Слепой

Чимин сидит у камина в огромном кресле рядом с Юнги, который обрабатывает ему царапины, и чувствует себя самым счастливым человеком на Земле. Потому что вот он — парень, в которого он был влюблен с пятого класса, парень, который подарил ему дом лишь одной фразой «будешь жить у меня», поцелуй на той вечеринке и заботу. Брюнет сжимает крохотные ладошки и улыбается, несмотря на боль в разбитой губе. Вот она, улыбка, которая вырывается изнутри, которая заставляет мысленно кричать от счастья, потому что так он себя хорошо ещё никогда не чувствовал. — Ну, и чего ты лыбишся? Снова рана разошлась и кровь пошла, дурак, — недовольно бурчит Юнги не потому что он недоволен или зол, а потому что волнуется за Пака. — Прости, — тихо выдыхает парень, и прикрывает глаза, вдыхая запах Юнги, слушая треск поленьев, смотря на полыхающий огонь. Свет в огромном холле выключен, лишь пламя освещает полутёмное помещение. Уже час ночи, но тем, кажется, всё равно. Вся эта ситуация заставляет Чимина трепетать, ведь вот он будет спать здесь, видеться с Шугой каждый день, идти с ним в школу, возращаться опять же с ним. О таком он мог лишь мечтать. Сейчас ему хотелось радостно бегать и кричать, ведь Чимин даже забыл о матери, ведь с ним есть Юнги. — Кто тебя так? — спрашивает Шуга, хотя, скорее всего, догадывается. — Мама. Взгляд спортсмена меняется, становится мрачным, и он лишь выговаривает «вот же тварь». Закрыв аптечку и выбросив окровавленые салфетки в урну, Мин идёт на кухню, чтобы забрать заваренный чай и принести его парню. Пока тот на кухне, Чимин чувствует, как сомнения невольно закрадываются в его голову — а вдруг он для Юнги просто мимолётное увлечение? Он слышит приближающиеся шаги, и тут же прячет лицо. Кресло немного прогибается под весом Шуги, и вот он уже вместе с Паком, укрывается тёплым пледом и протягивает чашку. Их ноги прикасаюся к друг другу, тела так близко. Чимин чувствует, как мотыльки внутри него сейчас взорвутся, ведь странные ощущения по всему телу не перестают исчезать. Внутри живота и ниже всё сковывается в приятной неге, и Пак готов снова глупо улыбаться, пряча глаза. — Спасибо, Юнги. За всё. Он закрывает глаза, подставляя лицо под тёплый пар чёрного чая, и чувствует, как раслабляется. Тут тепло и уютно, а на улице холодно. Он распахивает миндалевидные глаза, и поворачивает голову, сталкиваясь с лицом старшеклассника — так близко, и снова эти глаза, не отрывающиеся от него ни на секунду. Он в смущении отводит взгляд, и поворачивает голову в сторону камина, чувствуя, как чьё-то дыхание приятно щекочет кожу шеи. Становится сладко, и Чимин опускает голову, как только его обнимают, и утыкаются губами в чувствительную шею. Юнги прижимает к себе хрупкого юношу, и засыпает каждый участок кожи поцелуями, приводя того в дрожь, заставляя чувствовать быстро бьющееся сердце. Пак хочет обнять Шугу, прижать его голову к своей груди, чтобы тот услышал его сердцебиение, но в руках большая чашка с горячим чаем, а его руки, кажется, уже не слушаются из-за приятных поцелуев, ведь они действуют на него как АСМР: заставляют кожу покрыться мурашками, которые бегают то с макушки головы до спины. — Хватит, — тихо говорит Пак, чувствуя, как хватка на чашке ослабевает. — Я сейчас кипяток на нас пролью. Юнги отстраняется, придерживая в своей ладони руку Чимина с чашкой и продолжает смотреть на брюнета, сдерживая свой пыл, в то время, как тот лишь мысленно бьёт себя по лбу, ведь он испортил такой момент, а он скорее всего обиделся. Но спортсмен не выглядит расстроенным ни капельки, у него даже в мыслях не было обижаться на эту тёмную макушку. За что, собственно? Поворачивая голову назад, он смотрит на огромное окно, а потом на звёздное небо, которое не забито тучами от ветра. Чимин повторяет за старшеклассником, отворачивая голову от огня, и улыбается, с грустью вспоминая моменты из жизни. — Один мой друг… бывший друг любил звёздное небо. Мы всегда хотели купить телескоп, чтобы смотреть на звёзды. Это было прекрасно, — сказал Пак, чувствуя пристальный взгляд на себе. — А ты не хотел бы? Или у тебя он есть? Снова посмотрев в окно, Мин Юнги ответил: — Зачем мне телескоп, если я и так вижу звезду? — Ну ты бы мог её рассмотреть получше, она ведь была бы так близко… — Так возле меня сидит одна звезда. И я бы сказал достаточно близко. Пак улыбнулся, и, не выдержав, громко засмеялся, что-то говоря про чудный подкат. Интересно, что этой ночью делает Тэхён? Возможно, так же сидит и смотрит на ночное небо? Один, без Чимина. Проходит много времени, на часах уже полтретьего. Звёзды понемногу начинают исчезать, а чашка с чаем абсолютно пуста. Чимин давным-давно провалился в сон, в то время как Юнги играется с его прядками волос. Огонь в камине постепенно потухает, оставляя тлеть поленья, и Шуга, аккуратно взяв на руки юношу, идёт с ним в спальню. Кладя хрупкое тело на кровать, спортсмен ложится вместе с ним, укрываясь тёплым одеялом, слушая ровное дыхание Чимина. Так спокойнее. Он и сам не замечает, как проваливается в сон, перед этим долго раздумывая о личных вещах.