***
Прогулка по улочкам, освещённым то голубым, то белым, то розовым, то зелёным светом продолжалась до середины ночи. В старых домах, на подоконниках горели фонари, а сквозь занавески лился теплый свет. Из домов, где были открыты окна, слышался смех, песни, которые напевали в основном женщины. Проще говоря, везде царила атмосфера праздника. Жители города любили этот праздник всем сердцем, хотя некоторые священнослужители не одобряли проведения Фестиваля, но даже они, несмотря на это, праздновали этот день, съедая Лунный хлеб. В этот пятничные вечер из всех пекарен разносился запах праздничной выпечки. Он манил искушённых людей или просто тех, кто не успел подготовиться к празднику. Многие заведения раздавали хлеб бесплатно, благо готовили они его заранее. Как же можно устоять перед таким предложением? Вот и Джей с Нией не удержались. Они сидели на террасе кафешки недалеко от Храма Луны. Это было трёхэтажное здание, напоминающее фасадом старые дома в центре. Однако ремонт его преобразил до неузнаваемости. Внутри, на первом было кафе, на следующих двух этажах находились жилые пустующие квартиры, но из-за стоимости их особо не покупали. В своё время владелец кафе желал выкупить последние два этажа, но цена и в то время уже кусалась. Кафе располагалось на вершине склона, и из террасы открывался прекрасный вид на центр и сеть путей в Храм Луны. Если же свернуть с прямого пути на соединяющий две улицы улочку, то можно попасть к Храму Мудрости, который так же входил в Тропу Лунного Дня. Громкий смех раздавался перед кафе на всю улицу. Девушка нескончаемо смеялась над всем абсурдным, что говорил ей парень. Он с серьезным лицом и тоном говорил: — В Исландии живут Единороги, — а девушка смеялась. Либо он это делал умышленно, лишь бы увидеть улыбку на лице друга, либо из-за незнания географии. — Что им делать в Исландии, Джей? Они же вроде теплолюбивые животные, — ответила ему Ничего, протягивая руку к третьей чашке кофе. — Тебе вредно пить кофе в таких количествах. — Мне, в принципе, вредно его пить, Ния. Но, Бог ты мой, он идеально сочетается с этим божественным хлебобулочным изделием, — он поднял над своей головой отруб, после и белую небольшую чашку. — Согласна с вами, сударь, — брюнетка подняла в ответ чашку. Как это обычно было пекарни, и кафе в такие дни работали до утра. Мало ли под утро к ним придут посетители с разных частей города. Подростки просидели на террасе два часа, сидели бы они дальше, если бы тропа не звала их продолжить свой путь и в конце добраться до Храма. Их ждал тяжелый путь через старые улицы к центру города. Музыка звучал из разных уголков города где-то вблизи, а где-то отдаленно. Девушка скакала по склону, размахивая подолом голубого платья. Джей пытался что-то сыграть на скрипке, лишь бы другу не было грустно. Ния ушла далеко вперёд, а Джей замедлялся. От танцовщицы остался лишь размытый силуэт. Он выронил скрипку, когда голову пронзила острая боль. — Джей, — вернулась к нему Ния. — Все в порядке, — слабо произнес Джей, сев на асфальт. Он что-то шептал. Пульсирующая боль затылка была невыносима. Перед ним что-то говорила и, возможно, кричала. Она держала его за плечи, чтобы он не упал. Она кого-то звала, по «звездному небу» катились слезы. «Луна плачет», — подумал он, перед тем как отключился.День n. Фестиваль Луны
20 марта 2018 г. в 12:00
Месяцы ожидания и томления не прошли напрасно для Нии Смит. Столь долгожданный праздник настал, осталось лишь дождаться вечера. Однако и эти последние часы казались ей медлительными, будто скоротечное время вмиг превратилось в прекрасную, но медленную улитку с панцирем напоминающие часы. Время то было к ней снисходительно, когда она проводила время с лучшим другом, то жестоко в отношении ожидания встречи или праздника, вроде Фестиваля Луны.
Начиная с двенадцати лет, девушка не могла посещать данный праздник. В двенадцать лет она получила двойку, и в наказание родители оставили её дома. Тогда же пытаясь выбраться из дома, она разбила любимую вазу её матери, чуть не убила котенка, на которого как раз практически упала ваза.
В тринадцать она просто заболела и не смогла подняться с постели. В четырнадцать же родители неожиданно вспомнили про разбитую вазу. Проще говоря, у них не было желания брать с собой Нию или же отпускать её одну. В праздник ей оставалось только наблюдать за полнолунием и сиянием тысячи звёзд. Тишина прерывалась отдаленными звуками скрипки. Музыка была веселой, но в тоже время заставляла её плакать.
Ния всегда хотела знать, откуда доносились эти греющие её души звуки. Она ведь слышала их каждый год. Будто какая-то нить связывала её и исполнителя мелодии. Пожалуй, за последние три года она ограничивалась лишь желанием знать, не стремясь к самому знаю, за что и сожалела.
День прошел быстро, словно за восьмью часами утра следовало пять часов вечера. Дом был пустым и холодным, когда она вернулась. Всё было на местах. Неожиданно, самое родное место стало таким неузнаваемым и далёким от идеала, что брюнетка с непониманием осматривала прихожую. Казалось бы, со вчерашнего дня ничего не изменилось, но чего-то не хватало, чего-то согревающего. Холодные стены казались такими голыми из-за отсутствия украшений. Из гостиной не доносились звуки телевизора. Мать не пекла пирог на кухне. Хотя родители давно уже должны были быть дома. Это первый Фестиваль Луны Скайлор, нового члена их семьи.
Раздался грохот на кухне. Бросив свой портфель в прихожей, девушка прошла на кухню. Около светлой кухонной гарнитура вертелась Майя в рабочей одежде. Она что-то искала в ящике гарнитуры, роясь в столовых приборах. Возле неё стояла консервная банка с красочной этикеткой. «Фасоль», — с трудом разобрала Ния. На коричневой газовой плите кипела стальная продолговатая кастрюля с супом.
— Мам? — тихо окликнула брюнетка женщину. Майя резко повернулась в её сторону, будто не ожидала скорого возвращения дочери:
— Ты чего так рано? — спросила женщина, продолжая рыться в ящике.
— Я всегда так возвращаюсь. Почему дом не украшен? — невзначай спросила Ния, сев на стул. Она взяла из корзинки со фруктами самое красное яблоко.
— Не будет никакого праздника, — ответила спокойно мать. — Мы никуда не пойдем сегодня.
Девушка выронила яблоко, оно упало с громким ударом, после чего покатилось по кафельному полу, где с ним начал играться кот. Сердце Нии резко ушло в пятки. «Мы никуда не пойдем», — отдавало глухим эхом в её голове. Она ждала этого дня три года, но сейчас ей заявляют такое. Глаза начали слезиться, с окружение плыть. Несмотря на ком в горле и желание заплакать, она держала себя в руках и продолжила говорить:
— И почему же?
— Родители Скайлор умерли в этот день два года назад, — ответила грустно Майя, открывая злосчастную банку.
— И? При чем тут я? — спросила вполголоса Ния. Она не желала терять праздник, из-за какой-то там рыжей «девки».
— При чем тут ты?! Не стыдно ли тебе, Ния. У твоего члена семьи трагедия, а ты думаешь о себе, — повысив тон, ответила женщина неузнаваемым голосом.
— Да, я думаю о себе. Ведь иначе кому думать обо мне? Вам? Каю? Скайлор? Вы плевать хотели, что я существую. Подумаешь трагедия, я своих родителей потеряла пять лет назад. Закрылись от нас с Каем. Пытались развестись. Воссоединились, но о детях забыли. Благодарю тебя, мама, что думаешь о чужой дочери больше, чем о своей, — в конец выкрикнула Ния. Она была права, с этим даже Майя не могла поспорить. Однако она не слышала ничего более наглого из уст своей неблагодарной дочери. Она дала пощечину, что Ния ахнула. Танцовщица закрыла щеку руками. В её глазах блестела ненависть и отвращение к женщине, что её родила.
— Мы всё для вас делали, лишь бы вам было лучше. А ты говоришь, забыли. Не смей, слышишь, не смей больше общаться со своей матерью в таком тоне, — пригрозила Майя. — Марш в комнату, и чтобы ни слуху ни духу. Я тебе покажу Фестиваль.
Не сказав ни слова, девушка побежала в свою комнату и тихонько закрыла дверь, после чего заперла её. Она оперлась спиной к ней. Годы ожидания и всё напрасно. По щеке катились горячие слёзы, хотя однажды она зареклась больше не плакать. Рука, что касалась пола, почувствовала дрожь, после послышался стук.
— Прости, Ния. Ты отчасти права, я слегка погорячилась, — донёсся спокойный голос матери. Девушка протёрла слезы, но открывать дверь не спешила. Она не готова была прощать проступок матери. — Ладно, не слегка. Прости меня, пожалуйста. Желаешь идти на этот пресловутый Фестиваль? Иди. Всё же ты его так долго ждала.
— В чём подвох? — спросила брюнетка, срывающимся голосом.
— Ни в чём. Неужели и в этом ты видишь ловушку?! Боже мой. Знаешь, можешь продолжать сидеть там, твоё дело, — ответила женщина и направилась куда-то в другую сторону.
Девушка взглянула на туалетный столик, после на часы, что тикали с такой громкостью, что удары барабан в сравнении с движением стрелок были лишь детским лепетом. Она медленно перевела свой взгляд на окно. Голубое небо сжигалось солнцем, вскоре настанет ночь. Холодная, но близкая к душе Нии. Она встала со своего места. Отодвинув все вещи на столе и встав на него, она открыла окно. Тёплый и нежный весенний ветер унес исписанные листы со стола. Под его дуновением сиреневые занавески начали колыхаться.
Девушка тихонько спрыгнула со стола. Она подошла к шкафу и вытащила оттуда голубое платье с усыпанными блёстками на юбки. Бросив его на кровать, она приступила к туалету. Образ она разрабатывала на протяжении месяца, делала наброски и пробовала реализовать это на себе. Сейчас же, когда руки примостились к этому делу, она рисовала звёздное небо на теле легко и быстро.
Час спустя она стояла во дворе, наблюдая за угасающей звездой. На небе успела появиться первая звезда. Левое полушарие начало покрываться тьмой. Тёплый ветер развивал подол её платье, а она мирно стояла и ждала чего-то, невзирая на то, что её могут обнаружить.
Она думала, что это глупая затея, но до неё донеслась знакомая мелодия. В этот раз она звучала намного ближе. Девушка начала двигаться в сторону звуков, приближаясь к ограде между двух домов. Переполненная любопытством Ния заглянула в соседний двор.
Парень играл на скрипке, делая круги. За последнее время Джей изрядно исхудал. Он стал бледным и казался девушке больным. Но на вопросы из разряда: «Ты в порядке?», он не отвечал, просто улыбался и сменял тему. Сейчас он был столь умиротворенным, что даже самая ленивая кошка не могла бы противостоять ему. Девушка невольно улыбнулась. Оперившись на забор, она ушла глубоко в свои мысли, что даже не услышала, как Джей перестал играть.
— Вы следите за мной, Ния Смит? — вернулась в реальность танцовщица.
— Нет, что вы, — ответила покрасневшая Ния. — Ты каждый год играешь на скрипке в Фестиваль Луны?
— Типа того. Я обычно не покидаю свой дом, как ты знаешь, — ответил с ноткой грусти Джей.
— Что тебе мешает сходить на Фестиваль сегодня? — спросила Ния, не обращая внимания на тон, с которым проговорил Джей свой ответ.
— Эм... Не знаю, — пожал плечами парень. — Погоди, пожалуйста.
Джей прошел домой, а танцовщица осталась на своём месте, как истукан. Даже если парень согласиться с ней пойти, куда они пойдут? Смит не была на празднике давно, а каждый год вносили определенные новшества. Она знала лишь одно: тропа начинается с Храма Луны. Каждый год всё начиналось именно оттуда. Данную информацию она помнила с детства, когда они с родителями однажды посетили этот праздник. Более всего отразилось на её воспоминании это счастливая семья.
Девушка вспоминала улицы наполненные красками. Фонари светили различными цветами. В тот же год был дождь, и мощёные улочки города отражали свет огней Фестиваля. Открытое небо, усыпанное звёздами, и доносящаяся со всех сторон музыка. Сети путей всегда вели к Храму Луны. Там всё начиналось, там же — кончалось.
— И, кстати, выглядишь прекрасно, — появился перед ней Джей.
— Спасибо, — отчужденно произнесла Ния, заметив скрипку за спиной.
— Куда идём? — спросил радостно Джей, переходя во двор Смитов.
— Без понятий, но помниться всё начинается с Храма Луны, — проговорила Ния, направлясь прочь от дома.