Prey

18 глава. Откровение. Разговор был недолгим, но крайне тяжелым. Ренджи не понимал, с чем связана такая резкая смена в настроении рыжеволосого, и решил не лукавить ―¬ рассказал молодому вампиру почти все, упустив только несколько весьма больных пинков и пару сломанных ребер. Про исцарапанное вдоль и поперек тело молчать не имело смысла: бинты говорили сами за себя. На удивление Абарая парень реагировал вполне спокойно, можно сказать, равнодушно. На мертвецки побелевшую кожу, резкий и внезапный приток невообразимой силы, на потерю рассудка, в конце концов, ― на все это Куросаки ответствовал лишь тихими смешками. ― …кто ты? Мужской голос прозвучал в голове неожиданно громко, и Ичиго понял, что последнюю часть рассказа, вместе с конечным вопросом, он все-таки прослушал. ― Я спросил, кто ты? ― Ренджи повторил вопрос и пристально всмотрелся в карие глаза, не давая никаких шансов соврать или уйти от ответа. ― Обращенные не могут быть такими сильными, даже если загрызут сотню людей. Ичиго вздохнул. Ответа на, казалось бы, такой простой вопрос он сам уже не знал. Внезапно вспомнились слова доктора-шляпочника о существовании ещё кого-то кроме чистокровных и обращенных. Однако такой вариант показался слишком ирреальным и фантастичным, чтобы озвучивать его вслух ― Скорее всего, это случилось из-за крови Рукии, другого объяснения нет. ― Но ты не пил её кровь. ― Вот именно. До того дня, когда мы сбежали, я уже голодал почти месяц, поэтому мне просто снесло крышу. Если ещё и учитывать особенность ее крови… ― Урахара сказал? ― темные татуировки, успешно заменяющие Абараю брови, почти соединились на переносице. ― Больше некому. Ещё он сказал, что стала она такой не по своей воле, ― вампир усмехнулся, ― а у тебя спрашивать бесполезно, я так понимаю. Ты же упертый как баран. В этот раз Ренджи удивился не столько вульгарности и нахальству рыжего, сколько себе. Его назвали бараном, да ещё и с такой ухмылкой на лице, но злости в этом жесте он совсем не почувствовал. Парень мысленно усмехнулся: сейчас этот вампиреныш напоминал ему одного далекого знакомого. Тот тоже частенько был грубоватым и также ерошил волосы на затылке, отчего черные короткие пряди торчали ежом. «Наверняка и Рукия его вспомнила» ― подумалось Абараю, прежде он поднялся с пола. ― Если она захочет, то она сама тебе все расскажет. Но советую тебе держаться от нее подальше. ― Что ж, ясно, ―Ичиго встал вслед за собеседником, ― Но от кого и как далеко держаться, извини уж, я буду решать сам. Ренджи промолчал, и вскоре оба вышли из комнаты. Один ― чтобы, наконец-таки, заварить чай, а другой ― подышать свежим воздухом, который сейчас ему был просто необходим. Легкое покалывание на запястье девушка почувствовала только при попытке встать. Оттянув рукав кофты, она увидела ровные полоски бинтов, туго стягивающих руку. Осмотрев перевязку и не заметив никаких признаков открывшейся раны, Рукия с облегчением вздохнула и снова попыталась встать. Раздался бумажный хруст, и под своей ладонью брюнетка обнаружила целую пачку таблеток с жутко знакомым желтоватым оттенком. Стоило лишь вспомнить вкус препаратов, как корень языка стал неприятно горчить, и лицо аристократки скривилось в ужасной гримасе, какую дети обычно демонстрируют при виде нелюбимой еды или очередной порции микстуры. «Так это был не сон, и Урахара действительно здесь, » ― подумала брюнетка, вспоминая глухой и туманный голос доктора. Насильно протолкнув в себя пилюлю, Рукия поднялась с футона, несмотря на запрет друга. Нагретая пастель удушала своим жаром, поэтому свежий мороз, пробившийся сквозь запах древесины, был воспринят как драгоценное спасение. Неслышно минув коридор и ещё несколько наглухо запертых комнат, Кучики оказалась в маленьком саду, спрятанном в задней части дома. Небольшое пространство было ограждено ветхим, но достаточно высоким деревянным забором и напоминало одну из лесных полян. Снега в городе всегда было меньше чем в лесу, поэтому в нескольких местах ещё чернела земля, изрисовывая белое снежное полотно округлыми кляксами. Мерзли голые ветки единственного куста, посаженного в дальнем углу сада. Выйдя на веранду, брюнетка зажмурилась: белоснежный пейзаж, где роль горизонта была отведена забору, нестерпимо жёг глаза. Привыкнув к белизне, девушка уселась на холодные доски и впервые за долгое время легко и глубоко вздохнула. Всей грудью, во всю величину собственных легких. ― Будешь сидеть вот так и точно заболеешь, ― произнес кто-то позади, стоило лишь плотному клубку пара вырваться из женской груди. Девушка обернулась. За спиной стоял Ичиго и по своему обыкновению хмурился. В этот раз он выглядел вполне здоровым, и, как бы сильно Рукия не отрицала этого, но присутствие рыжей макушки на фоне монотонной бледности, не могло не радовать. ― И это мне говорит человек, который ходит зимой в одних носках, ― девушка слегка усмехнулась и бросила ироничный взгляд на своего собеседника. ― Ошибаешься. Давно уже не человек, ― парень запустил руку в рыжие вихры и по привычке растрепал волосы на затылке, попутно усаживаясь рядом с брюнеткой. ― Ну, как ты? ― Нормально. Да и ты, я смотрю, неплохо выглядишь. ― Кстати об этом… ― юноша также глубоко вздохнул и сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: ― Я знаю о твоей крови и хотел бы… короче, спасибо за вчерашнее. Но не пойми неправильно, я не собираюсь и дальше таскаться с тобой. Рукия нисколько не удивилась раскрытию своей тайны, но вот открытой благодарности от рыжего вампира никак не ожидала. ― Ты болван, Ичиго, ― девушка улыбнулась и слегка поежилась, когда ветер поднырнул под горло кофты. ― Они, скорее всего, и пришли из-за моей крови, а ты ещё и благодаришь меня. Куросаки решил промолчать. Ведь благодарил он вовсе не за спасение собственной шкуры или возможность восстановить силы и убежать. Благодарил молодой вампир, прежде всего, за проявленное доверие. То самое бесконечное доверие, которое вместе с ответственностью теперь текло в его жилах. ― Я ведь не всегда была такой, ― неожиданно начала свой рассказ девушка, отчего юноша заметно напрягся. ― После того как мне исполнилось семь лет, Бьякуя-сама удочерил меня и забрал в особняк, приняв в семью. Ребенку поверить в существование вампиров куда проще чем взрослому, поэтому я быстро свыклась с мыслью о вашем существовании. Там же я подружилась с Ренджи, личным телохранителем. Я даже заставила его отращивать волосы, чтобы заплетать ему косички, ― улыбнувшись самой себе, аристократка обхватила руками колени и запрокинула голову к небу, к кучным белым облакам. ― Но если к презрительным взглядам я привыкнуть смогла, то вот с ролью заточенной в клетке птицы не смирилась. Когда мне было двенадцать, я решила убежать. Глупо, знаю, но тогда мне удалось вырваться в этот город. Не прошло и одной ночи, как я стала жертвой вампира. К счастью или к сожалению, но я ничего не помню и очнуться смогла только в особняке. Позже мне сказали, что меня принес некий Урахара и что тот поросился на должность моего личного врача. И лишь потом я поняла, насколько изменилось мое тело и зачем мне нужен этот доктор. Узнав о мутации моей крови, брат изгнал из семьи всех, кто мог представлять для меня опасность. Именно поэтому свита клана Кучики меньше чем свита Шихоуинь почти в два раза. Знаешь, я до сих пор помню, как он указал им на дверь, одним плечом прикрывая меня от тех пугающих взглядов, ― девушка опустила голову, уложив подбородок на колени, и продолжила: ― Я давно смирилась со своей кровью и твердо решила не жалеть себя. Однако, как и раньше, я не смогла оставаться пленницей, и вот, решила сбежать. Сбежать вместе с другим вампиром, даже если это будет стоить мне жизни… ― … но не пойми неправильно, я не собираюсь и дальше таскаться с тобой, ― передразнила девушка, наигранно понизив голос и нахмурив брови. Но морщинка между бровями тут же разгладилась, когда на макушке Рукия почувствовала горячую мужскую ладонь. Ичиго совсем не умел утешать или выражать сочувствие, поэтому, молча выслушав весь рассказ, он поступил так же, как раньше поступал его отец, и слегка растрепал темные волосы на макушке. Цепляясь пальцами за мягкие пряди, юноша не переставал улыбаться. Просто, немного нахально, но совсем беззлобно. Странно, но на долю секунды для парня начисто стерлась грань между человеком и вампиром. Есть лишь он и она, объединенная с ним похожей судьбой. Но Ичиго был бы не Ичиго, если бы позволил себе вот так просто раскрыться перед этой девушкой. Вообще перед кем-либо. ― Так вот почему ты ростом не вышла: вампир покусал. Куросаки с легкостью увернулся от молниеносного удара в челюсть. А когда растрепанная Рукия-воробей, вмиг преобразившаяся в злобную фурию, попыталась пнуть парня, он и вовсе рассмеялся: ― Да я же шучу, глупая! ― Заткнись, рыжий извращенец! ― крикнула брюнетка уже скрывшемуся за дверью вампиру. Сменив горькую тоску на праведный, бурлящий гейзером гнев, она еще с минуту прожигала взглядом деревянную створку, пока, наконец, не успокоилась. Насмешек над своим ростом благородная и гордая Кучики-младшая никогда не могла стерпеть. Особенно сейчас, когда поделилась своим сокровенным прошлым. Особенно от него, такого пустоголового, несерьезного, насмешливого… такого… «… похожего», ― закончила свою мысль девушка, вспоминая лицо и голос первого из вампиров, кто стал жертвой её проклятья… Поздняя весна. Лес. Изумрудный потолок над головой и такой же зеленый и мягкий ковер под ногами. Между потолком и полом бесчисленное количество древесных, дышащих жизнью стволов, поддерживающих это бескрайнее и живое небо. Она слышит, как шепчет лес, хотя слишком мала и неопытна, чтобы понять, о чем же он говорит. ― Кайен-сан, вы когда-нибудь видели оленей? ― Конечно видел. Я же лесничий, в конце концов. ― А лис? ― И лис. ― А зайцев. ― И зайцев тоже. ― И белок? ― И не один раз. ― А лягушек видели? Таких толстых, скользких, с большими выпученными глазами, ― спросила девочка лет 13 и слегка пнула пяткой свежесрубленный пень, на котором сидела. Большие глаза с нескрываемым любопытством смотрели на мужчину впереди, а шея была перевязана тонким слоем бинтов. ― Хм…дай подумать… ― стоявший напротив рослый брюнет прислонился к стволу ближайшего дерева и, скрестив руки на груди, задумчиво уставился в изумрудный потолок. ― Видел несколько. Даже в руки брал. А вот одну из лягушек ты точно знаешь. Такая мелкая, глупенькая, вечно скачет под ногами и задает вопросы. И сейчас вот, сидит напротив и смотрит на меня своими большущими глазами. Девочка на мгновение замерла, соображая, о ком же идет речь, а когда поняла, маленькие брови нахмурились и раздулись щеки. Как у самого настоящего лягушонка. ― Да я же шучу, глупая! Он треплет её по голове и широко улыбается. А она продолжает дуться, но опускает глаза, чтобы скрыть румянец, которого у лягушат быть никак не может…