Winnie the Pooh

Я еще никогда так не напивалась. Ни разу. Потому что Гарри продолжал заказывать мне дополнительные напитки, потом взял меня на «слабо», и мы стали глушить коктейли с водкой в составе — отвратительная идея, потому что мешать в своем организме алкогольные изделия вообще сомнительная такая забава. К счастью, Стайлс спаивал не только меня, но и сам не отставал, так что уже к одиннадцати вечера мы были пьяными в хлам, от души хохотали от каждой мелочи (например, когда Элли споткнулась о собственную ногу), и я один раз почти свалилась с высокого стула, а Гарри меня поймал. Мы вроде бы даже танцевали несколько песен, пока меня не укачало от танцев и светомузыки. Я точно помнила, что руки Гарри вначале лежали на моей талии, но с каждой секундой танца спускались все ниже и ниже, пока не оказались на моей заднице, и я даже не протестовала. Сначала я переживала из-за того, что нас видел Найл. Я даже начала жаловаться на это Стайлсу, обвиняя его во всей сложившейся ситуации — если бы он не утащил меня из ресторана и не поцеловал на вечеринке, Хоран бы до сих пор флиртовал со мной. Парень, казалось, имел на меня серьезные виды. Ответ Гарри на все был один — еще один коктейль, «да ладно тебе» и еще один поцелуй. Такой же замечательный как и первый. В какой-то момент Элли сказала (кажется, было около часа ночи), что мы оба уже достаточно выпили, взяла нас под руки, вызвала нам такси, проследила, чтобы мы зашли в квартиру, а потом пешком пошла домой. Наверное, ехать на такси было достаточно рискованной идеей — мало ли, что за водитель нам бы достался. Но сама Элли нас точно до дома не дотащила бы, так что ей пришлось выбрать опасный вариант. Пока мы ехали в машине, моя голова покоилась на плече Стайлса, его рука поглаживала мое колено, пока Элли не видела. Телохранительница запустила нас в квартиру, пробормотала что-то типа «теперь моя душа спокойна» и ушла. Мы с Гарри стояли в тишине еще несколько секунд, пялясь друг на друга. Мне показалось, что в тот момент я словно впервые посмотрела на Стайлса: отметила, какие у него были красивые и яркие зеленые глаза, поняла, какие же манящие губы растягивались в самодовольной ухмылке, и как мне хотелось их поцеловать. Он был таким высоким, но в хорошем смысле — в ту секунду казалось, что рядом с ним я действительно была в безопасности. Черная рубашка так выгодно обтягивала его руки, и мне просто до дрожи в коленях хотелось, чтобы он меня обнял. Словно прочувствовав мое пьяное настроение (или разделяя его?), Гарри нагнулся и поцеловал меня. Я ответила на прикосновение, обнимая моего телохранителя за шею и тесно прижимаясь к его телу. Я проснулась, и на меня тут же с силой какого-нибудь Эвереста обрушилась головной болью и тошнотой реальность. Кровать внезапно казалась слишком высокой, свет чересчур ярким, а жизнь — уж совсем невыносимой. Судя по всему, у меня начались галлюцинации, потому что кровать, на которой лежала моя рука, явно шевелилась, мерно поднимаясь и опускаясь. Я сделала глубокий вдох (который совсем не помог мне справиться с похмельем) и открыла глаза. Новости было две. По классике — хорошая и плохая. Хорошая состояла в том, что галлюцинации у меня все-таки не начались — кровать вовсе не двигалась вверх-вниз. Потому что вверх-вниз двигалась грудь моего спавшего телохранителя, на которой по-свойски покоилась моя рука. И грудь эта двигалась явно не в футболке — я чувствовала его кожу под кончиками своих пальцев. Плохая новость — на меня ледяным водопадом нахлынули воспоминания. Он повалил меня на кровать, и, должна признаться, тяжесть его веса сводила с ума. Стайлс что-то неразборчиво бормотал, покрывал поцелуями мою шею, и его прикосновения заставляли меня выгибаться всем телом. Я смогла понять, что Гарри говорил что-то типа «красивая», «горячая» и «хочу», и один лишь его хриплый шепот буквально переворачивал весь мир с ног на голову. — Гарри, — позвала я словно откуда-то издалека, потому что внезапно мой голос больше не казался мне моим. Как и все происходящее — какова вероятность, что я оказалась в какой-то параллельной вселенной? — Мм?.. — он оторвался от своего дела и посмотрел мне в глаза. Боги, эти глаза. Его волосы уже давно перестали быть прямыми и теперь были взъерошены, так как мне очень понравилось запускать пальцы в его кудряшки во время поцелуев — такие мягкие и притягательные, невозможно оторваться. — Я, вроде как, того… — я поняла, что забыла слово, которое собиралась сказать. Чертов алкоголь. — Того?.. — переспросил Гарри, непонимающе хмурясь. — Ну, это, — я пьяно хихикнула, но даже эта странная выходка никоим образом не понижала градус «горячности», который образовался в… Так, он что, затащил меня в свою спальню? — У меня еще никого не было, — пробормотала я, слегка краснея. Я не была уверена, от чего именно — то ли от количества выпитого и внезапно повысившейся температуры окружающей среды, то ли от смущения. — Без проблем, — его взгляд не отрывался от меня. — Я не хочу… — я запнулась. — На пьяную голову. — Повеселиться можно и по-другому, — подмигнул мне Стайлс. Мои щеки горели так, словно к ним приложили что-то раскаленное. Боже, скажите мне, что это был сон. Я напилась, мы завалились в квартиру, доползли только до одной спальни, потому что были не в состоянии что-либо делать, а потом мне снились похабные сны. Потому что я была пьяная. Но помимо всего прочего, я прекрасно помнила, как стягивала со Стайлса рубашку, заставляла его лечь на кровать и целовала каждую татуировку на его торсе, а их там было очень много. Разум также подкинул воспоминание, где Гарри уже переходил далеко за границы отношений «телохранитель-потенциальная жертва». С чувством явно потерянного собственного достоинства, я медленно поднялась с кровати. Даже это легкое движение превратилось в целую трагедию одного актера — голова закружилась, перед глазами все поплыло, внутренности решили обрести новую жизнь снаружи их хозяйки… С еле слышным стоном недовольства я доползла до двери, которую мы даже не закрыли, вышла в коридор и направилась в свою спальню. Как только голова коснулась подушки, родной подушки в родной комнате, меня захлестнуло еще одним водопадом воспоминаний, беспощадным потоком, сопровождающимся оглушительной головной болью. Я вспомнила столько всего за ту ночь, что захотелось все забыть обратно. Оно, может, и было очень даже приятно (во всяком случае, я уверена, что именно это и кричала), но, черт подери, Винни… Мозг подкидывал также и воспоминания о прикосновениях Стайлса по всему моему телу — таких нежных, даже несмотря на наше состояние. За дверью послышались шаги, и я сделала вывод, что Гарри проснулся. Я затаила дыхание, не зная, что мне теперь нужно было делать и как себя вести. Он постучал в дверь моей спальни. — Винни? — его голос звучал тише и ниже обычного. Ставлю на то, что у него тоже было дикое похмелье. — Ты здесь? — Да, — ответила я, не поднимаясь с кровати. Сердце колотилось где-то в горле, и я начинала паниковать. От такого состояния головная боль только усиливалась, и я начинала подумывать о том, что смерть была бы хорошим выходом из сложившейся ситуации. Дверь приоткрылась, Гарри заглянул в комнату, и наши взгляды встретились. Я поняла по его лицу, что именно в тот момент Стайлс вспомнил, что случилось прошлой ночью. Из простого страдальца с ярко-выраженными синяками под глазами Гарри превратился в человека, который вдруг осознал, кто он, что делает и внезапно вспомнил все, что с ним произошло. Его взгляд не отрывался от меня, и я прекрасно понимала, что он во всех подробностях представлял, что вчера произошло. Его рука крепко сжимала дверь, и… Боже, его руки… — Все в порядке? — выдавил Гарри. — Да, — кивнула я, отводя взгляд. Мне нужно было чем-то себя занять. Обычно в таких ситуациях я хватала телефон и проверяла все свои аккаунты в социальных сетях. Сейчас телефона нигде рядом не было. Вполне вероятно, что я оставила его где-нибудь в комнате Стайлса. Оставалось только надеяться, что Гарри сам мне его вернет. К счастью, мой ноутбук лежал на прикроватной тумбочке, так что я схватила его, открыла и стала проверять все аккаунты в социальных сетях с него. — Я пойду, сделаю завтрак, — сообщил Стайлс и скрылся. Я тут же отбросила ноутбук, закрыла лицо руками и откинулась на подушки. Черт подери, что я натворила?.. Я вылезла из комнаты, когда с кухни потянуло кофе — Гарри готовил замечательный кофе, и я не могла не начать день с этого напитка. Это было бы ошибкой. Завтрак прошел в лучших традициях тех дней, когда мы только начали жить вместе — мы молча ковырялись в своих тарелках, Гарри с кем-то переписывался в телефоне. Гаджет лежал так, что я не могла ничего прочитать, и меня просто разрывал интерес. С кем он вообще мог общаться кроме меня и Элли? Я думала, ФБР оборвали все связи для него и отслеживали телефон. Я поняла это только сейчас, хотя замечала и раньше, что мой телохранитель часто с кем-то переписывался. Мне нужно было узнать, кто же был этим человеком по ту сторону экрана, но сейчас было не время для этого. Если честно, мне совсем не хотелось, чтобы мы чувствовали себя неловко. А у нас определенно были для этого причины. — Ты такая красивая, — прошептал он, стаскивая с меня рубашку и оставляя меня только в нижнем белье. Меня еще никто и никогда не одаривал таким полным желания взглядом, так что я чувствовала себя каким-то… другим человеком. А еще надо мной возвышалась груда мышц, покрытая татуировками (я, конечно, видела его руки до этого, но кто же мог подумать), которая целовала меня, прикасалась ко мне и просто сводила с ума. Я нервно заерзала на стуле, еще раз подумав о том, что мне совсем не нравилась сложившаяся ситуация. Хотя мне очень понравилось сложившаяся ситуация этой ночью. Но я не хотела, чтобы мы чувствовали себя вот так. Хотя бы потому, что, раз Гарри чувствовал себя неловко, значит явно не хотел, чтобы я придавала всей нашей пьяной потасовке большое значение. Такое случается. Люди ходят на вечеринки, напиваются, происходят всякие вещи, и люди не придают им много значения. — Факт обо мне, — выдавила я, стараясь не звучать очень странно. Внезапно мне показалось, что из-за того, что между нами случилось, договор об обмене фактами должен перестать работать. К черту. Я не хочу рушить то, что мы выстроили за пару месяцев. — Мой любимый фильм — «Алиса в Стране Чудес». Гарри мгновенно оторвался от телефона и посмотрел на меня, нахмурившись. На мгновение мне показалось, что вот-вот он спросит у меня, зачем я вообще это сказала. — Я думал, ты любишь «Гарри Поттера», — задумчиво выдал он, и мое сердце растаяло. Он запомнил. Конечно, дура, он запомнил — это было вчера. А я уже начинала влюбляться в него. Начинала ли?.. — Ну, — я смутилась. — Я люблю историю «Гарри Поттера», но если говорить о фильмах, я просто влюблена в «Алису» Тима Бертона. Ну, типа, эта графика, костюмы, персонажи… А твой любимый фильм? — я решила сразу же задать вопрос, потому что, если меня начать расспрашивать о моих интересах, я начинаю говорить о них без умолку. Это вполне могло спугнуть парня. Почему я вообще думаю о том, что могу его спугнуть? Я не могла его спугнуть, он мой телохранитель — он вообще от меня никуда не денется, пока операция не закончится. Слово «закончится» прозвучало в моей голове слишком громко и ужасающе — закончится чем? Тем, что поймают чертова преступника, который угрожает моим родителям? Или чем похуже?.. — Мой… — Гарри, показалось, смутился, и я мгновенно выбросила из головы все плохие мысли. — Ну? Стайлс что-то пробормотал, схватил кружку с кофе и сделал огромный глоток. — Извини, я не расслышала, — у меня по лицу расплылась улыбка, когда я заметила, как замешкался Стайлс. — Моя совесть не дает мне ответить неправду, — буркнул Гарри. — Совесть? — переспросила я с ясным смыслом: «У тебя что, есть совесть?». — «Сумерки», — тут же откликнулся Стайлс. В кухне повисла тишина, которую мой телохранитель решил заполнить допиванием кофе и избеганием моего взгляда. — Серьезно?.. — наконец выдала я, но без смешка не вышло. У меня из головы тут же выветрились все мысли о прошедшей ночи. Ну, конечно, не буквально. Я была уверена, что буду вспоминать те прикосновения еще каждый раз перед сном. И во время сна. И когда буду просыпаться по утрам. Но сейчас я захохотала в голос, когда Гарри Стайлс буквально покраснел и отвернулся. — Ты любишь «Сумерки»? У всех нас был период, когда мы сходили с ума по вампирам, мечтали, чтобы нас укусил Эдвард Каллен и стал нашей любовью навеки. Все мечтали жить в доме с кучей сексуальных людей, которые никогда не старели, блестели на солнце и обладали обалденными глазами золотистого цвета. — Допустим. Но в свое оправдание скажу, — выдал мой телохранитель. — Что я всегда был за Джейкоба. Я прыснула. Напряжение начало спадать, и мы проболтали все утро о том, как бывший заключенный, все еще агент ФБР может любить девичий фильм, пока Стайлс доказывал мне, что в саге было много интересных моментов, которые вполне могли понравиться такому «крутому парню», как он. Весь этот разговор я не могла перестать улыбаться как полная идиотка, а потом Гарри предложил заказать нам что-нибудь типа пиццы, весь день досматривать «Ривердейл» и ныть, как мы хотим увидеть новый сезон. Предложение было до жути заманчивым, так что я тут же его приняла. К тому же, я обожала пиццу. Может, я смогу спокойно жить дальше после того, что случилось. Во всяком случае, мы хотя бы не переспали. Но когда Гарри положил свою руку на спинку дивана за мной, пока мы смотрели, как Бетти пыталась понять, кто же был Черным Капюшоном, так, что словно бы обнимал меня, я точно поняла, что по уши влюбилась в него. Мне до жути хотелось придвинуться еще ближе и положить голову ему на плечо. Я хотела, чтобы он обнял меня по-настоящему, и чтобы мы просидели так еще весь день. И я еще не знала, что хуже: переспать или влюбиться.