Письма с радуги

      Когда тебя бьют — это больно и страшно, когда тебя насилуют — это не может приносить удовольствия. За всю свою жизнь Хината надеялась никогда в полной мере не испытать первого и не пережить второе. Но надежды не всегда бывает достаточно, поэтому, как только её запихнули в маленькую неуютно-тёмную комнату, а в замке заскрипел ключ, она тут же кинулась к окну, занавешенному плотными красными шторами. К сожалению, извечным спутником надежды всегда идёт разочарование, и девушка раздосадованно ударила кулаком по крепкой оконной раме, за стёклами которой блестели железные прутья решетки — выхода не было. Лихорадочно осмотрев комнату, больше напоминающую номер любовного отеля — двуспальная кровать с безвкусными шёлковыми простынями, лёгкая жёлтая подсветка, куча безделушек по типу подушек в форме сердечек и картин с обнаженными телами, она заметила спасительную дверь в ванную комнату. И вновь — маленькое окно в ванной оказалось настолько крошечным, что туда бы не пролез даже ребёнок, а чтобы достать до него, ей пришлось залезть на бортик ванной, пальцами так и не дотянувшись до крючка...        От безвыходности паника захлёстывала разум точно цунами, подминая под себя все рациональные чувства, и в попытке успокоиться Хината окатила лицо ледяной водой, сжимая виски, пытаясь физически повлиять на свои эмоции — сдержать подступающий приступ панической атаки и прийти в себя, хотя бы ненадолго. — Думай-думай-думай, — шептала она, зажмурив глаза, но, как назло, абсолютно все здравые мысли, идеи — всё вылетело из головы, точно там никогда ничего и не было. Неприятным бонусом, конечно же, была и пульсирующая боль в животе, из-за которой хотелось просто свернуться калачиком, взвыть и не двигаться вовсе. Шмыгнув носом, Хината аккуратно приподняла толстовку, осматривая плоский живот — видимых повреждений пока не было. Опустив кофту обратно, девушка запустила ладони в карманы, рассчитывая отыскать там хотя бы что-то, что может помочь сбежать отсюда. Какого же было её удивление, когда она и вправду нащупала среди засохших крошек и фантиков от конфет пару старых невидимок, которыми заделывала короткие волоски сзади, если убирала волосы в высокий хвост на работе.        Хьюга точно не знала, что это — происки той самой надежды, удачи или простого везения, но замок главной двери оказался нужной цилиндрической формы, единственной, которую она умела взламывать. В наказание отец часто закрывал провинившуюся дочь в комнате, но спустя месяц заточения маленькой Хинате надоело смотреть на игры младшей сестры из окна — пара простых видеоуроков в интернете, и она оказалась на свободе, неважно, что совсем ненадолго.        Щелчок поворотного механизма, и дыхание пришлось задержать, прислушиваясь к происходящему в коридоре — было относительно тихо, только смех из соседних комнат и глухие музыкальные басы клуба. Боязливо приоткрыв дверь и высунув наружу голову, Хината огляделась — никого. Не было времени на раздумывания, адреналин уже попал в кровь, и девушка на полных парах рванула вперёд, преодолевая коридор — она запомнила дорогу, по которой её вёл Кисаме. Вот за этой дверью должен был оказаться главный зал клуба, прямо за барной стойкой.        Ладонь на дверной ручке, мысли далеко уже за пределами этого здания, а сердце сильно бьётся о рёбра, гоняя кровь по телу с такой скоростью, что в ушах слышался только нескончаемый шум, заглушающий окружающую среду — гулкие шаги за спиной, чьё-то разъярённое тихое дыхание, и только когда змеиный шёпот горячим дыханием обжег шею, зашевелив волосы на затылке, Хината замерла, чувствуя, как страх сдавливает грудь. — Попалась, — ехидно протянул мужчина, перехватывая рванувшую вперёд девушку поперёк туловища, оттаскивая назад, отрывая её ладони от двери. Хьюга взвизгнула, начав размахивать руками, пытаясь ухватиться за отдаляющийся выход. — Да не рыпайся ты, блядь, — прорычал Кисаме, посильнее встряхнув её на весу, затаскивая обратно в комнату. От встряски Хинате показалось, что даже мозги подпрыгнули в голове, ударив по вискам, а от крепкой хватки на животе боль от удара вновь начала возвращаться. Хошигаки скинул её на кровать, точно мешок с кирпичами, и девушка поспешила отползти в другой конец, остановившись только тогда, когда в копчик упёрся острый угол прикроватной тумбочки, а торшер опасливо покачнулся от давления её спины, не сводя испуганного взгляда с застывшего у кровати мужчины.        А Кисаме смотрел на неё — трясущуюся от страха девчонку с бледными щеками и блестящими в болезненной лихорадке глазами — и щурился с едва заметным чувством сомнения в груди. Запустив ладони в коротко стриженные волосы, он плотно сжал острые зубы, шумно выдохнув через нос. Хината замерла, ожидая его дальнейших действий, стараясь не двигаться, чтобы не провоцировать. Мужчина устало повёл плечами, скидывая куртку, доставая оттуда открытую пачку сигарет и, прикуривая одну из них, грузно уселся на широкое низкое кресло напротив кровати. Какое-то время они молчали, не спуская друг с друга острых взглядов — он медленно курил, больше не показывая агрессии, а она, ощущая его расслабленный настрой, наконец, осмелилась спросить: — Так… зачем я вам?        В ответ молчание, он лишь выпустил густой клубок дыма в её сторону, настолько плотный, что в глазах моментально защипало, а горло сдавило спазмом. Закашлявшись, Хината подтянула коленки к себе, спиной прислонившись к изголовью кровати. — Меня будут искать… — несмело пролепетала она в коленки, исподлобья глянув на усмехнувшегося её словам мужчину. — Не будут, — уверенно ответил Кисаме, одной рукой потянувшись в карман чёрных штанов, доставая оттуда телефон, что-то быстро на нём набирая. Не отрываясь от экрана, он продолжил, делая медленные затяжки в редких паузах, — Хината Хьюга. Третий класс старшей школы. Состоишь в клубе садоводства, по вечерам работаешь в кафешке на Коишикаве. Родителей нет, близких друзей тоже.        На последние два утверждения девушка изогнула брови, но ничего не ответила, решив промолчать. — А завтра, — Хошигаки затушил окурок о подлокотник, закинув его в какую-то вазу с искусственным цветком, — твой класс уезжает на горячие источники, так что до понедельника про тебя точно никто не вспомнит.        Мужчина встал с места, потягиваясь, и, схватив куртку, убрал телефон в карман, развернулся на выход, но остановился, только занеся руку, чтобы открыть дверь. — Ах, да, — как бы между делом сказал он, не поворачиваясь, — ещё раз попытаешься сбежать — отдам парням поразвлечься или пойдёшь на панель. — И вышел, закрыв за собой дверь.        Хината не хотела ни первого, ни второго, но и сидеть сложа руки, дожидаясь помощи, не могла. Встав с кровати, девушка ещё раз попробовала открыть окно, подёргала ручку двери и попыталась хотя бы дотянуться до окна ванной — ничего не выходило. Выдохнув, Хьюга отыскала в ванной аптечку, нашла в ней обезболивающее и, запив их водопроводной водой, легла на кровать, пытаясь найти выход, хотя бы примерный…        Очередной путь к отступлению возник совершенно неожиданно — от нервов и воздействия таблеток Хината сама не заметила как заснула, утыкаясь в стиранную подушку, когда вдруг её вырвал из сна скрежет ключа в замочной скважине: кто-то явно пытался попасть внутрь, но пока у него плохо это получалось. Сна как и не бывало, Хьюга вскочила с кровати, подбегая к стене так, что при открытии двери её бы полностью скрыло с зоны видимости. В комнату ввалился пьяно хихикающий толстячок в обнимку с девчонкой, даже не оглядевшись по сторонам, они завалились на кровать, и девка тут же начала расстёгивать пряжку ремня, засовывая тонкие руки под отвратительный жирный живот надсадно хрипящего от потуги и возбуждения мужчины. Поморщившись, Хината ещё какое-то время посмотрела на похотливую пару, сдерживая рвотный позыв, но затем встряхнула волосами, бесшумно выскальзывая во всё ещё открытую дверь.        Более она не бросалась опрометью к выходу — шла осторожно, ступая только на носки ботинок, постоянно оглядываясь назад. Судя по всему, проспала она не больше двух часов, так как ночная жизнь только набирала обороты — народ вовсю выплясывал на танцполе, закидывал в себя литры алкоголя и уходил в бесшабашный транс наркотиков. Хината в своей скромной серой толстовке и обычных джинсах сюда совершенно не вписывалась, но, слившись с толпой, у неё было больше шансов уйти совершенно незамеченной, как она поняла — фейс-контроль здесь стоит только на входе. Если бы только её не выдавал испуганный взгляд загнанной в угол лани, которым она окидывала каждого, кто проходил мимо, не успевая поворачивать голову в разные стороны…        Когда перед ней, точно из земли, выросла плечистая и высокая мужская фигура, Хьюга, не поднимая взгляд от пола, попыталась её просто обойти, но ей не дали этого сделать, схватив за шкирку и молча потащив обратно. Девушка схватилась за горло, — натянутая горловина толстовки удушающе впилась в кожу, не сильно перекрывая дыхательные пути, — в отчаянии пытаясь просунуть пальцы за шов, немного оттянуть кофту на себя. — Хошигаки-сама, вот, — бугай по-хамски провёз её вперёд прямо по полу за капюшон, отряхнув руку, словно только что измазал её в дерьме, — вы же о ней говорили.        Если до этого Хината испытывала страх, напряжение, то сейчас, от осознания самой ситуации, её пронял такой ужас, что онемели кончики пальцев на ногах, лёгкие не могли раскрыться, стискиваемые фантомными тисками, а слёзы из глаз бесшумно покатились по щекам. — Я предупреждал…        Ветер легко дул в лицо, донося свежий запах цветущих сакур и ещё чего-то, знакомого и приятного. Деревья тихо шелестели листьями, зазывая куда-то вглубь леса, прямо по устеленной розовыми лепестками дорожке. Не задумываясь ни секунды, Учиха двинулся по ней, приминая перигонии и листья босыми ногами, следуя неслышному зову. — Саске, — уже отчётливее слышалось впереди, и парень поспешил отодвинуть мешающие ветки, открывая обзор на бескрайнюю поляну, полную ярких подсолнухов. Хината выскочила неожиданно, появившись из ниоткуда, двигаясь так, будто плыла по воздуху, а не ходила, и приподнялась на носках, чмокая его в высокую скулу влажными губами, покрываясь румянцем смущения и уводя его за руку дальше по полю. — Наконец-то ты пришёл, — тихо говорила она с улыбкой в голосе, не отпуская его ладони холодными пальцами. А Саске открыл рот, силясь что-то сказать, но голос пропал, однако рядом с ней он не чувствовал себя беспомощным и продолжил идти, ведомый касаниями, казалось, родных рук. Девушка шла, не издавая ни звука, только лёгкое льняное платье двигалось в такт движениям да ветер играл с тканью, своими порывами донося до Учихи нежный запах её волос и кожи. — Ну и чего ты молчишь? — наигранно закапризничала Хьюга, через плечо взглянув на него, ожидая ответа. — Вот так всегда, — вздохнула она, отворачиваясь, — из нас двоих я больше говорю! Так нечестно, только с тобой я чувствую себя болтушкой. А вот как иначе? Вечно смотришь угрюмым волком, и делай ты, Хината, что хочешь. Подступиться страшно, прибьёшь же…        Наверное, она, и правда, бы продолжила без умолку болтать фоновым шумом, но у Саске сердце вдруг пустилось вскачь, он остановился, перехватывая её ладонь своей, заставляя развернуться к нему лицом. Одним смелым движением руки притягивая её ближе к себе, сухими губами прикасаясь к её пухлым, чуть приоткрытым от удивления. Просто прикосновение, ничего больше, а руки едва заметно задрожали, зарываясь в её волосы на затылке, подхватывая длинные пряди. Хината приподнялась, несмело поддаваясь вперёд, робко ведя узкие ладони по его груди, выше, охлаждая горячую кожу холодными прикосновениями. — Саске! — чужой голос громом прогремел вокруг, и парень уже не чувствовал рядом тепло чужого тела, вмиг его окружила темнота, принося с собой чувство тревоги.        В глаза слепил яркий дневной свет, а в открытое окно долетал шум утреннего Токио: гудение автомобилей, шум шагов и чью-то болтовню. Учиха поморщился, прикрывая ладонью раздражённые светом глаза, тяжело вздыхая. — А ты, я посмотрю, всегда в боевой готовности, — не удержался от саркастического комментария Сугейтцу, сжимая в правой руке дымящуюся чашку с кофе, с ехидством косясь на утренний стояк Саске. Учиха взглянул на друга как на идиота и молча прикрылся съехавшим одеялом, садясь на футоне. Тело ответило на это волной тупой боли, прокатившейся от коленей и осевшей прямо в виске, где нервно пульсировала венка. — Таблетки вон, — хмыкнул Хозуки, заметив, как парень пытается не заорать, утыкаясь лбом в согнутые колени, с силой сжимая ладонями простыню. Саске тяжело дышал, не разгибаясь, повернул голову в сторону и протянул ладонь к стоящему на полу стакану с подготовленными лекарствами. — Да ладно тебе, спящая красавица, — улыбаясь, сказал Суйгетцу, отхлёбывая кофе из кружки, — время двенадцать дня. Но Карин выписала тебе долгий здоровый сон, таблетки с хуёвым название какой-то заразной болезни и много жрать, так что можешь расслабиться. — Парень прошёлся по комнате, плюхаясь на подоконник, ставя кружку рядом. — Орочимару звонил, спрашивал, кому ты так насолил и в состоянии ли ты завтра к третьему бою. — Он решил вдруг стать примерным папочкой? — глядя в потолок, хмыкнул Саске, пытаясь не двигаться, надеясь на скорое действие таблеток. — Нет, конечно, — фыркнул Хозуки, махнув рукой, — скорее волнуется за свою долю со ставок, больший процент в твою пользу. Но он ещё не дал согласие. — Понятно, — устало выдохнул Учиха, прикрывая глаза, — я сам ему позвоню, как приду в себя.       На минуту воцарилось молчание, и Саске почти вновь уснул, но Суйгетцу заговорил, гремя кружкой: — Слушай, а кому ты реально так насолил? Почти без перерыва… следующий бой тебя убьёт.        Уходя от ответа, Учиха сделал вид, что уснул, поворачиваясь к другу спиной. Хозуки усмехнулся, соскакивая с подоконника и выходя из комнаты. А Саске невидящим взглядом уставился в соседнюю стену, с отступлением сонливости всё больше приходило мыслей в голову, от которых хотелось просто избавиться, стереть бы всё мысленной стирашкой…        Решив немного отвлечься, парень дотянулся до телефона, стоявшего на зарядке — так, просто полистать ленту, проверить сообщения, но пальцы как-то сами открыли галерею, где среди фотографий конспектов, парочки фоток бродячих котов было всего одно с человеком — ему же тогда в октагоне просто послышался её голос? Просто — от боли в висках — началось мерещиться всякое…       Вскоре Саске и взаправду уснул, просыпаясь уже поздно ночью от пиликающего телефона — сообщения приходили одно за другим. Писал Суйгетцу, но парень даже не обратил внимания на текст, уставившись на фотографию, которую друг прислал в последнем сообщении с подписью «Знакомая малышка?».