Серьёзный Сэм

      25.02.300 года от З.Э.       Чёрный замок       — Почему, Сэм? — спросил меня Марш, когда мы остались наедине. — Ты же знаешь, что Сноу попросту не готов.       И ведь не скажешь, что всему виной старикашка, зажившийся на этом свете, что словно паук, сидящий в центре паутины и дёргающий за ниточки. Боуэн не поймёт, просто не сможет понять.       — Не знаю, — ответил я, — в последний момент показалось, что так будет правильно.       Марш вздохнул. Но спрашивать больше ничего не стал и, осунувшись, словно постарев на десяток лет, медленно направился по двору прочь. Он был со мной не согласен. Вот только менять что-либо было уже поздно.       Остальные дозорные гудели в большом зале, чествуя нового лорда-командующего, да так, что я даже отсюда прекрасно слышал горланящий какую-то песню нестройный хор.       На крепость понемногу надвигались сумерки, и в воздухе вновь закружились редкие снежинки, пока ещё мгновенно тая на чёрной, утоптанной сапогами земле.       — Сэм, вот ты где!       Вывалившись из дверей во двор, окружённый другими дозорными и раскрасневшийся от выпитого, но продолжающий твёрдо стоять на ногах, Сноу быстро преодолел расстояние между нами и от избытка чувств крепко обнял.       — Спасибо, брат!       И столько в его голосе было радости, что я невольно заулыбался, а червячок, что глодал меня изнутри, почти пропал. Джон был чрезвычайно горд назначением. Это сквозило во всём: в порывистых движениях, в громком звонком голосе, в ярко блестевших глазах. Пусть он не стал лордом Винтерфелла, но лорд-командующий Ночного дозора — это не менее почётно, а может даже и более.       — Пошли Сэм, выпьем вина. Я приказал выкатить пару бочек. Не этой разбавленной бурды, а настоящего вина Простора!       А затем он заорал окружившим нас дозорным:       — Хватай его, братцы! Не хочет идти — понесём!       Приказал… Сразу видно потомка сильного и древнего рода. Право приказывать и повелевать впитано с молоком матери. Даже у бастарда. Потому что он не просто бастард, а сын Неда Старка. И я, махнув мысленно рукой на всё остальное, позволил с хохотом вцепившимся в меня братьям унести себя в большой зал.

***

      28.02.300 года от З.Э.        Чёрный замок       Гулянка продолжалась пару дней, пока наконец не разъехались командующие других крепостей, а гарнизон Чёрного замка не взялся за ПХД и восстановление боеспособности крепости.       Клятый Риверс всё не шёл у меня из головы, и я решил обратиться к тому, кто мог знать его лично — к мейстеру Эйемону. Тот в попойках остальных дозорных не участвовал, предпочитая находиться в своих покоях у Вороньей башни.       В комнате мейстера было жарко натоплено, а сам старец сидел в глубоком кресле-качалке возле камина, вытянув худые, в старческих пятнах и со вздувшимися варикозными венами ноги почти к самому огню.       Он был один — похоже, брат, что присматривал за мейстером, убыл по какому-то поручению, что мне было только на руку.       — Мейстер Эйемон, — поприветствовал я старика, остановившись на пороге.       — А, Сэм. Проходи, проходи, — он узнал меня по голосу и махнул рукой в сторону второго кресла, на сей раз обычного, что также стояло у камина. — Давненько таких интересных выборов не было. Когда выбрали Старого медведя, всё прошло намного скучнее.       Я скинул портупею с абордажной саблей, а за ней и дублет, чтобы не употеть, и сложил аккуратно у входа. Прошёл, присел, мгновенно покрывшись потом от пыхнувшего жаром очага, и потянулся к сидящему внутри источнику магии.       В последнее время мне всё более некомфортно было возле открытого огня, и сейчас, чтобы нормально усидеть на месте, пришлось совсем по чуть-чуть, но тратить собственный резерв на отвод тепла от кожи.       — Ах да, Сэм, новый лорд-командующий уже подписал официальное назначение тебя на должность командующего Твердыней Ночи.       — Хорошо, — кивнул я, хоть слепой мейстер и не мог этого видеть, — но я пришёл поговорить не об этом.       — Тогда о чём же? — Эйемон, приподнявшись, чуть дрожащей рукой потянулся к кружке с водой, что стояла на столике рядом, отпил, а затем, поставив обратно, с облегчением опустился на спинку кресла.       — О Бриндене Риверсе, мейстер, о Кровавом Вороне, — ответил я, вспомнив названное им самим прозвище, и заметил, как после моих слов у старца напряглись узловатые пальцы, лежащие на подлокотниках. Впрочем, отвечать тот не спешил.       — Это старое имя, — наконец отмер он после долгих раздумий, — одно из тех, чьи призраки временами посещают меня в моих воспоминаниях.       — Вы знали его?       — О да, — кивнул мейстер, — тогда его знали все. Опасное было имя, кровавое.       — Для кого опасное? Для вас?       — Не для меня, — мотнул Эйемон головой. — Я никогда не желал претендовать на трон, знания привлекали меня больше.       — А для кого?       — Для многих, почти для всех в Семи Королевствах. Когда он одел чёрное, множество знатных родов вздохнули свободнее. Не скажу, что это пошло королевствам на пользу.       — А кем он был?       — Бастардом моего прадеда Эйгона Четвёртого, если ты об этом. Впрочем, он был ровесником моего отца, и я называл его дядей. А что до должностей, то прозвище «Кровавый Ворон» он заработал, будучи мастером над шептунами. Став же десницей короля, стальную хватку, с какой держал королевства, он только усилил.       — А Дозор? — спросил я, стараясь осмыслить, что за личность скрывается под личиной древовидца.       — В Дозор мы прибыли вместе. Я — не желая садиться на трон, а Бринден выбрал Стену взамен казни. С нами было полсотни его личной гвардии — Вороньей стражи, они добровольно пошли вслед за ним. Отличные воины, преданные до мозга костей. Когда он появился на Стене, ни у кого не было сомнений, кто станет следующим лордом-командующим.       Я замер, обдумывая услышанное. Риверс, оказывается, был совсем не прост. Бастард короля, ставший сначала главой разведки, а затем и вторым лицом в государстве, это был человек, явно просчитывающий свои и чужие действия на много ходов вперёд. А проявившиеся способности телепата делали его и вовсе почти всемогущим. Но даже это не могло остановить меня от жажды мести.       — К чему эти расспросы, Сэм? — спросил Эйемон, чуть поёжившись, и я подкинул пару поленьев в огонь. — Бринден пропал с полсотни лет назад, и уже тогда его возраст близился к восьмидесяти. Это ко мне они приходят по ночам, ещё живые, словно и не прошло полувека, а тебе, молодому, к чему давно почивший лорд?       — Я встретил его там, за Стеной, — ответил я, решив открыть старцу часть правды.       — Кровавый Ворон жив?! Но это невозможно! — Эйемон дёрнулся, придя в необычайно возбуждение. Но затем его плечи поникли, и он, тяжело вздохнув, сказал устало:       — Ты, верно, шутишь? Или ты нашёл его бренные останки? Упокой семеро его душу…       — Ни то, ни другое, мейстер. Я встретил его во плоти, пусть и лишь частично. Дети Леса поддерживают его жизнь, вернее, магия их чародрев.       — Дети Леса?! — Эйемон встрепенулся вновь. — Ты видел их?!       — Да, одну, — я не стал говорить, что сам же и убил её, пусть и невольно.       С грустной улыбкой старец пробормотал:       — Бринден слыл колдуном и чернокнижником, но чтобы магия лесовиков…       — Благодаря ей он может наблюдать за тем, что происходит за тысячи лиг от него, — произнёс я, внимательно следя за реакцией мейстера. Но тот воспринял это известие вполне спокойно.       — Значит, древовидец и оборотень. Ты случаем не видел, каким животным он управляет?       — Стаей ворон, — с лёгким раздражением на Риверса буркнул я.       — Символично, — улыбнулся Эйемон, — Кровавый Ворон всё-таки. Это многое объясняет. И его чутьё, и поражающую осведомлённость. В Королевской Гавани от него не было тайн. Много ли скроешь от того, кто может видеть глазами и слушать ушами животных и птиц? Впрочем, новый лорд-командующий, думаю, сможет рассказать больше об их возможностях — среди одичалых оборотни пользуются заслуженным уважением.       — Понятно…       Я задумался. Оборотни. Ничего себе. И сколько ещё открытий чудных ждёт меня в этом мире? А ведь судя по спокойствию мейстера, факт существования людей, умеющих вселяться в животных, не что-то из ряда вон, а вполне знакомое явление.       Тут наступившую тишину снова нарушил голос Эйемона:       — Значит, не только я, старый пень, остался от рода Таргариенов. Ещё и лорд Бринден умудрился обмануть смерть.       Старик хохотнул, но затем закашлялся. А я со вздохом поднялся.       — Спасибо, мейстер, за информацию.       — И тебе спасибо, Сэм, порадовал старика. Увидишь Бриндена — передавай привет от меня. Скажи, что старая перечница ещё коптит небо.       — Обязательно, — ответил я. — Сам жду не дождусь новой встречи.       А про себя подумал, что уж точно приложу все усилия, чтобы эта встреча состоялась.       Выйдя от Эйемона, я немедленно направился к Сноу.       Новый лорд-командующий был у себя, составляя послания для воронов. Сидя за столом в кожаном дублете, без плаща, он внимательно читал что-то на развёрнутом кусочке пергамента при свете свечей. Подняв на меня взгляд, кивнул.       — Сэм.       Он признавал моё право входить без стука. Вернее, думаю, ему и в голову не приходило ограничить меня в этом праве. Поэтому я, не спрашивая разрешения, вошёл и огляделся. Всё здесь было как и при Мормонте, Джон не стал ничего менять. И я, не чинясь, уселся на лавку у стены, подальше от потрескивающего очага.       — Над чем задумался? — спросил я его.       — Над бездной проблем, Сэм, — поднял Сноу усталый и невыспавшийся взгляд, — над чёртовой прорвой бесконечных проблем. У нас мало всего: людей, еды, исправных боевых машин на Стене. Тысячи лиг Стены не охраняются. Земли Дара опустели. Их тоже нечем охранять. В Кротовом городке скоро останутся одни проститутки, да и те, похоже, собрались бежать, опасаясь ещё одного нападения одичалых. Пополнения почти нет. Из похода на Кулак Первых Людей вернулось всего два десятка дозорных. А те люди, которых привёл в своё время Торн, едва-едва восполнили убыль. Мы слишком много потеряли в сражении за Чёрный замок. Нас сейчас столько же, сколько было в Дозоре до того, как Мормонт повёл отряд на север.       Джон показал пачку уже свёрнутых посланий.       — Это я сегодня с воронами отправлю во все Семь Королевств, уведомляя о выборах и прося ещё подкреплений. Даже к проклятым Ланнистерам, Сэм, в трижды ненавистную Королевскую Гавань.       Он помассировал глаза, откидываясь назад, на спинку стула.       — Ещё и Марш тоже. Все уши прожужжал, что слишком много провизии уходит на пленных. Требует решить с ними вопрос.       — И что ты думаешь делать?       — Не знаю, Сэм. Полтысячи пленных кормить мы позволить себе не можем. Отпустить их обратно за Стену? Они тут же примкнут к тем отрядам одичалых, что ищут сейчас другие пути для прохода. Почти все они воины, не раз ходившие грабить земли северян, они не испугаются и не успокоятся. Мы только опять увеличим количество наших врагов.       — А Боуэн что предлагает? — поинтересовался я. В отличие от Джона, мучающегося нелёгким выбором, спрашивал я с некоторым интересом, потому как кастелян Чёрного замка мог предложить какой-то свой, оригинальный выход из сложившегося положения.       — Он предлагает их всех казнить, — угрюмо ответил Сноу, а затем, найдя мой взгляд, с какой-то небольшой растерянностью и досадой произнёс: — Я не могу так, Сэм. В бою, когда они с оружием в руках — да, я убивал и буду убивать их безо всякой жалости, защищая Дозор и Стену. Но вот так, словно скотину, пустить под нож полтысячи людей… Я не могу.       Предложение Боуэна имело рациональное зерно. Не дать подкреплений одичалым, избавиться разом от большой головной боли в лице пятисот с лихом отъявленных головорезов, так и ждущих случая, чтобы пустить кровь «воронам». Вот только приводить казнь в исполнение… Впрочем, ненависть дозорных к ним так велика, что желающие срубить десяток-другой одичалых голов, думаю, найдутся даже с избытком.       — Это могло бы быть выходом, — медленно сказал я, внимательно смотря Джону в глаза. Любовью к одичалым я не пылал, как и не утихало во мне желание отомстить за Торна, просто задвинутое до поры подальше.       — Нет, нет и ещё раз нет! — парень вскочил на ноги, закусив губу, и впечатал кулаки в столешницу, после чего воскликнул, наклоняясь ко мне: — Боги, Сэм, так нельзя! Нет, я запрещаю! Никаких казней!       Он несколько раз прошёлся по комнате, пытаясь успокоиться.       — Отпустить их на земли Дара? — с сомнением произнёс он в пустоту, не глядя на меня, но сам же и ответил: — Они не останутся сидеть на месте, а уйдут дальше на юг, грабить деревни и убивать. Вольный народ ненавидит «поклонщиков».       — Да, на мирных хлебопашцев они не походят, — негромко заметил я.       Джон, запустив обе пятерни в растрепавшиеся волосы, негромко застонал.       — Что делать, Сэм, что же делать?..       Вот только долго момент проявления слабости не продлился. Как-то внутренне собравшись — я понял это по напрягшейся фигуре — и упрямо сжав челюсти, Сноу, чуть одёрнув дублет под поясом, произнёс мгновенно построжевшим голосом:       — Ладно, разберусь. Не такая уж это и большая проблема.       Одобрительно качнув головой, я подумал, что сын лорда — это сын лорда. Вон как быстро взял себя в руки. Перед трудностями не пасует — и это хорошо. Но стоит немного помочь, чтоб для общей выгоды.       — Отправь их за Стену, только без оружия. Максимум можно оставить пару десятков охотничьих луков со срезнями. Охотиться с ними они смогут, напасть на нас — нет, — предложил я, раз уж новый лорд-командующий был категорически против массовой казни.       Вот только, в отличие от Джона, у меня появился свой, более рациональный план, как распорядиться этими человеческими ресурсами. Как полтысячи врагов превратить в такое же количество верных союзников. Но делиться с ним своей задумкой я не собирался: меньше знает — крепче будет спать.       — Я могу поговорить с Маршем, чтобы он всё подготовил для их безопасного вывода из крепости за Стену, — добавил я, видя, что Сноу ещё раздумывает.       — Хорошо, — посветлел лицом парень. — Буду благодарен, Сэм. А то дел столько, что голова пухнет.       — Да, кстати, — снова отвлёк я Джона, — спасибо за назначение командующим Твердыни.       В ответ тот слабо улыбнулся и произнёс:       — Это меньшее, что я мог для тебя сделать.       — И ещё один вопрос, — продолжил я. — Что ты знаешь об оборотнях?       Тут Сноу явственно вздрогнул, мгновенно перестав улыбаться, а вокруг прищурившихся глаз лучиками побежали морщинки.       — Почему ты спрашиваешь?       — Я встретил одного за Стеной.       — Ты был за Стеной? — удивился Джон.       — Да, мы нашли тайный ход в Твердыне, что вёл на ту сторону.       Про Брана я решил пока ему не говорить. Пусть решает дела Дозора, тем более что юному Старку точно не угрожала внешняя опасность, пока он у Риверса. Только, возможно, сам Риверс, но тут уже ничего сделать было нельзя.       Перестав буравить меня взглядом, Джон сел за стол и, рассеянно перебирая руками подготовленные к отправке послания, задумчиво ответил:       — Оборотни, Сэм, это люди, которые способны вселяться в животных и птиц, особенно в тех, с кем установили прочную связь, и могут не только видеть их глазами, но даже управлять ими. Я тоже встречал таких среди одичалых. Их хоть и боятся, но уважают. Их способности неоценимы в разведке. Проще всего вселиться в птицу, в зверя — сложнее. Самыми сложными считаются волки. Поэтому тех, кто установил такую связь, зовут не просто оборотнями, а варгами…       — А в человека? — уточнил я, видя, что Сноу замолчал на полуслове, не договорив.       — Я слышал, что сильные оборотни могли, но их кодекс запрещает подобное.       — Понятно.       Я поднялся. Больше от Джона мне вряд ли удастся узнать, тем более что он говорил об оборотнях с видимой неохотой. Поэтому оставалось только одно: ещё раз просмотреть все книги и записи, что остались от древнего жреца под Стеной в Твердыне Ночи. Может, они дадут ответ, как оборвать невидимый поводок Трёхглазого.       — Пойду поговорю с Маршем и, пожалуй, отправлюсь в Твердыню — надо готовиться к новым нападениям.       Джон кивнул, вновь возвращаясь к прерванным делам, а я пошёл искать кастеляна.       Нашёлся тот в подвальных помещениях Чёрного замка, в той их части, которая была отведена под склады с провиантом, озабоченно пересчитывающим мешки с мукой и крупами.       Подземелья крепости, несмотря на вечную сырость снаружи, были сухими и хорошо освещёнными, с высокими сводчатыми потолками из такого же чёрного камня, что и снаружи, поэтому я чувствовал себя здесь вполне комфортно.       — Боуэн, — отвлёк я мужчину от его, несомненно, очень важного занятия. С другой стороны, он отвечал за все запасы, а значит, вверенное хозяйство должен был знать до последней горсточки муки.       — Да, Сэм, — буркнул тот, не оборачиваясь, но меня подобным было не отпугнуть. С удобством усевшись на скрипнувший под моим весом бочонок с непонятным содержимым, из-за которого с писком шмыгнула испуганная мышь, я с ходу заявил:       — Лорд-командующий принял решение насчёт пленных одичалых.       — И что же милорд решил? — слегка язвительно уточнил Марш.       — Отпустить их за Стену, — я с толикой удовольствия наблюдал, как, тут же бросив учёт, кастелян развернулся ко мне, буквально источая возмущение.       — И ты так спокойно говоришь это?! Сэм! Они убили Торна! Убили Донна, Смитти, Лотана, Пипара, Гренна…       — Я сам ему это предложил, — короткой фразой оборвал я длинный список погибших дозорных, заставив Марша молча хватать ртом воздух.       — Ты?!       — Да, я, — окончательно отбросив шутливый тон, жёстко ответил я ему.       Марш помолчал, разглядывая моё лицо, после чего спросил:       — Что ты задумал?       — Они уйдут за Стену. Без оружия. Чтобы не было подозрений, мы им выдадим охотничьи луки, десятка два, и небольшой запас срезней. Вот только они никуда не дойдут.       Боуэн прищурился.       — Ты хочешь сказать…       — Север — опасное место. Люди пропадают бесследно, иногда — целыми отрядами, — ответил я, внимательно глядя на старшего товарища.       Марш задумался, а затем резко кивнул:       — Я тебя понял. Что для этого нужно?       — Четыре дня, больше ничего. И об этом знаем только ты и я. Кроме нас не должен знать никто.       — Даже…       — Даже! — оборвал я его, и кастелян понимающе кивнул.