Winnie the Pooh

Я уже говорила: есть такие моменты, которые делят нашу жизнь на «до» и «после». Для меня такой была та секунда, когда мне сказали, что надо уезжать от родителей, потому что им грозит опасность, а мое присутствие рядом будет только им мешаться. Я читала, что есть еще такие моменты, такие события, которые окончательно и бесповоротно формируют наш характер. После того, как мы их переживаем, мы становимся совсем другими. И пути назад нет — придется принять себя таким, каким ты стал, и смириться. Таким для меня был первый день после новогодних каникул. Мы с Гарри не проспали, встали вовремя, собрались и привычным образом сидели на кухне: пили кофе, ели вафли, я пролистывала учебник на планшете, чтобы вспомнить, что вообще мы проходили до того, как ушли на каникулы. Интересная особенность студенческого мозга. Как бы сильно тебе ни нравился предмет, как бы сильно ты ни был увлечен своей будущей профессией, ты все равно забывал абсолютно все, что проходил. Чистый лист. Новая глава. Кто бы мог подумать, что в этот день у меня начнется не только новая глава учебника, но и жизни. Я была в приподнятом настроении — я никогда не радовалась возвращению на учебу, но сейчас было иначе. Я успела соскучиться по Элли, и я была рада, что мы сегодня наконец-то увидимся. Стайлс последние несколько дней постоянно ныл, как ему не хотелось возвращаться на занятия, потому что он не видел в этом смысла — он просто телохранитель, на кой черт ему прикидываться настоящим студентом? Он мог бы просто целый день сидеть в столовой и читать книжки, попивая кофе. Ему так не хотелось снова сидеть на парах. Я только хихикала и говорила ему, что на парах он зато не будет обделен женским вниманием, на нем ведь висели все студентки его курса. Гарри только закатывал глаза в ответ. Элли должна была прийти в девять. Она всегда приходила минута в минуту, никогда не опаздывала, но сегодня, когда я посмотрела на часы, было уже пять минут десятого, а Элли так и не позвонила в дверь. — Наша надзирательница опаздывает, — задумчиво заметила я. Гарри равнодушно пожал плечами: — Может, опять заболела? Так будет намного лучше. Я ухмыльнулась, заблокировала планшет, и в ту же секунду послышался звонок в дверь. Как бы мне ни нравилось проводить время со Стайлсом, по Элли я тоже успела соскучиться — подумать только, еще пару месяцев назад я думала, что меня окружили чужаками, и мне придется страдать в их компании. Теперь Элли была моей подругой. Гарри был… чем-то вроде друга, наверное. — Привет!.. — крикнула я, бросившись обнимать Элли, даже не давая ей переступить порог. Девушка машинально обхватила меня руками в ответ, но я успела заметить, что вид у нее был довольно помятый. — Ты что, всю ночь не спала? Выглядишь ужасно! Элли посмотрела на меня так, что я нахмурилась. Что-то в ее взгляде было мне незнакомым, а синяки под глазами меня напугали. Сначала я подумала, что она вернулась в Британию только в ночь, но так не выглядели люди, которые всю ночь провели в самолете. Так выглядели те, кто не спал уже достаточно давно. — Долго летела, — пробормотала девушка. — Рада тебя видеть! Она выдавила улыбку. Но эта улыбка даже примерно не была похожа на ту настоящую, которой она обычно меня одаривала. Внутри меня что-то неприятно кольнуло. Я постаралась отбросить от себя эту паранойю и потянулась за своим рюкзаком. Гарри вышел с кухни, взял наши куртки и помог мне одеться. — Как делишки, Элли? — спросил он ехидно. — Без твоей рожи было лучше, — без привычного яда в голосе откликнулась моя вторая телохранительница. — Пойдемте, а то Винни опоздает на лекцию. — Винни?.. — не поняла я. — А ты что, не пойдешь? Меня, конечно, радовала перспектива проболтать всю лекцию с Ноа и Миртой, но без Элли на пары мне ходить совсем не нравилось — мне все время казалось, что ее отсутствие диктуется какими-то причинами, связанными с моими родителями. — Мне надо еще кое-что доделать по работе, которую мне выслал Лиам, — отмахнулась рукой девушка. — Я приду на семинары, но лекцию пропущу. Стайлс посмотрел на нее, нахмурившись, а она одарила его каким-то ответным взглядом. К сожалению, глаз ее я не видела — сотрудница ФБР стояла ко мне спиной. Я пыталась отогнать от себя плохие мысли. Ничего страшного, просто за каникулы все отвыкли учиться, и поэтому сегодня между нами было некоторое напряжение. — Ладно, — вздохнула я. — Пойдемте. Но, — я повернулась и постаралась широко и искренне улыбнуться: чтобы не показывать, что меня разволновало поведение Элли, и чтобы подать мозгу сигнал, что все хорошо и волноваться не из-за чего. — Раз уж ты не идешь на лекцию, с тебя кофе мне на семинар! Гарри фыркнул и закатил глаза. — Хорошо, — кивнула Элли, и мы выдвинулись в сторону университета. Погода сегодня была по-английски отвратительной: холодно не было, но шел проливной дождь с сильным ветром. Небо было беспросветно затянуто почти черными тучами. Находиться в такой погоде очень не хотелось. Мы шли до кампуса в тишине — хорошо, что идти надо было всего пару минут, — а потом в такой же тихой атмосфере меня проводили до лекционной. Навстречу мне шли Мирта и Ноа, крича радостные приветствия, и Гарри, вспомнив, что для них он был моим парнем, наклонился и оставил легкий поцелуй на моих губах. У меня по всему телу прошла дрожь, а на губах, наконец, появилась та самая улыбка, которую я пыталась выдавить с того момента, как увидела Элли. Стайлс хорошо знал, что делать. Ноа и Мирта хитро на меня посмотрели, взяли под руки, пообещали Элли, что скажут, что она заболела, и мы пошли на лекцию Последним, что я увидела, была Элли, схватившая Гарри за локоть — она почти никогда к нему не прикасалась, — и Стайлс, наклонившийся, чтобы она что-то сказала ему на ухо. Сердце снова екнуло. Что-то в том, как Элли заговорила с Гарри, в том, что она не пошла на лекцию, не давало мне покоя следующие полтора часа. Мне нравился предмет, на который я пришла, но я никак не могла на нем сконцентрироваться. Мне стоило писать конспекты, потому что их проверяли, за них ставили оценку, но я не могла даже ручку взять. Я ерзала на стуле, пытаясь найти то положение, в котором я бы не думала о том, что такого там обсуждали Гарри и Элли. Я хотела написать Стайлсу, спросить, пошел ли он на свои занятия, поинтересоваться, о чем они таком секретничали, но боялась показаться истеричкой и не стала. Я могла написать Элли, но почему-то именно этого мне делать решительно не хотелось. Мы чувствуем, когда что-то в наших жизнях идет не так. Это нельзя объяснить, но обычно мы заранее знаем, что что-то пойдет не так. Так было и в этот раз — всю лекцию я не находила себе места. Сердце колотилось как бешеное, мне было то холодно, то жарко. Воздуха катастрофически не хватало. Сидеть я не могла, но я знала, что, если встану, сразу захочу присесть, потому что от волнения закружится голова. Когда лектор задала домашнее задание, которое я прослушала, и я вышла из аудитории и увидела Гарри и Элли, стоявших прямо у дверей, мне должно было полегчать — вот они, вот мои защитники, все в порядке, они здесь. Но по какой-то причине мне стало еще хуже. Мы встретились взглядами, и в их глазах не было даже толики того обычного выражения, которое я регулярно наблюдала. Что-то было не так, но я не хотела думать, что именно. Кажется, я даже не хотела знать. — Мы уходим, — Стайлс подошел ко мне и взял меня за руку. В этом жесте не было ничего романтичного, ничего, что я чувствовала все каникулы. Моя рука была холодной и дрожала, и мне хотелось куда-нибудь спрятаться. — Совсем?.. — севшим голосом поинтересовалась я. — У меня еще один семинар. — Сегодня пропустишь, — спокойно откликнулся Гарри, крепко сжимая мою руку. Элли поправила рюкзак на плечах и пошла впереди нас, пока Стайлс тянул меня за собой сквозь толпу студентов. На переменах в коридорах было столько народу, что мимо них трудно было продираться — все разговаривали, дружно доделывали домашние задания, обсуждали погоду, — и сейчас мне казалось, что мы шли по какому-то лабиринту, из которого никак не могли выбраться. Время бежало и ползло одновременно: вроде бы мне казалось, что путь домой никогда не закончится, но не успела я и моргнуть, как Элли открывала дверь нашей квартиры. — Запри дверь, — сухо сказала она Гарри, направившись на кухню, чтобы поставить чайник. Я никогда не слышал, чтобы Элли разговаривала таким голосом. — И зашторь окна. Все. — Что происходит? — прошептала я, чувствуя, как начали дрожать коленки. Что-то происходило. Что-то случилось. Теперь это была не паранойя. Я не просто чувствовала, теперь я это видела. Гарри и Элли посмотрели друг на друга — долгий, пугающий взгляд. Затем девушка глубоко вздохнула, закрыла глаза и покачала головой. — Винни… — она еще раз вздохнула, и теперь ее голос дрогнул. Вместе с ним мое сердце замерло. — Винни, твоих родителей вчера похитили. Я схватилась за стену, когда мир вокруг меня явно пошатнулся. Моя рука соскользнула, но в следующую секунду меня перехватил Гарри, обняв за плечо. Прикосновение было твердым, уверенным, наверное, направленным на то, чтобы поддержать меня и успокоить. — И что теперь?.. — прошептала я тихим, абсолютно неживым голосом. — Ничего, — голос Элли дрогнул еще раз. — ФБР проводило спасательную операцию все это время, она… — еще один судорожный выдох. Рука Гарри еще крепче сжала мое плечо. — Операция провалилась. У меня пересохло во рту. Мир кружился. Мир не хотел останавливаться. — Что это значит? — меня трясло. По-моему, я начала плакать. — Гарри?.. Я перевела взгляд на своего телохранителя и увидела, что он смотрел в другую сторону. Он не хотел встречаться со мной взглядом. — Преступники испугались и сбежали, — Элли теперь тоже на меня не смотрела. Мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь встретился со мной взглядом и сказал, что это все — глупая шутка. Страшный сон. Я не нахожусь здесь, я смотрю сериал. Эта история никак со мной не связана. — Чтобы обрезать все пути к себе, они… — она сглотнула. — Твои родители погибли. Я резко втянула в себя воздух. Я знала, что история шла к этому с самого первого предложения. Возможно, я знала это еще тогда, когда мне не разрешили идти на семинар. Знала, но только подсознательно. И заставляла эти мысли не лезть в мою голову. Теперь это было сказано вслух. Теперь от этого никуда не деться. Мои ноги подкосились, и Гарри тут же подхватил меня на руки. Я плакала, тихо, сильно, захлебываясь слезами. Я словно перестала видеть — вокруг была тьма, мир разрушился, перестал крутиться, все пошло совсем не так, как мне обещали. Мне говорили, что эта операция закончится. Что я вернусь к родителям в Америку. Мне врали. Я точно знала, что Гарри прижимал меня к себе, гладил по голове и по спине, пытаясь хоть как-то успокоить, хотя это было невозможно. Никто ничего не говорил. Потому что слов не было.