***
Спустя час, Гермиона поняла, что смеётся даже с самых несмешных историй Фреда, а сам парень покачивается на своем стуле. Это напомнило ей о недавней ночи, когда они вместе выпивали, но девушка оттолкнула эту мысль, сосредоточившись вместо этого на истории, которую Фред рассказывал: они с Джорджем опять заперли кого-то в исчезающем шкафу. — Разве тебе не на работу завтра? — Фред задумался, и они оба рассмеялись. Если бы это было сказано в другой ситуации, Гермиона бы расстроилась, но сейчас ей стало очень даже весело. Все их заботы, казалось, потерялись в этом баре. Их смех был единственным звуком, который отражался от стен, заполняя старый бар радостью, которой тут не видели очень долгое время. — Мерлин, моя жизнь — полная задница! — Сказала она, все еще смеясь. — Я потеряла работу, едва могу содержать дочь, и, будь я проклята, я никогда не налажу свою личную жизнь! — Не говори ерунду! — Фред еле ворочал языком. Он качнулся вперёд, пытаясь положить руку на её плечо. Но промахнулся. — Любой мужчина будет счастлив с тобой, — сказал он, указывая на Гермиону и заставляя её смеяться. Смех позже обернулся истерикой, от которой Фред, не справившись со своим телом, соскользнул с табурета. Падая, он схватился за ножку стула, и тот приземлился рядом с ним на ковре. — Я думаю, что кому-то пора домой, — Гермиона рассмеялась до слёз. — И этот кто-то — ты, — сказал Фред, указывая на неё с пола. — Вот почему ты самая яркая ведьма своего возраста, — добавил он, поднимаясь на ноги. То, что они оба добрались до двери, было чудом, но как только они оказались снаружи, сжимая пальто в руках, Фред схватил Гермиону и уже через пару секунд они оказались в его квартире. — Это была плохая идея, — Фред покачивался на месте, тошнота усилилась от выпитого алкоголя, и он подумал, что ему нужно присесть. — Я думаю, что тебе нужно что-нибудь съесть, — сказала Гермиона, смеясь: она была так же пьяна, как и он, но всё же могла мыслить. — Ты что-нибудь приготовишь? — Фред плюхнулся на диван, когда Гермиона уже обыскивала шкафчики. Вскоре она, покачиваясь, оказалась в гостиной, ударившись перед этим бедром о кухонную стойку. В руках у неё были бутерброды, а сама девушка думала о том, что завтра однозначно на месте удара появится синяк. — Готово, — улыбнулась она, протягивая парню два бутерброда. Он сразу же протянул руку, перехватывая еду и откусил хлеб, прежде, чем Гермиона принялась за свою порцию. — Давай, я принесу тебе что-нибудь попить, — сказала она, оставляя свой бутерброд на столе и делая шаг в сторону кухни, но Фред схватил её за запястья и потянул назад. Если бы она была трезвой, Гермиона бы только развернулась на месте, но, так как на ногах она стояла неустойчиво, девушка потеряла опору и полетела вперед, приземляясь на колени Фреда так, что теперь их лица были очень близко. — Прости, — сказала она, вдруг почувствовав, как гулко бьётся её сердце. Она попыталась отодвинуться, оттолкнувшись рукой от спинки дивана, и поняла, что то самое мгновение близости было потеряно. Но вдруг Гермиона почувствовала, как руки Фреда обхватили её талию, держа так, что она не смогла отодвинуться даже на сантиметр, а его голубые глаза посмотрели серьёзно. — Не надо, — тихо сказал он. Он был очень близко, так, что она могла почувствовала его дыхание на своём лице, запах алкоголя и хлеба. Девушка даже не понимала, что она приблизилась к нему настолько, что если бы её ноги не касались пола, она бы полностью находилась на коленях парня. — Хорошо, — сказала она так же тихо. Гермиона тряхнула головой, но волосы только больше опустились на её лицо, так что теперь ей было и вовсе невозможно разглядеть парня. — Пусть будет так, — прошептала она. Как и в прошлый раз, никто из них не понял, кто первый коснулся губ другого: всё было подёрнуто дымкой алкоголя. Оба они закрыли глаза, соединяя губы в отчаянном поцелуе. Гермиона чувствовала, как кружится голова с закрытыми глазами: мир как будто наклонился, но когда девушка почувствовала руку Фреда на спине, уверенную и настойчивую, она ощутила себя снова заземленной, как воздушный змей, придерживаемый чьей-то ладонью, чтобы он не смог улететь. Её ноги больше не касались пола, и она медленно скользнула на колени Фреда, обхватывая его талию ногами. По мере того, как поцелуй углублялся, они стали ничем иным, как столкновением губ, и языков, и зубов. Они едва ли замечали свой напор, освобождаясь в поцелуе от всего, что терзало их обоих столько лет: интерес, желание, ложь и обман. Гермиона чувствовала себя легче, чем все эти годы. Даже если бы это всё было только на сегодня, один раз в этой холодной квартире, в которой Фред не включил отопление; где свет с улицы тянулся сквозь полуопущенные шторы, а на кухне витал запах оставленного ужина. Сегодня они могут быть теми, кем хотели быть, и им нравилась каждая секунда происходящего. Рука Гермионы сжалась на рубашке Фреда. Одним быстрым движением она потянула её через голову; руки её начали блуждать по его груди, ощущая мышцы под её мягкими кончиками пальцев. Пальцы касались редких волосков на его груди. Она почувствовала, как ладонь её скользнула за плечи парня, касаясь рубца через всю спину. Гермиона замерла, чувствуя шрам, который она слишком хорошо помнила: тогда стена разлетелась на части, почти погребая человека под собой. Фред на это касание никак не отреагировал, но она услышала его довольное рычание, когда снова переместилась к груди. Фред начал возиться с пуговицами на блузке Гермионы. Он некоторое время искал способ освободить её от одежды, так, что она оттолкнула его, раздражаясь, стягивая материал через голову, оставаясь в своём простом фиолетовом бюстгальтере. Девушка думала о том, что он скорее всего привык видеть дорогое красивое нижнее бельё на Кэти, но если он и был разочарован, то не показал этого. Вместо этого он удивился, тому, как её тело идеально изогнуто, как её бледная кожа была усеяна небольшими шрамами от порезов и ожогов — боевые раны, которые и он сам имел. Кроме этого Фред заметил крошечные растяжки на животе девушки — напоминание о том, что несколько лет назад она выносила ребёнка. Его губы снова нашли её, и парень обнаружил, что его руки тянутся по её коже, вверх по плечам, касаются шеи, а затем вновь спускаются, оглаживая руки. Она внезапно вздрогнула, и Фред понял, почему. Гермиона почувствовала, что парень коснулся её кожи кончиками пальцев. — Я могу посмотреть? — спросил он; его глаза искали её взгляд. Неохотно Гермиона убрала ладонь, которую она прижала к коже. Фред осторожно коснулся её руки, большой палец очерчивал закрученные узоры на мягкой коже, он прочитал зубчатые буквы на руке. Грязнокровка. Она была заклейменена этим именем все свое детство и юность, и теперь вот оно — вырезано в её плоти, как постоянное напоминание. Вот почему она носила длинные рукава, и даже на собственной свадьбе выбрала такое платье. Ей было стыдно. Фред знал об этом прозвище, но он этого никогда не принимал. — Никто, — сказал он, целуя испорченную кожу, слушая, как Гермиона нервно вздохнула. Но он не остановился, и снова поцеловал её руку. — Никогда, — сказал Фред, прежде чем оставить ещё один мягкий поцелуй. — Не навредит, — и он поцеловал её в плечо. — Тебе, — сказал он, мягко целуя её в шею, заставляя Гермиону стонать. — Снова, — сказал парень, и на этот раз он достиг её губ, его когда-то голубые глаза были теперь тёмно-синими от того, насколько расширились его зрачки. На этот раз он позволил ей поцеловать себя, так что её рот растянулся в улыбке. Улыбке, которую он почувствовал, когда она прижималась губами к парню, обеими руками притягивая затылок, держа голову когда он одернул её. Без предупреждения Фред встал, потянув Гермиону за собой. Она цеплялась за его плечи, завизжав от удивления, когда её ноги машинально обхватили его талию. Сам парень одной рукой придерживал её за ягодицы, другой же прижимал к себе. Гермиона не возражала, просто продолжила целовать его, когда он двинулся туда, где была спальня — девушка была в этом уверена. Она не знала, как это они ни во что не врезались, но вдруг она почувствовала, как её спина упала на мягкую кровать Фреда, её глаза искали его в темноте. Несколько минут спустя Гермиона обнаружила, что извивается, пытаясь избавиться от своих черных джинсов. Туфли её с глухим стуком упали на пол. Они вскоре оба остались без одежды — она была небрежно брошена на пол. Фред снял свои боксеры вместе с джинсами одним быстрым движением, оставляя их в куче одежды на полу, прежде чем начать мучительно долго стягивать нижнее бельё с Гермионы. Оставшись полностью голыми, они просто смотрели друг на друга в темноте: Гермиона подпёрла голову ладонью, откинув волосы. Они оба были ничем иным, как силуэтами, в свете, струящемся с Косого переулка, уходящем в темноту за окном, но Фред прекрасно видел каждый дюйм её бледной кожи. Он разглядывал девушку, его глаза искали её взгляд в темноте. — Никогда не исчезай снова, — сказал он, и Гермиона слышала немую просьбу в его голосе. - Не оставляй меня… Она придвинулась так, что её губы находились в нескольких сантиметрах от его лица, её губы мягко касались его, когда она говорила. — Дай мне повод остаться, — ответила Грейнджер и почувствовала, как Фред улыбнулся ей в губы. Это наполнило её счастьем, которого она не чувствовала столько лет. Может быть, это был алкоголь, или просто Фред заставил её чувствовать себя особенной, красивой и любимой, но когда они стали одним целым, Гермиона не могла больше бороться с чувством, что она никогда не сможет оставить этого человека снова.***
Солнечный свет, струящийся через окно, разбудил Гермиону. Кажется, она впервые спала так крепко за последние годы. Девушка чувствовала тепло и удовольствие, разливающееся по всему её телу. Второе, что привело её в чувство — это движение рядом с ней, ощущение чужого веса. Кто-то небрежно сжал ладонь на её голом животе, отчего простынь съехала вниз, оставаясь низко висеть на её бедрах. Моргая сквозь раздражающе яркий солнечный свет, Гермиона попыталась осмотреться. И снова чувство страха накрыло её. Окна были намного больше, чем в её маленькой квартире, обои были тёмно-синие, не такого мягкого оттенка, как она привыкла. Она почти забыла о теле рядом с собой, пока оно не сдвинулось, потянув её на себя. Парень прижался губами к её шее, грубо царапая щетиной, от чего мурашки пробежали по её коже, заставляя дрожать. Грейнджер попыталась собрать все осколки своей памяти о прошлой ночи, но её разум был затуманенным: всё кружилось, мир наклонялся, когда она пыталась сосредоточиться на одном моменте. Она вспомнила о баре, и о том, что много пила. Затем девушка вспомнила знакомое обжигающее чувство в горле, то, как прозрачная жидкость затуманивала разум и размывала лица. Гермиона вспомнила звон бокалов, голос, который говорил в её голове: «Чтобы поджечь наши внутренности ради удовольствия». Она точно помнила этот голос, он был ей знаком… Воспоминания будто ударили её по голове. Алкоголь, тосты, шрамы, поцелуи, и, наконец, приглушенные слова в темноте: «Никогда не исчезай». Фред. Она вспомнила, как его имя упало с её языка, как она выдохнула его в холодный воздух поздней декабрьской ночи, как потонула в его ответе, целуя своё имя на его губах. Это не могло быть правдой, это было невозможно. У них с Фредом был шанс, и они не воспользовались им, потому что парень выбрал Кэти. Но, по мере того, как события ночи захватывали её разум, Гермиона чувствовала, как жар поднимался к щекам. Она вспомнила, что этой ночью он шептал её имя, и оно украшало его губы. Грейнджер могла очень ясно вспомнить его глаза, огонь в их прохладных глубинах, как их обоих чуть было не поглотил жар желания, как он смотрел на её тело с такой любовью, которая заставила её чувствовать себя самой желанной в его глазах, как он целовал её, каждый изгиб, каждый ожог и каждый шрам, как будто он боялся, что она исчезнет — никогда не исчезай снова. — Блять, — раздался низкий, хрипловатый голос рядом с ней, глубокий от сна. Девушка застыла в его руках. Она поверила, что они с Фредом провели ночь вместе, но это всё ещё казалось невозможным, как сон, после которого ей нужно было проснуться, даже если она не хотела. — Ну, что касается прошлой ночи… Мне, безусловно, понравилось, — прошептал Фред, и Гермиона почувствовала, как его рука двинулась по её животу, и он приподнялся, усаживаясь в кровати. — Это, конечно, один из способов взглянуть на произошедшее, — ответила Гермиона, следуя его примеру, натягивая простынь, чтобы сохранить… Что? Скромность? Достоинство? Было слишком поздно для этого, но она всё равно сильнее натянула одеяло, устраиваясь рядом с Фредом, так, что их плечи едва прикасались. Они ничего не говорили, просто смотрели друг на друга: в их глазах читались тысячи вопросов. — Так что теперь? — Спросил Фред, и Гермиона бросила взгляд, пытаясь разглядеть парня. Его рыжие волосы были длиннее, чем она привыкла видеть, они неряшливо торчали в разные стороны, но всё-равно выглядели идеально, когда он взъерошил их ладонями. Его глаза всё ещё были сонными — всё же, они недолго поспали. Но сам он выглядел бодрым настолько, насколько она даже представить не могла. Она понимала, что вопрос Фреда относился не только к прошедшей ночи, а ко всей их жизни, в том числе к будущему. Не готовая посмотреть правде в глаза, Гермиона пожала плечами, прислонившись к спинке кровати, и схватила брошенный рядом джемпер, который вероятно принадлежал Фреду: аромат корицы, все еще цеплялся за ткань. Как долго он был на полу, она не знала, так как вся его комната, казалось, была устелена одеждой. Натянув его через голову, она поднялась с кровати. Глаза парня следили за каждым её движением: бледная кожа, изгиб её ягодиц, которые он видел всего на секунду, прежде чем она натянула свои трусики, оглядываясь на Фреда, потому что чувствовала, как он сверлит её затылок. — Может позавтракаем? — спросила Гермиона, и Фред лениво улыбнулся ей, кивнув. Он тоже нагнулся к полу, по-видимому, в поисках того, что можно было надеть. Она всего на короткий момент могла оценить, как выглядело его тело. Когда Фред наклонился, простынь скользнула ниже по его талии, так, что Гермиона могла увидела его голую задницу. Пытаясь собрать мысли, которые разбегались, стоило ей посмотреть на парня, она быстро вышла из комнаты, направляясь к кухне, ругая себя. Грейнджер простонала, когда проходила мимо зеркала: её волосы, казалось, дважды увеличились в объёме — даже думать не хотелось о том, что теперь придётся с ними делать, чтобы элементарно собрать в хвост. Стянув всё же свою гриву в шишку, Гермиона направилась на кухню, мучаясь от головной боли. Она порылась в шкафах, пришлось даже забраться на стул, чтобы осмотреть верхние шкафчики на наличие продуктов. Очевидно, Фред и Джордж никогда не принимали у себя гостей, а обедали в Норе, и девушка готова была проклясть их за это. К тому времени, когда Фред вышел из своей комнаты, одетый в серые штаны и футболку для квиддича, которая свободно висела на его груди, Гермиона всё же сумела найти некоторые припасы. — Яичница? — Спросил Фред, потягиваясь так, что его суставы щёлкнули. Это напомнило Гермионе её старого кота — Живоглота, которого она не видела с тех пор, как покинула эту квартиру два года назад. Она и думать о нём забыла: он крепко спал, когда она ускользнула. А ведь она даже не спросила, что произошло с ним, но беспокоиться — никогда не беспокоилась — он всегда был слишком самостоятельным. — Это всё, что я нашла в пустых шкафах, — Гермиона пожала плечами, перекладывая жареное яйцо на свежий тост. Она никогда не была лучшим поваром в мире, но с маленьким ребёнком и не такому научишься — динозавры из индейки сейчас были фаворитами Розы. Драко тоже привык к этому, чему девушка искренне удивлялась, ведь он вырос чуть ли не в королевской семье. — Да, покупки — не моя сильная сторона, — ответил Фред со смешком, потирая затылок и усаживаясь за столом. Гермиона улыбнулась, поставив перед ним тарелку и кружку с кофе, которую он с благодарностью принял. Присев, она вцепилась в свой напиток, пытаясь потеряться в густом запахе черного кофе. Какая же она невезучая. — Что мы теперь будем делать? — спросила Гермиона так ненавязчиво, как только могла, потягивая кофе, чтобы скрыть румянец на лице. Фред замер. Вилка с яичницей застыла на полпути к его рту. Гермиона думала, что он продолжит завтракать, как сделал бы Рон — вечно болтал с набитым ртом. Но вместо этого он уронил вилку обратно на тарелку, прокашлялся и посмотрел на Гермиону самым искренним взглядом, который она видела когда-либо на его лице: настолько искренним, что она даже подумать не могла, что это было хорошо сыграно. — Что ты имеешь в виду? — наконец, спросил он, и Гермионе захотелось провалиться на месте. Она снова почувствовала себя подростком: как будто она проснулась в комнате мальчиков после одной из вечеринок в честь победы в квиддич. — Я имею в виду, это была просто пьяная ошибка… — Начала она, и Фред, казалось, вздрогнул, как будто её слова были пощечиной, но он тут же взял себя в руки. — Или это нечто большее?.. — спросила Гермиона, лениво оттягивая рукав свитера, закрывая шрам. Она сразу же вспомнила слова Фреда прошлой ночью: «Никто никогда не навредит тебе снова». И его поцелуи, обжигающие кожу лёгкими прикосновениями. — Гермиона, — начал он и потянулся через стол к её руке, от чего девушке захотелось спрятать ладонь. Он говорил так, как с ней уже разговаривали раньше. Гермиона, я думаю, что ты замечательная девушка, но…. Но Фред схватил её за руку и мягко удержал в своей, большим пальцем касаясь ладони. — Я не хочу, чтобы это было ошибкой, — продолжил он, и она почувствовала, что дыхание её участилось, глаза забегали в поисках хоть намёка на шутку. Но она не обнаружила ничего подозрительного. Он просто выглядел усталым. — Тогда, что это было, Фред? — Спросила она снова и услышала разочарование и обиду в своём голосе. Она не могла больше вести себя как ребёнок. Они оба были взрослыми. Они не должны спать друг с другом, а потом жить дальше, как будто ничего не случилось. Нужно было начинать принимать взрослые решения. — Это было, — начал Фред, прижавшись колючей щекой к её ладони. — Это был очень приятный и весёлый вечер, — закончил он с ухмылкой, но Гермиона так не думала. — Мы больше не подростки, Фред, — крикнула она, отрывая свою ладонь от его щеки, скрестив теперь руки на груди, потому что парень предпринял ещё одну попытку схватить её ладонь. — Мы не можем просто спать вместе ради удовольствия или, чтобы отвлечься от нашей дерьмовой жизни. И неважно, как хорошо мы себя после этого чувствуем, — Гермиона почувствовала, что краснеет. — У меня есть дочь, Фред. Я несу за неё ответственность. Я не могу скрываться, как будто мне шестнадцать лет, — закончила она, и Фред вздохнул, сидя в своем кресле, потирая руки о лицо. Гермиона подумала, что не хочет избавляться от ощущения того, как эти руки касались её тела прошлой ночью. — Тогда давай не будем скрываться, — бросил он, так что даже сам удивился тому, что сказал это вслух. — Что? — Переспросила Гермиона, и Фред, прочистив горло, положил локти на стол и наклонился вперёд. — Я не хочу скрываться, — он пожал плечами. — Я не хочу, чтобы это было на один раз, Гермиона. Я хочу быть с тобой. — Гермиона была уверена, что она ослышалась, поэтому ничего не сказала, а просто сидела с открытым ртом, что он нашёл забавным. — Ты вот так поймаешь мух, дорогая моя, — добавил он, протягивая руку через стол и наклоняясь к ней, закрывая рот. — Ты только что… Ты… Я не поняла, — она терялась в словах, чувствуя головокружение. — Ты удивительно туго думаешь для самой яркой ведьмы, — сказал Фред со смехом, вставая и обходя вокруг стола, так, чтобы встать рядом с девушкой. — Я хочу быть с тобой, Гермиона, — сказал он, сжав обе её щеки ладонями, держа её лицо так, чтобы у неё не было выбора, кроме как посмотреть на него. — Я хотел этого с тех пор, как ты спасла меня от этой чёртовой стены, — добавил он, а Гермиона поморщилась. — Но, как же, — начала она, вспоминая ту ночь, как будто это было вчера. Она не думала спасать чью-то жизнь. Она просто бежала по коридору с Гарри и Роном, отчаянно пытаясь найти остальные крестражи и остановить Волдеморта раз и навсегда. Но краем глаза Гермиона зацепилась за Фреда, который сражался бок о бок с Перси. Она видела стену, когда та начала падать, и бросила защитное на него. Это было единственное, что казалось важным в то время. Когда пыль рассеялась, Гарри и Рон попросили её ускориться, Гермиона и Фред пересеклись взглядами всего на мгновение, прежде чем она последовала за ними. Она всегда думала, что парень и понятия не имеет, что Гермиона спасла ему жизнь, что просто списывал всё это на удачу. — Я шутник, но я не дурак, Гермиона, — произнёс Фред таким тоном, что Грейнджер прикусила язык. — Я никогда не благодарил тебя, но всегда помнил. Ты спасла мне жизнь, Гермиона. И я готов потратить её на то, чтобы вернуть тебе долг. — Я не уверена, что у нас что-то может получиться… — Быстро выпалила Гермиона, её разум всё ещё блуждал в утренних воспоминаниях. Пробуждение, признание, обещание… Она не была готова к этому. Но теперь она поняла, почему Фред так относился к ней, почему всегда помогал, был готов прийти на помощь. Почему она его полюбила. Почему он оставался с её дочкой, в то время, как у молодой мамаши освобождалось время для сна. — Рон — твой брат. Я в первую очередь должна думать о Розе… — она не знала, что сказать ещё. Она всё ещё не могла бороться с чувствами к этому парню. Хотя в какое-то мгновение девушке показалось, что это какой-то розыгрыш и Фред взорвёт хлопушку прямо под ней, стоит ей согласиться. Если её слова и причинили ему боль, парень не показал этого. — Хорошо… Подумай об этом, — сказал он, касаясь её губ таким нежным поцелуем, что она почувствовала, как покалывает её кожа, а дрожь пробежала вверх по позвоночнику. Уизли отпустил её спустя мгновение, говоря что-то о том, что ему нужно принять душ и подготовиться к открытию магазина, но Гермиона не понимала, что он говорит. Она просто закрыла глаза, как только он вышел из комнаты. Когда же она снова открыла их, она была одна в своей квартире, в тесной спальне. За окном шумело движение, в коридоре Драко что-то бормотал, но в её голове всё ещё звучал голос Фреда, который говорил, что готов ждать сколько угодно.***
— Гермиона? — Драко удивился, когда она вышла из своей комнаты, всё еще укутанная в широкий джемпер, но добавив для комплекта шорты. — Я не слышал, как ты пришла прошлой ночью, — сказал он, попивая кофе, прежде чем вернуться к своей попытке застегнуть манжеты рубашки. — Было поздно, я не хотела будить тебя, — ответила она, её глаза блуждали по квартире, как будто она никогда раньше тут не бывала. — Давай, я помогу, — не выдержала девушка, двигаясь к нему, чтобы застегнуть пуговицы. Он протянул ей запястье. — С каких пор ты работаешь в субботу? — Спросила Гермиона, приподняв бровь. — С тех пор, как ты свою работу потеряла, — сказал он со смехом, наблюдая за тем, как опустились руки Грейнджер. — Гермиона, — он попытался приобнять подругу, но она увернулась. — Я пошутил, Гермиона. Я просто взял дополнительные часы, пока ты ищешь работу, — сказал он, и Гермиона молча кивнула, обнимая себя руками. Она не ответила, когда почувствовала, как Драко втянул её в одно из редких, но таких знакомых объятий: его руки обхватили её плечи, когда голова уткнулась ему в грудь. Забавно, но сейчас ему приходилось чаще её обнимать. — Мне жаль, что я такая… — Она пробормотала ему в грудь, а парень рассмеялся, царапая щетиной её лоб. — Эй, ты была на вершине мира, когда я был… такой. Теперь пришло время поменяться ролями, — прошептал он, а Грейнджер усмехнулась. — А теперь иди и прими душ, пока зверь не проснулся. — Он отстранился от девушки. — А ещё! Уизли прислала сову сегодня утром. Она придет и приведет с собой этих дьяволов, — Гермиона зло посмотрела на друга. — Это её слова, — сказал он, подняв руки в защитном жесте, прежде чем шагнуть в камин. Он улыбнулся и исчез в огне. — Черт, — прошептала девушка, потирая лицо руками. Если Джинни придёт, это значит, что она хочет поговорить, о том, что случилось с Роном на последней семейной встрече. Это означало много вопросов, от которых Гермиона знала, что не сможет увернуться. Она продолжала ворчать о «глупой Джинни» и о том, что она «не может и пять минут потерпеть с секретами» целых двадцать минут, которые она провела в душе, пытаясь безрезультатно вернуть своим волосам приличный вид. После полудня, ближе к часу, камин снова ожил. Гермиона и Роза смотрели мультфильмы по телевизору, чтобы скоротать время, а ещё это всегда радовало девочку по субботам, но момент был потерян, когда Тедди и Джеймс вышли из камина, отряхиваясь от золы. Джинни появилась следом. — Так! — Джинни указала в коридор, где на вешалке висела верхняя одежда. — Снимайте обувь и пальто, — оба мальчика неохотно потащились к дверному проему. — Привет, Джин, — механически сказала Гермиона, поднимаясь с дивана. Джинни улыбнулась в ответ, снимая с себя пальто и сапоги с облегчением. — Ты без Альбуса? — спросила она и Джинни закатила глаза. — Мама взяла его на день, чтобы мы могли нормально поболтать, — теперь пришла очередь Гермионы закатывать глаза. — Кофе? — Спросила девушка, сгребая кружки с журнального столика. — О, да, — прошептала она, устраиваясь на диване, пробежавшись пальцами по своим длинным волосам. Гермиона вернулась через несколько минут, держа две кружки в руках. Джиневра недоумённо смотрела телевизор. — Ты никогда не видела телевизор раньше? — Грейнджер удивлённо приподняла брови. — Нет, у нас есть — Гарри купил. Я просто пытаюсь понять, почему такая ведьма, как ты, смотрит эту ерунду? Разве нет документальных фильмов о чём нибудь интересненьком? — Спросила она со смехом, прежде, чем Гермиона подняла пульт и выключила мультфильмы, которыми так наслаждалась Роза. — Смотрю, у тебя хорошее настроение, — ответила она с напускной обидой, прежде, чем искренне рассмеяться. Спустя пару минут, обе они принялись за привычную женскую болтовню. Гермиона спросила о работе Гарри и о том, как Джинни справляется с дьяволятами, а Джинни спросила о работе Гермионы и о том, что нового произошло в её жизни. Казалось, будто Гермиона проводила каждую субботу последние два года вот так с Джинни: дети бегали, а они болтали об обычных делах. Как будто она никогда не уходила. Самое интересное, что произошло в течение дня было то, что за обедом все ели крошечные бутерброды, которые нарезала Роза своим игрушечным ножом. Тедди был очарован ветчиной, в форме луны и отказывался её есть. Гермиона думала, что ей, кажется, повезло, и не нужно будет ничего рассказывать о вчерашней ночи. Но Джинни вдруг отвлеклась от экрана телевизора, разглядывая подругу. — Гермиона, — осторожно начала она, и Гермиона скосила глаза в сторону рыжей. — Это джемпер Фреда? — спросила она осторожно и дыхание Грейнджер перехватило. Как она могла это узнать? Конечно, он был её братом, но многие мужчины носят тёмно-красные свитера, не только Фред Уизли. — Конечно, нет, — соврала Гермиона, надеясь, что это звучало правдоподобно. — С чего ты вообще взяла? — она сделал большой глоток кофе. — На нем гигантская F, — зашептала Джинни, скрестив руки на груди. — О, — Гермиона опустила глаза, чтобы убедиться — её подруга была права. — Гермиона, — обвинительно начала она, но та могла слышать улыбку в её голосе. — Джин, честно, это не то, что ты думаешь, — начала Гермиона, но Джинни рассмеялась. — Ты ужасно неправдоподобно врёшь, — ситуация её веселила. — Нет, нет! — Грейнджер зло смотрела. — Почему люди так говорят? — Этого было достаточно для того, чтобы Джинни вновь рассмеялась, хватаясь за живот. — О, всем так смешно, — Гермиона явно обиделась, но Джинни просто продолжала смеяться. — Серьезно, Джинни? — Извини, Миона, но твоё лицо было бесценно! — воскликнула она, и Гермиона почувствовала, что тоже улыбается. — Так вы переспали с Фредом? — Просто сказала Джинни, и Гермиона почувствовала, как её лицо покраснело. — Я этого не говорила, — она возразила, а Джинни ухмыльнулась. — А и не надо было. Так, как всё прошло? Я надеюсь, он был джентльменом? Ты потом сбежала что ли? — Она закидала подругу вопросами, легонько пиная, как это всегда бывало раньше в Хогвартсе, когда они делились секретами. — Джинни! — воскликнула Гермиона, отталкивая её ногу. — Это твой брат, как ты можешь об этом спрашивать? — Добавила она, а Джинни изменилась в лице. — Ой, и правда! Ладно, не рассказывай! — Ответила она. — Не могу поверить, что ты занималась сексом с моим братом. — Сказала она, и глаза Гермионы расширились. — Ты была в таком восторге от этого всего пять минут назад, — отметила она, но Джинни только пожала плечами. — И, технически, я уже спала с одним из твоих братьев, — сказала она со смехом, наблюдая за вытянутым выражением лица Джинни. Но это продлилось недолго, пока она не присоединилась к смеху. — Так что же тогда происходит между вами? — Джинни откусила печенье, которое нашла на кухне Гермионы. — У нас был секс, и теперь Фред хочет, чтобы мы были вместе, — сказала Гермиона рассеянно, как будто она говорила о погоде, но Джинни, явно не готовая услышать это, чуть не задохнулась, подавившись крошками. — Он хочет, чтобы вы были вместе? — переспросила она, наблюдая за тем, как Гермиона играет с ниткой на рукаве джемпера. — Гермиона? Что ты ответила? — Джинни переместилась на диване, вновь оказываясь рядом с подругой. — Я ничего не ответила, — сказала она, чувствуя неодобрение со стороны Джинни, но прежде чем она дала рыжей шанс вмешаться, снова заговорила. — Он сказал мне подумать об этом, и… Ну, я думаю об этом. — Не о чем тут думать, — закричала Джинни. — О, давай, Гермиона! — Она была нетерпелива. — Ты ведь была влюблена в него в школе… — Я была влюблена и в Виктора Крама, — добавила Гермиона. — Ты спасла ему жизнь на войне… — Я и Лаванду спасла! — Ты чуть Рона из-за него не бросила! — Это не аргумент! — Гермиона вспыхнула, садясь прямо. — Почему нет? — Джинни повысила голос, превращаясь в свою мать. — Ну, для начала, откуда ты вообще об этом знаешь? — сказала Гермиона, её слова заставили Джинни ухмыляться. — И во-вторых, потому что я тогда была не в себе. Я чувствовала, что Рон не любит меня, и поэтому влюбилась в единственного парня, который показал, что неравнодушен ко мне, — ответила она, но Джинни было не переубедить. — С ума сойти, — Джинни схватилась за голову. — Фред был бы для тебя самым лучшим мужем! Точно лучше, чем Рон. Я сейчас не принимаю чью-то сторону, я люблю обоих своих братьев. Но Рон — долбаный идиот. Я люблю его, но некоторые вещи не меняются. — Она провела ладонью по плечам подруги. Они замолчали. Гермиона не знала, как на это реагировать, а Джинни действительно не хотела её толкать. Гермиона знала, что ей, безусловно, всё ещё нравился Фред. Она знала это, как историю Хогвартса — от корки до корки. Но это не означало, что она могла с головой кинуться в отношения с ним. Всё ещё нужно было много чего выяснить. Гермиона провела всю свою жизнь, решая проблемы Гарри и Рона. Но, казалось, её логика открывалась только после того, как она попадала в опасную для жизни ситуацию. — Если ты ещё не в курсе, он тебя всегда любил, — прошептала Джинни, когда тишина стала немного неловкой. — Он был подавлен, когда ты ушла. Почти никто не знал, конечно, он довольно скрытный, но он разваливался… Он месяцами искал тебя, искал деревню, город… И, когда он тебя нашёл… Я ещё никогда не видела его таким счастливым. — Если бы тебе не нравилось то, что мы переспали, ты бы мне сейчас это не говорила, — голос Гермионы звучал тише, чем она предполагала. — Джин, я не говорю, что он мне не нравится. Я до сих пор люблю Фреда, я в этом уверена… — рыжая кивнула. — Но он брат Рона. А это повлияет на их отношения. Я бы не хотела ссорить их. — Гермиона, — ответила Джинни, бросая ей один из своих взглядов, которыми обычно одаривала Гарри. — Между ними давно уже будто кошка пробежала. С тех пор, как Рон начал лить про тебя гадости. Фред тоже имеет свои недостатки, поверь мне, но он над ними работает. И он всегда защитит тех, кого любит. — Так ты думаешь, что я должна пойти на это? — Гермиона была уверена в одобрительном ответе подруге. — Я думаю, ты пожалеешь, если сбежишь от этого во второй раз.