Письма с радуги

      Кисаме нравилось избивать людей, вбиваться тяжелыми ботинками в мягкие ткани жертвы, нанося один удар за другим, но, что уж тут поделать, даже у такого подонка, как он, было чувство, которое он называл честью. Поэтому в отношении хрупкой во всех смыслах Хинаты обходился только парочкой поучительных ударов — чтобы не дёргалась и понимала всю суть ситуации, в которую попала благодаря своему дружку Саске. И он видел, что она понимает — по испуганным зарёванным глазам, сжатой защитной позе и нервным трясущимся ладоням.        Девчонка всхлипнула, пытаясь отползти ещё дальше, врезаясь лопатками в стену, когда он сделал уверенный шаг в её сторону, затем ещё один. — Пожалуйста, не надо, — сипло прошептала она, глотая сопли и слёзы, выставляя вперёд руки, будто это могло его остановить. Хошигаки рывком подтянул её за капюшон вверх, ставя на ноги. Хината тут же закашлялась, отшатываясь назад, застывая на месте, не поднимая стеклянных глаз от широкой мужской груди. — Я предупреждал... — пророкотал Кисаме, потянувшись своими широкими мозолистыми руками к её лицу. Девушка отвернула голову в сторону, вставая на цыпочки, зажмурилась, стараясь уйти от прикосновения. — Кисаме! — чужой женский голос, ворвавшийся в помещение, прозвучал как эхо совести, и Хошигаки резко одёрнул руки вниз, делая шаг назад, отходя от облегченно выдохнувшей Хинаты. В дверях стояла женщина, с укором и презрением поглядывая на мужчину, скрестив руки на груди, затем она посмотрела на трясущуюся у стены девушку, нахмурившись ещё сильнее. — Это новая танцовщица? — уже спокойнее спросила она, возвращая суровый взгляд по-кошачьи жёлтых глаз на Кисаме. Мужчина фыркнул в ответ на её слова: — А что, похожа? — и они оба оценивающе взглянули на Хинату — в грязных джинсах и обычной серой толстовке, с порванным капюшоном и красным от слёз лицом было сразу понятно, что она мало чем была похожа на танцовщицу. — Ты прирезал Васаби и обещал мне найти новую девчонку к следующему выступлению, — холодно говорила женщина, заходя в комнату. — Мне нужна была брюнетка, эта подойдёт. — Конан, — злобно зашипел мужчина, перегораживая ей обзор на Хинату, но незнакомка уверенным жестом руки велела ему заткнуться и с напором в голосе повторила: — Она подходит.       Хината не видела выражение его лица, но слышала, как Кисаме зарычал, сжимая ладони в кулаки, расправляя плечи, готовый наброситься на Конан в любую секунду. Но та стояла напротив него, бесстрастно глядя в лицо, с вызовом вздёрнув тонкую синюю бровь. — Сука! — выругался он, обходя женщину и громко хлопая дверью так, что Хьюга вздрогнула, выходя из оцепенения, поднимая глаза на вставшую напротив неё Конан. — Гимнастикой занималась? — В ответ мотает головой. — Танцы современные знаешь? — Снова отрицательно мотает, шмыгая опухшим носом. Конан устало выдохнула, невзначай лизнув лабрет у себя под губой. — Девочка, — её спокойным голосом это простое обращение прозвучало как скрытая угроза, — дай мне хоть за что-нибудь зацепиться, чтобы не отдавать ему обратно. Не знаю, что именно ты натворила, но ему ничего не стоит перерезать тебе горло — Васаби я спасти не успела, но у тебя есть шанс. — Б-балет, — пролепетала заплетающимся языком Хината, натягивая рукава толстовки на ладони, нервно сжимая их. — Балетом занимал-лась в детстве.        Услышав то, что ей нужно, Конан удовлетворенно кивнула, разворачиваясь, взмахом руки приказывая Хьюге идти за ней. И девушка безропотно последовала — эта женщина не вызывала у неё страха, только какое-то странное безмятежное спокойствие, какое бывает на море перед бурей: отчаянно хотелось цепляться за веру в неё и уверенное спокойствие, которое она приносит. — Меня зовут Конан, но для тебя — Хаюми-сама. Я отведу тебя к девочкам — они подлатают и дадут одежду. Но я не шутила, когда говорила, что тебе придётся участвовать в шоу. — Женщина, не останавливаясь, вполоборота взглянула на Хинату, дожидалась от неё кивка и продолжила, отвернувшись обратно. — Тебя не тронут, пока ты под моей защитой, но имей ввиду: если ты всё-таки сбежишь, за пределами этого клуба я тебе помочь не смогу и не захочу.        Хаюми-сама остановилась у какой-то двери, положив ладонь на дверную ручку, развернулась к девушке лицом. — Да, чтобы ты понимала, я не жду от тебя чуда, но тебе лучше постараться… Девочки! — не дожидаясь ответа, Конан открыла дверь в комнату, откуда был слышен жуткий гомон и весёлый хохот танцовщиц. Стоило начальнице зайти, как всё вмиг стихло. Хината несмело выглянула из-за двери, заходя следом за женщиной, стараясь не глядеть на полуголые тела девушек, которые переодевались, меняясь сменами — кто-то так и застыл с полунатянутым чулком, помадой у губ или стрингами в зубах… последняя тут же поспешила их изо рта вынуть, скомкав в кулаке и спрятав за спину. — Девочки, знакомьтесь, это… — Хаюми неопределенно взмахнула рукой в сторону Хьюги. — Хината, — подсказала девушка, неловко кланяясь. В толпе танцовщиц послышались шепотки, которые Конан поспешила прервать. — Девочку не обижаем — руки и языки поотрубаю, она мне нужна. Мей! — На её отклик вперёд смело шагнула одна из девушек, по виду она была даже чуть старше Конан — лицо опытной женщины с кокетливой улыбкой накрашенных губ. — Покажешь ей всё, хореографию, костюм и… — Хаюми мазнула быстрым взглядом по сгорбившейся фигуре Хьюги, державшую ладонь на животе, — мазь от синяков и обезболивающие.       Хаюми кивнула, молча отдавая приказ возвращаться к своим делам, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Звук защёлки резанул по сознанию иголкой страха, протянувшей за собой тонкие нить паники — она здесь, совсем одна, неизвестно с кем… — Ну всё, гиены, разошлись по своим делам, — голос Мей был гораздо грубее, ниже, чем у Конан, не осталось сомнений — по иерархии этого странного места она идёт следующей после госпожи Хаюми. Комната вновь ожила — защебетали женские голоса, зашуршал капрон чулок.        Мей была медно-рыжей, высокой и сильной, потому, чтобы сдвинуть Хинату с места, ей хватило одного тычка в плечо, и девушка сделала два шага спиной. — Туда, живо, — говорила она без злобы, но грубо — видимо, это просто была её манера общения. Хьюга развернулась назад, заходя за некое подобие ширмы, сделанное из цветастых покрывал, перекинутых через железную балку. Это была отделённая от основного помещения костюмерная — вульгарные боа, разнообразные лифы, трусы и корсеты, подвешенные на прищепки тремпелей, ряды каблуков и сапог с высокой шпилькой. Покрывало с тихим шуршанием опустилось за их спиной, закрывая от любопытных глаз. — Раздевайся, — очередной приказ заставил коленки Хинаты затрястись, а ладони — схватиться за кофту на груди. Мей раздраженно цокнула, — да не собираюсь я тебя насиловать, в конце концов!..       Хьюга вздрогнула, вздохнула и негнущимися пальцами потянула полы кофты вверх, стягивая её через голову. Женщина тихо выругалась, приближаясь к девушке, пальцами нажимая на живот и бока — где уже начинали краснеть следы от ударов, затем её холодные пальцы прошлись по рукам, и Хината поморщилась от боли, но не дёрнулась, лишь лёгкая дрожь прошлась по телу. — По лицу бил? — Нет. — Ногам? — Пару раз попало.        Кивнув самой себе, Мей прошла дальше, начиная двигать вешалки, что-то бормоча себе под нос, перебирая одежду. — На шесте удержишься? — спросила она таким тоном, точно её только что осенила какая-то гениальная мысль. — Н-не знаю, — пожала плечами Хината, натягивая толстовку обратно. Оглядевшись вокруг, она невольно отметила камеры по углам комнаты, с горящими красными огоньками — запись шла даже в таком месте, где переодевались девушки. Прикрыв грудь, скрытую плотной тканью толстовки, руками, Хьюга ждала дальнейших указаний. Место было отделано под стиль американского салуна с дощатыми стенами, но если присмотреться получше, то было понятно, что это просто бутафория; под потолком горела лампа накаливания с не давящим на глаза жёлтым оттенком. Мей поправила вечно съезжающий с плеча шелковый халатик, продолжая нервно перебирать вешалки. Наконец, она выудила плечики с чем-то воздушно-белым и, к облегчению Хинаты, длинным, кидая вещи на близстоящее кресло. Туда же полетели длинные перчатки, или чулки, она точно не разобрала — они тоже были белые.        Женщина закончила и затем отвела Хьюгу в другую комнату, — мельком Хината увидела, что неизменно за ней следовал какой-то мужчина, на расстоянии, но он появлялся тут же, стоило ей выйти в коридор, следом за Мей, и так каждый раз, — там ей дали переодеться в обычную одежду, а то, что женщина выбрала в костюмерной, она положила на кровать. — Вот обувь, советую тренироваться в ней, быстрее привыкнешь. — На тумбочку у входа Мей положила со стуком каблуков высокие чёрные бархатные ботфорты и рядом простроила упаковку с мазью и один блистер с таблетками — их было ровно столько, сколько хватило бы для притупления боли, но не для самоубийства: автоматически просчитала в голове Хината. — Душ там, жду тебя через двадцать минут.        Мей дождалась, пока девушка выберет себе нужные по размеру вещи из её шифоньера, а затем, буквально за руку, проводила до двери ванной. — Мне нужно уйти, уладить кое-какие вопросы, но не советую тебе пытаться сбегать, Кисаме приставил к тебе своих людей, вреда они не причинят, но церемониться с беглянкой не станут.        Выдав всё, как на духу, женщина вышла из комнаты, оставляя Хинату наедине со своими мыслями. Но Хьюга слишком устала, действительно выдохлась за этот вечер лихорадочно искать пути отступления — она поняла, что ближайшее время её, и правда, никто не собирается спасать. Нужна была тактика, а чтобы было время её продумать, просто необходимо покровительство Хаюми-сама. Закинув сразу две таблетки в пустующий желудок и намазав после душа участки кожи со следами будущих синяков, Хината переоделась в свободные чистые джинсы и безразмерную футболку, смотрелось это всё на ней смешно, но не выглядело так вызывающе, как то, что изначально предлагала Мей, указывая пальцем в чёрные скинни и водолазку. За ней пришли ровно через двадцать минут и тут же отвели в комнату с пилонами и зеркалами с гламурной розовой подсветкой. — Готова? — впервые сочувствие проскользнуло в суровом голосе Мей, когда девушка, морщась от всё ещё ощутимой в теле боли, попыталась хотя бы приподняться на пилоне от пола, без акробатических движений. «Давай, Хината, как в детстве у станка, под хлыстом тонкой учительской указки — сквозь боль и слёзы…» — обречённо подумала она, пытаясь повторить первое простое движение за женщиной, тут же скользя руками по железному столбу, едва не падая вниз — даже смазанные магнезией руки не спасали. Но Мей оказалась терпеливым учителем и всё же делала скидку на неопытность и торопливость, с которой им нужно было выучить этот танец, помогая Хьюге, упрощая номер специально для неё.       Учиха так резко подскочил на ноги, что у него потемнело в глазах на долгие секунды. Пошатнувшись, он устоял на ногах, зажмуриваясь, пока темнота не рассеялась. Подорвавшись к шкафу, встроенному в стену, он одной рукой спешил сменить домашние спортивные брюки на повседневные джинсы, другой рукой набирая номер Суйгетцу на телефоне. Приложив мобильник к уху, Саске нервными движениями переодевался, вслушиваясь в долгие гудки. — Аллоу? — друг по ту сторону провода явно специально выдерживал паузу и долго не брал трубку, наслаждался произведённым эффектом — о, Саске впервые чувствовал себя так взволнованно и неуютно, когда понял, что ему не послышался её голос, она его звала… А он был абсолютно без сил после боя и рухнул в забытье, как только спустился с ринга, прямо в руки подоспевшему Суйгетцу. — Ты у Пейна в клубе? — парень спросил скорее для подтверждения своих опасений, ведь и так знал ответ на свой вопрос. Накинув ветровку прямо на мятую чёрную футболку, он перехватил удобнее смартфон у уха. — Н-да, Конан сегодня показывает новую шоу-программу, красота-а, — музыка била прямо в динамик, приглушая голос Хозуки, но разобрать слова можно было. — Я возьму твой байк? — Саске завалился на стену плечом, стоя на одной ноге, пытался обуться, не отрываясь от телефона. Но раздраженно сбросил вызов после короткого «Нет, я сам на нём», быстро напяливая кеды и завязывая шнурки, выскочил из квартиры, пулей спускаясь по лестнице, не желая дожидаться лифта.        Нога нервно тарабанила о пол вагона метро, пока поезд медленно, как казалось Учихе, тащился по своему маршруту. Напротив него сидели две молодые студентки, которые по-детски хихикали, то и дело поглядывая на него из-под чёлок. «Не бесись, — мысленно успокаивал себя парень, играя желваками и пытаясь не смотреть в их сторону, — спокойствие…». Наконец, женский электронный голос объявил его станцию.        Охрана клуба знала его в лицо, потому ему не пришлось выстаивать огромную очередь. Учиха внимательно вглядывался в лица всех танцовщиц, в поисках Хинаты обходя почти весь танцзал клуба. В основном помещении её не было, оставалось ещё одно — малый зал, куда пускали только клиентов побогаче.        Пару купюр в коррумпированную ладонь охранника — и его пустили внутрь без лишних вопросов. Сначала он заметил светящуюся в ультрафиолетовом свечении клуба белую шевелюру Суйгетцу и только затем поднял глаза выше, на индивидуальную стойку, которую окружила толпа мужчин, включая его друга. Хината двигалась медленно, немного неумело и не так искусно, как её коллеги на соседних стойках, да и костюм у неё был слишком закрытый для стриптизёрши — белая маечка на тонких бретельках, белые шорты с длинным шлейфом, прикреплённым к задней части, на подобии павлиньего хвоста и высокие чёрные ботфорты, а за спиной колыхались бутафорские ангельские крылышки. Но даже этот наряд заставил кровь неожиданно забурлить, погнав по венам с бешёной скоростью, не сводя с колыхания подола глаз, Саске потеснил мужчин, опираясь на стойку рядом с другом. Суйгетцу дёрнулся, недружелюбно глянув на него, но тут же расплылся в такой довольной улыбке, что, если бы Учиха её увидел, незамедлительно съездил ему по морде кулаком. — Нихерасе ты домчался, — громко гоготнул он, вскидывая руку с часами. Затем он заговорщицки наклонился пониже к уху Саске, нашёптывая змеем искусителем, — с ней можно заказать прива-ат.        Учиха поморщился, отодвигая голову в сторону, поднимая совсем чёрные в таком освещении глаза на Хозуки, вопросительно изгибая бровь. Суйгетцу кивнул куда-то в сторону, указывая на недалеко стоящий бар, где, помимо бармена, сидела высокая рыжая женщина, постукивая тонким наманикюренным пальчиком о деревянную поверхность стойки. — Её? — скривила губы Мей, презрительно окидывая Саске с ног до головы холодным взглядом. — Она дороже остальных. — Учиха кивнул, всё равно подтверждая свои намерения. — Сильно, — женщина с нажимом произнесла это слово, — дороже.       Учиха прищурился — ему казалось, что Теруми специально старается отговорить его и не продавать Хинату в приват, хотя это было в её же интересах, как «мамочка», она получала с этого хороший процент. Он вновь кивнул, не собираясь отступать от своего. Мей скривилась ещё сильнее, с шипением выдыхая воздух сквозь плотно стиснутые зубы, подзывая официантку. — В приват, — повелительно махнула она в сторону Учихи рукой.        Улыбчивая девушка отвела его в отдельную маленькую комнату с одним единственным диванчиком и низким столиком, противоположенно которым на небольшом выступе сцены стоял шест. Тут царил полумрак, ярко-белыми лампами освещался только пилон, зона с диваном была полностью скрыта от глаз. Устало опустившись на мягкую сидушку, Саске откинулся назад, ненадолго прикрывая глаза — он уже рисовал картины того, как Хьюга выходит из-за скрытой ширмы, и он самозабвенно… начинает на неё орать. Потому что ну нельзя с таким тихим характером оказаться такой большой проблемой, точно, как заноза в пальце, которую всё никак не получается вырвать — так въелась под кожу, принося всё больше дискомфорта.        Но стоило отъехать двери ширмы за сценой, как все слова застряли поперёк горла — теперь освещение без ультрафиолета позволяло в полной мере оценить костюм, который сначала показался Саске даже не сексуальным. Между краешком шортиков и ботфортов оказалась оголённая кожа девичьих бёдер, на которых красивым рельефом выступали мышцы при каждом шаге вперёд. Без излишеств — Хината была стройной и подтянутой, со слишком женственной для японки фигурой и для своего возраста очень развитой в нужных местах. Девушка не глядела в его сторону, да и не разглядела бы там ничего даже при желании, опустила голову в пол, подняв её только для того, чтобы схватиться руками за шест.        Как только она закинула одну ногу на пилон, отрываясь от земли, медленно начиная раскручиваться, Саске во рту скопилась слюна, которую он поспешил сглотнуть, жадно ловя каждый изгиб. Он никогда не жаловался на отсутствие фантазии, но сейчас хотелось влепить себе хорошенько по щекам от пошлых картинок в голове, которые с готовностью всплыли перед глазами. Хината выгнулась, подтягиваясь выше, откидывая назад голову, и встряхнула длинными волосами, на которых заиграли блики от ярких лампочек в потолке. И тут с Саске спала пелена возбуждения — ботфорт немного спустился из-за кружения, и на бедре ясно виделся насыщенного цвета синяк.        «Давай, скажи уже что-нибудь», — внутренне уговаривал себя парень, прекрасно зная, что следующий этап привата — это его колени. Хьюга на негнущихся ногах опустилась на пол, неуверенным шагом идя в его сторону. — Совершенно не умеешь двигаться, — выдал он осипшим голосом, и Хината едва не рухнула от неожиданности на подкосившихся ногах, успевая упереться руками о столик перед диваном, во все глаза уставившись перед собой, но ничего различить в темноте не могла. — Саске?..