Winnie the Pooh

— Винни, — я слышала голос Гарри откуда-то издалека. Весь мир словно превратился в туман, в котором я ничего не видела и не слышала. Я постаралась открыть глаза, но веки были слишком тяжелыми. Тело жгло. И ломило. И мне было очень холодно. И очень жарко. Так хотелось спать. — Винни, — голос Стайлса был таким родным. Он звучал так напугано, что мне хотелось открыть глаза и посмотреть на него. Спросить, что случилось. Сказать, что со мной все в порядке. Даже несмотря на то, что мне было очень и очень плохо. Я послала всю силу в своем теле на то, чтобы открыть глаза, и у меня получилось. Совсем немного. Лицо Гарри было прямо над моим. Кажется, я на чем-то лежала. Но при этом я еще и двигалась. Его рука держала мою, и это казалось единственным якорем, связывающим меня с миром. — Ты меня слышишь? — Гарри был бледным. Повсюду что-то гремело. Звучали сирены. Десятки голосов. Или сотни? Мы что, на каком-то стадионе? Где я? Что происходит? — Господи, когда уже этот кошмар закончится? Сколько можно?! Я закрыла глаза, не в состоянии сказать, что я сама хотела знать ответ на этот вопрос. Я удивленно отметила, что Гарри звучал так, словно был на грани собственных сил. Я никогда не думала, что он может быть таким. Я всегда была уверена, что он — сильный и непробиваемый человек. Когда я снова смогла открыть глаза, боль стала слабее. Вокруг меня было больше света. — Ты что, все это время поддерживал контакт со сбежавшим преступником?! — прошипел голос, в котором я узнала Лиама. Луи доехал до ФБР. Они приехали за нами. Я хотела что-то сказать, но из моих губ вырвалось только мычание. В поле зрения снова появилось лицо Гарри. Он взял меня за руку и мягко мне улыбнулся. Сердце екнуло. — Ты еще и Винни с ним познакомил! — Лиам злился. Даже не так. Лиам был в гневе. Я не могла его винить. — Мы можем не сейчас об этом говорить?! — отрезал Стайлс в ответ. Кажется, Лиам что-то ответил. Я не услышала — на меня со всех сторон словно наступали облака, затягивающие в другой мир. — Сэр, у вас кровь, — послышался словно издалека женский голос. — Ничего страшного, — Гарри, должно быть, отмахнулся. Во всяком случае, именно так он и звучал. — Сэр, мне нужно вас осмотреть… — Я сказал, ничего страшного. Я так хотела открыть глаза. Я хотела видеть мир вокруг себя. Мне нужно было сказать, что Гарри ни в чем не виноват. Я сама влезла в эту передрягу. Но спать мне хотелось намного больше, и я решила поддаться этому желанию. Когда я открыла глаза снова, все вокруг было освещено. Надо мной был белый потолок. Подо мной — что-то мягкое. Наверное, кровать. Все казалось расплывчатым, и я даже задумалась: насколько быстро у человека могло испортиться зрение? Вроде бы, когда я последний раз смотрела на окружающий мир, все было в порядке. — Винни? — тихо спросил знакомый голос, но мозг никак не мог привязать никакое лицо к обладателю этого голоса. Мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы повернуть голову в сторону, с которой доносился звук. Глаза никак не могли сфокусироваться, а в голове словно… надулся какой-то воздушный шарик. Вернее, по-моему, моя голова как раз-таки превратилась в него. — Я… — начала я, и звук вырвался каким-то хрипом. Карканьем. В воздушном шарике, которым была моя голова, что-то дико заболело. Воздух может болеть? Да еще и так сильно? Я поморщилась. — Винни, — громче повторил Пейн. — Ты как? Самое точное определение моего состояния, наверное, было «никак». — Плохо, — только и смогла выдать я. Лиам, наверное, посмотрел на меня с сожалением. Сочувствием. Возможно, злостью — в конце концов, он, кажется, отчитывал Стайлса за то, в какие передряги он меня втянул. Стайлс. — Где… — прохрипела я, ненавидя себя за то, как звучала. Язык отказывался двигаться. Мне казалось, что я работала в каком-то замедленном режиме, пока все вокруг меня жили, как всегда. — Гарри. — Тебе нужно отдохнуть, — губы Пейна, кажется, тронула легкая улыбка, но я не была в этом до конца уверена. Может, мне просто показалось — мои глаза все еще работали плохо. — Но… — начала я, но не успела договорить: Лиам меня перебил. — Ты получила достаточно серьезную рану, и у тебя небольшое сотрясение. Тебе нужно отдыхать. Он произнес все это так настойчиво, что я даже поверила. Мне и правда нужно отдохнуть. Как следует выспаться. — Все… — прошептала я, пытаясь бороться с веками, которые так хотели закрыться. — Хорошо? — Да, — кивнул Лиам. — Все позади. Спи. Я так давно этого не делала. Я столько ночей пролежала без сна, тупо глядя на потолок и размышляя о том, как же моя жизнь сложится дальше. Перебирала все плохие варианты исхода событий, переживала, думала, что, если усну, обязательно что-нибудь пропущу. Но сейчас все было позади. Так что я покорно закрыла глаза, чувствуя, как меня словно накрывает пеленой сна. Как теплым, уютным одеялом. Одеялом, о котором ты мечтал в течение длинного, напряженного рабочего дня. Мне ничего не снилось. Я провалилась в какую-то бездну, но, когда я открыла глаза в следующий раз, мир вдруг стал четче. Ненамного, но это все равно можно было считать изменением. В лучшую сторону. Создавалось впечатление, что моя новая жизнь состояла из сна и периодического «возвращения» в жизнь. Потому что, все, что я помнила, были лишь открывания и закрывания глаз. — Доброе утро, — сказал голос Лиама, и я повернула голову. В этот раз это движение далось мне намного легче. Мужчина сидел в кресле, на коленях у него лежала книга. Сам он был переодет в спортивный костюм, и я отметила, что никогда не видела его в штатском. Каждый раз, когда мы с ним встречались, мужчина всегда носил строгий рабочий костюм, украшенный галстуком. — Я… — пробормотала я и почувствовала, что во рту у меня было суше, чем в самой жаркой пустыне на свете. — Пить. Пейн с деловым видом кивнул, поднялся, положил книжку на кресло и вышел из палаты. Через минуту он вернулся со стаканчиком воды. — Сможешь сама держать? — спросил он с некоторой толикой сомнения в голосе. Я попыталась оторвать руку от кровати, но поняла, что пока что освоила лишь движения головой. Лиам понимающе улыбнулся, сел рядом со мной и поднес стакан к губам, помогая мне пить. Мне было до безумия неловко, потому что я совсем не привыкла, чтобы со мной так носились. Тем более люди, которые не имели никакого отношения к моему лечащему врачу. И семье. Но в то же время я чувствовала переполнявшую меня благодарность. За то, что Лиам остался здесь (судя по всему, он сидел у моей кровати все это время), за то, что улыбался мне, словно все было в полнейшем порядке, и за то, что был готов помочь. Я обязательно бы расплакалась, если бы у меня были на это силы. Вода закончилась, и я недовольно нахмурилась — я бы не отказалась попить еще. — Потом, — кивнул Пейн, словно прочитав мои мысли. — Надо потихоньку. — Где Гарри? — спросила я сразу же, как только смогла разговаривать. Лиам вздохнул. — Ни на секунду о нем не можешь забыть, да? Я, кажется, очень глубоко покраснела. Мы ни разу не обсуждали, во что вылилась спецоперация ФБР по охране меня красивым бывшим агентом. Как много Пейн вообще знал?.. — Где Гарри? — решила повторить я, понимая, что никакой ответ все равно не будет достойным. Я в любом случае только подтвержу все его мысли и опасения. Думаю, за меня все прекрасно говорил мой поступок. И тот факт, что я из-за Стайлса лежала в больнице. И, если бы не я, Гарри, скорее всего, уже лежал бы мертвый. У меня по всему телу прошла ледяная дрожь от этой мысли, и я уставилась на Лиама с мольбой во взгляде: скажи, что с ним все в порядке. — Он в другой больнице, — наконец, ответил мужчина. — Почему? — нахмурилась я. В голове сразу завертелись миллионы плохих мыслей, но Пейн поспешил их все опровергнуть: — ФБР просто нужно, чтобы он был ближе к Лондону, а так как его рана не требовала срочного ухода, его увезли дальше этой больницы. — Зачем он в Лондоне? — опешила я. Лиам посмотрел на меня как на маленького ребенка, который абсолютно ничего не понимает в этой жизни. — Он теперь свидетель по делу Миллигана, — ответил он. — И его показания нужны в срочном порядке. И… Он замялся. — Что? Я явно шла на поправку, раз могла сохранять концентрацию в течение такого длительного отрезка времени и даже разговаривать. — ФБР возобновило его дело, — вздохнул Пейн. — Зачем это? — Планируем решать, выполнил ли он условия миссии, — пожал плечами мужчина. — И нужно ли его освобождать от срока. Я настоял на том, чтобы его адвокаты постарались доказать, что Гарри и осужден-то изначально был неоправданно. Я некоторое время молчала, обдумывая услышанное. Значит, Бюро все-таки решило дать Гарри шанс. Несмотря на то, что он в начале сбегал и не охранял меня, несмотря на то, что почти отдал меня врагам. Несмотря на то, что ФБР вообще собиралось забыть о его существовании. — Значит, его освободят? — наконец, выдала, я рассматривая одеяло. — Я надеюсь на это, — кивнул Лиам. — Я буду настаивать на этом до последнего. — Даже несмотря на то, что он сделал? — спросила я неуверенно. — Даже несмотря на это, — кивнул Лиам. — Потому что все ошибаются. Гарри быстро понял, что сделал. И поплатился за это сполна. Я кивнула. Думаю, для Лиама имело значение и то, что я не таила никакой злости на Стайлса за то, что он пытался сдать меня Миллигану. Если бы я пыталась пожаловаться, Пейн, скорее всего, приложил бы все усилия, чтобы Гарри оставили за решеткой. — Миллиган?.. — только и смогла выдавить я, потому что об одной мысли об этом человеке у меня будто сдавливало горло. — Поймали, — кивнул Пейн. — Он под надежной охраной. Его помощники быстро сдали почти всех остальных соучастников. Я кивнула, не в состоянии больше ничего говорить. Мне совсем не хотелось вспоминать, что случилось, но у меня не получалось. — Я сейчас позову медсестру, — сказал Лиам, поднимаясь. — Она должна тебя осмотреть и решить, что делать дальше. — Дальше? — нахмурилась я. — Скорее всего, тебе вколят снотворное, — махнул рукой мужчина. — Я слышал, они говорили, тебе нужно очень много отдыха и сна прежде, чем тебе разрешат хотя бы подниматься с кровати. Я угрюмо кивнула. — Когда тебе станет лучше, и мне разрешат, — продолжил мужчина. — Нам нужно будет обсудить кое-какие вопросы. — Какие это? — удивилась я. Он был прав — мне нужно было много отдыха. Даже после такого недолгого разговора меня начинало клонить в сон. — В основном, юридического характера, — пожал плечами Лиам. — Нужно решить, где тебе жить. Что делать с домом. С деньгами. И все это. До меня не сразу дошел смысл его слов. Но прежде, чем я успела даже придумать, как мне стоит реагировать в данной ситуации, в палату вошла улыбающаяся медсестра, и Лиам ушел, сказав, что как раз хотел пообедать. — Ну что, как себя чувствуем? — спросила женщина приятным, успокаивающим голосом, подходя к моей койке и внимательно меня рассматривая. — Мерзковато, — честно ответила я. — Так будет еще некоторое время, — понимающе кивнула она. — Но скоро все будет в порядке. Я была рада, что эта фраза, наконец, стала правдивой. Миллигана поймали. Гарри, скорее всего, отпустят. Меня скоро вылечат. Засыпая, я, кажется, впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности. Даже несмотря на то, что я находилась в больнице и была здорово побита и помотана жизнью. Я шла на поправку медленно, но верно. После пяти дней в постели, когда меня каждый день навещал Лиам и старался развлекать отвлеченными историями (он отказывался отвечать на вопросы о Стайлсе, и я быстро бросила это дело), мне, наконец, разрешили подниматься. Первое время мне помогали ходить разные медсестры, которые все оказались безумно душевными женщинами, готовыми сорваться с места по первой же просьбе, но постепенно я стала ходить сама, опираясь на стену. Я узнала, что пуля Миллигана попала мне в спину, и только чудом не задела ничего важного. Я могла остаться парализованной на всю жизнь, но меня пронесло. Мне нужно было быть благодарной, но пока я находилась в больнице, вся моя жизнь за ее пределами казалась такой нереальной, что я даже не могла полноценно все обработать. На восьмой день моего пребывания в больнице, когда я лежала в своей кровати и читала (Лиам принес мне очередной роман, и я пыталась отвлечься от того, как же мне было скучно одной в этой палате), дверь открылась, одна из медсестер, которую, кажется, звали Бетти, заглянула ко мне и сообщила, что ко мне пришли гости. — Хорошо, — кивнула я, полностью уверенная, что ко мне снова пришел Лиам. Он говорил, что пару дней не будет навещать меня, потому что ему нужно было уехать по делам в Лондон. Эти пара дней как раз прошли. Я предполагала, что ему нужно было участвовать в суде по делу Стайлса, и что он просто не хотел меня тревожить. Я ценила такое рвение. — Привет! — закричал женский голос, и я резко повернулась в сторону двери. На пороге стояла Элли с букетом цветов и широченной, счастливейшей улыбкой на лице. — Элли… — только и смогла пробормотать я, находясь в полной растерянности. Я попыталась встать, чтобы подойти к ней, но девушка замотала головой, приговаривая «Нет, оставайся на месте» и, подойдя к моей кровати и положив букет на тумбочку, крепко меня обняла. Мы сидели так еще некоторое время — просто обнявшись, ничего не говоря, — когда моя бывшая охранница заговорила: — Я так рада снова тебя видеть! Я пару раз глупо моргнула и ответила: — Я думала, мы уже никогда не встретимся. И рвано всхлипнула. — Да, — протянула Элли, разрывая объятие и внимательно меня осматривая. Я прекрасно понимала, что она видела: за неделю в больнице я похудела еще сильнее (во многом потому, что меня держали на диете, и мне было тяжело вернуться в мой прошлый вес), под глазами у меня постоянно сияли синяки (спала я, может, и нормально, да вот только атмосфера больницы и отсутствие свежего воздуха мне совсем не помогали), и я, скорее всего, была дерганной. Что ж, мне предстоял длинный и тяжелый путь, чтобы вернуться на ту точку, с которой я начинала свой первый учебный год в институте. Я знала, что за мое здоровье (и физическое, и психическое), нужно будет браться в скором времени, и планировала этим заняться в ближайшее после выписки время. — Где ты была все это время? — спросила я. Губы сами непроизвольно расплылись в улыбке — за этот год Элли стала единственной, кого я могла назвать своей подругой, и я была так рада ее видеть! — Ох, — девушка вздохнула и поудобнее устроилась рядом со мной. — Да где я только не была. Я фыркнула. — А если точнее? Элли задумалась, видимо, прикидывая, какую часть всего, что с ней произошло за это время, мне можно было рассказывать. Я не знала, что ее останавливало: то ли какая-нибудь расписка о неразглашении, то ли элементарная забота о моем психическом состоянии. Затем она словно решила, что все уже действительно было позади, и пустилась в рассказ. В тот день (то есть, ночь), когда к нам с Гарри среди ночи ворвался еще один агент ФБР, Элли поздно вечером вышла из дома, чтобы купить себе продуктов. Она знала, что Лиам назначил дополнительных агентов, чтобы лучше за мной следить, но понятия не имела, где эти люди располагаются, и в какое время. В тот день она не дошла до магазина, потому что на нее напали раньше. Сначала она подумала, что это будет какая-нибудь типичная попытка кражи. Она хорошо знала самооборону, так что не переживала. Но потом человек, который вышел на нее с ножом, сказал, что его интересует, где нахожусь я. В тот момент Элли поняла, что все пошло совсем не по плану. Что даже дополнительная охрана не помогала — они все равно пропустили агентов Миллигана в районе. — В тот момент я подумала, — вздохнула Элли. — Что хорошо, что они нашли меня. А не тебя. Я поджала губы, потому что не считала такую мысль и такую ситуацию ни в коей степени хорошей. Но спорить не могла: Элли была агентом ФБР и свою работу выполняла просто прекрасно. И переживала она, скорее всего, не столько за меня как человека, сколько за меня как объект ее задания. К счастью, ее нашел один из тех самых «дополнительных» агентов. Именно он и пришел к нам с Гарри, как только убедился, что с Элли все будет в порядке (вызвал ей скорую). — Я провела около двух недель в больнице, — кивнула девушка, и я невольно задумалась, сколько же людей за время этой операции попали из-за меня в больницу. — А, когда меня выписали, Лиам отправил меня работать с остальными агентами, которые были в Лондоне. Можно сказать, работала в этаком штабе. Девушка некоторое время рассказывала мне, как они дни и ночи проводили на работе, пытаясь срочно решить, где искать Миллигана, как вывести его на чистую воду — я только лишний раз убедилась, что нельзя знать всей правды, смотря на что-либо со стороны. Мне казалось, что ФБР вообще ничего не делало просто потому, что конкретно со мной ничего не происходило и не менялось. Элли поделилась, что Лиам работал и старался больше всех, и после такого нечеловеческого труда его нужно вознести в статус героя. Мы разговаривали около часа, и, когда девушка начала собираться, потому что я уже значительно утомилась, и она это заметила, я сказала: — Ты же зайдешь еще? Завтра, например. Или когда тебе удобно. Элли посмотрела на меня, нахмурившись, а потом сказала: — Винни, я завтра уезжаю. — Куда? — опешила я. Кажется, долгое время, проведенное в изоляции от людей, плохо сказывалось на моих способностях мыслить. — Домой, — как-то даже слегка виновато улыбнулась девушка. — В США. Моя работа здесь окончена, ФБР требует меня обратно. Да и моя семья соскучилась. И мой парень. У меня сердце пропустило пару ударов. — У тебя есть парень? — только и смогла спросить я. Элли неловко рассмеялась. — Да, — кивнула она. — Я и забыла, что мы совсем друг о друге ничего не знаем. Я покраснела, осознавая, насколько же это было правдой. Да, мы с Элли проводили много времени вместе. Но для нее это было работой, а для меня, можно сказать, наказанием. Заключением. Да, мне она нравилась больше Гарри (до определенного момента, конечно же), и да, к ней я относилась в большей степени как к другу, нежели чем к Гарри, но… Мы все равно были друг для друга практически чужими людьми. Насколько бы родным в этой чужой больнице ее лицо ни казалось. — Да, я… — начала было я, не зная, какими словами выразить мою мысль: я совсем забыла, что мы на самом деле были связаны только рабочими отношениями. Ты можешь не отвечать на мои вопросы. Мне очень и очень неловко. — Думаю, теперь тебе можно все рассказывать, — махнула рукой девушка, дружелюбно улыбаясь. — Да, у меня есть парень, его зовут Дилан, и мы вместе уже пять лет. Я удивленно распахнула рот, потому что для меня пять лет казалось уж слишком большим сроком. Наверное, потому что со мной за год случилось столько, сколько с другими не происходило за всю жизнь. — Я виделась с ним на Рождество, — Элли так улыбнулась, вспоминая о своем возлюбленном, что у меня даже защемило сердце. Где Гарри? Мы когда-нибудь увидимся снова? Лиам активно избегал всех бесед, связанных со Стайлсом. Ничего хорошего это значить не могло. — Я очень соскучилась, — вздохнула девушка. — И Лиам говорит, что я уже нужна в Бюро на родине. Так что, к сожалению, задержаться я не смогу. Я выдавила из себя как можно более правдоподобную улыбку. Не поймите меня неправильно: я была безумно рада, что у Элли был парень. Что дома ее ждала семья. Что она возвращалась с длительной операции победительницей. Что она, наконец, увидит всех своих родных. Я просто очень расстраивалась, что оставалась одна здесь. И не только здесь. Мне в принципе было не к кому ехать. И меня никто не ждал. Нигде. Элли наклонилась и крепко меня обняла. — Когда будешь в Америке, обязательно позвони. Я буду всегда рада встретиться. С этими словами она протянула мне свою визитку, на которой был указан мобильный номер. — Обязательно, — кивнула я, надеясь, что слезы, навернувшиеся на мои глаза, были незаметны. Она сказала эту фразу так, словно не знала, вернусь ли я в Америку вообще. Это только заставило меня задуматься еще раз: какие такие вопросы со мной хотел обсудить Лиам? Что меня вообще ждет за пределами больницы? Я так отчаянно хваталась за свою жизнь последние недели и месяцы, что совсем забыла, что жизни как таковой у меня и не было. Когда Элли уже собралась уходить, я спросила: — Ты знаешь, как дела у Гарри? Девушка напряглась и нахмурилась. — Тебе нельзя со мной делиться, да? — тут же ответила я еще более погрустневшим голосом. — Нельзя, — виновато улыбнулась Элли. — Но… — она задумалась. — У него все идет очень хорошо. Больше не могу сказать. Она поцеловала меня в щеку на прощание и снова исчезла из моей жизни, оставив меня наедине с моими мыслями и миллионами вопросов, которые меня мучили.