Winnie the Pooh

С одной стороны, в Лондоне не было абсолютно ничего нового — я прожила здесь несколько месяцев, привыкла к тому, что люди вокруг говорят с совершенно иным акцентом, запомнила, какие магазины что продают и по каким ценам, стала относиться к этому месту больше как к дому, чем как к своей собственной темнице. Более того, мы с Гарри провели значительную часть рождественских и новогодних праздников, гуляя по центру города, изучая его. Достопримечательности вокруг меня были мне хорошо знакомы. Но все те разы, что прошлая я смотрела на Лондон, я была не одна. Со мной ходили Гарри и Элли. Или только Гарри. Кто-то всегда составлял мне компанию, и, даже в те времена, когда между нами происходило нечто наподобие войны, я не чувствовала себя совсем одинокой. А сейчас я была одна. Совсем. Рядом со мной не было никакой компании (даже навязанной ФБР), и, судя по всему, всем на меня было уже глубоко наплевать — оставались лишь финальные шаги, и я больше никогда не увижусь ни с кем из Бюро. Надеюсь. Этот год заставил меня потерять всех моих друзей и приятелей из прошлой жизни. Даже если бы я захотела сейчас восстановить с ними общение, мне пришлось бы придумывать целую историю, чтобы объяснить, куда я пропала. И я точно знала, что я так не смогу. У меня просто не хватит сил на то, чтобы открыто врать обо всем, что случилось за последний год. Да и ведь мне, в конце концов, придется придумать что-нибудь о родителях. А этого я точно сделать не могла. Мир вокруг меня кипел, суетился, жил своей жизнью, пока я стояла на перекрестке Трафальгарской площади и, нервно оглядываясь, пыталась понять, на какую сторону мне нужно перейти, чтобы найти нужную мне кофейню. В Лондоне стояла красивая, свежая, теплая весна. Март только-только достиг своей середины, но погода была совсем теплой, дожди почти не шли, постоянно светило солнце. Меня выписали из больницы в понедельник (два дня назад) и, так как другого места жительства у меня пока не было, предложили оплатить гостиницу до воскресенья. В субботу я должна была встретиться с Лиамом и каким-то юристом, которого я никогда еще не видела, но который, кажется, и раньше работал с моей семьей, и обсудить план моей дальнейшей жизни: где? Когда? С кем? В воскресенье я уже должна была мчаться в эту самую жизнь на всех парах. И это очень пугало. Я, наконец, увидела нужное мне кафе через дорогу и решительно повернула направо, встав на пешеходный переход. Мое сердце билось очень быстро и так легко, словно у меня внутри грудной клетки был не какой-то орган, а птичка колибри, быстро-быстро размахивающая своими крылышками. Какой бы приятной данная картинка ни казалась, мне такое ощущение совсем не нравилось — мне хотелось куда-нибудь убежать, скрыться, выплеснуть всю эту энергию, но я не могла. Я должна была зайти в эту кофейню и встретиться с Гарри. Скорее всего, в последний раз в своей жизни. Стайлс позвонил мне вчера в половине двенадцатого ночи, когда я уже переоделась в пижаму, легла в кровать и приготовилась ложиться спать. Так как мне выдали новый мобильник, телефонная книжка у него была практически пустой — я внесла туда номер Элли, а номер Лиама был уже вписан. Номер Луи я помнила наизусть, но готова была поставить все, что угодно, что молодой человек его уже сменил. Вместе со всеми своими документами и внешностью. Еще минус один человек в моей жизни. После того, что мы с Томлинсоном натворили, он, скорее всего, никогда не решится со мной встретиться. Так вот, вчера вечером, когда я уже выключила свет, экран моего нового мобильника зажегся, и на нем появился незнакомый мне номер. Я очень долго думала, что, возможно, кто-то просто ошибся, не желая поднимать. Но что-то в моем сознании продолжало нашептывать мне, что никакой ошибки не было, и я все-таки ответила на звонок. — Привет, — хриплый голос Стайлса, можно сказать, заполнил все мое сознание, заставив даже задрожать от радости. И неверия. — Гарри? — только и смогла ответить я. Глупо? Да. Но в тот момент у меня отключились все способности. Я чувствовала, как мое сердце билось так сильно и быстро, что мне становилось больно. Руки начали дрожать от осознания того, что там, по ту сторону уже давно несуществующего провода, сидит Гарри. Тот самый Гарри. Гарри, от которого я без ума. Гарри, голос которого я не ожидала больше услышать. — Ага, — я буквально слышала, как его губы растянулись в улыбке. — Мне наконец разрешили с тобой созвониться. Разрешили? Это что, выходит, все это время он хотел мне позвонить, но не мог? — Разрешили? — повторила эхом я. Видимо, мой мозг отключился настолько, что теперь я могла разговаривать только одним словом. — На время расследования и судебного разбирательства мне запретили с кем-либо общаться, — он звучал раздраженно. — Лиам только иногда рассказывал, как у тебя дела. Гарри спрашивал, как у меня дела. Он интересовался мной. Мне хотелось плакать. Я не знала, почему, но мне все время казалось, что Стайлс исчез из моей жизни навсегда. Он достиг своей цели — по его делу проводили новое слушание, его должны были освободить. В конце концов, Пейн собирался бороться за его свободу изо всех сил. Мне казалось, что, раз все главные желания Гарри воплотились, смысла в общении со мной больше не было. Я была уверена, что наши пути разошлись. Но я, кажется, как всегда, ошиблась. — Я… — выдавила я, чувствуя, как в горле пересохла. — Очень рада тебя слышать. — Это взаимно, — его голос был таким красивым. Я была готова отдать все, что угодно, только чтобы видеть его сейчас. — Как ты? Как я? Я с трудом подавила истерический смешок, так рвавшийся наружу. Как может чувствовать себя человек, у которого нет буквально ни единого плана на будущее? И никаких якорей, чтобы за это самое будущее держаться. — Сойдет, — ответила я. — А ты? — Неплохо-неплохо, — протянул молодой человек. Несколько секунд мы молчали, а потом он сказал: — Ты занята завтра? — Что? — опешила я. — Ты же сейчас в Лондоне, верно? — Да, — кивнула я. Словно в подтверждение моим словам под окнами гостиницы проехала скорая, оглушительно оповестив об этом сиреной. Такие скорые существовали только в Британии. — Я очень хочу тебя увидеть, давай встретимся? Мое сердце, кажется, остановилось. Может, я просто спала? Обычно мои мечты сбываются только в снах. Я на всякий случай себя ущипнула. Нет, точно не сон. — Давай. — Где ты сейчас живешь? Я постаралась собрать все свои мысли и силы в кулак, чтобы вспомнить данную информацию. — Недалеко от «Рассел-сквер», — выдала я после, как мне показалось, не слишком продолжительной паузы. — Отлично! — Гарри говорил так легко, так обрадованно, что у меня невольно появлялась улыбка на губах. Мне нравилось понимать, что у него все было хорошо. Я была рада за него. Даже несмотря на то, что я чувствовала себя разбитой. — Я знаю отличную кофейню рядом с Трафальгарской площадью, — продолжил Стайлс. — Я тебе адрес сообщением отправлю. Завтра в три, хорошо? И вот, «завтра в три» наступило. Я стояла около этой самой кофейни, со всех сторон окруженная туристами (а чем я отличалась от них? Я в этой стране тоже была чужой), и никак не могла решиться на финальный шаг — открыть дверь и встретиться с Гарри. Давай же, дурочка, ты ведь только об этом и мечтала, — отчитала я саму себя в мыслях. Чистая правда. С того самого момента, как я снова начала полноценно мыслить, все еще лежа на больничной койке, морщась от бесконечных мигреней, я только и думала о том, как же сильно мне хотелось встретиться со Стайлсом. Как мне хотелось хотя бы просто его увидеть. Посмотреть в его глаза. Убедиться, что они все такие же красивые. И вот, мое желание исполнилось — Гарри сидел там, в этой кофейне, и он ждал меня. Он сам предложил встретиться. Но я так боялась. Я боялась, что встреча пройдет совсем не так, как мне хотелось бы. Я боялась, что Стайлс окажется не таким прекрасным, каким я нарисовала его в своем сознании — в конце концов, его работа со мной закончилась. Я была в ужасе, потому что это, скорее всего была моя прощальная встреча со Стайлсом. Как и с Элли. Мой воспаленный мозг успел даже нашептать мне, что я была одета неподобающе — у меня почти не осталось нормальной одежды, потому что она вся растерялась в ходе дела, и мне приходилось довольствоваться парой толстовок и джинсами. Мне казалось, что такой наряд совсем не подходил для встречи с Гарри. Трусиха, — прошептал мой внутренний критик, и я поморщилась. Я сделала глубокий вдох и все-таки зашла в кофейню. К черту все. Гарри видеть мне хотелось намного больше, чем что-либо еще. Я заметила Гарри сразу: помещение было практически пустым, потому что в такое время все были заняты на работах. Он смотрел в телефон, но, когда услышал, как зазвенели колокольчики над входной дверью, сразу же оторвал взгляд от гаджета. Наши взгляды встретились, и мое сердце остановилось. Стайлс был в строгом темно-синем костюме. Под пиджаком — идеально белая рубашка, украшенная черным галстуком. У меня, кажется, задрожали коленки от осознания того, насколько же сногсшибательным был мужчина напротив меня. И как же отвратительно, должно быть, выглядела я. — Привет! — воскликнул Стайлс так жизнерадостно, что у меня защипало глаза от навернувшихся на них слез. Я хотела ответить, я даже открыла для этого рот, но у меня не получилось выдавить ни единого звука. А потом Гарри сократил расстояние между нами — все это время я не могла оторвать взгляда от его прекрасного лица, — и обнял меня, крепко прижимая к себе. Его щека коснулась моей макушки, а моя прижималась к его груди. Я слышала, как быстро билось его сердце. Неужели он переживал так же, как и я? В его объятиях было так уютно. Мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Гарри ассоциировался с домом. Безопасностью. Спокойной жизнью. Той, которой мы жили до всего кошмара, что начался. Какая же жизнь все-таки ироничная штука. От Гарри пахло одеколоном — сильный, но не навязчивый запах. Такой, который хочется вдыхать и вдыхать. Утонуть в нем. — Господи, как же я рад тебя снова видеть, — его ладони лежали на моих плечах, когда он разорвал объятие, чтобы на меня посмотреть. — Не знаю, чего я ожидал, но ты не изменилась. Я не смогла сдержать нервный смешок, рвавшийся наружу. — Мы все-таки не так уж долго и не виделись. — Ты права, — кивнул молодой человек. Его рука осторожно коснулась нижней части моей спины, направляя меня к столику, который он для нас занял. У меня по всему телу пробежала дрожь, и я себя обругала. — Наверное, это все из-за того, сколько всего произошло за последние две недели. Кажется, как будто прошло лет пять. Он галантно выдвинул мне стул, и я села, мягко улыбаясь. Руки дрожали, и я старалась не сильно ими двигать, чтобы не привлекать к ним внимания. — Много всего, да? — переспросила я. Я очень хотела знать, что с ним произошло. Каждую мелочь. Я хотела удостовериться, что у Гарри все было хорошо. Потому что он этого так заслуживал. — Да, — кивнул Стайлс. — Погоди минутку, я сделаю заказ. Тебе латте, да? — Ага, — смущенно кивнула я. Гарри вернулся через пару минут с двумя чашками, от которых до безумия вкусно пахло. Мне пришлось даже на пару мгновений закрыть глаза, чтобы привести свои мысли в порядок. Мозг никак не мог принять тот факт, что я снова находилась в компании Гарри. В обычной, человеческой обстановке. В обычной жизни. Кофейня была достаточно маленькой, но при этом до безумия уютной. Бариста и официантка разговаривали на итальянском, и я сделала вывод, что, возможно, это место было каким-нибудь бизнесом семьи-иммигрантов. Ну, или у меня просто было очень бурное воображение. — Ты так официально одет сегодня, — глупо заметила я, снова переводя взгляд на Стайлса. Я никогда не видела его в такой одежде — все то время, что мы жили вместе, он ходил в джинсах, свитерах, футболках или рубашках. Все это смотрелось на нем неимоверно стильно и сногсшибательно, но костюм… это было чем-то особенным. — Что? — Гарри тоже был каким-то растерянным. Как будто он переживал. Но что за глупости: разве Стайлс умел переживать? — А, это. Да, у меня сегодня было собеседование. — Да ты что? — у меня сердце ухнуло куда-то вниз. Даже Гарри уже устраивал свою жизнь. А я понятия не имела, что мне делать даже после нашей с ним встречи, что уж говорить о ближайших днях. И годах. — Куда? — После того, как с меня сняли все обвинения, — молодой человек вздохнул. — Да, их, кстати, сняли. — Как так? — Все приспешники Миллигана признались, что сфабриковали улики против меня сразу же, как их начальника посадили. Им всем захотелось для себя сделки, и они были готовы на все, — пожал плечами Стайлс, отпивая кофе, так, словно все, что он говорил, было пустяком. Я знала, что он так не считал. Чувствовала, что он буквально весь вибрировал от счастья. Но он хотел казаться другим, и это даже немного забавляло. — Когда оказалось, что я все-таки хороший агент, — Гарри показательно закатил глаза, но я видела, что ему было приятно. — Мне предложили вернуться в ФБР. — О, — только и смогла ответить я. — Но я решил, что не хочу возвращаться в Штаты. — Да? — я надеялась, что ему не было видно, как сильно у меня заболело сердце от его слов. — Почему так? — Не лучшие ассоциации, — махнул рукой Стайлс. Я крепко держала свою чашку с кофе обеими руками, боясь, что он увидит, как же сильно я дрожала. — Да и я все-таки родом отсюда. Да, точно. Я так привыкла к его голосу, к тому, как он говорил, что совсем забыла, что говорил он с «заморским» для меня акцентом. — Пока я все еще «отбывал» свой срок, — продолжил Гарри. — Все мое имущество было мне недоступно. Конфисковали, опечатали, и все. Я вопросительно изогнула бровь, и Стайлс поспешил уточнить: — У меня квартира в Лондоне, но я не мог в ней жить, пока все еще формально находился под стражей. Я ахнула. Я не могла подобрать слова. — Так вот, — Стайлс махнул рукой. — Как только меня официально признали невиновным, Скотланд-ярд пригласил меня на собеседование. — Да ладно! — воскликнула я. — Ага, — ухмыльнулся Гарри. Я видела, что он был безумно горд этим фактом. Он буквально светился. И выглядел как распушившийся попугайчик. — Сегодня ходил. — И… как? — Я думаю, отлично, — Стайлс был в очень хорошем настроении. — Если повезет, буду работать в полиции здесь. — В форме? — вопросительно приподняла бровь я, вспоминая полицейских, которых время от времени встречала на улице. — Нет, — рассмеялся Гарри, и его смех был словно музыка для моих ушей. — Скорее, следователь. — Это… — я не знала, что сказать. Ни одни слова не могли передать всю ту палитру эмоций, что я испытывала сейчас. Радость. Я была искренне счастлива за Гарри. Он был очень хорошим человеком. Он заслуживал, чтобы ему дали шанс на новую жизнь. Начинать жизнь сразу со Скотланд-ярда? Это еще какой успех! Дичайшую грусть. Потому что у Стайлса теперь была новая жизнь, в которой он будет обживаться, к которой он будет привыкать. И я видела, как же он был рад таким переменам. А у меня ничего не было. В том числе Гарри. Я была совсем одна. Мне было очень страшно. Я не была готова начинать новую жизнь с такой страницы. От одной даже мысли у меня начиналась паника. Я хотела, чтобы меня обняли. Чтобы меня подбодрили. Чтобы сказали, что все будет хорошо. Что я все смогу. — А у тебя как? — донеслись до меня словно издалека слова Гарри. Я могла бы сказать ему всю правду. Признаться, что я понятия не имела, что делать дальше. Что я была в ужасе от тех горизонтов, которые передо мной открывались. Но я не хотела его загружать. Все мои проблемы больше не были его. Наша с ним совместная работа закончилась. — У меня? — я постаралась придать голосу более спокойное звучание. Я не хотела, чтобы он знал, как же плохо мне было на самом деле. — Ох, у меня все сложно. — В смысле? — Мне в субботу нужно сказать Лиаму, что я планирую делать дальше, — пожала плечами я. — В каком смысле «дальше»? — У меня в Америке остался дом, в котором… — я не смогла договорить. Я знала, что, если попытаюсь, расплачусь. Так и было после разговора с Лиамом. Я также знала, что Стайлс все поймет и так. Так что я не стала даже пытаться. — И у меня есть банковский счет. Лиам хочет знать, собираюсь ли я переезжать, или дом лучше продать. И, если продать, где я хочу квартиру — здесь или в Штатах. Или, может, еще где-то. И куда я хочу поступать. — О, — протянул Стайлс. — Очень много всего. — Да, — поджала губы я. — И очень мало времени. — И что ты решила? Я усмехнулась, рассматривая свою чашку с кофе. — Честно? — я прикусила губу. — Я понятия не имею, чего хочу. Гарри понимающе кивнул. Мы просидели в кофейне еще целый час: Гарри купил нам по второй чашке кофе и заставил меня съесть маффин. Мы разговаривали обо всем на свете, аккуратно обходя тему того, что познакомило и сблизило нас. — Я провожу тебя до гостиницы, — сказал Стайлс, расплатившись, когда мы собрались уходить. Кафе постепенно начинали заполнять люди, закончившие работу и решившие выпить чашечку кофе перед поездкой домой. — Хорошо, — по моему лицу расплылась улыбка. Лондон кипел жизнью всегда. Во сколько бы часов ты ни вышел на улицу, ты все равно становился частью толпы народа. И, несмотря на большое количество неудобств, которые приносила с собой жизнь в таком мегаполисе, ты все равно чувствовал… единение. Я понимала, что очень привязалась к этому городу. Я вполне смогла бы здесь жить. Заново. Но стоило ли? — Пришли, — кивнула я, когда мы остановились около моего временного дома. — Симпатично, — ухмыльнулся Гарри. Смогу ли я жить в городе, где все на свете напоминает о Стайлсе, если он навсегда пропадет из моей жизни? — Ну… — протянула я, понимая, что понятия не имела, что и как лучше сказать. Сказать хотелось так много. Гарри, я скучаю. Не уходи. Я тебя люблю. Но ничего из этого не представлялось мне честным. Стайлс, наконец, был свободен. Я не хотела обременять его собой. Я не хотела слышать отказ. — Доброй ночи, — молодой человек наклонился и поцеловал меня в щеку. По всему моему телу прошла дрожь, а к глазам снова подступили слезы. Я хотела обнять его еще раз, но не решилась. Потому что, сделай я это, я бы, скорее всего, расплакалась. Я бы не смогла его отпустить. И не успела я моргнуть, как Стайлс помахал мне на прощание, и, быстро перейдя дорогу, направился в сторону станции метро. И, кажется, прочь из моей жизни.