Бродячие пёсики

      У каждого типичного школьника утро делится на три типа: первый — встать ровно по будильнику, второй — проспать всё к чертям или третьи, что на вряд ли возможно, просыпаются вообще без него. Но, как мы уже знаем, Накаджима никогда не был типичным, а его родители тем более. Дело в том, что каждое утро ровно в шесть пятьдесят семь они о чём-то спорят и, самое главное, темы ссор никогда не повторялись.       После «будильника» Ацуши всегда принимает водные процедуры, одевается и идёт завтракать. Там же он встречает своих родителей. Папа сидит за кухонным столом, подпирая голову рукой, и сверлит стенку напротив ледяным взглядом, за его спиной стоит отец, гордо задрав нос и скрестив руки на груди. И так каждое утро, позы не меняются, мирятся одинаково (если вы конечно понимаете, о чём я говорю), даже в воскресенье. Ацуши быстро съел два бутерброда — это единственная вещь, на которую хватает сил у Чуи утром. Хорошо хоть бенто готовилось ещё с вечера. Схватив из холодильника коробочку с едой, Накаджима направился к выходу, обулся и бросив краткое: «Я ушёл» — захлопнул дверь снаружи.       С первого учебного дня прошло две недели. За это время они с Рю (Акутагава разрешил его так называть, потому что Тигрёнок, как шутливо называет брюнет одноклассника, доматывался к нему 24/7) очень сблизились: гуляли после школы, обедали вместе на крыше и т.д. Про своих старых друзей Ацуши тоже не забывал — он с ними обедал, когда Аку (ещё одно сокращение, позволенное говорить только Тигру) был занят «важными делами»… Староста как никак.       Сегодня учитель так завалил Рюноске работой, что последний даже в классе после первого урока не появлялся. Так что этот день Ацуши провёл в компании старых друзей.       А ещё Накаджима подвергся чрезмерному вниманию со стороны учителя Шибусавы. Нет, это не просто внимание — это ухаживание альфы за омегой. Любая омега растаяла бы от такого, но не Ацуши. Если честно, ему не нравились комплименты и всякие маленькие подарки от учителя. Рюноске, за которым частенько таскался, рассказывая о чём-то, блондин, в последнее время забавно злился, когда к Тигру подходил Тацухико, а Накаджима не мог даже слова поперёк сказать, поэтому все эти инциденты приходилось разруливать именно Акутагаве.

***

      Столовая была полна голодных, орущих, ждущих и раздражённых школьников. Это большая удача, что компания из трёх омег смогла усесться за стол. — Ацуши, я так и не понял, какие у вас отношения с Акутагавой? — спросил Танидзаки, жуя недавно купленный бутерброд. — Э…эм, мы друзья… — Накаджима недоумённо посмотрел на друзей, — какие могут быть между нами отношения? — Разве омега и один из самых популярных альф могут быть друзьями?! — на последнем слове Кёка сорвалась на крик.       Все в столовой остановились, даже повара вышли из кухни посмотреть на источник шума. Люди смотрели на Изуми пятирублёвыми глазами. Сама же омега продолжила есть рис, как будто ничего не произошло. Через несколько секунд напряжённого молчания столовая вернулась в привычное состояние. — Танидзаки, почему Кёка-тян так… отреагировала? — шёпотом спросил Тигр у друга. — А, это из-за того… Ай! — Рыжего ненавязчиво ткнули в бок со всей силы острым локотком. — Я же просила… — прошипела девочка. Она совсем не изменилась со времён начальной школы — не только внешне, но и характером осталась прежней. — Ну я думал ему можно… Он наш друг как-никак… — Изуми смотрела на рис чересчур напряжённым взглядом и ответила, отвернувшись и скрывая смущение: — Ладно, говори. — Ну вообщем, — Танидзаки почесал затылок, — Кёка влюбилась в Люси Мод Монтгомери из параллели. — Я слышал о ней. Девушка-альфа — это редкость, — задумчиво произнёс Накаджима. — Кто бы говорил, парень-омега тоже редкость, — пробурчала брюнетка, Ацуши выдавил из себя нервный смешок и почесал затылок. — У Люси и Кёки, если честно, отношения не заладились ещё с первой встречи. Мы тогда ходили в библиотеку, потому что нам дали не те учебники, а там дежурили Люси и Твен… — Марк Твен?! — Да, ты его знаешь? — Ну было дело… Так что дальше было? — Кёка врезалась в Люси и та накричала на неё, а потом Кёка в ответ, и нам с Марком пришлось их разнимать. — Да уж, — глубокомысленно изрёк Ацуши. Ситуация ему казалась, мягко говоря, хреновой. Его лучшая подруга влюбилась в ту, на которую налетела и на которую наорала. Комично, — тогда надо вас помирить! — Как ты собираешься это сделать?! — воскликнула Кёка, из-за чего в сторону столика, где сидели омеги, вновь посыпались недоуменно-возмущённые взгляды. — Как ты собираешься нас помирить? — уже более тихо произнесла девушка. — Нуу, не знаю, подумать нужно. — Вот и думай, как придумаешь — скажешь…       Посидев ещё немного, компания вышла из столовой и направилась в класс. В голове Ацуши крутилась какая-то ненавязчивая мысль о том, как помочь Кёке, но он никак не мог её поймать. И на подходе к двери класса… — А что, если ты ей напишешь письмо и подаришь, допустим, шоколад, — сказал Ацуши, прервав «важный» разговор ни о чём. — Ты про что? — спросил Танидзаки, явно не понимая к чему это сказал его друг. — Я про Кёку. Она может написать письмо с извинением и признанием и положить к нему шоколад или мармелад… — Ну нет, это слишком сопливо, Ацуши-кун! — возразила Кёка. — Да, это типичные дорамы немного напоминает, — подхватил Танидзаки, — придумаем ещё, Ацу, не напрягайся так, а то ещё голова заболит.       И Накаджима действительно не стал напрягаться. Потому что реальное напряжение будет сейчас, на уроке известнейшего альфы школы Тацухико Шибусавы-сана… Весь урок он сидел как на иголках. Хоть его и не вызывали к доске, но время от времени Накаджима ловил на себе неоднозначные взгляды со стороны преподавателя. Это волновало его, пожалуй, чуть ли не больше чем проблема Кёки.       Это был предпоследний урок, а было скучнее чем объяснения Высшей Математики, хоть он и никогда их не слышал. Весь класс уже делает что-то отдалённое от урока, а Ацуши это не позволяли сделать вечные взгляды Шибусавы. Но прозвучала мелодия звонка и: — Ацуши, Танидзаки и Гин — пять, остальным — два. — Почему?! — возмутился Тачихара после короткой паузы, выражая общее негодование класса. — Потому что на уроке надо учителя слушать, а не в телефоны смотреть, не карандашиком на бумажках рисовать и не отвлекать одноклассницу, — с коварной улыбкой произнёс Тацухико. Рыжий немного покраснел.       Ацуши не мог поверить своим ушам. Он то думал что… А тут… Накаджима запутался в своих ощущениях. «Но он точно смотрел на меня как-то не так!!!» — от шумных мыслей закружилась голова. — Эй, ты в порядке? — над белой макушкой послышался знакомый, мягкий, немного хриплый голос. Омега резким движением поднял свои широко раскрытые глаза к обладателю голоса, а после мягко улыбнулся: — Да, Аку, — брюнет лишь цокнул и перевёл взгляд на часы, висевшие над доской. — У нас последний урок отменили, так что собирайся.       В ответ лишь кивок. Со скоростью кометы, несколько раз роняя тетрадь (из-за этого на лице альфы появилась лёгкая улыбка, которую он предпочёл скрыть ладонью), Ацуши собрал всё с парты в рюкзак. — Пойдём, Рю, — выкрикивает Ацуши, который уже каким-то странным образом успел очутиться возле двери. Акутагава ничего не ответил: лишь молча подошёл к однокласснику и они вместе пошли к выходу.       Половину дороги до дома Ацуши (омега уговорил друга проводить его под предлогом важного разговора) парни просто болтали о всякой ерунде, Накаджима частенько смеялся, не жалея эмоций, а Рюноске только усмехался. И так всегда. Им обоим это нравится. Обоим интересно в обществе друг друга, оба рады, что они подружились. Вместе им… комфортно? Да, именно комфортно. — Аку, — вдруг произносит омега. — М? — А как можно признаться в любви? — спрашивает Накаджима и смотрит на одноклассника. Госпади, более странного выражения лица парнишка в жизни не видел. На лице альфы смешалось удивление вместе с недовольством. Тишину первым нарушает Акутагава: — Ты кому-то признаваться собрался? — Да неет! Кёка. Изуми Кёка. Она хочет признаться кое-кому, но не знает как и боится это сделать, — Ацуши оправдывается так, будто от этого его жизнь зависит. — И ты решил спросить у меня, как лучше признаться? Ты серьёзно?! — Ну, ты же популярен. Вот я и решил тебя спросить… — Охх, ладно. Ну, не знаю. Зависит от того, какие предпочтения у того человека, кому она признаваться решила. Всякое же бывает: кто-то любит романтическую обстановку, свечки, закат и всякое подобное, а кому-то достаточно лишь слов или письма, — Ацуши задумчиво приложил палец к подбородку, — на счёт стеснения, Кёку можно взять на слабо, — раздался сильный хлопок по лбу. — Точно, как это я не додумался, но, наверное, сейчас она на это не согласится… — А кому признаться? Люси мод Монтгомери? — Да, а откуда ты знаешь? — Просто ко мне сегодня подходили примерно с таким вопросом… Кажется, это это был Марк Твен из параллели. — А что именно спрашивал? — Изначально он искал Танидзаки, но, не найдя его, спросил у меня, как Изуми относится к Люси, и я ответил что двухзначно, — за весь этот короткий разговор лицо Акутагавы не изменилось совсем, а на лице омеги читалось искреннее удивление. После недолгого молчания Ацуши тихо спросил: — Ты же поможешь нам? — В чём? — Просто проследить как будет проходить их признание. — Может ты хотя бы план расскажешь? — Ну, мы просто пошлём Кёку положить шоколад, когда Люси будет подходить к шкафчикам. — А ты, оказывается, не такой тупой, как о тебе многие говорят, — Рюноске чуть ухмыльнулся, косясь на немного покрасневшего Ацуши. — Эй, — обиженно протянул омега. Эта ситуация напомнила о его родителях, о том как отец постоянно издевается над своей любимой, что доказывал не раз, омегой. — Так ты нам поможешь? — с надеждой в голосе спросил омега. — Ну не знаю… — Пожаааалуйста, — Накаджима, выбежав перед Рюноске, преграждая ему дорогу, поклонился и громко хлопнул перед собой ладонями, моля Акутагаву. — Ладно, но ты мне должен одно желание. — Договорились, — омега подарил самую искреннюю и самую широкую улыбку, которую он никогда не сможет повторить. Альфа покраснел и развернулся. — Мне в другую сторону, пока. — Пока. Завтра увидимся. — Ага.       Ацуши огляделся, он стоял около своего подъезда. Он абсолютно не помнит, как они так быстро дошли до его дома. Одним словом — магия. Ацуши достал ключи, открыл дверь и зашёл внутрь. «Может Аку умеет телепортироваться? — размышлял Накаджима, поднимаясь по лестнице, — но он не знает где я живу, а я его даже к дому не вёл, он сам. Он, что, следил за мной? Нет, — он замахал головой, отгоняя странные мысли, — наверняка я в каком-нибудь разговоре ляпнул». За своими размышлениями он не заметил, как дошёл до квартиры, за дверью которой слышался громкий мат. Из неё редко доносились крики и ругань в это время. Ацуши тихо приоткрыл дверь, чтобы посмотреть что там происходит, но родных не было ни на кухне (она находилась прямо по коридору и не имела двери), ни в коридоре. Значит они либо в своей комнате, либо в гостиной. Но, судя по остановившейся ругани и странным мычаниям, они всё же в спальне.       Ацуши тихо разделся и прошмыгнул в свою комнату. Там быстро сделал уроки, а всё остальное время не выходил. За всё это время там, за стенкой, был настоящий театр: звуки пылесоса, тихий рык папы, почти неслышный протест отца, бьющееся стекло и звонкий хлопок входной двери. Накаджима перепугался не на шутку, но выйти не решился. Такой грохот от родителей он слышит впервые. Точнее, такое было, но один раз: после этого папа не возращался три дня. Это пугало.