Личный миллионер бухгалтера

Во время работы Макдак никогда не пытался со мной заигрывать. То есть он вообще не имел такой привычки… Однако так уж было угодно высшим силам, что именно в эти, рабочие часы он то и дело выглядел крайне сексуально, во многом потому, что просто был занят делами и никак по-особенному выглядеть не собирался. Как раз такой тип человека, который не беспокоится о том, как выглядит, но точно знает, что делает и абсолютно уверен в себе, по какой-то не до конца понятной причине кажется мне невероятно привлекательным. В течение очень долгого периода наших отношений я строго-настрого запрещал себе любые вольности на рабочем месте. Но с течением времени неизбежно… обнаглел. Как мне кажется — обнаглел совершенно невинным образом. Впрочем, учитывая предшествующую этому безукоризненную сдержанность, то, что раньше я отгонял подобные мысли, не успев даже как следует начать их думать, моё поведение вполне можно считать наглостью. Но я надеялся, что не перейду границ приличия, а, в случае чего, Скрудж обязательно укажет мне на эти границы, и то, что он ещё этого не сделал позволяло думать, что всё в порядке. Однажды в разгар рабочего дня я предавался фантазиям интимного характера на темы связывания и подчинения, когда мои мысли прервал громкий стук по костюму Гизмо. — Эй! Ты жив там? Я вздрогнул, увидев перед собой Скруджа, тыкающего меня своей тросточкой. — Ты что, спал там внутри? — подозрительно спросил он, вновь уткнув трость в землю. — Никак нет, мистер Макдак! — выпалил я. — Чего ж не реагировал, когда я позвал? — Думал, с…эр… — прошипел я с максимально заискивающей улыбкой. — Думал о том, как братья Гавс протанцовывают мимо тебя и выносят деньги из хранилища, пока ты зависаешь?.. — Вы недооцениваете меня! Моя система слежения работает в автоматическом режиме! — Почему же ты меня не заметил? — Элементарно, мистер МакДак! Вы — хозяин здания! На вас она не реагирует! Скрудж недоверчиво помолчал. — Врёшь ведь ты всё, да?! — Клянусь, чистая правда! — ударил я себя кулаком в грудь. — Ладно, ладно… — пробубнил он, проходя мимо. — Я слежу за тобой, имей в виду! — О, ваше внимание — источник моего вдохновения, мистер Макдак! — Да я не в том смысле… Ну… И в том тоже, пусть… Я был рад, что он так поправился, а ещё я был рад тому, что он вернулся из поездки, а моя смена в качестве охранника заканчивается через полчаса. Что же касается системы слежения, то на этот счёт мне и впрямь стоило переговорить с Винтом, чтобы он мог настроить её именно таким гениальным образом, как я наврал. Тот, кто вообразил бы, что наша с МакДаком интимная жизнь и вообще отношения чрезвычайно насыщены приключениями и оживлёны бессчётным числом экспериментов, горько бы ошибся в своём предположении. Да, конечно, время от времени отношения становились бурными, но бывало и так, что они приостанавливались, и мы брали паузу. На месяц или два. Или шесть. Но вот что странно: в моменты таких перерывов, вопреки прошлым привычкам, я не спешил никуда бежать, не хотел ничего искать и чаще всего был настолько занят, что практически полностью разделял мнение о том, что сперва было бы неплохо выспаться, а уж потом всё остальное. Но потом звенел утренний будильник, а на всё остальное не оставалось времени. Случалось и так, что фазы желаний и возможностей не совпадали: когда я, допустим, был терзаем жгучими страстями, а он был терзаем гигантским осьминогом где-нибудь в водах Атлантического Океана и даже не мог позвонить мне, чтобы я послушал его голос. Однако в виду неизбежной природы подобных неурядиц, я обзавёлся парой соответствующих журналов, что в совокупности с деятельностью моей незаурядной фантазии более чем спасало ситуацию. Иногда фантазия спасала меня и в тех случаях, когда он имел честь сопеть на соседней подушке, а совесть ныла под ухом, что он устал и будить его нельзя. Насколько мне известно, он тоже не гнушался магией воображения, если вдруг оставалась ещё парочка делений заряда батареи, в то время как я уже пребывал в невменяемо сонном состоянии. Словом, всё необходимое выполнялось тихо, с таким видом, будто ничего этого не происходило вовсе. Как бы, может, это не выглядело, мне такой подход нравился. Я чувствовал между нами что-то во много раз большее, чем такая необходимость. И тем круче были те моменты, когда наши звёзды, наконец, сходились. История того, как я стал жить в его особняке, на самом деле является историей ревности… До того происшествия я не предполагал, что он когда-либо вообще станет меня ревновать, и ещё больше я не мог себе представить то, как нелепо это будет выглядеть и как сильно его поведение заставит меня умилиться, хотя и скрыть это. Рассказывать подробно было бы долго, поэтому опишу лишь в общих чертах: мы были на вечере с огромным количеством молодых людей, и, заболтавшись с кем-то, я вдруг потерял Скруджа из виду. Разумеется, я тут же прервал пустую болтовню и кинулся его искать. Догнал я его на выходе, в холле, на вопрос о том, почему он меня бросил одного, он ответил, что никого не бросал, а просто хочет поехать домой и отдохнуть, но мне уходить с ним вовсе не обязательно и он даже хотел бы, чтобы я остался. Он отправится домой и всё, в действительности, в порядке. Я, не будь я дурачком, совершенно искренне удивился и отказался возвращаться без него, а он ни с того ни с сего рассердился, чего я первое время никак не мог понять. Велев мне садиться в машину, он впервые отвёз меня не ко мне, как обычно, а к себе домой. Отдавая распоряжение Дакворту ехать в особняк, он кинул весьма выразительный взгляд в мою сторону, так что подумать, что он якобы забыл про меня, у меня не было ни малейшего основания. Мне было немного боязно, не хотелось с кем-то столкнуться, но он всё ещё сердился и тихонько ворчал и я не шевелился без повода и не спорил. Когда мы приехали, он ухватил меня за запястье, протащил за собой по всему сумрачному дому, привёл в свою спальню. Там он поставил меня, ошеломлённого, у окна, отпустил руку и, вопреки ворчанию, потрепал по причёске и запечатлел на лбу целомудренный поцелуй, после чего преспокойно занялся подготовкой ко сну. — Мистер Макдак… Могу я… — едва раскрыл я рот. Он в ту же секунду нагрузил меня полотенцем и какими-то принадлежностями, и я так и не договорил начатое «могу я пойти домой?». Я замолчал, покраснел слегка, стискивая врученные мне вещи, и ушёл в ванную комнату, понимая, что у меня нет ни шанса сделать что-то, кроме этого. После душа и раздела подушек, он, так ничего не объясняя, занялся со мной любовью, а потом, во второй части секса, называемой «разговорами», он завивал мою чёлку на указательный палец, медленно хлопал ресницами, вздыхал, выглядя при этом до кошмариков влюблённым (чем слегка меня пугал) и рвано-путано рассказывал мне о том, какой я классный. Чуть позже я своим неразумным мозгом понял, что он просто очень был рад тому, что я здесь и сейчас с ним, что я догнал его, бесхитростно послал к чертям всех ради него, и даже не понял, что, собственно говоря, сделал. Утром я проснулся в его спальне. Соображать о том, как бы выкрутиться из этой ситуации и улизнуть никем не замеченным, было мучительно, но не успел я ничего предпринять, как проснулся Скрудж. Он гневно напялил халат на белы плечи, подпоясался и заявил, что я буду завтракать в его столовой и чтобы я не суетился почём зря. Допустим, это было не зря! Но МакДак справедливо буркнул насчёт того, что племянники в курсе наших рандеву, а Клювдию с потомством он уж возьмёт на себя. Мне было неловко несмотря на это, но я живо собрался, щёлкнул пальцами обеих рук и, налепив на лицо улыбку, объявил, что с удовольствием позавтракаю со всеми в столовой, и я сделал всё блестяще, хоть внутри и трясся, как мокрый цыплёнок, когда попадался миссис Клювдии на глаза. Что же касается истории о том, как о «рандеву» узнали племянники, то, что она была полна лжи и неловкости, и, к слову сказать, не только моей, но одного страшно богатого селезня, который хоть и корчил из себя статую спокойствия, также, как и я хорошенько смог поволноваться и ощутить себя виноватым. Отчасти я ему умилялся, а отчасти, совсем чуть-чуть — злорадствовал. Началось всё в один прекрасный день, когда вечером, помешивая паэлью, я внезапно осознал, что изо дня в день вот уже долгое время я постоянно готовлю себе сам и это, вероятно, должно означать, что джиу-джитсу в виде готовки я изучил. Такое положение вещей натолкнуло меня на невозможную в прошлом мысль, что я мог бы пригласить Макдака на ужин, который состряпаю собственноручно. Не в какой-нибудь там ресторан, не заказать салат и мясо в коробке с доставкой. Нет, я мог бы всё приготовить сам. Почему-то это казалось мне заманчивым. Но, в то время пока я был занят этой приятной мыслью, взрыв из маминого телевизора заставил меня вздрогнуть. Я вздохнул. Всё время, с тех пор, как покинул съёмное жилище, я предпочитал оставаться в мамином трейлере, что меня вполне устраивало, но разве мог я пригласить МакДака на ужин в трейлер? «Но что, если… пригласить его на ужин в трейлер?!» — восторженно подумал я вдруг. — Фэнтон! — позвала меня мама в этот самый момент. Я послушно притащился к дивану. — Звонила твоя тётя Люси… — начала мама. — Да? И как она… — Так вот Мэри родила тройню. — Мэри? — Мать жены твоего кузена! — нетерпеливо пояснила мама. — Так вот мне надо к ним поехать. Ты же не хочешь ехать? — Ма, у меня так много работы… — Я так им и сказала, — махнула мама на меня рукой. — Поеду в пятницу… И в воскресенье вернусь. Буду звонить, дом не сожги. — А про девиц? — спросил я, почувствовав нарушение системы «буду звонить, дом не сожги, девиц не води». Мама оторвала взгляд от телеэкрана и пристально на меня посмотрела. На секунду я немного пришёл в ужас. — Если ты сподобишься затащить девушку своего возраста в этот трейлер, то, боги мне свидетели, я тут же дам вам двоим своё благословение. Так что пожалуйста. Только не на моём диване. — Хорошо, на диване не… — проговорил я, но сразу спохватился. — В смысле, что за намёки, мама?! С чего ты взяла, что в единственный раз, когда ты куда-то уедешь, я тут же кинусь кого-то звать и обязательно в трейлер?! — Не зови, не зови, — свернув журнал трубочкой и отмахиваясь от меня, бросила маман. — И не кричи. Реклама кончилась, не мешай смотреть фильм. Я обиженно ушёл к тарелке с паэльей, поел и лёг спать, а перед сном обдумывал свой хитрый план о том, как в единственный раз, когда мама куда-то уехала, я кинусь звать своего богача обязательно в трейлер. Завлечь МакДака оказалось проще, чем я думал. — Мистер МакДак, — пропел я над его ушком, стоя от него по правую руку и слегка за спиной. — Как вы смотрите на то, чтобы поужинать бесплатно? — Очень даже положительно смотрю на это, — проговорил он, перекладывая монетки из одной стопки в другую — он считал их, но не для отчётности, а удовольствия ради. — Что если в пятницу, — продолжил я. — Можно, — согласился Скрудж. — В девять. — Хорошо. Где? — У меня дома, — коротко проговорил я. — Ты хочешь сказать… — В трейлере. — А что мы будем там есть? — Я приготовлю ужин. — Что ты подразумеваешь под этим? — Если вы думаете что-то насчёт того, что я просто закажу пиццу, то забудьте об этом, — заявил я. — Я планирую приготовить для вас настоящий ужин с салатом и… напомните: вы любите рыбу? Скрудж повернулся, положив локоть на стол, смотря на меня взглядом полным недоверия. — А мама твоя что же? — Уедет к родственникам до понедельника. — То есть её три дня не будет, а ты только на один вечер меня зовёшь? — спросил он вдруг, и я опешил. — В каком смысле? — неловко улыбнулся я. Он помолчал чуть-чуть и сказал: — Извини, это я так… — Нет-нет! Подождите, — остановил я. — Вы согласились бы три дня жить в трейлере? Если да, то, конечно, да, да. Да-да-да! — Не садись на стол, сколько можно просить… — Не сажусь, — поспешно слез я с крышки стола. — Это могло бы стать небольшим приключением, — продолжал он, любовно поглаживая одну из монеток. — Но как объяснить ваше отсутствие? — осторожно спросил я. Он потёр подбородок. — Я уеду в отпуск, — решил он. — Скажу, что на три дня решил уехать куда-нибудь в уединенное место. И тебе что-нибудь придумаю. Когда у тебя в последний раз был отпуск? — Этот будет первым, сэр, — сказал я. — Значит, так и решим. Но ты должен пообещать мне, что никому об этом не разболтаешь, — предостерёг он, переходя на строгий шепот. Я, не веря своему счастью, самым серьёзным образом поклялся, что не раскрою рот насчёт этого даже в том случае, если меня станут пытать, и начальство осталось мной довольно. План Скруджа состоял в том, чтобы заставить всех считать, будто он решил отправиться в скучное путешествие на скучные горячие источники исключительно в оздоровительных целях. Поначалу племянники отказывались ему верить, подозревая, что он, как обычно хочет, чтобы они остались дома. Однако наблюдая за степенными дядюшкиными сборами, они пришли к выводу, что, как это ни прискорбно, а, судя по вещам и заказанному билету, он действительно планирует три дня гулять по дорожкам, оздоравливаться, читать газеты и заниматься подобными мало интересными вещами. Посокрушавшись по поводу отсутствия иных приключений, Билли, Вилли и Дилли приняли решение взять мячик и погонять его во дворе. Но, разумеется, все это был отвлекающий манёвр, как и то, что он в самом деле доехал до аэропорта вместе с племянниками, которые настояли на том, чтобы проститься с дядей там (всё ещё надеясь, что он отправляется в какое-нибудь приключение), но когда МакДак с ними попрощался, когда ушёл на посадку, ребята понуро выдохнули и соблаговолили позволить Дакворту отвезти их обратно домой. Они не видели, как из окна аэропорта, прячась за пальмой в кадке, мистер конспиратор МакДак следил за тем, как отъехала машина Дакворта. После этого мистер конспиратор выдохнул, обтёр лоб платочком и покатил чемодан в сторону телефона, откуда бы он мог вызвать такси. Тем временем, я без устали облагораживал дом, параллельно проверяя, не сгорел ли будущий ужин. Я даже разобрал коробки с маминой обувью, занимавшие половину моей комнаты и привёл комнату в порядок. Совершил сей подвиг Геракла я лишь потому, что мама сделала строгое внушение насчёт её дивана, а кроме него из спальных мест была только раскладушка в гараже, на которой я гнездился постольку, поскольку никак не мог разобрать коробки с маминой обувью в своей старой комнате. Комната у меня была крошечная, но в ней была кровать. В общем, ничего сверх этого от второй комнаты не требовалось. Вскоре, когда почти всё было готово и я шинковал оливки, через одну подъедая ценный салатный ресурс, в трейлер — дверь как обычно случается днём была не заперта — вошёл Скрудж. Я вышел из-за шкафа с ножом в руках, чтобы его поприветствовать. Он посмотрел на мой нож и попятился обратно на улицу. До сих пор я предпочитаю считать, что это была шутка. Так или иначе, нож я кинул в раковину, вытер руки и прилетел к входной двери. Я думал, что поцелую его или ещё что, но то, что дело было у меня дома не изменяло того факта, что передо мной стоял Скрудж и выглядел он хоть и дружелюбно, но я смутился и не решился как-то проявлять себя, а только отобрал у него ручку чемодана и молча укатил его в свою старую комнату, оставляя там около кровати. Естественно, я ужасно волновался по поводу всего на свете, но, слегка привыкнув к его присутствию и тому, что он не собирается уходить (я ведь укатил чемодан), я усмирил свой пыл и, выглядя почти равнодушным, попросил его помочь мне. Опять же не знаю — не ведаю, как это стало быть возможным, но он, сказав что-то насчёт того, что взял неподходящую одежду, спросил, не мог бы я дать ему что-нибудь, во что бы он мог переодеться. Я, очарованный его просьбой, не стал спрашивать, отчего же он не взял подходящей одежды, нашёл самые приличные из возможных штаны, которые, помнится, я носил на уроках физкультуры в старшей школе (они оказались ему по размеру!) и самую недырявую из футболок. Он, казалось, остался совершенно равнодушен к факту недырявости футболки. Я же умилялся как сам бог умиления, глядя на него, в придачу натянувшего лиловую толстовку моей маман. Таким я Скруджа Макдака не видел никогда в жизни. За умилениями и приготовлениями мы упустили из виду тот факт, что подозрительность племянников Скруджа, прощанием в аэропорту вовсе не исчерпалась… Решив, что так просто у дядюшки ничего не бывает, они отыскали номер телефона того самого места, куда он должен был отправиться и, изменив голос, потребовали к телефону МакДака. Разумеется, получив в ответ известие об его отсутствии, племянники кинулись с этим известием к Дакворту, который, как ни странно, вовсе не проникся предположением о взятии Скруджа в заложники и пространно заметил, что решение куда проще: дядя зарегистрировался не под своим именем, чтобы его никто не беспокоил. Племянники оставили Дакворта в покое, но, разумеется, ему не поверили. Вместо того, чтобы идти и заняться уроками, они отправились в аэропорт и при помощи череды обманных мер и расспросов важных свидетелей (вроде продавца кофе и уборщицы) выяснили, что дядя вообще никуда не улетал! Такой поворот событий показался им в тот момент более захватывающим, чем даже захват в заложники. Из аэропорта юные детективы рванули на стоянку такси, выведали у стоящих там водителей (не без помощи всё того же продавца кофе) адрес и отправились на поиски. Спустя полчаса они были около моего трейлера и всё поняли: там-то и укрылись бандиты, удерживающие дядюшку в заложниках, чтобы тот сказал им тайный код от хранилища! — Может, надо вызвать полицию? — спросил Вилли. — Сперва надо удостовериться, — заметил Билли. Братья понимающе покивали, после чего все трое прокрались по кустам в сторону предполагаемого места заточения. — Подсадите меня, я погляжу в окно, — попросил Дилли. — Тише! — шепотом командовал Билли. — Ну?.. — спросил заинтересованно Вилли. — Мебель какая-то… Не видно ничего больше. — Какая мебель? — удивился Вилли. — Ты дядю Скруджа высматривай, а не мебель! — Тут шкаф висит! Из-за него ничего не видно! — Слышите?! — спросил резко Билли. — Голоса! — Ва-ай! — Прячьтесь! Едва братья успели попрятаться за мусор и какие-то мамины ящики с ерундой, как дверь распахнулась и на пороге трейлера появился человек в капюшоне, натянутом на голову, и с палкой в руках. — Говорю тебе, я что-то слышал, — сказал он тихо. — Вам показалось, — ответил другой. — Здесь всегда какие-то звуки. К тому же, уже сумерки. Мало ли что может привидеться… — Болтун… Помолчи минуту. Человек в капюшоне прошёл вдоль трейлера, неслышно ступая подобрался к ящикам и, сдвинув один, уронил нечаянно всю гору. — А-а! Бандиты! — завизжала куча-мала на три голоса. — Живыми не дадимся! — Святые! — разразился выкриком человек с палкой, стягивая с головы капюшон лиловой толстовки моей мамы. — Вы что здесь делаете?! — Дядя Скрудж! — завопили племянники, узнав его и кидаясь обнимать. — Что здесь, собственно говоря, происходит? — опешил он. — Почему вы не дома? — Мы думали, вас похитили бандиты, дядя Скрудж! — сообщил Дилли. — Или инопланетяне, — добавил Вилли (это была его версия). — Вы должны были отправиться на курорт, но вы туда не прибыли! — А Дакворт отказался помогать! — Да! Тогда мы сами решили всё выяснить! — Оказалось, что на курорт вы не поехали… — …что на самолёте вы не летели… — …и уехали на такси сюда. — Да. — Так и было. — И мы подумали, вас здесь держат в заложниках. — Или проводят над вами инопланетные опыты! И племянники уставились на дядюшку. Скрудж помолчал и, обернувшись, сказал мне: — Фэнтон, поставь-ка чайник. Нам предстоит кое-что обсудить… — Дядя, мы неправильно сделали, что стали ваc искать? — подал кто-то из ребят печальный голос. — Что вы, — развеселился Скрудж, ведя мальчишек в трейлер и рассаживая по дивану. — Я ужасно счастлив, что вы стали искать меня и что нашли. Вдруг меня однажды на самом деле взяли бы в заложники? — Это было бы неприятно, — сказал Билли. — Хотя искать вас было интересно… — Но дядя, почему вы оказались тут? — спросил Дилли. Скрудж пододвинул себе стул и сел на него напротив племянников, сидящих на диване. Рядом без звука работал телевизор. Я же, сделав им чаю, предпочитал оставаться в отдалении, иногда только исподтишка поглядывая на то, что происходит в комнате. Из-за того, что я находился далеко, мне не удавалось разобрать всё, что говорил Скрудж, однако я прекрасно слышал, как он вещал что-то уверенным и спокойным тоном, который время от времени перебивали детские голоса. В конце-концов, они до чего-то договорились, после чего я был торжественно призван к дивану, на котором все дружно подвинулись, оставляя мне местечко. — К… кому-нибудь принести чипсов? — немного растерянно поинтересовался я, не совсем понимая, что в итоге это значит. Пока я копался в ящике в поисках чипсов, рядом возник МакДак. — Карты биты, — проговорил Скрудж со скептическим выражением лица. — В каком смысле? — не понял я. — Эти сорванцы знали о нас с тобой всё до того, как я открыл рот, — сообщил МакДак. Я оглянулся на диван, где сидели племянники, после чего стал рыться в шкафу с удвоенным рвением, нещадно краснея. Таким образом, половину этой ночи Билли, Вилли и Дилли смотрели вместе с нами фильмы по кабельному тв, а после — уснули на диване вместе с дядей, подушками и миской из-под чипсов. Укрыв их мохнатым маминым халатом в цветочек, я убрался в свою пустую, хоть и прибранную комнату, где лёг спать один. Когда я готов был уже провалиться в сон, меня разбудил Скрудж, улёгшийся рядом и не без усилий завладевший куском выдранного из-под моего бока одеяла. Я сонно улыбнулся, стоило ему укрыться и успокоиться, уткнувшись в соседнюю подушку. С утра Скрудж вызвал Дакворта и после средней паршивости завтрака, который я смог соорудить на всех, племянники уехали в особняк Скруджа. Мы же остались в трейлере, хоть для этого с каждым днём оставалось всё меньше причин. В этот, второй день импровизированного отпуска я умудрился перевернуть стол с едой во время обеда, после чего, разумеется, последовала уборка, а вечером, совершенно внезапно, нагрянула мама, вернувшаяся раньше срока. Я еле-еле успел выпроводить её, недовольную этим, из трейлера, где в душе как раз в этот момент находился самый богатый селезень в мире, не взявший с собой полотенца. Я предложил маме все сокровища вселенной за то, чтобы я отвёз её на один вечер в мотель. Кажется, смекнув, что я всё-таки кого-то затащил в наш трейлер, мама вполне была не против пожить в мотеле, если там будет телек, однако это не помешало ей с недовольным видом насобирать с меня обещаний. Я согласился на всё, только бы она не входила в трейлер, но она, закинув в машину сумку, решила быстренько захватить из трейлера какой-то свой журнал… — Мама! — успел окликнуть её я. Но мама уже была внутри трейлера. — Добрый вечер, — поприветствовал её Скрудж, слава богу, уже одетый, но с мокрыми волосами и в маминой толстовке. Короче говоря, мама так никуда и не уехала. Она обрадовалась гостю и, переведя меня в разряд рабов, велела сходить в магазин, а после подать ужинать. Я не сопротивлялся, поскольку вынужден был отвечать за вовлечённую в акт гостеприимства лиловую толстовку. Скрудж остался у нас, как и было изначально запланировано, но на диване у телевизора теперь спала моя мама, которая, в отличие от Билли, Вилли и Дилли не была столь наблюдательна и решила, что у нас какой-то странный тип пижамной вечеринки. Я не собирался её в этом разочаровывать и со вздохом был вынужден просто скромно лечь на свой кусок кровати рядом с МакДаком. Всё понимая, дядюшка Скрудж похлопал меня по руке и шепнул: — Нашёл из-за чего расстраиваться. — Кто сказал, что я расстроен? — устраивая ладонь на его плече и прижимаясь к ней щекой, спросил я. — Раз так, то и славно, — он почесал меня за ухом. — А мне ещё предстоит дома разбираться с доморощенным детективным агентством… Чуть со стыда не сгорел с ними. — Да? Что они такое говорили? — тихонько поинтересовался я. — Много знать будешь — скоро состаришься, — ответил он. — Спокойной ночи. Он произнёс «спокойной ночи» так, словно говорил «расскажи ему всё, смотри какой выискался». — Спокойной ночи, — отозвался я, и сказал это как «не хотите — не рассказывайте, старый вы ворчун». — Они спросили, можно ли им звать тебя дядей, — хмуро усмехнулся он. — Это мило, — пробубнил я. — Какой кошмар, — вздохнул он. — А что вы ответили? — Что нет. Он помолчал. — Дети! — воскликнул он, взмахивая руками, и, повернувшись на бок, скомкал подушку под головой.