Imagines by Jenny Ray

— А что скажешь про неё? — не уточняя имени сказал Эрвин, поднимая личное дело кадета перед собой, чтобы наконец привлечь внимание Леви. Это сработало — капитан, не поняв, о ком речь, оторвался от написания отчёта и взглянул на имя на папке. — Понятия не имею, чего она добивается, — мужчина снова погрузился в бумажки. — С чего аристократии переться в Разведкорпус? — Ты тоже заметил, что она специально не добивает баллы, чтобы не попасть в десятку лучших? Леви остановился, кончик пера замер над очередным словом, и чернило жирной каплей упало на пергамент. Чёрт, почти дописал ведь. Он отложил испорченный лист, достал из-за стола новый и стал смиренно переписывать всё, что писал до этого. — Подумай над её мотивами, Леви, — продолжил Эрвин. — Все стремятся стать лучшими, но Т/И, видимо, надоело стараться быть первой во всём. Аристократы — они такие. Пашут на своих детях, вырабатывая у них комплекс отличника. Хотя, большинство даже не думают от него избавляться. — Дело не в этом, — вдруг вставил капитан. — Скорее всего, она просто не хочет в Военную полицию, не хочет быть близко к дому. А если она попадёт в десятку, то отец её в любом случае заставит или решит за неё без её участия. — Значит, всё-таки вникал? Леви смотрит на Эрвина и понимает, что командор и сам это знал, лишь хотел проверить товарища на безразличие или наоборот, заинтересованность, о которой ходят слухи между кадетами. — Я знаком с её отцом, и, могу сказать, что человек он очень радикальный. При последней встрече жаловался, что его дочь, которой он уже нашёл выгодную партию в высшем свете, сбежала от него в южный кадетский корпус. — И ещё говорил, что как только я попаду в Военпол — а попасть в другой род войск я просто не имею права — то он позаботится о том, чтобы меня направили в родной Яркел, — мужчины резко обернулись на дверь, где стояла Т/И Т/Ф со стопкой документов в руках. — Вот, меня попросили принести. Не говоря больше ни слова, она положила стопку на стол и быстро удалилась. Девушке не в первой слышать, как о ней говорят за спиной, как обсуждают её жизнь и её прошлое, но было как-то обидно, что даже командирам не чуждо посплетничать, хоть она и совершенно не знала, что речь-то шла совсем не о перемывании косточек. — Не думаю, что дело только в нежелательном замужестве и бунте против отца, — сидя вполоборота, Леви продолжал смотреть на пустой дверной проём. — Я тоже, — Эрвин взялся перебирать принесённые документы. — Если бы ты не знал, что она из-за Сины, какое бы прошлое ты ей приписал? Леви молчал около десяти минут, прикидывая, что бы он мог сказать про эту девушку. Смит не трогал его, не призывал возвращаться к работе или что-то сказать. Он просто ждал, потому что всё-таки хотел услышать честный ответ. — Я бы подумал, что она недавно выбралась из Подземного города. Эрвина удивил такой ответ, и он выжидающе посмотрел на капитана — тому явно было что ещё сказать. — Она напомнила мне малочисленный класс людей там. Они либо только-только скатились в это болото, либо родились внизу, но были воспитаны добродушными наземниками, сошедшими когда-то вниз. Ещё не успели испортиться, но уже научились выживать. Фарлан… — Леви закашлялся, во рту пересохло на секунду, — Фарлан описывал их как «Честь и сила». Но я обычно говорил «Слабоумие и отвага». Эрвин почти беззвучно засмеялся, что и отвлекло Леви. Что-то он сильно увлёкся. — Последишь за ней? — Леви вопросительно поднял глаза на командора. — Мне становится интересно, на сколько мы правы. Если всё так, то такой человек в Разведкорпусе нам не помешает. Думаю, она быстро поднимется. — Если Слабоумие не победит Отвагу, — хмыкнул капитан, ставя точку в отчёте. — Ненавижу награждать кого-то посмертно.