Обстоятельство непреодолимой силы

Туман наползал очень медленно, но неумолимо, окружая дерево клочьями чуть подсвеченной серой ваты. Чувствовалось, как менялся вкус воздуха, глохли звуки. Визг и плеск внизу мало-помалу затихли. Поттер изо всех сил цеплялся за ствол, но, судя по виду, был на грани обморока из-за ужасной боли (ни листья, ни Тала не смогли ее облегчить). Сверху доносились приглушенные голоса и хруст сухих веток — эти двое все-таки решили сделать факелы. Самоубийство. Не то, чтобы умирать было страшно… Но не хотелось — это точно! Он всегда пытался получить максимум удовольствия от жизни, будь то отношения, обстановка или то, на что можно было тратить время. И, кстати, довольно часто сравнивал себя с Северусом, который вел почти аскетический образ жизни, плохо следил за внешностью, был замкнут, сварлив, и вне работы сосредотачивался исключительно на занятиях, которые не требовали общения. Несомненно, его друг был глубоко несчастлив, и Люциус часто подчеркивал для себя эту разницу, особенно тогда, когда тот опять оказывался правым в каком-нибудь споре. Однако в последние дни все чаще накатывали мысли, что в той жизни, даже до Лорда и между его пришествиями, когда, казалось, безмятежному существованию ничего не угрожало, все же не хватало чего-то очень важного — чего-то, что появилось в ней только сейчас. И так хотелось уловить это, прочувствовать в полной мере, подержать в руках… Неужели шанса уже не будет? Немыслимо. Он, Малфой, сгорит на каком-то дереве, в каком-то непонятном мире, только-только начиная по-настоящему жить... Что ж, в том мире его имя, вероятно, очищено, он теперь тоже герой войны, и потомки будут вспоминать его с гордостью. Свой долг перед семьей — приумножить ее славу, он выполнил, но этого ли он хотел? Сверху послышался скрип, и между ветками возникли голова и руки Северуса. Люциус взял протянутый топорик: — Предлагаешь рубить им головы, чтобы увеличить их число до бесконечности? — Если ты придумал хоть один иной вариант, с удовольствием тебя выслушаю, — сказал Северус, отдавая Поттеру два факела. — Твоя задача только задержать их. Тала говорит, что в воде они регенерируют раз в десять медленнее, — добавил он таким тоном, как будто уже не верил ни одному ее слову. — Мы подожжем факелы, как только твари полезут по стволу. Поттер, заткни один за пояс и пользуйся вторым, стараясь попадать только по змеям. Потеряешь его — зажжешь второй о фонарь. — У меня и пояса-то теперь нету, — неестественно спокойно сказал Поттер. — Люциус, можешь себе его взять? Люциус протянул руку за факелом, и их пальцы встретились. Рука Поттера была настолько горячей, что почти обжигала. — Об тебя самого можно факел зажигать, — заметил Люциус. — Пока терпимо, — ответил тот. Люциус пристроил факел на пояс через дыру в плаще и взял ладонь мальчишки в свою. Взглянул наверх, посмотреть, не будет ли видно Северусу, а потом усмехнулся, придвинулся ближе и привлек Поттера к себе, чувствуя, как вздрагивает под рукой горячечное тощее тело. И вспомнилось — Драко пять лет, эпидемия красной лихорадки, Северус варит зелье, которое может и не помочь, а он, Люциус вынимает сына из кроватки, отчаянно прижимает маленькое измученное тельце к себе, как будто это увеличит шансы его спасти. — Спасибо, — прошептал вдруг Поттер, слегка разворачиваясь и пряча лицо на плече Люциуса. — Я… мне очень надо было. Люциусу и самому было надо, только вряд ли он даже сейчас вот так запросто мог в этом признаться… Змеи появились минут через десять. Оглушительный шорох, сопровождавший их, все-таки пробился сквозь туман, и это стало предупреждающим сигналом. Северус спустился вниз, посмотрел на идиллию Люциуса с Поттером, но не сказал ни слова и стал устраиваться на ветках так, чтобы можно было полностью освободить руки и находиться рядом со стволом. Люциус последовал его примеру, и свесился вниз, всматриваясь в клочковатую завесу. Поттер переполз по веткам за ствол и сразу исчез в сером мареве. Сердце дрогнуло в неясной тревоге. Что ж, вариантов нет. Люциус занес топор и полоснул им по первой красноязыкой морде, вынырнувшей из тумана ему навстречу. По второй, по третьей. Пятнадцатой. Казалось, процесс будет бесконечным. Змеи ползли слишком быстро, налезая друг на друга, рука и плечи уже затекли. В ушах шумело: все-таки висеть вниз головой в возрасте сорока пяти лет — нелегкое занятие. Наконец отчетливо запахло паленой шкурой и послышались торжествующие крики Поттера, а ствол опустел. Последняя увиденная Люциусом морда сползла вниз сама, не дожидаясь, пока в нее ткнут горящим факелом. Облегченно выдохнув, Люциус подтянулся, развернулся и тут же заорал — на крайних ветках за его спиной повсюду висели змеи. Раньше Люциус с Северусом обломали все ветки, отходившие от ствола ниже, и тот казался единственной возможностью для тварей забраться на дерево, но, судя по всему, змеи использовали ствол и друг друга еще и для раскачки. В следующее мгновение часть тварей, сверкая желто-зеленой боевой раскраской, ринулась наверх, а Люциус, пытаясь остановить тех двух, что бросились на него, и одновременно отодвинуться назад, не справился ни с тем, ни с другим, выронил топорик и полетел вслед за ним в скрытую туманом воду.