Обстоятельство непреодолимой силы

На каменоломне они все же остались еще на один день. За ночь вода поднялась больше, чем на фут, и начала спадать только к полудню. Тала сказала, что это влияние очередной луны и что лучше переждать. Пол был залит теперь весь, и чары, судя по всему, отказывались работать. Зато Поттер разыскал во втором, еще более затопленном, здании что-то вроде каменных табуретов, и хоть на чем-то можно было сидеть. У Северуса болела нога (проклятый Пушок!), болела шея (привет зубам Нагини!), а еще сегодня его особенно раздражал Поттер. — Северус, я прошу тебя о помощи, — сказала ночью Тала, глядя на него своими огромными черными глазами. — Мне кажется, что Гарри не просто так стал рассеянным. Что-то происходит с ним. Ему нужен советчик, друг. А я вижу, что он очень сильно доверяет тебе, твоему мнению. И ты вроде собираешься заниматься с ним. — Предлагаешь наняться в няньки? — поинтересовался он. — Это всего лишь просьба. Ты сказал мне, что был наставником сразу для всех курсов школы. Это должен быть огромный опыт. А Гарри сказал мне, что ты был очень хорошим директором. — Вот как? Что тебе еще сказал Гарри? Тала удивилась: — Только то, что ты — самый храбрый человек из всех, кого он встречал. Северус тяжело вздохнул. — Пожалуйста, — добавила Тала, теребя косу. — Я… не предполагала, что мне придется вести кого-то, кроме Люциуса. Я бы сама поговорила с Гарри, но я для него чужой человек, к тому же почти равного с ним возраста, он не воспримет меня всерьез. Люциус тоже не подойдет. Да уж, Люциус точно не подойдет. Не то, чтобы Северус горел желанием сблизиться с мальчишкой, но нельзя было не понимать, что ситуация стала, мягко говоря, угрожающей. И от непонятных (или вполне понятных) намерений Люциуса, который, конечно же, и не подумает сдаться, она только усугубится. Кроме того, Тала действительно не должна была отвечать за все это: они, по сути, решили свою проблему за ее счет. А, может быть, Люциус был очень близок к истине, и ему, Северусу, при всей безнадежности ситуации для него самого просто хотелось помочь… Конечно же, он согласился. И в итоге даже получил свою жалкую награду — под конец дежурства Тала уснула на его плече. Теперь она «создавала подходящие условия» — бродила с Люциусом вокруг здания в поисках дороги, а Северус караулил дрыхнущего Поттера. Тот, однако, не заставил себя ждать. Не прошло и пяти минут, как «разведчики» скрылись, когда позади Северуса раздались громкое шлепанье и ругань: из-за подъема воды Поттеру пришлось сменить удобные кроссовки на тяжелые местные сапоги, и он с непривычки передвигался в них с явным трудом. — А давно вы дружите с Лю… с Малфоем? — как бы невзначай спросил тот, подсаживаясь к очагу, который Северус устроил из груды камней. Что ж, чего-то в этом духе он и ждал. Северус подумал, стоит ли изворачиваться и врать, особенно учитывая тот факт, что Поттеру врут всю жизнь, и решил по возможности отвечать честно: — Ты сам видел в моих воспоминаниях. — С первого курса? — удивился Поттер. — Малфой? — В это трудно поверить, да? — усмехнулся Северус. — Вы на Гриффиндоре полагаете, что Слизерин — факультет людей, которые не знают ни дружбы, ни любви. Все люди устроены одинаково, Поттер. Независимо от факультетов. — Нет, я так не думаю. Уже так не думаю. И не из-за ваших воспоминаний. Простите, — буркнул тот, опуская взгляд. — Если бы я знал, что будет возможность вас вернуть, я бы никогда не рассказал им… Но это ведь лучше, разве нет? Теперь вы, когда вернетесь, уже будете оправданы, и вас не посмеют судить, и… «Если вернусь». — И Орден Мерлина, он ведь не лишний, правда? Кингсли сказал, что у вас не было денег, только дом, а теперь вы сможете больше не работать и… — Не лишний. И прекрати тараторить и спроси все, что хотел спросить. Поттер уставился в огонь. — У меня в голове не укладывается, — сказал он, — как он может быть таким… таким нормальным, как в последние дни, и… все остальное… этот протокол… — А что в протоколе? Поттер поерзал на каменной табуретке. — Он изнасиловал магглу, вы знаете? Я могу еще… могу как-то понять про пытки, но это! Кем надо быть, чтобы говорить об этом настолько цинично? Его спросили: «Что вы чувствовали?» А он ответил: «Омерзение. Что еще можно чувствовать, если тебя заставляют трахать кого-то, в ком уже побывало десять человек?». «Какая-то маггла, не думаете же вы, что я интересовался магглами?» — почти выкрикнул он. — Двенадцатое октября восьмидесятого года, — сказал Северус. Это тоже было из тех воспоминаний, что никогда не оставляли его. Деннис Уолкер, вот как ее звали, ту магглу. Он запомнил потому, что у нее было необычное, мужское, имя, а еще Лорд повторил его раз двадцать за время пыток: в тот вечер он был в ударе. — Вы знали, да? Ну и как мне с ним общаться? Как? Северус подумал. — Поттер, — начал он осторожно, — не жду, что ты поймешь это прямо сейчас. Но возможно когда-нибудь, когда у тебя появятся дети. Представь, ты служишь человеку, который не прощает ни малейшего неповиновения. Не дай Мерлин тебе продемонстрировать, что ты вовсе не так лоялен, как хотелось бы твоему господину. Не дай Мерлин ему заподозрить тебя в несогласии даже по какому-нибудь пустяку. Потому что если бы речь шла только о тебе, ты мог бы выдержать пытки, мог бы сбежать. Хотя с меткой и это довольно сомнительно. Но у тебя есть семья, у тебя есть маленький, только что родившийся, сын, а твой повелитель — маньяк, чудовище, которое не остановится ни перед чем. Вполне вероятно, что если ты откажешься пытать маггла, на его месте тут же окажется твой сын, а если ты откажешься насиловать магглу, вместо нее по кругу пустят твою жену. — Ясно, — сказал Поттер. — Только если человек делает это из страха за семью, он не бросается такими фразами. Северус медленно склонил голову: — Нет, не бросается. А теперь представь ко всему прочему, что твой повелитель — превосходный легиллимент, а из тебя окклюмент вышел весьма посредственный. Тебе же нужно убедить его в полной своей лояльности. И существует лишь единственный способ сделать это. — Какой? — Убедить себя, что ты веришь во всю ту чушь, которую пропагандирует твой повелитель. Что ты ненавидишь магглов, например. — Да ладно! Хотите сказать, что до того, как Малфой стал служить Волдеморту, он вовсе не ненавидел магглов?! Северус прислушался к далекому вою. Кажется, Тала говорила, что собаки появляются под вечер, а сейчас, если он только не потерял чувство времени, что, конечно, маловероятно, должно быть где-то около трех часов дня. — Поттер, ты видел Хедера? — Да, а что? — Ты видел, как он выглядит? — Ну да, — с недоумением сказал тот. — У него абсолютно непримечательная внешность, бровей почти нет, светлые, почти белые глаза. — Да. — И ты не догадываешься, почему? — Да нет же! — нетерпеливо ерзая, отозвался Поттер. — Дальше. Ты видишь, какова внешность Люциуса. — Ну да. — Что о ней можно сказать? Особенно, если сравнить ее с внешностью Хедера? — Ну, — Поттер заерзал еще сильнее и вдобавок покраснел, — он… — Привлекательный? — спросил Северус, пристально глядя на Поттера. — Да. Снейп, может, ты уже скажешь, к чему все это?! — раздраженно воскликнул тот. — Фоули и Малфои — представители самых древних чистокровных семейств магической Британии, — насмешливо сказал Северус. — Они даже входили в так называемый «Список двадцати восьми», куда не попали ни твои, ни мои предки. Всего чистокровных семейств в магической Британии около ста. Формально «чистокровный» означает то, что все представители этой семьи, начиная с ее основателя, заключали браки только с представителями других чистокровных семейств. — А не формально? — явно заинтересовался Поттер. — А не формально ты видишь разницу. Фоули — семейство, в которое, вероятно, никогда не вливалась маггловская кровь. И… ты видишь, как выглядят Малфои. Чтобы сохранить привлекательную внешность и здоровье потомков, необходимо постоянно вливать свежую кровь. При наличии всего ста семейств, представители которых женятся исключительно друг на друге, это невозможно. — То есть, вы хотите сказать, что среди предков Люциуса были магглы? — такого ошарашенного лица у Поттера, Северус, пожалуй, и не помнил. — Не просто были. Их было много. К твоему сведению, Малфои много лет боролись против введения Статута секретности, потому что он запрещал не только очень выгодную торговлю с магглами, но и браки. Но им пришлось прекратить борьбу и поддержать Статут, чтобы сохранить политическое влияние. — Ничего себе! — фыркнул Поттер. — И уверяю тебя, если бы Драко вдруг вздумал жениться на маггле, Люциус бы и не подумал возражать. При условии, конечно, что ей бы придумали достаточно хорошую зарубежную родословную. — Выбалтываешь мальчику мою семейную историю, Северус? — поинтересовался Люциус, появляясь с фонарем в дверном проеме. Вот как ему даже со спутанными волосами и перемазанным лицом удавалось выглядеть так по-королевски? Северус поднял бровь: — Полагаешь, в ней есть что-то, что невозможно узнать, порывшись в библиотеке? Люциус хотел было возразить, но тут вслед за ним, шумно расплескивая воду, ввалилась очень мокрая Тала. — Мы нашли дорогу. Она начинается в сорока шагах отсюда. Предлагаю пообедать и ложиться спать, — она подошла к очагу и принялась деловито возиться с ужином, то и дело пряча взгляд от Северуса. «Догадалась, — думал он, высовываясь из окна, чтобы наломать еще веток. — Или все-таки Люциус сказал?» То, что Тала что-то от них скрывает, Северус заподозрил еще с утра. И это ему не понравилось. Очень.