пара взаимных убийц.

Я не ощущаю ни радости, ни горя. Меня наполняет лишь злоба и желание почувствовать тяжесть оружия у себя в руках. Каждый день мне приходится проживать в новом амплуа, иначе я совсем слечу с катушек. Однообразие и бездействие действуют на меня как болезнь, которая поражает организм одним ударом. Я не могу жить без привычного ритма, где каждый день - риск, и неизвестно, буду я засыпать в своей постели или вовсе увижу тьму от пули пистолета. Я был одинок, но одинок добровольно, по собственному желанию. Я не чувствовал, что другой человек может меня понять и не посчитать монстром. Я никогда не вписывался в общепринятые рамки нормы и морали, благодаря которым люди проживают самую обычную и стандартную жизнь: учеба, работа, семья, пенсия, гроб. Я добровольно отрёкся от обычной жизни, в которой моральные ценности кардинально отличались от моих. Я не смог бы огородить близких от своего образа жизни. Им бы угрожала постоянная опасность, и мне очень не хотелось привязаться к людям, которых я позже найду в виде бездыханных трупов. Иметь близкого человека - огромный риск. Он становится твоим слабым местом, болевой точки, и я себе такой роскоши позволить не мог. Одиночество преследует меня всю мою жизнь. Ещё в семье я не чувствовал никакой поддержки. Мать я помню как женщину, которая могла одновременно и смеяться, и плакать. Отец никогда не был для меня авторитетом. Обычный мужик из глубинки с пристрастием к алкоголю и рукоприкладству. Семья - то место, где тебя всегда поддержат и поймут. Многие слышали такой стереотип, который почти никогда не имеет места быть. Благодаря вечной отрешённости от общества у меня имеется множество свободного времени на размышления. В моей голове слишком много противоречивых мыслей, которые постоянно борются между собой. И это меня пугает больше всего. Я довольно рано осознал, что нет чего-то чисто белого или чёрного. В каждом поступке есть как алчный мотив, так и благородный. Убийством людей я меняю ход целой истории, ведь никто не знает, что стало бы, если бы тот или иной человек был жив. Иногда я настолько сильно погружаюсь в собственные размышления, что выпадаю из реальности на несколько долгих часов, переставая замечать окружающий меня мир. С самого утра я всегда проверяю записи в своей книге. Обычно в ней я храню данные о своих заказах, на некоторых жертв у меня до сих пор оставалось досье. К записям про Жозефин я отношусь с особым трепетом. Не знаю, оправдалась ли её смерть тем, как я сейчас живу, но я достиг цели — уехал из Вардё в Осло, подальше от всех, кто меня знал. Иногда я до сих пор в мыслях благодарю эту девушку, которая отдала жизнь лишь за то, чтобы я смог выбрать свой путь. Знаете, мне порой кажется, что единственный человек, к которому я привязан — мертвец. Впервые за всю жизнь мне кто-то помог, и это была она. Говорят, что первое убийство сильнее всего оседает в памяти. И это событие в действительности является отправной точкой. Уже больше недели я пытаюсь выполнить один чертов заказ. У меня никогда не было проблем с подобным. Меня ценили за быстроту и скрытность, которую я обеспечивал как себе, так и заказчику. На сей раз мне попалась какая-то истеричная блондинка, которую, как я полагаю, из-за её тупости и отвратительного характера отшил молодой человек. Человеческая глупость и мстительность бесконечна. О том, что у неё жуткие проблемы с психикой я понял после слов "раз он не будет со мной, то не будет ни с кем". Казалось бы, житейская мелочь — безответная любовь. На какие поступки она может подтолкнуть. Но я - тот, кого должны волновать лишь четырёхзначные цифры в наличке. Количество долларов за заказ меня беспокоило куда больше, чем мотивы и то, кем являлся заказчик. Это было совершенно второстепенной вещью. Я вновь перечитывал досье. Юнас Васкес, восемнадцать лет, обычный подросток, который распространяет легкие наркотики. Видимо я получу множество проклятий в свой адрес по случаю его смерти, но это, как говорится, издержки профессии. Меня никогда не волновало то, что думают окружающие люди. Никто из них не догадывается о том, что скрывается под маской, которую мне приходится постоянно носить. Меня действительно беспокоило лишь то, что мои планы в отношении Юнаса все время срывались. То его просто не было по какой-то экстренной причине на запланированном месте, то моя техника просто летела к чертям. У меня уже было несколько возможностей просто закрыть это дело, но каждый раз что-то мешало, останавливало меня. У меня возникали смешанные чувства, которые пробуждали только ещё больший интерес к заказу. Нет, сегодня ничего не должно пойти к чертовой матери. Он будет в назначенном месте, в назначенное время, и больше никакая случайность меня на подведёт. Вечер. Я несколько раз проверил снайперскую винтовку, которая на этот раз не должна сорвать все задание. Сам я находился на небольшом возвышении в виде здания, из которого вся улица была как на ладони. Он, как и ожидалось, безмятежно прогуливался по Осло. Рядом с ним, возможно, также коротая время на улицах безмерно красивого города шла девушка. Было видно, что их пути вот-вот разойдутся. Это была невысокая девушка с рыжими волосами и необычной внешностью, которая выделяла её среди остальных. На секунду у меня проскользнула мысль о том, что она работает либо актрисой, либо моделью. Я никогда не любил, когда в мои заказы нечаянно вмешивались люди, которые не имеют к работе никакого дела. От них либо приходилось также избавляться, либо они не выдерживали того, что из ниоткуда прилетала пуля прямо в лоб к их спутнику. Я всегда старался избегать ненужных убийств, которые не принесут мне ни гроша. Взгляд девушки проскользнул, как мне показалось, прямо по мне. От этого по всему моему телу пробежала лёгкая дрожь, но я откинул эти мысли назад, ведь она все также двигалась в обратном от меня направлении. Она не могла заметить меня в такой темноте. Я вновь посмотрел в оптический прицел и сжал винтовку, готовясь нанести смертельный удар мужчине. Но я ошибся. Впервые за столько лет работы я не учёл самый главный фактор в своей работе — человеческий. Девушка подбежала к парню, закрыв его собой и смотрела прямо на меня. Весь её взгляд был наполнен ненавистью и презрением, но в глазах не читалось ни капли страха. Она была уверена в себе и не боялась того, что в неё через секунду может полететь пуля. Парень также поднял свои глаза на меня, пребывая в шоковом состоянии. Моя кровь кипела, тело горело в дикой агонии, словно меня бросили живьём в костёр. Я даже не помню, как смог выпутаться из той ситуации. Знаю лишь то, что очень грациозно делал ноги, максимально стараясь не выдавать никаких признаков на указание личности. Этого я боялся больше всего — того, что я когда-нибудь оступлюсь, и это будет стоить мне жизни. Домой я вернуться так и не смог. Я сидел на земле в какой-то богом забытой подворотне. Мое сердце бешено билось о грудную клетку, словно желая сломать все рёбра. Я провалился, и никто не знает, во что это выльется. Вдруг они увидели мое лицо? Или направление, в котором я скрылся? Единственным плюсом было то, что меня не могли снять камеры видеонаблюдения — на том участке их попросту не было, что я предусмотрел. Мне было стыдно. Стыдно за тот страх, что я сейчас испытываю. Стыдно за то, что я не смог сделать даже такую простую работу. Если бы не та девушка, то все бы пошло по плану. Я никогда не видел, чтобы кто-то шёл на добровольные жертвы, к тому же ради незнакомого человека. Обычно все старались как можно скорее удрать с место происшествия, что всегда играло мне на руку. Но здесь все было иначе. Меня одолевали мысли о ней. Кто она? Почему она так сделала? Где инстинкт самосохранения, который велел ей пройти мимо или как можно скорее убежать? Почему, черт возьми, она поступила именно так? Я считал, что полностью изучил людей. И все они были одинаковы. Все цепляются за жизнь даже в том случае, когда все безнадёжно. Все думают лишь о своем благосостоянии, никого не волнует чужая личность и её дальнейшая судьба. Но здесь я увидел то, что идёт поперёк всем моим размышлениям по поводу окружающих меня людей. Меня охватило жуткое любопытство. Мне хотелось изучит её как человеческий экземпляр, который является уникальным. Но где она теперь? Я не всесилен и не могу найти человека, которого видел раз в жизни, да и то через прицел винтовки. Быть может, самыми лучшим раскладом будет выполнить заказ и забыть о том, что существует такая системная аномалия? Да, быть может. Мой собственный инстинкт самосохранения говорит именно так, но мой разум требует ответов на вопросы, которые теперь не могут покинуть пределы моей больной головы.