Письма с радуги

      У Саске было красивое лицо — с ровной кожей, правильными и приятными чертами, тонкими губами, высокими скулами и резкой линией челюсти… порой он его ненавидел и специально подставлялся под удар, желая изуродовать, но фортуна в этот момент нагло виляла хвостом, сбивая кулаки противников, оставляя лишь лёгкие шрамы, едва заметные глазу. На один из таких и уставилась Хината, привыкнув к темноте, обогнув стол, уперев колени по обе стороны от его бёдер. Парень рефлекторно постарался отодвинуться, недоумевающе нахмурив брови. — Ты под чем-то, что ли?       Девушка поджала губы, отрицательно помотав головой, положив дрожащие руки на его плечи, качнувшись вперёд, наклоняясь ближе к его уху, обдавая дурманящим запахов волос, защекотавших его щёки. — Тут камеры ночного видения, запись идёт со звуком, а за ширмой охрана, музыка заглушает, но не сильно, — прошептала она, прикасаясь губами к его коже и волосам. Саске сжал руки в кулаки, раскинув их на спинку дивана, откинувшись назад, закатывая глаза, уставившись в потолок, сейчас, в темноте, под эту ненавязчивую сексуальную музыку, окутанный приятным запахом Хинаты, ситуация предстала перед ним под другим углом. Вот она, в шортах, майке сидит на его коленях, шелестя перьями крыльев за спиной. Формально она, конечно, не сидела на его коленях, так и зависла чуть выше, с прямой спиной, наклонившись вперёд в его сторону, чтобы не завалиться назад — держит дистанцию. — И что ты предлагаешь? — спустя долгую минуту тишины, парень поднял голову, уставившись чёрными омутами глаз на девушку, прищуриваясь, пытаясь разглядеть её лицо в этой темноте, но было видно только едва подсвеченный со спины образ — волосы, перья, открытые плечи. Хината вновь качнулась вперёд, но Саске резко остановил её, уперев ладонь в открытую ключицу, тут же её одёрнув обратно. — Нет, говори так, — просипел он, откашлявшись. Девушка вздохнула, хотела опуститься на его колени, потому что спина уже затекла, но тут Саске вздрогнул, резко втянул живот и рывком, схватив её двумя руками за талию, одним движением посадил рядом на диван. Хината только успела задушенно ахнуть, засопев. — Приват второго уровня, — тихо вздохнула девушка, поднимаясь с дивана и скрываясь за ширмой. Саске громко выдохнул, вновь откинув назад голову, собирая свои мысли в одну кучу, раскидывая по мысленным полкам, чему стояк, давящий на ширинку джинс явно не способствовал. «Обычная реакция на симпатичное личико и тело, а теперь фантазируй о старухах и грейпфрутах», — подумал парень, зажмурившись, утихомиривая возбуждение. — Ладно, Хьюга, давай перейдём в другую плоскость…        Теруми вновь сощурилась, заартачившись, пугая нулями в цене одной ночи с Хинатой. Сумма, которую теперь девушка была ему должна, с каждой минутой увеличивалась в геометрической прогрессии. Хотя она была молодцом, не ныла, срывая голос в истерике, пыталась выбраться с умом — камеры, и правда, мигали по углам приват-комнаты, и так на протяжении всего коридора и зала: они были повсюду, куда ни глянь.        Мей сжала губы, пересчитывая деньги, и, с явным нежеланием, вновь подозвала улыбчивую официантку, велев проводить в шестой номер. Когда его завели в нужную комнату, первое, что он сделал — оглядел все углы, явных камер не было видно, разве что где-то были скрытые, но их он не нашёл, перерыв всё, что успел, пока в комнату не впихнули Хинату, которая еле устояла на высокой шпильке, покачнувшись от резкого тычка охранника, который её притащил. Дверь с громким звуком захлопнулась.        Сначала они уставились друг на друга, не моргая — больше не было какого-то искусственного света, который мешал бы рассмотреть одному другого. Саске вздохнул, засовывая руки в карманы ветровки, отводя взгляд. Хината запыхтела, наклоняясь и расстёгивая ботфорты, с блаженством скидывая их с ног, чуть ли не застонав от удовольствия, когда босые ступни опустились на мягкий ковёр, больше не ощущая давления шпильки, заставляющей постоянно ходить на носочках. — Здесь нет камер, но охрана стоит под дверью, так что надо быть потише, — зашептала она, в два шага преодолевая расстояние между ними. — Извини, не дашь свой телефон?        Учиха и подумать не успел, как протянул смартфон девушке, который та с благодарным кивком приняла, снимая блокировку и набирая чей-то номер. — Наконец-то… — прошептала она, прикладывая аппарат к уху, так и не отходя от парня, уставившись куда-то в район его груди: без ботфортов она была значительно ниже. — Сколько ты уже здесь? — спросил он, слыша на таком расстоянии, как идут гудки. Девушка вскинула голову, взглянув ему в глаза, закусив губу. — С того боя, — едва слышно проговорила она, по ту сторону трубки послышался мужской голос, и Хината вздрогнула, отводя взгляд, зашагав по комнате взад-вперёд, — алло, отец? Это я, Хината.        Хьюга разговаривала по телефону, а Саске опустил голову, раздумывая о том, что пока он валялся в кровати четыре дня — с этой девчонкой непонятно что творили здесь, как далеко мог зайти в своих издевательствах Кисаме? И, он не хотел признавать до последнего, но у этого урода получилось достать до него, добиться отклика — сейчас хотелось первым броситься к нему с кулаками, убить, вбивать костяшки в ублюдское лицо. В груди заклокотала ярость, ладони сжались в кулаки. — Саске! — Хината, похоже, звала его не в первый раз и, отчаявшись докричаться до него, рукой дотронулась до плеча, едва заметно встряхивая, насколько ей хватало сил. Но парня отрезвило не это — холодными пальцами она дотронулась до горячей кожи на шее, прямо как во сне. И ощущения возникли те же, стоило ему поднять голову, всматриваясь во встревоженное выражение лица девушки, — сердце забилось быстрее, ударив по рёбрам, руки потянулись к ней, но она испуганно отошла на два шага назад. Учиха встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, унимая эмоции — несмотря на внешнюю безэмоциональность, порой где-то глубоко внутри он был слишком вспыльчивым, и иногда эта ярость грозилась вылиться на окружающих его людей. — Спасибо, — несмело сказала девушка, протягивая телефон. Саске растерянно кивнул, пряча смартфон обратно в карман. — Почему раньше не позвонила отцу? — спросил он, садясь на кровать, оглядывая стоящую на месте девушку, ноги под ботфортами оказались покрыты синяками — один самый большой на левом бедре, другие, поменьше, на голени и коленях. Будто отвлекая его внимание от своих ног, Хината пошевелила ими, потоптавшись на месте. — Мой телефон остался в квартире, а… — она смолкла, опуская глаза в пол, и медленно подходя к кровати, присаживаясь рядом с парнем, — все боялись давать свои, думали, Кисаме… ну, ты понял, что всё плохо кончится, в общем.        Саске усмехнулся: — А твой отец тебя, получается, отсюда вытащит? — Да, — ни секунды не размышляя, кивнула девушка и замолкла, хотя парень и ждал дальнейших объяснений. Хината украдкой взглянула на него из-под ресниц, испытывая неловкость от вынужденного молчания. От неожиданного стука в дверь, прорезавшего тишину между ними, девушка едва не подскочила на месте, с надеждой оглядываясь назад. — Чё-то у вас там больно тихо!.. — глухо прокричал охранник из коридора. — Заткнись! — грубо ответил Саске, недовольно сведя брови на переносице. Мужчина за дверью громко хохотнул, по-своему интерпретировав злость в голосе парня. Учиха опустил глаза, шепотом чертыхнувшись про себя. — И что дальше? — спросил он, доставая пачку сигарет. — А ты не мог бы… — тихо попросила Хината, стреляя взглядом на зажатую между губ парня сигарету. Саске как-то неоднозначно глянул на неё из-под чёлки и выплюнул сигарету, нервно засовывая её обратно в пачку. — Спасибо, — поблагодарила она, коротко улыбнувшись, отводя смущённое лицо, бездумно водя по комнате грустным взглядом, — дальше? Меня отсюда вытащат, это точно, но будет ли это лучше того, что есть сейчас…        Она повела плечами, будто замёрзла, обхватывая себя руками, но на самом деле это жуткие воспоминания прошлого задышали в затылок, обдавая ледяным дыханием тоски, посылая стаи мурашек по всему телу и дрожь в пальцы. Саске расценил её жест по-своему и без лишних слов накинул на неё ветровку, предварительно забрав оттуда телефон и сигареты. — Спасибо, — скромно кивнула Хината, просовывая руки в рукава и невольно утыкаясь в воротник носом, тихо вдыхая остаточный запах одеколона, пены для бритья и чего-то по-мужски приятного. Поняв, что именно она делает, Хьюга резко выпрямилась, краснея ещё больше, начиная теребить края мужской куртки, чтобы унять восставшую волну смущения, которая усилила свой натиск из-за пристального взгляда чёрных глаз Саске. — Семейные проблемы? — тихо поинтересовался парень, но в ту же секунду резко подскочил с места, так, что девушка невольно подпрыгнула на месте, подрываясь к окну. — Я так больше не могу!..        Подёргав оконную ручку, которая поддалась не с первого раза, Саске со скрипом отвёл створку в сторону, прикуривая, с блаженством выдыхая, смешивая табачный дым с холодным уличным воздухом. От сквозняка голые ноги девушки вновь покрылись мурашками, и она попыталась натянуть короткие шорты немного ниже, но потом решила просто забраться с ногами на кровать, поджимая пальцы. — Семейные проблемы?.. — едва слышно повторила вопрос Хината, уткнувшись холодным носом в колени, сцепляя и расцепляя пальцы ладоней перед собой. — Наверное, да, это так называется… А у тебя?        Парень клянется — не будь у него такого хорошего слуха, он вообще бы не услышал, о чём она там бурчит себе под нос. Глубоко затянувшись, Саске выпустил струю дыма, вглядываясь сквозь решётки в пустую бетонную стену напротив окна. — У меня нет семьи, — выкинув окурок на улицу, сухо ответил Учиха, захлопывая створку. Отойдя в сторону, парень с чувством прострации уставился на однотонный ковёр комнаты, останавливаясь возле кровати. Хината неуверенно поднялась на ноги, шурша шёлковым покрывалом, вставая на расстоянии вытянутой руки от него. Встревоженно заламывая руки, шумно выдыхая. — Почему ты здесь? Зачем участвуешь в тотализаторе? Ради денег?        Саске секунду никак не реагировал на слова девушки, а потом поднял на неё ледяной взгляд. Она невольно сглотнула, опасливо отступая назад, хотя парень и не двигался с места вовсе, только не сводил с неё горящих холодным гневом чёрных глаз, которые теперь казались ещё чернее на фоне побледневшего лица. — Прости, я лезу не в своё дело, — успокаивающим тоном заговорила Хината, выставляя вперёд дрожащие ладони. Неизвестно, чтобы случилось дальше, парень успел только дёрнуться в её сторону, когда из коридора послышался жуткий топот ног, и со взъярённым рёвом «Где эта дрянь?!» дверь едва ли не снёс с петель красный от злости Кисаме, кидаясь вперёд. Всё произошло в считанные секунды — Саске оттолкнул девушку на кровать, заботясь лишь о том, чтобы она не попалась под руку, с разворота перехватывая кулаки мужчины, отводя их по сторонам, но тот, точно таран, просто припечатал его к стене с такой силой, что всё вокруг задрожало. Хината испуганно пискнула, отползая назад, сваливаясь с другой стороны кровати, но не спуская глаз со сцепившихся друг с другом мужчин. — Кисаме! — в помещение ворвался Хидан, оттаскивая за шкирку Хошигаки от отбивающегося парня, пережимая ему шею, пока тот всё равно рвался вперёд, рычал сквозь зубы, чуть ли не исходя слюной, точно бешеный волк. — Не тронь его… не сейчас!        Следом вбежали остальные — Дейдара помог Хидану увести кидающего проклятья Кисаме прочь из комнаты. Саске всё это время тяжело дышал, оперевшись спиной о стену, водя рукой по подбитой челюсти, смахивая кровь из разбитого носа. Когда шаги мужчин стихли, Пейн, стоявший у выхода, флегматично засунув руки в карманы брюк, с невозмутимым видом повернулся в сторону Хинаты, коротко и просто изрекая: — Приношу за него извинения. Вы можете быть свободны, мои люди вас больше не побеспокоят.        Девушка и возмутиться не успела, как он развернулся и вышел, оставляя за собой только эхо раздражения и злости, которые обуяли Хинату, следом за общим настроением комнаты, где секунду назад плескал своей яростью Кисаме. Саске громко фыркнул, привлекая внимание застывшей на полу девушки, и она тут же подскочила к нему, забывая обо всех своих эмоциях, перемахивая через кровать — из его носа ручьём текла кровь, крупными каплями падая на чёрную футболку, моментально впитываясь в ткань. — О, господи, Саске, — трепетно выдохнула Хината, вмиг робея, совершенно теряясь от вида тёмно-красной крови. Парень обессиленно застонал, запрокидывая голову, ладонями пытаясь утереть струйки, размазывая их по щекам. Хьюга, будто очнувшись, немедля подскочила, развернулась, вбегая в ванную, возвращаясь со смоченными в ледяной воде полотенцами. Учиха опустился по стене, вытянув ноги, свесив между ними кисти окровавленных рук. — Вот, держи, — девушка аккуратно опустилась рядом на колени, прикладывая одно сложенное в несколько раз полотенце к носу Саске, сама поднимая его руку, заставляя держать полотенце на месте. Другим, поменьше, она невесомо стала водить по его коже шеи и рук, стирая ещё свежую кровь. Незаметно для самой себя, в тишине комнаты, одолеваемая тяжелыми мыслями, она тихо всхлипнула, впервые за все четыре дня, разревелась, испытывая жгучее душевное опустошение, которое вдруг прорвало плотину сдержанности и рассудительности, стоило ей увидеть полотенце, пропитанное кровью Саске. Он ведь разозлился, когда она спросила его о тотализаторе, но всё равно защитил её, в который раз. — Ну и, — неожиданно хрипло заговорил он, убирая полотенце от лица: кровь уже остановилась, — чего влажность развела? Сказали же…        Договорить ему она не дала, взвыла белугой, бросаясь на шею, крепко прижимаясь к нему, в поисках защиты и успокоения, пропитывая многострадальную футболку на плече солёными слезами, размазывая тушь по щекам, судорожно всхлипывая и хлюпая забившимся носом. Ладонь Саске неуверенно опустилась на её макушку, запутываясь в гладких волосах, сначала поглаживая их только большим пальцем, перебирая тонкие волосинки. — И что с тобой делать? — скорее самого себя спросил Учиха, увереннее перехватывая Хинату за талию, обнимая крепче, ладонью другой руки надавливая на затылок, заставляя уткнуться в изгиб шеи, по которой тут же потекли влажные слёзы, хотя она уже и не всхлипывала, так, прерывисто дышала и хлюпала — наверняка красным — носом, пальцами комкая футболку на его спине. Она была хрупкой и тонкой, от неё пахло чем-то домашним и приятным, как от свежей выпечки и кофе. Её хотелось обнять, защитить и съесть, игриво прикусив зубами торчащее между волос ушко. «Твою мать…» — выругался про себя Саске, закатывая глаза и вспоминая о грейпфрутах и пульсирующей боли в носу.