Imagines by Jenny Ray

Т/И кажется, что если она ещё раз услышит хоть одну строчку из этой песни, то её стошнит. Но всё же она улыбается не глядя на сцену, когда Шустов, неудовлетворённый исполнением бухгалтерш, которых ласково называет «девчаточками», заводит эту шарманку по-новой. Сидя на тонкой спинке кресла, сцеплённого с другими такими же в ряд, Т/И с толикой пренебрежения к правилам приличия ставит ноги на сидушку, набирая какое-то сообщение в телефоне. Девушка кажется отстранённой, но одно ухо всегда внимательно прислушивается к происходящему вокруг, а боковое зрение держит фокус на жёлтом пятне куртки у сцены. — Пожарный, я вас любила, ооо, — протягивают женщины в который раз под аккомпанемент филигранно настроенной гитары, поют песню от начала до конца и выдыхают. За несколько куплетов и припев Т/Ф успевает договориться с девочками из диспетчерской о небольшом сабантуйчике завтрашним вечером, если их команду так и не выпроводят из штаба на задание. — Т/И Т/О, может вы поговорите с товарищем-то? — бросает главбух устало, когда Максим пытается в очередной раз уговорить «девчаточек» повторить припев. — А то обед так-то закончился почти, нам бы хоть чаю попить. Шустов оборачивается на Т/И с привычной весёлой улыбкой, ожидая её реакции, и девушка, вторя его настроению, пожимает плечами. — Увы, кто я такая, чтобы указывать Максиму Николаевичу, как ему заниматься самодеятельностью, — из горла вырывается смешок. — Себе же дороже. Максим, явно довольный таким ответом, снова поворачивается к сцене, готовый продолжать. Всё равно их команде пока заняться тут абсолютно нечем. Бухгалтерши уже обречённо пропевают первую строчку, неспособные устоять перед шармом пожарного, когда у последнего вдруг звонит телефон. Т/И даже не вздрагивает, продолжая от скуки шерстить галерею, пока не слышит свою фамилию, от чего голова её тут же вскидывается, молча отзываясь. — Т/Ф? — Шустов поворачивается корпусом и взглядом находит напарницу, будто убеждаясь, что она ещё там. — Да, со мной. Понял, идём. В голове девушки проносится насмешливая мысль, что у командования, как и у всех прочих, уже в принципе не возникает вопросов, где может быть Т/Ф если не с Шустовым. Кажется, скоро у людей даже перестанут появляться сомнения, рядом ли они, и коллеги будут констатировать это как факт. Призвав женщин на сцене продолжать без него, Макс закидывает гитару за спину, чтобы та не мешала, и, проходя мимо ряда, где сидит Т/И, мимоходом манит её рукой. Не задавая вопросов, девушка спрыгивает с кресла, чудом не завалив весь ряд, и шагает следом. Только потом ей пояснили, что всю команду вызывают в штаб. Ко всеобщему удивлению, они с Максимом никогда не были парой в привычном понимании этого слова. С одной стороны, их личные жизни крепко сплелись сразу, как только новобранец Т/Ф из-за спора начальства на деньги попала к Соколову единственной женщиной-пожарным и осталась там, проявив все свои лучшие качества, но с другой — речь про что-то большее, чем дружба никогда не заходила, хоть все до сих пор пытаются подтолкнуть их обоих к «серьёзному разговору». Не то чтобы они друг другу не нравились… просто Т/И всегда старалась это игнорировать. Уж слишком опасная у них жизнь, и недавняя смерть товарища только обострила чувство, что нельзя им двоим быть в отношениях. Ладно если бы кто-то из них работал на базе, но два героя, вечно бросающихся на рожон ради всеобщего блага — это уже слишком. Т/И не могла точно сказать, почему они так вцепились друг в друга. Точнее, почему Он всё ещё держится за неё так крепко, ведь не было в Т/Ф чего-то выдающегося. Ну, либо же она слишком самокритична к себе и не видит того, что видит Шустов. Напарница никогда с ним не спорила по этому поводу, считая, что Макс не из тех, кто привык себя обманывать розовыми стёклами в своих очках. Вместе они трудились и отдыхали, переживали радости и горести, видели друг друга разными, и их отношения только крепли, а «Мы с Тамарой ходим парой» стало самой частой дружеской подколкой у коллег. Подойдя к двери штаба Максим лёгким движением открыл перед подругой дверь, заодно придержав её для опоздавшего Кости, и зашёл последним. Громов выглядел то ли уставшим, то ли недовольным, может даже одновременно, но ни то ни другое не сулило ничего хорошего. Невольно Т/И бросает взгляд на огромный экран за стеклом прозрачного кабинета — сколько бы они ни работали в этом сезоне, пожаров меньше не становилось. Сердце пропустило удар. Создалось впечатление, что все они пашут впустую, будто ничего и не меняется вовсе. Когда команда, проследив за жестом начальника, расселась по стульям, тяжесть на душе Т/Ф отступила — Шустов, без каких либо вопросов севший рядом, будто прочитал все мысли по нахмурившемуся лицу, и положил тёплую ладонь на её предплечье, спрятанное под столом, чтобы скрыть дрожь. Мужчина помнит, что Т/И не любит бывать в диспетчерской и возле неё — красные пульсирующие круги очагов возгорания на экранах вызывают у неё больше паники, чем нахождение в лесах посреди этих самых очагов. Когда Громов начал вещать, у всех глаза поползли на лоб. «Дурдом какой-то» — пронеслось почти у каждого в голове, и единение мысли сохранилось даже после того, как собрание было окончено — нужно срочно найти Соколова.