Письма с радуги

      Хината нехотя отстранилась, утирая щеки ладонями и шмыгая покрасневшим носом. Саске, опустив руки, упираясь ладонями в пол, рывком вставая. Повисла неловкая пауза, прерываемая только хлюпаньем девушки. — Пойдём отсюда, — устало подытожил парень. Хьюга молча кивнула, поднимаясь следом, и выжидающе уставилась на Учиху, который так же замер на месте, некоторое время рассматривая её покрасневшее от слёз лицо и опухший нос. — Ты слишком много плачешь — вся опухла, — наконец-то раздраженно сказал он, проходя к выходу. Хината успела только удивлённо открыть рот, да так и не смогла ничего сказать, вновь его закрывая. Тряхнув головой, девушка подорвалась с места. — Постой! Не бросай меня, пожалуйста… — конец фразы она буквально прошептала в спину остановившегося на полпути Саске. В его голове красной неоновой вывеской светилась фраза «А я предупреждал!», но озвучить её он так и не решился, слыша в её испуганной просьбе невинную мольбу жертвы, которую чудовища, кусая за тонкие щиколотки, сами затаскивали в клетку его мира. — Не брошу, — с тяжелым вздохом ответил парень спустя мгновение тишины и, отойдя к комоду справа от двери, со знанием дела открыл второй ящик, вытаскивая оттуда белые махровые тапочки — такие обычно предоставляют в недорогих отелях. — Обувай и пошли.        Девушка тихо шаркала за его спиной, держа дистанцию, но стоило им выйти в оживлённый зал клуба, как маленькие холодные пальчики неуверенно проскользнули в его раскрытую ладонь. Он переплёл свои пальцы с её, неосознанно отмечая про себя, что, когда он держит её за руку, она кажется ещё более хрупкой — если сжать чуть сильнее, то можно пересчитать каждую косточку фаланг. Его руки всё ещё были в бинтах, от того он мог чувствовать мягкую кожу её ладони только кончиками пальцев, согревая ледяные руки своим теплом.        На выходе из клуба недовольно шумящей толпе мешала глянцевая чёрная машина, припарковавшаяся прямо возле бордюра у главного входа. Саске не обратил на неё внимания, но стоило Хинате заметить отсветы неоновой вывески в блестящих боках, как она дёрнулась в сторону, с не пойми откуда взявшейся силой утаскивая парня в пёструю толпу молодёжи.       Учиха хоть ничего и не понял, но сопротивляться не стал, со скрытым любопытством поглядывая по сторонам. Машина тихо заурчала мотором и медленно двинулась по краю обочины, и тогда Хината предприняла совсем отчаянную попытку замаскироваться. Резко остановилась, перекидывая волосы на один бок и развернула Саске за плечи, прячась за него. — Замри… — пересохшим от напряжения горлом прошептала она, подходя вплотную к нему, через его плечо наблюдая за медленно едущей машиной, шумно дыша в открытую шею парня. — Что за шпионские игры, Хьюга? — Саске вздёрнул одну бровь, поглядывая на девушку сверху вниз. Кожу лица опалило его дыхание, и только тогда Хината поняла, насколько близко подошла к нему, медленно переводя широко раскрытые глаза с дороги на него, поднимая голову, краснея от смущающей близости. — Прости, — громко прошептала она, перекрикивая толпу, — там просто…        Учиха хотел было обернуться, но Хината испуганно ахнула и обхватила его лицо ладонями, разворачивая обратно. — Нет, не смотри, — с паникой в голосе заговорила она, не замечая, как приподнимается на носочках, чтобы совсем уж тихо зашептать, не перекрикивая молодёжь вокруг, — это люди отца. Они приехали за мной… — Разве это плохо? — Это не настолько хорошо, как кажется. Они заберут меня в Осаку, а я не хочу туда возвращаться… не сейчас.        Наивная девчонка — прижимается к нему, как к спасителю человечества, пальцами холодными щеки гладит и смотрит в глаза с немой надеждой на спасение. На её лицо отсвечивает ярко-розовая вывеска, а в жемчужной радужке глаз отражаются огоньки баннера. Вот она, в паре сантиметров — протяни руку, и можно будет её ощутить, как часть себя, наклонись чуть ниже — и можно будет самозабвенно исцеловать бледные губы. Но Саске упрямо держал руки в карманах узких джинс, удерживая взгляд Хинаты своим, не смея даже двигаться, только склонил голову чуть вбок. Хьюга первая зачарованно моргнула, раскрывая губы, силясь что-то сказать, но просто вновь сомкнула их, потому что все мысли разбежались в разные стороны, как напуганные звери; делая маленький шажок назад, сама не до конца понимая, когда успела попасть под колдовское свечение чёрных глаз одноклассника. А подушечки пальцев странным образом запомнили текстуру чужой кожи, и ей до сих пор казалось, что она держит его лицо, незаметно поглаживая.        Машина уже давно уехала, а они всё продолжали стоять на месте на расстоянии ладони друг от друга, мешая проходить людям. Хината не смела поднимать глаз от розоватого из-за света вывесок асфальта, а Саске не мог отвести от неё гипнотического взгляда, осматривая острый подбородок, высокие скулы и блестящие волосы — вот уже у кого должен быть свой фан-клуб в школе. — Ладно, пошли, — тихо и хрипло сказал Саске в своей обычной манере, взяв себя в руки, и уверенно зашагал вперёд.        Хината молча шла чуть позади него, смущённо теребя рукава мужской куртки, иногда оглядываясь по сторонам, ожидая атаки с любой стороны — она уже боялась каждой тени или проезжающей мимо машины, непроизвольно дёргаясь чуть вперёд, еле успевая подавлять в себе желание вновь взять Учиху за руку. Они вышли на тихие улицы окраинных районов, замедляя шаг, как в ночной тишине отчётливо послышался звук урчащего желудка. Девушка ойкнула, сгорая от смущения и прикрывая ладонью разбушевавшийся живот. — Про-ости, — пролепетала она, когда Саске взглянул на неё через плечо, продолжая идти, — просто я там питалась одними фруктами, которые давали девочки…        Парень шумно выдохнул, цокая языком и сжимая переносицу, с силой жмурясь — свалилась же на его голову…        Кивнув в сторону, Саске свернул с маленькой улочки, выворачивая на ярко освещённый проспект. Спустя некоторое время они вышли к большому круглосуточному гипермаркету на первом этаже торгового центра. Автоматические двери приветливо распахнулись перед ними, тогда как охрана подозрительно сощурилась, ещё бы, видок у них был тот ещё: девушка с едва заметными подтёками туши, в мужской куртке и коротких шортах с тапочками на ногах; и парень с забинтованными кровавыми ладонями и разбитым носом в одной футболке холодной сентябрьской ночью. Хината вновь покраснела, кланяясь всем подряд на входе, а Саске, проигнорировав реакцию окружающих, напрямую прошёл к холодильнику с готовыми продуктами — онигири, моти-моти, салатами и супами. — Что будешь? — не глядя на девушку, спросил он, кивая на продукты. Хьюга скромно потупила взгляд на витрину и неуверенно взяла одно онигири. Закатив глаза, Учиха быстро запихнул ей в руки ещё парочку, сам беря упаковку с фруктовым салатом и пару бананов в другом отделе, по пути на кассу прихватывая ещё и упаковку сока. Посетителей было мало, и буквально через десять минут долг Хинаты немного увеличился, а они опустились на скамейку возле Сумиды, где-то чуть подальше ярко горел навесной бетонный автодорожный мост, а неспокойно колышущаяся река отражала разноцветные огоньки вечно не спящего города. Кинув пакет на середину скамьи, Саске блаженно вытянул вперёд ноги, закидывая голову на деревянную спинку, разглядывая звёзды в тёмном небе. Хината шуршала пакетом и упаковкой из-под онигири, тихо его пережевывая. Учиха, привыкший к постоянному чавканью Суйгетцу, даже пару раз скосил на неё глаза, проверяя, ест ли она вообще. Хьюга забралась с ногами на скамейку, прикрывая голые ноги его курткой, прижимая руки с зажатым онигири к коленям, едва заметно подрагивая от холода. Была поздняя ночь, — он посмотрел время в пробитом чеке, — и тепло придёт не скоро, даже солнцу было ещё рано показываться. — Ешь быстрее, а то околеешь…        Хината, и правда, зажевала активнее, быстро запивая всё томатным соком. — Саске-кун, — тихо позвала она его, — спасибо большое, ты очень… — Я не добрый, — перебил её парень, повернув голову в её сторону, — кроме тебя, мне никто не вернёт четыреста тысяч.        Он прикрыл веки, отворачиваясь, заметив, как у неё навернулись слёзы на глаза — сумма совсем не маленькая, тем более для школьницы. Сидя со всё ещё с закрытыми глазами, Саске слышал, как она тихо шмыгает и шуршит курткой, но быстро успокоилась, только сопя забитым носом. — Попроси у отца, я так понимаю, он у тебя не последний человек… — Ты ничего не знаешь, — тихо сказала девушка убитым тоном, кусая губы, задумчиво водя воспалёнными глазами по водной глади. Хината повернулась к нему, пытаясь что-то разглядеть в его ответном взгляде.        Говорят, что глаза — это зеркало души. Похоже, зеркало Саске было когда-то давно закрыто чёрной вуалью скорби, закрывая его душу от неискренности людей вокруг, и теперь ничего, кроме потухшего огня ярости и злости, там прочитать было нельзя. Шмыгнув носом, она покачала головой, отворачиваясь. — Тем не менее, спасибо, — твёрдо повторила она, спуская со своих плеч тёплую куртку. Учиха нахмурился, наблюдая за её действиями — под курткой была одна тонкая маечка. Аккуратно сложив вещь, Хината протянула её ему, но Саске не спешил её забирать, исподлобья глядя на девушку. — Дальше я, наверное, сама. Не хочется быть тебе должной ещё больше… — За прокат куртки денег не беру, — упрямо заявил парень, и не думая забирать свою вещь. А потом понятливо цокнул, откидывая голову назад, — Хью-юга, давай вот только без обид, а?        Хината пространно улыбнулась, кладя куртку на скамейку рядом с пакетом. — Помнишь, ты как-то сказал мне, что монстры из твоего мира пережуют меня и выплюнут? — задумчиво заговорила она, зябко поглаживая себя по плечам. — Ты, наверное, как и многие, думаешь, что я не знаю, что такое трудности, кроме заваленного теста, скажем, по математике… — она на секунду замолчала, натужно складывая, водя глазами по округе, желая найти то, за чтобы мог зацепиться взгляд, — но, я с детства жила среди таких монстров, у которых, возможно, нет острых зубов или крупных мышц, но у них есть деньги, чтобы покупать себе жизни тех, у кого они есть. И я не уверена, что мои монстры менее страшные, чем твои…        Закончив свой тихий монолог, Хината мягко улыбнулась Саске, — который даже не изменился в лице, так и сидел, следя острым взглядом за каждым её движением, — затем встала, поклонившись, и тихо побрела по набережной, зябко сжимая плечи, пытаясь закрыть их длинными волосами. Учиха молча провожал маленькую фигуру, задумчиво щурясь и принимая для себя выбор, который, наверное, и решил всю его дальнейшую судьбу. Их судьбу.