***
— Ты что? — Демьян неверяще уставился на Вовку, и пытался переварить то, что только что услышал. — Я правильно понимаю, ты познакомился с каким-то мужиком, и спросил его прямо в лоб: «Можно за вами ухаживать»? — Он ни какой-то, он такой… — Вовчик мечтательно закатил глаза. — Ладно, пошли покурим, и ты расскажешь мне все подробности, — парень поднялся из-за рабочего стола. — Да нечего пока рассказывать, — приятель плёлся позади, соображая, как узнать нужное, но не выдать лишних подробностей. — Чего ты тогда от меня хочешь? — Захарченко остановился, и Володя почти впечатался ему в спину. — Пошли, — подтолкнул, пытаясь придать другу ускорение. Володя только накинул на себя куртку, даже кофе делать не стал, но терпеливо ждал пока Дёма нальёт себе полную кружку кипятка, наденет куртку, замотает сверху объёмный шарф. Конечно, было бы намного лучше дождаться окончания рабочего дня, потом завалиться к Дёме домой, и там уже вдоволь поговорить о своём о личном, но терпения не хватало. Может они так и сделают, а может им вполне хватит короткого разговора на работе. — В общем, мне нужно знать, как за мужчиной ухаживать! — выпустив густую струю дыма, Вова, наконец, озвучил то, что его интересует. — Ты меня спрашиваешь? Меня? Ты ничего не перепутал? — Дёма искренне удивился, что с таким вопросом друг пришёл именно к нему. — Да у меня серьёзных отношений не было, не ухаживал за мной толком никто, и мне не пришлось, как-то, — юноша нервно передёрнул плечами, стараясь не показывать, что этот факт его хоть как-то расстраивает. — И вообще, у тебя вроде Эдик есть, а ты на мужиков заглядываешься. Вова молча отвёл глаза, выглядел он вполне спокойно, только сигарета подрагивала в пальцах. — Так, ты мне ничего не хочешь рассказать? — Нет. Мы с Эдом не вместе больше, — парень забрал Дёмкину кружку, делая из неё большой глоток. — На самом деле, мы и вместе толком не были, если ты понимаешь, о чём я… Пришла очередь Демьяна отводить взгляд, он вернул себе чашку и теперь внимательно рассматривал оставшуюся на дне жидкость, рискнув посмотреть на собеседника лишь несколько секунд спустя. Вова с подозрением смотрел в «честные» серые глаза, и тут его осенило: — Понимаешь! Ты знал это, да? Неужели всё было настолько очевидно, и ты мне ничего не сказал? — И что бы это изменило? Ты жалеешь, что тёрки между тобой и Эдом не закончились на несколько месяцев раньше? Или тебе бы хотелось громких выяснений? — Нет, но мы вернёмся к этому разговору как-нибудь. Так что с ухаживаниями? — Шарик, ты балбес! Не знаю я, цветок ему подари, для начала. — Розочку? — Вова отнёсся к совету скептически. — Взрослому мужику? Вов, не тупи. Ты же в цветочках шаришь, вот и подари ему пальму какую-то, бонсай… Начни с чего-то. Блин, не знаю я! — Так абстрагируйся, вот если бы тебе кто-то нравился так, что прям пальцы на ногах поджимаются, чтобы ты делал? — Я… — ответить юноша не успел, на пороге появился злой Валерка, мечущий глазами громы и молнии. Демьян испугался, что очередной сцены ревности не избежать, иначе с чего бы Валерке психовать, но он ошибся. Причиной отвратительного настроения Лера сейчас была не ревность, а безответственное поведение двух шалопаев: — Вы головой думаете? Дём, ну ты же сегодня первый день после больничного вышел! Сколько вы тут уже стоите, сколько сигарет успел выкурить? — Валера не отводил от Дёмы тяжелого взгляда. Он так и стоял в дверях, когда мимо него проскочил Вова, и следом Демьян. Валера закрыл двери, не осознавая, что задержал за руку Дёму, когда тот проходил рядом. — Лер? — Дёма пялился на крепко сжимающие запястье пальцы, а слова застряли в горле, как только их взгляды встретились. Демьяна резко бросило в жар, дыхание перехватило, губы онемели, время замедлило свой бег, точно так же, как в день их поцелуя. Пытаясь прогнать наваждение, Демьян тряхнул головой, но Лер и не думал разрывать установленную глазами связь. Словно со стороны он наблюдал, как Валера отпустил его руку, размотал шарф, а потом практически невесомо прикоснулся костяшками пальцев к щеке, к кончику носа: — Тёплый, — Дёма вздрогнул, наваждение спало, и он смог отвести чужую руку от своего лица. — Перестань… — Я беспокоюсь, — казалось, что Лер не видел ничего зазорного в том, что они с одним из сотрудников стоят и шепчутся в магазинской подсобке. — Не стоит, Лер, — Демьян устало вздохнул. — Это уже даже не смешно! — Это действительно ни грамма не смешно, Дём, — Валера привалился к железной двери, устало прикрывая глаза. — Слушай, может как-нибудь сходим посидим, пива выпьем? — Чего ты от меня хочешь? Ясно, как день, что не дружбы. Так вот, ответь честно и мне, и себе — что тебе нужно? — Не знаю, Дём, — в словах Валерки переплелись и горечь, и растерянность, но от этого никому из них проще не было. — Вот когда выяснишь это, тогда и поговорим, а пока… извини, но я не железный, и не объект для экспериментов. Ты не можешь просто так, просто когда тебе хочется, брать и переворачивать чужую жизнь! Забрал свой шарф, и развернувшись ушёл в раздевалку, на ходу снимая куртку. Дёма затылком чувствовал взгляд Лера, прожигающий до костей, оседающий в венах, он разносился кровью по всему телу, но не обернулся. В конце концов, из них двоих, он был именно тем, кто знал чего хочет. А хотел он Лера, целиком и полностью: или всё, или ничего. Ровно в шесть часов вечера, директор, спокойно попрощавшись с сотрудниками ушёл домой. Посетители не баловали магазин присутствием, и консультанты расслабившись, сбились в стайку в углу зала, травили байки. Вовка громко смеялся, и из-за своего стола Дёме отлично было видно его сияющее, словно майская роза, лицо. Парень не мог найти в себе силы удивляться новому любовному интересу приятеля, хотя можно было отвлечься и по-секретничать. Но апатия убила любопытство на корню. Демьян, набравшись наглости открыл интернет-браузер на рабочем компе, и зашёл на сайт знакомств. Он конечно не верил в то, что таким образом можно найти любовь всей жизни, тем более, что эта самая любовь, как ни печально у него уже есть. Даже в то, что можно найти кого-то приличного, и обзавестись нормальным адекватным партнёром, верилось мало, но всё же… Чем чёрт не шутит? Пока ему не везло, парни чьи анкеты пестрили заезженными романтическими фразами, а цель знакомств указывалась как поиск серьёзных отношений, и настоящих чувств, на поверку оказывались банальными искателями приключений. Мало кто, написав Дёме сообщение, разменивался на банальное: «Привет». Чаще всего, открывая новое письмо, можно было наткнуться на: «Сколько у тебя сантиметров?», «Ты пасс или уни?», «Хочу тебе отсосать». Демьян не имел ничего против секса, и не имел ничего против мимолетных связей, правда, чисто теоретически. Но такая прямолинейность загоняла в тупик, и вместо интереса, он начинал испытывать острую потребность бежать как можно дальше. Сегодня одно единственное непрочитанное сообщение оказалось от любителя «золотого дождя». Дёма тихо выругался, вышел из профиля, и распластался за рабочим столом, испытывая сильнейшую тягу побиться головой о столешницу. Ему было плохо, как говорится в одной известной рекламе — грустно и одиноко. И он отчётливо понял, что теперь в своём собственном маленьком мирке, в своём комфортном когда-то одиночестве, ему неуютно. Одиночество было безжалостным, оно давило, пыталось погребсти под своей толщей. Дёма тонул в тоске, увязал в пропитанных пессимизмом мыслях, и от настроения, которое было у него ещё вчера, не осталось и следа. Быть одиноким, никому ненужным это совершенно не прикольно. Это болезненно, и душевно, и даже физически, как будто ты живёшь с постоянной зубной болью. Неужели он не может быть хоть немного счастлив? Почему не может избавиться от комплексов, принципов, мук совести? Прыгнуть в омут с головой? И если не получается быть с любимым человеком «и в горе, и в радости», то зачем держать оборону тела, словно девственница, когда хочется «дать», подставить зад, ощутив наконец то, о чём мечтается во время каждодневной, и не только утренней, дрочки? Оставалось надеяться, что до такой точки жалости и презрения к себе, когда захочется кидаться из крайности в крайность, и пуститься во все тяжкие, он не дойдёт.22
31 октября 2017 г. в 16:09
Редко кто задумывается о том, как и чем люди связаны между собой. Не просто знакомством, дружественными или родственными связями, деловыми отношениями. О том, какое количество жителей нашей планеты живёт в одно время, в одной стране, городе, ходят в одни и те же рестораны, работают вместе, или занимаются в тренажерном зале. И мало кто может предположить, что совершенно разных, пусть даже знакомых людей, могут объединять, соединяя, словно звенья одной цепи, мысли друг о друге.
В понедельник Дёма проснулся относительно рано, выспался за выходные. Чувствовал он себя бодрячком, но лишний день поваляться на кровати, для полного выздоровления не мешало. Завтра ему кровь из носа, нужно попасть в институт, потом на работу. Так что, это утро парень собирался провести в постели, и желательно не выбираясь из неё до вечера. Единственное на что его хватило, пойти на кухню, чтобы затем вернуться в спальню, притащив с собой большую чашку чая и мёд. Да, да, маленькую баночку мёда, ему принёс Лер вместе с лекарствами. И не смотря на то, что продукт пчеловодства был куплен в ближайшем магазине, на вкус был очень даже ничего. Оставалось надеяться, что надпись на баночке «Натуральный продукт» соответствует действительности. Лер почти растрогал Демьяна своей заботой: лекарства, мёд, лимоны и апельсины, и даже за лекарства деньги взял у Дёмы не кочевряжась. А вот за мёд и фрукты — нет, уперся рогом, и всё. Это мол гостинцы для больного. Дёма конечно недовольно посопел, но настаивать не стал, обижать Лера по-настоящему он не хотел, не тогда, когда между ними установился слабый мир, и хрупкое подобие приятельских отношений. И пусть голос разума вопил, что нужно держаться как можно дальше от этого ходячего соблазна, Дёмка его не слушал, наслаждаясь тем, как внутри всё сладко замирает, стоит только ему оказаться рядом. Парню нравилось, как начинает быстрее биться сердце, а внутренности скручивает в тугой узел, даже от мимолётного воспоминания их первого и наверняка последнего поцелуя. Ну и бабочки, чёртовы бабочки в животе, в голове, в каждой клеточке тела! Демьян старался не думать о том, что ни к чему хорошему эти чувства не приведут, он лелеял свою любовь, свои мечты, каждый оттенок своих эмоций.
Валера о Демьяне тоже думал, вот только он эти мысли старательно отгонял. Вспоминал задорную улыбку, плавные жесты, внимательный взгляд, шутки язвительные, мельчайшие детали их разговоров… Потом спохватывался, пытался сосредоточиться на чём-то другом, но, через время, ловил себя на том, что опять думает об этом мальчишке. Так было и в этот понедельник: мысли о работе чередовались с мыслями о Дёме, ровно до того момента, пока Валера не увидел Вовку.
Володя был парнем бесхитростным, и чаще всего, все его эмоции читались на лице, как слова в раскрытой книге. Вот и сейчас, стоило мимолётно взглянуть на его физиономию, Леру стало понятно, что дело не чисто, такое выражение лица, счастливо-пришибленное, могло быть присуще юнцу, познавшему радости секса, или человеку, который выиграл в лотерею. Что могло произойти, чтобы Вовка сейчас напоминал стрекозу переростка, порхающую по торговому залу, Валерка представить не мог. Можно было предположить, что дело в Эдике, но эту мысль пришлось отбросить сразу: дизайнер, в отличии от Вовы был спокоен, бледен, угрюм, и кидал на своего парня нечитаемые взгляды.
Любопытство вспыхнуло, но Лер постарался от него избавиться, повторяя про себя, что это совершенно не его дело. Водоворот дел все же закрутил Валеру, и уже далеко после обеда, он опять вспомнил о Демьяне, о их воскресных посиделках, и как следствие, вспомнил он и про Володю, решив, что с приятелем необходимо поговорить.
В воскресенье Вовчик у Альбы не задержался, скомкано прощаясь в коридоре у шефа, он опять смущался, заверял, что сам доберётся домой, и не нужно его подвозить. Юрий и так сделал для него слишком много, если учитывать, что Володя Симонов его подчиненный, и никак, абсолютно, и вообще, не должен рассчитывать на особое отношение. И уже, почти выйдя за порог квартиры отчебучил такое, о чем до сих пор вспоминать стыдно. Радовало одно, Альба его не убил, и реакция у него была положительная, по крайней мере Володе так показалось.
Он потом еще долго гулял пешком, сидел в маленьком уютном кафе, пил кофе, сидя за столиком у окна, наблюдая за проходящими мимо людьми, отчетливо понимая, что в пятницу вечером закончился один период его жизни, и начался совершенно другой. Про Эда он старался не вспоминать, единственное, что Володя осознал, что на бывшего любовника зла не держит, в том, что между ними всё сложилось и закончилось именно так, отчасти была и его вина. Он получил урок, и надеялся, что больше никогда не допустит подобных ошибок. Его мысли ходили по кругу, и не было ничего удивительного в том, что они постоянно возвращали его к Юрию Альбиновичу, осознавая, что его шеф, разгадывающий очередной кроссворд, по-детски грызущий колпачок шариковой ручки, задумчиво поправляющий очки на переносице — это самое завораживающее и сексуальное зрелище, которое Вовке приходилось наблюдать. Альба своим видом, своей энергетической мощью, обаянием и ещё чёрт знает чем, перечеркнул в сознании парня всё и всех, кто у него был до этого. Этот мужчина стоил того, чтобы ради него можно горы было свернуть, хватило бы одного намёка.
Утро понедельника Каминский попытался прожить как обычно: принять душ, позавтракать, просмотреть почту, ведь уже не первый год он следовал железному правилу, в выходные дни ради дел компьютер не включать. Ближе к двенадцати дня у него был запланирован небольшой перекус, потом поездка в тренажерный зал. Сегодня же, все пошло не так сразу после завтрака, когда он зашел в гостевую комнату, забрать оставленное со вчерашнего дня постельное бельё. Зайти в спальню он зашёл, да так и застрял там на неопределенное время: присел на кровать, глубоко вздохнул, прикрыл глаза, и кожей ощутил, что мимолётное казалось бы присутствие Володи в этой комнате, оставило след в пространстве. Так спокойно и уютно Каминскому не было уже очень и очень давно. Он усмехнулся вспоминая их вчерашнее прощание, как Вовка краснел и заикался, как тянул время. И как попрощавшись, почти выйдя за двери обернулся, твердо взглянув Юре в глаза, серьёзно спросил:
— Юрий Альбинович, можно я буду за вами ухаживать?
Альба тогда так растерялся, что сам не заметил, как кивнул головой в знак согласия, а спохватившись добавил:
— Попробуй Симонов.
И его не волновало то, что Вова только расстался с Эдиком, они эту тему вскользь обсудили ещё в субботу, не волновало, что их разница в возрасте заставляла скрипеть зубами. В тот момент, Юра поддался импульсу, и вот сейчас он не столько жалел, сколько сомневался.
Мужчина с трудом подавил желание сорваться в магазин, чтобы успокоить поднявшую вдруг голову ревность. Он здесь, а Эдик там… Нет, Каминский не думал о том, что вся эта ситуация между парнями, простое недоразумение. Вернее, он точно знал, что маячившая на горизонте свадьба Эдика это реальность. Несколько недель назад дизайнер приходил к нему, и ссылаясь на возможную в скором времени смену семейного статуса просил поднять зарплату. Альба тогда ему отказал, напоминая Эдику, что у того и так самая высокая среди работников ставка, а то, что на данный момент процент от выполненных заказов больше у Демьяна, тут он совершенно бессилен, здесь они с Захарченко в равных условиях. Тот разговор Каминскому не понравился, тем более, что он всегда относился к Эду более чем лояльно. Ну, а то, что он попросил информацию о возможной свадьбе оставить между ними если и удивило, то не на столько, чтобы серьёзно об этом задумываться. Теперь же всё становилось на свои места, а его мнение об Эдике стремительно падало. И небольшая ревность, тут совершенно не при чём!
Эдик на работу идти боялся, что в субботу, что в воскресенье, хотя знал — в эти дни Вова не работал. Страх не покидал его и в понедельник. Можно конечно тешить себя мыслью, что это не Вовка приходил к нем в пятницу, или тем, что это всё досадное недоразумение, но нужно было смотреть правде в глаза — случилось именно то, чего он опасался и всеми силами старался избежать. Правда всплыла, и теперь ему предстояло сделать то, чего он на самом деле не хотел: взять на себя ответственность за происходящее, и как-то объясниться с Володей. Эдик опасался, что скандала не избежать, и если скандал случится, то это значит, что всем в магазине станет ясно, какие именно отношения их с Володей связывают. Или связывали…
К огромному удивлению Эдика, Вова не стал устраивать разборки ни с утра, спокойно кивнув ему вместо приветствия, ни в обед. Вова его вообще не замечал, не обращал внимания на угрюмые, опасливые взгляды. Нет, он не делал вид, что не замечает, не игнорировал демонстративно, было более чем очевидно, что на самом деле Эдик перестал для него существовать.
К такому Эд был совершенно не готов, и промучившись достаточно долго, к трём часам дня созрел для разговора.
Вовка вышел во двор перекурить и выпить кофе. На улице было безветренно, и небольшой морозец только добавлял настроения. Он накинул на голову капюшон своей куртки, и теперь любому, кто захотел бы заглянуть парню в лицо, были видны лишь подбородок и губы, ну и кончик носа.
Эдика Володя скорее почувствовал, чем увидел. И как ему удалось бесшумно подобраться, не скрипнув железной дверью черного хода? Не хотелось ни в чем разбираться и выяснять, хотелось просто разойтись, молча закрыв за собою двери, оставив их непонятные взаимоотношения в прошлом. По всей видимости, Эдик думал иначе:
— Вов, давай я объясню… Я не хотел, чтобы так… вот, — Эд говорил тихо, почти шептал, и его слова звучали бессмысленно и бессвязно.
— Эд, я не понимаю, что ты там мямлишь, — Вовка всё же поднял голову, и спокойно посмотрел Эдику в глаза. — Будь мужиком, есть что сказать — говори. Нет, я тебя тянуть за язык не буду.
Если раньше неуверенность и нерешительность Эдика вызывали в Володе желание защитить, поддержать, то сейчас его это просто раздражало. Не остро и болезненно, а как-то глухо, как может раздражать чужой, малознакомый человек.
— Ты действительно не понимаешь! У нас не было будущего и нет, а у меня ребёнок! Нам нужна нормальная семья, Дане нужна нормальная мать. Женщина, а не приходящий время от времени мужик, — Эдик почти кричал, доказывая свою правоту, не замечая, что доказывать по сути ничего не нужно.
— Спасибо Эдик, я теперь знаю, какого ты мнения о моих умственных способностях. Не кричи, мне всё ясно, и не нужно сыпать аргументами. Тебе просто нужно было мне обо всём честно рассказать. Я не влюблённая школьница, вены бы резать себе не стал. Не горит у меня в душе больше ничего, Эд. То, что между нами происходило могло вырасти во что-то, но ты сделал всё, чтобы тлело-тлело, и погасло. И это касается всего, откровенно говоря, друг из тебя вышел такой же хреновый, как и парень, — в ответ Вова не услышал ни слова, и вздохнув он добавил, — Если у тебя всё, то расходимся по местам, коллега.