди непроизвольно вырвался судорожный выдох, смешанный со стоном. Все те же влажные скользкие губы прижались к стволу над основанием, но Акира замер, а вместе с ним и я задержал дыхание. — Мне давно хотелось… — его голос звучал задумчиво, но я не видел лица, — чтобы ты почувствовал это. — Давно? — выдавил я, дрожа всем телом и поджимая разведенные в стороны колени. Я ожидал ответа, но вместо него почувствовал касание языка вдоль по всей длине, то ли горячее, то ли наоборот, прохладное — я потерялся в ощущениях. Когда его сомкнутые губы прошлись по этой влажной линии, я не сдержался и застонал так, насколько мне было приятно. Я никогда не слышал, чтобы такие стоны рвались из моего горла. Это был не мой голос. Я просто хотел дать волю чему-то, что поднималось в груди необузданной волной и требовало вылиться наружу. Твердый язык Акиры надавил на головку, щекоча отверстие на кончике, и мне показалось, что меня по-новой бросило в жар: к щекам с иной силой прилила кровь, а голова даже в лежачем состоянии пошла кругом в обратном направлении. Комнатные лампы слепили глаза, и я невольно закрыл их, заходясь новым стоном. Губы Сузуки-сана обхватили кончик члена, вбирая его в рот, и рефлекс толкнуться бедрами выше снова повторился. Я не мог позволить себе сжать в пальцах волосы на его затылке, я не мог позволить себе попросить его сделать что-то большее, чем то, что он уже делает, но я чувствовал, что медленно сгораю от его действий. От его руки на своем бедре, от теплоты его влажного рта, от его волос, которые щекотали кожу, от его запаха, который застыл в ноздрях, не желая выветриваться. Свободная сухая ладонь прошлась вслед за губами по всей длине члена и опустилась ниже, когда губы сделали то же самое. Я почувствовал себя практически полностью в горячем рту Акиры, и только от этого мне захотелось немедленно кончить. Точнее, я чувствовал, что дольше не продержусь. — Сузуки-сан… Сузуки-сан, — словно через вату слышал я свой голос. Зато влажные хлюпающие звуки, которые были едва уловимы, каким-то образом доносились до моих ушей, но, так или иначе, терялись среди ощущений. Обе руки Акиры теперь удерживали меня за бедра, а его голова наверняка ритмично — судя по ощущениям, — двигалась на моем члене. Он сжимал губами ствол даже до какой-то болезненности, а потом выпускал изо рта с характерным причмокиванием. Обдавал прохладным дыханием головку и снова вбирал в свой теплый рот. — Пожалуйста, перестаньте, — зачем-то бормотал я, внутренне желая, чтобы это никогда не кончалось. Мне хотелось, чтобы он перестал только по двум причинам: я хотел увидеть его лицо напротив своего и я хотел расстаться с мучительным чувством стыда. — Сузуки-сан… я больше… Я нашел в себе силы, чтобы приподняться на локте, и в этот момент наши взгляды встретились. Мой — наверняка затуманенный и неясный, и Акиры — внимательный, глубокий, немного исподлобья, когда он выпустил ствол изо рта. Видя пунцовую поблескивающую головку собственного члена, соприкасающуюся с губами Акиры, я повалился обратно на спину. Не выдерживая и зарываясь лицом в свои ладони. В несколько движений его руки, которые мне показались тянущимися несколько минут, я кончил. Кончил на его пальцы, а внизу живота будто снова что-то взорвалось. Что-то настолько яркое и горячее, настолько возбуждающее, чего я никогда не испытывал раньше даже с Акирой. — Така. Мне показалось, что я заснул. Перед глазами очень долго было темно, телу — жарко, лицо по-прежнему горело. — Таканори, — я почувствовал, как его длинные пальцы касаются моей щеки, убирая приставшие к вспотевшей коже пряди волос. Когда я открыл глаза, увидел все те же лампы в потолке, а немного повернув голову — лицо Акиры. Он подпирал кулаком щеку, смотря на меня так спокойно и улыбчиво, что мне действительно подумалось, будто я долго спал. Но тело в некоторых местах все еще было влажным от пота: шея, лоб, ладони. — Можно… можно мне в ванную? — прохрипел тихо я. Сузуки-сан вскинул левую бровь, и улыбка его слегка поблекла, но он все же кивнул. Я отыскал и кое-как нацепил на себя белье, и на шатающихся ногах и с чувством онемевшего тела я неуклюже сполз с постели и проковылял в ванную комнату, сталкиваясь с косяками и стенами на своем пути. Замок изнутри щелкнул, я включил сильный напор холодной воды и, только лишь обильно, одним разом ополоснув лицо, привалился к кафельной стене. Чувствуя спиной холодную керамическую плитку, я сполз на пол вниз по ней и бессильно уткнулся лбом в свои колени. Все тело невыносимо горело. Я не понимал, что вокруг происходит: после того, что я чувствовал, мне хотелось, я должен был коснуться Акиры, что-то сказать ему, хотя бы видеть его лицо. Но я трусливо сбежал в ванную. Сузуки-сану тридцать пять лет… это возраст зрелого мужчины. Почему это происходит между нами? Почему мы получаем наслаждение, касаясь друг друга руками, губами, языком? Ведь ему наверняка хочется чего-то серьезного, полноценного — этого ведь хотят все мужчины… об этом я подумал тогда, когда он ласкал меня рукой на пару со своими губами. Мои ладони были слишком влажными от пота, а не от воды. По щекам теперь теплыми каплями стекала вода из-под крана, а мне хотелось набрать целую ванну такой ледяной воды, чтобы остудить тело хотя бы немного. Я должен был быть там, в комнате, а не сидеть здесь, прячась от всего за дверью. — Така, — я вздрогнул, так и не дотронувшись до дверного замка. Только ладонь к двери приложил. — Я сейчас выйду, — стараясь сделать голос непринужденным, произнес я, но в этот момент пальцы сами собой повернули защелку, и ручку открыли с той стороны. — Что-то не так? — его лицо выглядело озабоченным с каплей непонимания, и я понял, что Сузуки-сан наверняка сомневается, понравилось ли мне то, что только что было. На нем была ответственность за его действия, и я не мог ставить их правильность под сомнение. — Если я… — Нет, — прервал я его, Акира вскинул брови, — мне… мне просто нужно было ополоснуть лицо, — выдохнул я, опуская глаза, а потом поднимая их на Сузуки-сана, стоявшего передо мной по-прежнему наполовину обнаженным. Видя его такого, успокоившегося после жара в спальне, я несмело, но все же переступил через порог ванной комнаты, оказываясь практически вплотную к Акире. — Сузуки-сан… — я облизал губы. Чувство того, что я должен отблагодарить его, росло с каждой секундой, и я неуверенно поднял глаза, — вы можете… вы можете поцеловать меня? Я никогда не просил его об этом и никогда не старался первым поцеловать его. Ни разу эта инициатива не принадлежала мне. Я видел его изумленный взгляд, который стал привычным и улыбчивым в мгновенье ока, а потом его руки — крепкие и жилистые, — притянули меня ближе к обнаженной груди. Она была прохладней моей собственной, а рубашку я все еще не застегнул. С моего подбородка до сих пор одиночно падали капли воды, они терялись где-то между нашими телами, когда глаза Акиры были напротив моих. Его мягкие губы прижимались к моим тесно, но нежно: без напора, без настойчивого проникновения языком, без обильной общей слюны. Я только приоткрывал рот, а Акира осторожно прихватывал губами мои, слабо сминая их и втягивая в свой рот. Мои руки теперь осознанно оплели его шею, зарылись в пряди волос на затылке, сжали их между костяшек, слегка натянули. Приоткрыв глаза, я видел, что Акира смотрит на меня, поэтому мои веки тут же опускались. Я надеялся, что от моего предложения ему тоже будет приятно. Конечно, я не мог претендовать на то, что этими ощущениями заменю Акире те, которые он доставил мне, но все же… мне хотелось просто что-то дать ему, просто чтобы он не думал, будто делает все в одну сторону. Он целовал меня, а я старался отвечать так, чтобы ему нравилось это. Чтобы ему было приятно от того, что я пытаюсь что-то дать ему. Наверное, я больше ничего не мог, и это — единственное, что я был в силах для него сделать. Акира развернулся и вжал меня в стену, я крепче обвил его шею руками, позволяя проникнуть в рот языком и углубить поцелуй. В темноте коридора я слышал протяжные, но тихие влажные звуки, которые каждый раз перебивались моим шумным дыханием, когда Сузуки-сан позволял мне сделать короткий глоток воздуха.