Страх в твоих снах

*** На кухне под шум телевизора из соседней комнаты, да кофе в кружке, мысли шли особенно хорошо. Он попросил у Дженсена немного уединения, тот кивнул и остался на диване, Джаред же ретировался в компанию тарелок, чайника и чашек. Что может быть лучше, когда тебе нужно успокоиться и посмаковать мысль, что ты по-настоящему кому-то не безразличен. И Джареду абсолютно все равно, что небезразличие это только из-за душевных качеств самого Дженсена. Какая разница? Джареду — никакой. Вот только руки на чашке мерзли, хотя кончики немного жгло остатками тепла. Зубы тоже не знали покоя и вконец затерзали несчастную нижнюю губу. — Джаред, сделай и мне кофе, — донеслось из комнаты. Ну да. Сделай ему кофе. А Джареду, между прочим, теперь еще и стол вытирать, потому что руки дрогнули. Хорошо еще, что на себя не попал, потому что на полу, как оказалось, когда Джаред встал за тряпкой, тоже разлился его успокоительный напиток. Получается, все его попробовали, кроме Джареда и его штанов. — Джаред? — Обманчиво спокойным голосом позвал Дженсен спустя каких-то пол минуты. — Да-да, кофе, я услышал. Щелкнув кнопку на чайнике, Джаред встал рядом, сплел руки на груди в замок и задумался, уже не глубоко и не так пусто, как до этого. Даже попробовал на языке “он за меня боится, не меня, а за меня”. Конечно, без звука, еще ему Дженсена на этой маленькой кухне не хватало. И так тесно со своими мыслями, которым даже в слова лень оформляться, одни тревожные ощущения. — Джаред! — Не очень тягуче, но очень капризно прозвучало из комнаты дженсеново “поспеши, пожалуйста, я умираю без моего кофе”. По крайней мере, именно так для себя перевел Джаред и поспешил с напитком. Вручив кофе Дженсену прямо в руки, Джаред намеревался вернуться в свою обитель дум и печалей, потому что с Дженсеном говорить о страхах готов не был и даже не знал, как начать представлять эту самую готовность. Он даже развернулся, но тихий голос его остановил: — Останься. Я не буду задавать вопросов. И все упало. Решимость разбилась об пол, Джаред упал на диван, кофе немного выплеснулось на Дженсена, пара матерных слов брякнулась в воздух. — Может, я хочу вопросов. Ты не думал? Это была неправда. Совсем. И Джаред видел, что Дженсен отлично это понимал. И еще что-то задумал, потому что каналы снова защелкали как семечки. — Думал, да не надумал. Скажи прямо чего хочешь, — между магазином на диване и ток-шоу тихо спросил Дженсен. Щелкать каналы он не перестал. — Хочу?.. — Джаред на диване уже сидел, но тут как-то осел, провалился в него глубже. Всем своим немалым ростом провалился в угол, в подушку. — Чтобы ночь не наступала. Чтобы я был просто психом и меня мучило мое шизофреническое сознание, и никто не умирал по-настоящему. Чтобы тогда, в колледже ничего не изменилось, я его скучно закончил и жил свою скучную жизнь. Слова кончились. Глупости, все же, бесконечно нести может не каждый. — Хорошие мечты. А я хочу поймать ублюдка. И чтобы моя шкура не пострадала, чтобы не пострадала Данниль, чтобы не лишился рассудка ты. — Ммм… тоже прикольные мечты. Однобокие. — Ну прости меня, такого неинтересного. — Не в этом дело, — Джаред подтянул к себе колени, обвил своими тощими от недосыпа и недоедания руками, — но я не верю, что тебя не существует вне этого дела. Не может быть, чтобы ты жил только в рамках решения моих проблем, а получается, что так. Дженсен даже с переключением каналов на секунду завязал, потом пустился в обратный отсчет и остановился на леди в фиолетовой кофточке покроя “футболка”, вещающей о ее неповторимости всего за девять девяносто девять. — А меня и не существует. Такого меня, какой я сейчас сижу у тебя на диване. Джаред хмыкнул. Наверное, излишне горько и удрученно, потому что Дженсен тут же сменил свой шутливый тон и отложил пульт, но поворачиваться не спешил и говорить продолжил все же в телевизор: — Ты хочешь услышать рассказ о моем детстве? Хочешь узнать, что и у меня есть шокирующая тайна? Нет, Джаред. Я обычный, просто чуть более симпатичный чем большинство, коп… — И от скромности не помрешь. — Уж точно не от нее. — Я не об этом спрашивал, — Джаред отвернулся совсем нарочито. — Да ты и не спросил толком. Я отвечаю на незаданные вопросы только потому, что атмосфера твоего витиеватого безумия, мне кажется, затронула даже линолеум в этой квартире. — Почему витиеватого? — Потому что… ну серьезно. Телекинез, телепатия… да по тебе кино и фбр плачут. Малдер со Скалли ищут с фонариком, но ты видишь секс. Это так… — Странно? — Решил помочь с подбором слова Джаред. — Обидно. — Обидно-то с чего? — С того, что ты этим даже не занимаешься. Как-то обидно. Джаред не выдержал и прыснул от сдерживаемого смеха, повернулся к Дженсену, тот уже сплел руки на груди и все еще глядя в телевизор продолжал развивать тему, а Джаред уже в открытую ржал над размышлениями Дженсена о жестокости бытия, роли секса в жизни молодого мужчины, проценте импотентов среди зрителей порнографического контента. Он даже о фиолетовой кофточке ведущей успел высказаться, прежде чем Джаред понял как мастерски его увели от края. Вот он стоял у перрона и ждал поезда, чтобы уехать вместе со своей кукушечкой, а вот Дженсен и его нелепые взгляды на нелепые вещи, и Джаред пропустил свой поезд даже не заметив. Джаред сделал еще кофе. Заказал пиццу, проверил почту, перебросился с Дженсеном парой незначащих фраз, занялся глупыми домашними делами, принял душ и очень удивился, что день прошел. Можно сказать незаметно, а можно выразиться иначе, но суть от этого поменяется слабо. Этот день прошел без страха. Но всякий день кончается ночью. Дженсен намылился за сигаретами и слишком долго искал дверь. — Я в порядке, — с мокрыми волосами после душа, в свежей домашней кофте, спальных штанах, Джаред ощущал себя странно. Ему казалось все происходящее слишком уютным, хотя с Дженсеном за этот день они не говорили ни о чем серьезном или личном. Тот перевел тему и больше она не возвращалась. Несмотря на то, что Джаред хотел говорить о личном, ему полегчало именно от глупой не предметной беседы. Но в коридоре, глядя на то, как хмурится Дженсен и зачем-то щупает свои карманы, молчание показалось подлостью. Но что сказать еще? Он не отреагировал на спокойное и правдивое замечание, словно Джаред и не ему это сказал. — Я правда буду в порядке, если ты отойдешь от меня на двадцать минут. — Ладно, — сухо и раздраженно. И отстраненно. За окном светили уже давно одни только фонари, в сон клонило ровно так же, как обычно. Джареду месяц надо спать как сурок, чтобы выспаться, но состояние шатающего недосыпа уже давно стало привычным. Он не уснет, пока Дженсен покупает свои сигареты. И звонит Данниль. Джаред моргнул. Ему показалось? Уснул, подпирая стену и пялясь в закрывшуюся за Дженсеном дверь? Джаред снова прикрыл веки и без боли и напряжения увидел Дженсена, словно стоял очень близко за его спиной. Так близко, что слышал все подробности разговора. Все интонации. А в трубке практически рычала подруга Дженсена, требовала объяснений, требовала данных, доказательств, наводки, чего-нибудь. И ее не сложно было понять, где-то не так уж далеко истекали последние часы чьей-то не должной оборваться так рано жизни. Дженсен боялся, что Джаред тоже может не проснуться. Джаред резко открыл глаза и еле удержался на ногах. Не так больно, но изнурительно. Пошатываясь он добрался до дивана и теперь ему оставалось лишь дождаться Дженсена. Ему кое-что нужно ему сказать.