Письма с радуги

       Идеальных людей нет — истина, известная каждому, и новой эта мысль никому не покажется. И измеряется неидеальность другого исключительно по своим устоям и критериям. Так и Хината, — милая, скромная, добрая Хината, — не была идеальна; мы все привыкли оценивать искренность человека по широте его улыбки, кротость — по тихому голосу, а судьбу — по характеру, стараясь не обращать внимание на предрассудительность своих решений.        Смотря вслед удаляющейся тонкой девичьей фигуре, Саске впервые задумался о судьбе другого человека — что было в жизни у этой девчонки, что никакие побои, угрозы и проблемы, градом свалившиеся на неё, не сломали её? Не растоптали и пожрали, как он предсказывал? Саске всегда думал, что судьбы хуже его быть не может — всем нам свойственны такие эгоистичные мысли в трудные жизненные моменты. Он слишком рано потерял всю семью, но при этом слишком поздно, чтобы с лёгкостью об этом забыть — он успел вкусить тепло материнских рук, отцовской заботы и братской любви, и пусть образы отца и матери с возрастом поистёрлись из памяти, он всё же мог сказать, что его мать была красивой женщиной, а отец по-мужски суров и сдержан. После их смерти жизнь маленького Саске завертелась адским калейдоскопом: детский дом — там он впервые вкусил жестокость социума, возведённую безмерно злобными детьми в абсолют. Тогда он пытался держаться из последних сил, тонкими детскими руками хватаясь за ещё не остывшие обрывки воспоминаний — колыбельные Микото, которые та часто пела ему перед сном, нудные наставления Фугаку, по которым он так скучал, тихо скуля в подушку, зажимая ткань зубами, чтобы никто не услышал, и пропитывая набивку солёными слезами. Одним летним днём, когда воспитательница тепло, но так неискренне, улыбаясь ему, сообщила, что его усыновляют, он на какое-то время подумал, что кошмар закончится… Но он только начинался…        Наплевав на пакет, Учиха схватил куртку, срываясь с места, шаркая подошвами кед по шершавому асфальту, припуская следом за Хинатой, которая успела довольно далеко уйти. — Знаешь, я впервые бегаю за девушкой, — он даже не успел запыхаться, догоняя её у самого моста. Она, правда, уже не шла, а остановилась у парапета. Сверху шумели редкие машины, проезжающие по мосту, а всплески воды были особенно хорошо слышны, отражаясь от бетонных стен тяжёлой конструкции и играя белыми бликами на них. Хината коротко вздрогнула, испуганно обернувшись на него — из-за собственных мыслей она даже не сразу поняла, кто именно и что ей сказал. — А? Из-звини, — пролепетала она, стуча зубами, здесь внизу ветер дул сильнее и безжалостней, и ему было плевать на голые плечи какой-то девчонки. Выдохнув, Саске хмыкнул, за локоть подтягивая девушку ближе к себе — его горячую ладонь тут же обдало змеиным холодом от её кожи, которая моментально покрылась крупными мурашками, чувствую контраст от его прикосновений. — Тебе есть куда идти? Если я правильно понял, то люди твоего отца могут быть на твоей квартире, — тон у Саске был деловым и серьёзным, пока он, не встречая особо сопротивления, натягивал куртку на её плечи, застёгивая молнию до самого горла. Хината помотала головой, уставившись зарёванными глазами в землю, шмыгая припухшим носом. — Нет, но мне нужно всего-то два дня, — неуверенно проговорила она, краснея, невольно пытаясь закутаться в куртку посильнее, чувствуя прикосновения тёплой ткани к оголённым участкам кожи, неуверенно переступая с одной ноги на другую, тихо добавляя, — по крайней мере, раньше отцу хватало двух дней, чтобы успокоиться. — И что ты хотела делать эти два дня?.. — изогнул брови парень, сам невольно поведя плечами от пронизывающего ветра, который проворно забрался под полы футболки. Сверху проехала какая-то фура, и вслед ей ветер совсем разбушевался, усиливая порывы. — Ну-у, — как-то совсем несмело начала Хината, будто сама не до конца верила в то, о чём говорила, — могла попроситься к Кибе или… — Ясно, — перебил её Учиха, недовольно поморщившись — Киба был раздолбаем, находящимся на интеллектуальном уровне ниже Наруто, как считал сам Саске, и после средней школы ушёл в какой-то местный колледж на второсортную специальность, учился из рук вон плохо и всё чаще зависал в не очень хорошей компании парней, некоторых из них он уже не раз замечал по ту сторону клетки октагона. Хинату он, может быть, и пустил бы к себе, но это было не совсем удачной идеей — по крайней мере, парень себя в этом убеждал, сверля девушку взглядом, наполненным каким-то иррациональным страхом. Она на него не смотрела, предпочитая следить за бликами на стенах, иногда поднимая голову выше на мост, и у неё в глазах отражались отсветы фар проезжающих машин, играя тенями на молодом лице, делая его на несколько лет старше. Раздражённо выдохнув, Саске потёр шею руками, взъерошивая волосы на затылке. — Уже поздно, и я, если честно, жутко устал, — скрестив руки на груди, хрипло заговорил он, и Хината, наконец, повернулась к нему, вопросительно заглядывая ему в лицо, только сейчас внимательнее рассмотрев тёмные круги под глазами, не до конца стёртую кровь у носа и синие от холода губы — он весь казался каким-то обескровленным и действительно лишённым сил, будто только сейчас он снял с себя все маски, открываясь перед ней. — Поэтому выбирай: можешь идти к этому Кибе, — если слова прозвучали ровно, то на лице всего на мгновение появилось неприязненное выражение, которое тут же пропало, и Саске устало провёл ладонью по щеке и глазам, ненадолго прикрывая их, — а почему, собственно, именно к нему?        Девушка немного растерялась от неожиданно резко прозвучавшего вопроса и в привычном жесте сомкнула перед собой руки, начав перебирать пальцы. — Он не учится в школе, и отец точно не будет у него искать, ведь я ни с кем вне школы не общаюсь. А с Кибой я хорошо общалась ещё до выпуска, — тихо ответила она, пожав плечами. Саске понимающе хмыкнул. — Ну, а у парня, который появляется в школе два раза за семестр и ни с кем не общается, он искать будет?.. — Мне очень неудобно перед тобой, Саске-кун… — Хината вновь потупила взгляд на свои ноги, заправляя волосы за ушко, неловко краснея. Учиха было открыл рот, чтобы сказать ей — что именно делать на самом деле неудобно, но передумал, только тихо усмехнувшись про себя, невольно опуская глаза вниз, боясь, что она прочитает через них его мысли. А бёдра у неё уже все покраснели от холода, пальцы на руках тоже. — Давай так, — вновь перебил он её, осознавая, что она всё это время что-то ему объясняла, — отогреешься, а потом решим, что с тобой делать.        Хината на секунду задумалась, но потом просто покорно кивнула — до Кибы идти было не меньше полутора часов, а она уже вся продрогла до самых костей. — Из двух зол — меньшее, — тихо подытожил Саске, кивнув в сторону дороги.        Девушка откровенно таращилась по сторонам, поднимаясь по широким ступенькам ухоженного подъезда вслед за парнем. Остановившись у внушительной железной двери, Учиха долго гремел большой связкой ключей, открывая двойной замок — словно это был вход не в квартиру, а бомбоубежище. В коридоре квартиры было темно, и Саске знакомым жестом нашарил на стене включатель. — Не смотри так, — хмыкнул он, заметив, как у Хинаты чуть ли глаза не выкатились от удивления: квартира была большой, трёх- или четырёхкомнатной, с новым ремонтом и хорошей отделкой — арендовать такую стоило целое состояние, — я не один её снимаю. — А, понятно, — девушка поспешно с клацаньем закрыла рот и улыбнулась собственной неловкости, покраснев. — Я точно не помешаю?..        Саске шумно выдохнул, засунув руки в карманы джинс, оглядывая девушку, которая неуверенно замялась на пороге, быстро переводя глаза с заполненного ящика для обуви и шкафа с верхней одеждой на него, вопросительно приподнимая брови. — Нет, — сдержанно ответил он, поджав губы, — иди в комнату. Только тапки убери в ящик — Джуго в ярость приходит от беспорядка.        Девушка чувствовала себя крайне неуютно, замерев в полном одиночестве посередине чужой спальни — ярко-горящие светодиодные лампы в потолке немного давили на глаза после мрака улицы, и ей приходилось чуть щуриться, чтобы осмотреться. Одноместный футон почти возле окна с широким подоконником, плазменный телевизор, стоящий прямо на полу с подсоединённой игровой приставкой, на одной стене навесные полки с книгами, фигурками игровых персонажей и прочими мелочами. Комната была чистой и опрятной, только не заправленный футон выбивался из общего вида и красная боксёрская груша, подвешенная к потолку слева от входа в пустом углу. Последним её внимание привлек встроенный шкаф с зеркальными дверцами. — Ну и видок, — тихо ахнула она, рассматривая свое отражение. Несколько раз проведя руками по волосами, Хината попыталась их немного пригладить, растрепанная челка некрасиво топорщились в стороны и не желала укладываться как положено, а разводы туши в уголках глаз пришлось стирать совсем не гигиеничным способом: облизать кончики пальцев. — Я принёс вещи, можешь сходить в ванную, пока никого нет, — зашёл в комнату Саске, протягивая ей небольшой свёрток. — Спасибо, — благодарно кивнула она, быстро проходя по указанному направлению в ванную комнату. Учиха задумчиво смотрел ей вслед, пока она, на короткое мгновение обернувшись, улыбнулась ему, скрываясь на дверью. — «Какого чёрта притащил её?» — спрашивал сам себя Саске, наполняя чайник водой и ставя его на подставку, щёлкая кнопкой включения. Чайник привычно затрещал, по мере накала нагревательного элемента, пока парень, всё ещё ведя внутренний монолог, рыскал по полкам холодильника и шкафчиков в поисках чего-нибудь съестного. — «Потому, что волнуешься за неё».        Ответ собственного разума ввел парня в ступор, и тот на несколько секунд замер с не до конца высунутой упаковкой пиццы возле холодильника. — «А как давно я за неё волнуюсь?» — взяв себя в руки, Саске хлопнул дверцей, закидывая холодные куски пиццы на тарелку и в микроволновку. — «Нет, какого хера я вообще за неё волнуюсь?..»        Хината с облегчением сняла с себя жутко смущающие короткие шорты и вызывающую майку, скидывая её на тёплый кафель ванной — полы здесь везде, в отличие от её скромного жилья, были с подогревом. По коже побежали волны мурашек, как только она встала под теплые струи душа, которые казались окоченевшему телу просто обжигающе холодными. Отогревшись, девушка любопытно прошлась по полочкам над ванной — мужские средства для душа, шампуни и несколько бритвенных станков. Не рискнув пользоваться чьим-то шампунем, Хьюга просто намылила руки жидким мылом, надеясь, что не слишком испортит им волосы за один-то раз.        Выйдя из душа, Хината вытерлась единственным найденным полотенцем и попыталась надеть данные ей вещи. Спортивные штаны, которые — к её удивлению — были совершенно точно женскими, ещё налезли. А вот женское укороченное худи оказалось мало в самых смущающих местах и выглядело на ней так, будто она однажды ошиблась отделом и взяла детский размер. Не подавив горестный вздох, Хината подняла с пола майку — она хотя бы была по размеру. Повертев в руках женскую кофту неопределенного кораллового оттенка, Хьюгу, вдруг, осенило — это же, наверное, вещи девушки Саске. Щеки обдало жаром, и сердце болезненно сжалось — у такого, как он, наверняка есть девушка, а тут она посреди ночи. Неудобно-то как получается!        Крадучись проходя по коридору, Хината прислушивалась к звукам на кухне — что-то щелкало, шумело, бурлило. Саске, одёргивая забинтованные ладони, пытался переложить горячие куски пиццы на другую тарелку, тихо шипя про себя и дуя на обоженные пальцы. Обернувшись с тарелкой к столу, он замер, безвольно разжимая пальцы и звонко роняя её на стол так, что та подскочила на месте, но не разбилась. «Почему? Потому, что она тебе нравится», — неожиданно ехидным голосом Суйгетцу заговорил внутренний разум, и Саске оставалось с ним только согласиться, стараясь придать себе прежнюю холодность, безразлично скользнув по открытым плечам и румяному лицу, развернувшись обратно, доставая кружки из шкафчика. — Спасибо твоей девушке за вещи, правда, кофта оказалась мала, поэтому пришлось надеть обратно эту, — тихо заговорила Хината за его спиной, и сначала Саске даже не сразу понял, что именно она сказала, погрузившись в свои мысли, заливая кипяток в заварочный чайник с ароматными листьями мяты, запах которых тут же разошёлся по всей кухне. Правда, когда осознание сказанных ею слов до него дошло, Учиха чуть в голос не рассмеялся, но сдержал себя, только рука дрогнула, проливая воду помимо чайничка. — У меня нет девушки, — спокойно, но едва насмешливо ответил он, расставляя чашки и чайник на стол, жестом указывая девушке на стул напротив. — Ах, вот как. Извини, просто вещи женские… — Вот ты и решила. Я понял, — кивнул парень, сам садясь за стол. При виде разогретой пиццы он, наконец, вспомнил, что за весь день так ничего и не ел. Воцарилась приятная тишина, когда каждый занят своими мыслями, а рот и руки — вкусной едой и чаем. Хината отрешённо смотрела на столешницу, свернув губы в трубочку, обдувая горячий напиток, чтобы потом аккуратно отхлебнуть, не ошпарив язык. Саске находил это действо весьма забавным и с полуухмылкой наблюдал за ничего не подозревающей девушкой — некрасивые следы из-под туши она стёрла, и глаза теперь смотрели яснее, казались ещё больше и выразительнее; скулы и губы подернулись здоровой краснотой, влажная челка забавно слиплась в отдельные прядки, и Хината постоянно дёргала головой или пыталась разъединить её пальцами — ей явно было неловко с открытым лбом. Подняв задумчивый взгляд, Хьюга наткнулась на его спокойное насмешливое лицо и совсем раскраснелась, утыкаясь в кружку и отводя глаза в сторону.        Покачав головой, Саске неспеша собрал пустые тарелки, погрузив их в посудомоечную машинку, и вернулся на место, налив и себе немного чая. Хината, чувствуя некую минуту спокойствия, когда не стоит бояться, что сейчас вновь ворвётся Кисаме или люди отца, вычисляя её временное убежище, — а Саске казался расслабленным, — решительно отставила кружку в сторону, вновь растрепала почти высохшую челку с чуть дрожащими нотками в голосе спросила: — Саске-кун, а тот человек, Кисаме, — она произнесла это имя с опаской, поведя плечами от неприятных воспоминаний, — что он хотел? Просто всё то время, которое я там была, он не переставал повторять, что ты поплатишься. А ещё он утверждал, что отомстит тебе именно через меня. Я просто не понимаю… — Как много вопросов, — спокойно сказал парень, но глаза при этом подернулись какой-то пеленой, и руки непроизвольно сжались в кулаки, он тут же убрал их в карманы джинс, откинувшись на спинку стула. — Я имею право знать, — тихо, но уверенно сказала Хината, прикусив от волнения нижнюю губу, на грани слышимости добавив: — и вопрос всего один… — Имеешь, — как-то обречённо согласился Учиха, кивнув головой. Вновь стало тихо, но на этот раз тишина была такой, что неуютное чувство заворочилось в груди, и девушка заёрзала на стуле в ожидании ответа. Саске сощурился, цепко оглядывая её острым взглядом из-под челки и, страдальчески выдохнув, подался вперёд, скрипя ножками стула по напольной плитке. — Давай сыграем в игру, — парень криво ухмыльнулся своим мыслям, замолчав на секунду, ожидая неуверенного кивка со стороны девушки, — правда или ложь. Слышала о такой? Только у нас не будет выпивки, уж не обессудь — атмосфера не располагающая. Я рассказываю тебе три истории, какие-то из них будут правдой, какие-то ложью. Но и ты должна рассказать мне три истории, потому что, поверь, мои секреты слишком грязные, чтобы рассказывать их кому бы то ни было за просто так. Честный обмен — твои тайны на мои.        С чувством удовлетворения Учиха откинулся на стуле обратно — он и не надеялся, что она согласится, но девушка задумалась на долгую минуту, терзая губы зубами, то вновь раскрывая их, решаясь что-то сказать, то передумывая, вновь их смыкая. Саске невольно облизнулся, наблюдая за ней. — Хорошо, — наконец, несмело кивнула она, тоже придвигаясь ближе к столу. — Ты согласна? — неверяще спросил парень, стряхивая наваждение, точно это было что-то осязаемое. — Да. Только, если не захотим, давай не будем говорить друг другу — что из рассказанных историй будет правдой, а что ложью. — Ну, ладно, Хьюга… Давай поиграем.