Бескрылый Ангел

      Я прекрасно помню все эти химероидовы уставы и законы, запрещающие любые отношения между кураторами и практикантами, выходящие за рамки деловых; очень боюсь нарушить. Причём под запрет может попадать даже поход в гости. Неважно при этом, зачем ты идёшь к куратору — обсудить непонятную тему, попить чайку или… или.       Поэтому домой к Ведьмаку я попёрлась на свой страх и риск. Просто Мяту, как почти Мечника, послали в качестве подкрепления в эскорт семьи Императора на время Праздничных выездов — всех Мечников посылают. Но ведь Ведьмак — он тоже Мечник; и ни словом не сказал о том, что его почти неделю не будет. А Мята сегодня почти три часа об этих чертовых праздниках трындел, пока я на него не наорала. Сорвалась.       К тому же куратор не взял трубку. Я вообще о нём ничего не слышала со вчерашнего вечера, когда он позвонил и сказал, что встреча с Генералисимусом отменяется — у него возникли какие-то проблемы с Именующей.       И вот теперь я шлепаю по раскисшему снегу, пытаясь не материться. Ещё и книга в сумке пальцы оттягивает… и этот дождь пополам со снегом…       Вроде это тот дом…       Звонить в домофон не пришлось — из нужного мне подъезда как раз выходила какая-то пума-перевёртыш.       Четвёртый этаж — предпоследний. Я протянула руку к кнопке звонка у черной — по-моему, Ведьмак не воспринимает других цветов — двери и, поколебавшись, нажала.       Каким эхом отозвался этот резкий звук в тишине подъезда… — Что… О, Сияющая. А ты что здесь делаешь?..       Я не хотела его надолго задерживать — мало ли, свидание у него. При этом был очень велик шанс, что его вообще не окажется дома. Может, он в субботу вечером гулять куда-то учапал или в гости. Но, стоило Ведьмаку открыть мне дверь, как заранее заготовленная фраза вылетела из головы.       До этого я видела куратора либо в чёрной рубашке, либо в черном же свитере с воротом под горло. А тут он предстал передо мной темной вылинявшей майке, в каких-то совершенно гопницких тренниках и тапках… В общем, стандартный наряд «диванодава». На мокрых руках белели клочья пены. — Я… эт… книжку занести. И по поводу занятий…       Куратор недоверчиво моргнул, но в квартиру пропустил: — А я и забыл совсем. Надо перетереть кое-какие детали. Проходи, щас тапочки достану.       Сначала мне показалось, что я попала в комнату. Потом, когда Ведьмак щелкнул выключателем, до меня дошло, что это просто такая большая прихожая.       В дальнем углу помещалось что-то вроде кошачьего домика, созданного по проекту обкуренного авангардиста. Из домика высунулась знакомая сонная морда. — Привет, Созвездие.       Мантикора радостно мяукнула и, спрыгнув на пол, принялась обнюхивать сумку. Ведьмак, покопавшись в шкафу, вручил мне пару тапок. Ух, так я раньше из-за рукавов не видела, что у него руки зататуировны. Здорово… — На, переобувайся. Давай куртку, повешу. Ты как вообще додумкалась в такую дерьмовую погоду шляться без зонта, а? Опять слечь хчешь? Ща чаю налью. Проходи в гостухню, это прям по коридору налево, потом направо… короче, ориентируйся на шум воды — я там кран не закрыл… — Куда-куда? — В гостухню, — показал направление куратор. — Вообще-то это совмещённая кухня с гостинной, но мой… кхм… «племянник» решил сократить это до гостухни. Чего встала, проходи. Ща, я халат накину, и догоню.       Вроде не холодно в квартире… Он татуировок стесняется, или светлых рубцов шрамов под ними?..       Созвездие, задрав хвост, бесшумно побежала в указаном направлении, и я пошла за ней. Ведьмак нагнал меня уже на пороге кухни: — Давай, проходи. Кофе, чай?       Я повернулась к нему, и, не удержавшись, прыснула в кулак: — Не жарковато в банном халате, а? Прости.       Куратор пожал плечами и выключил воду: — Уж лучше, чем тренники. Так чай или кофе? — Чай, — Созвездие с довольной мордой свернулась в самом удобном на вид кресле с высокой спинкой, поэтому мне пришлось сесть на диван. — И правильно! — отозвался вылезший из шкафа Чернокрылый. — Кофе у меня остался только какой-то просроченный растворимый… Созвездие, а ну-к пшла с моего кресла! — Мряфк.       Подошедший Ведьмак шуганул мантикору и поставил на стол две чашки и тарелку с печеньками: — Учебник дочитала? Всё поняла — Да, — изгнанная из кресла Созвездие с тихим урчанием вытянулась на диване и положила голову мне на колени. — Чем-то расстроенна?       Я удивлённо посмотрела на куратора, с явным удовольствием упавшего в кресло: — Нет. С чего бы?.. — Мало ли. Мне показалось, что ты какая-то смурная, — Ведьмак отхлебнул чаю и прищурил тёмные глаза. — Тебе твой хлопчик наверняка уже рассказал про оказанную ему честь быть одним из сопровождающих младшего сына Императора, да? — Мята, что ли? Да, — я глотнула чаю. Обжигающий напиток крепко горчил. — Как узнал?       Ведьмак встал и снова пошел в сторону шкафчиков: — Видел списки. Да и его куратор об этом говорил вчера… — куратор сердито поджал губы и вернулся ко мне с коробкой сахара и ложечкой. — Нужно? Просто я чай привык пить либо без сахара, но со сладостями, либо сладкий, но без всего либо с бутером. Только сейчас подумал, что тебе нужен сахар… — Да, спасибо… Так что там с выездами?       Созвездие требовательно боднула меня головой в бок и выжидательно посмотрела на печенье. Ведьмак с укором покачал головой: — Не ведись на её милые глазки — она на диете. Так, к делу. Начинаются они в понедельник. Вообще практикантов стараются не припрягать к участию в оцеплении и эскорте, но в этом году охрану решили усилить. Следопыты сначала будут следить за порядком на трибунах и в толпе во время парада, затем их разделят на группы. Либо будут сопровождать иностранных гостей, либо гостей из-за грани Междумирья. — Из тамошнего филиала Академии? — Да, которых планируют взять на учебу в этом году, — куратор отхлебнул чаю и нахмурился. — Теперь касательно твоей формы. — Её нужно привксти в порядок… — Уж до этого-то ты бы и без меня догодалась бы. Надеюсь. Дело в другом. На следующей неделе обещают заморозки, офицерская шинель вам, как ты понимаешь, пока не положена, а обычные пуховики и куртки в строю носить нельзя. У тебя нет ничего похожего на шинель?       Я задумчиво хрустнула печеньем: — Только плащ, но он слишком тонкий, толку от него будет мало… Но можно же навести согревающее плетение? Это же не запрещено? — Конечно не запрещено. Но ты сможешь его держать с одинадцати утра и до семи вечера, практически без перерыва?       Я понуро догрызла печенье. Я могла бы удержать стандартное термоплетение на протяжении примерно часов пяти. Дальше опасно — могу загубить даже те зачатки Крыльев, которые у меня есть.       Взгляд Ведьмака неуловимо потемнел, как будто он прочитал мои мысли: — Лучше не рисковать. Самое главное — продержаться в форме около часа, на время парада. Столько продержишь плетение? — я кивнула. Два часа я продержусь легко. — Хорошо. А дальше, когда с гостями по городу пойдете, можно будет и накинуть одёжку потеплее. Я уточню и найду тогда тебя перед всей этой вакханалией, да?

***

      Я как раз копалась в карманах куртки, выискивая ключи от квартиры, когда у меня зажужжал телефон. Сначала решила, что это Мята, и хотела было сбросить — раздражение напарня ещё не утихло.        Папа.       Пока выуживала телефон из кармана, выронила на пол неуловимые ключи. — Да, па? — Ты знаешь, кто приедет в понедельник? — Нет, — прокряхтела я, поднимая связку, — А что? — Лёша приедет. — Боже, а я уж подумала… А что тогда так мрачно?       На том конце провода тяжело вздохнули: — Да там… Его в Академию почти зачислили. А его родители не шибко-то этому рады. Точнее, Миша-то не особо против — как никак, зарплату на должности проводника обещают хорошую, льготы опять же. Но вот Софья, как понимаешь, боится. — А от меня-то что нужно? — я наконец сладила с замком. — С Софьей Даниловной поговорить? Послушает она меня, как же… — Нет-нет… Просто Миша просил встретить Лёшку, поговорить, подбодрить там… Вы же неплохо сладили. — Па, я не смогу наверное. Я работаю… А хотя, я постараюсь попасть в сопровождающие к гостям из той России. Может, минутка выпадет, поговорю. — Вы с Мятой придёте завтра? — Я да. Мята — пускай идёт куда хочет. Заколебал.       Родитель снова вздохнул: — Свет… Ты ведь знаешь, что можешь обо всём нам рассказать, и мы всем поможем?       В груди защемило: — Да, па, спасиб… Не переживай, это пустяк… Я приду.