Те же и Анастасия

За завтраком Тед жизнерадостно сообщил всем, глядя в упор на зоозащитницу: — Ну, скоро наши ряды поредеют! — А ведь точно! — первой сообразила Полина. — После прыжка мы сдадим елочку… Если Анастасия и почувствовала себя неуютно при виде столь явной радости, то внешне это никак не проявилось. — Вообще-то я не уверена, что собираюсь с вами так быстро расставаться! — Так ведь елочка же! — удивилась Полина. — Разве твой долг не требует находиться рядом с ней? Анастасия покачала головой. — Сначала я сама поговорю с покупателем. И если он будет производить впечатление ответственного человека, мне, возможно, придется доверить ему самостоятельно следить за елью. Елочку-то вы сдадите, а вот кошка останется здесь! Станислав понял, что избавиться от корреспондентки он сможет только в комплекте с кошкой. И тут же прикинул, не удастся ли уговорить покупателя елки взять себе и кошку — бесплатно, а то и с доплатой… А может, на худой конец просто выбросить обеих за борт… Вход в червоточину застал Анастасию в самый неподходящий момент — она стояла на стуле, перекладывая вещи на верхней полке шкафа. Собственно, никакой необходимости в этом не было. Вещей у девушки было слишком мало, так что устроить беспорядок в шкафу она не смогла бы при всем желании. Просто ей нужно было занять чем-то руки и голову. Предстоящий прыжок был вторым в ее жизни, и она нервничала. Сидеть одной в каюте без дела было невыносимо, выйти к людям, в пультогостиную, не позволяла гордость. Оставалось заняться имитацией полезной деятельности. Анастасия потянулась в дальний угол шкафчика, и в этот момент пол вдруг резко накренился, а стул подпрыгнул и вырвался у нее из-под ног. В последний момент Анастасия успела ухватиться за полку. Вообще-то шкаф был прикреплен к стене, но, видно, предыдущий обитатель этой каюты хранил там что-то на редкость тяжелое. Анастасия упала на спину, а шкафчик аккуратно накрыл ее сверху, растопырившись в стороны распахнутыми дверками. Девушка попыталась встать и обнаружила, что не может даже приподняться. Первой мелькнула ужасная мысль о переломе позвоночника и параличе. Подавив нарастающую панику, Анастасия в порядке ревизии задергала всем, чем могла. Выяснилось, что ей удается шевелить руками ниже локтей и ступнями. Таким образом, версия о параличе отпала, Анастасия немного успокоилась и смогла трезво оценить обстановку. Обстановка не радовала. Шкафчик лег на нее надежно и плотно, всеми четырьмя полками. Больно не было, но не было и малейшей возможности освободиться. Энергии у Анастасии всегда было в избытке, но а вот чисто физической силы не хватало. Минут десять она сопела, пыхтела и пыталась приподнять шкаф. Потом сдалась и уже готова была звать на помощь — но представила себе, как будут смотреть на нее космолетчики… Анастасия вполне отдавала себе отчет в том, что горячей любви к ней никто здесь не испытывает. До сих пор ей удавалось держаться достойно. И вот теперь — такой повод для насмешек! Девушка представила себе, как будут хихикать за ее спиной, и остро захотела немедленно умереть. Время тянулось медленно. Еще через десять минут Анастасия уже сама не знала, чего она больше хочет — чтобы ее поскорее нашли и освободили или чтобы никто ее не увидел в таком нелепом положении. И когда ей уже казалось, что хуже быть не может, она вспомнила, что дверь каюты заблокирована, и тихонько заскулила от сознания общей безнадежности. Щелкнул, отпираясь, замок. Негромко скрипнула дверь. Шкафчик шевельнулся, приподнялся, освобождая Анастасию, и принял вертикальное положение. Корреспондентка рывком вскочила на ноги и успела увидеть, как в коридоре мелькнуло рыжее пятно. Секундной отлучки Дэна в кипящей страстями пультогостиной никто не заметил. Следующие сутки прошли для Анастасии как-то… странно. Общее смятение ее не затронуло: успех или неудача рейса никак не влияли на ее финансовое положение, а то, что полет удлинился по крайней мере на месяц — так велика ли разница, на три месяца или на четыре она вырвана из привычной жизни? Что будет с меракийцами, зоозащитницу тоже не волновало — это были разумные самостоятельные существа, способные сами решать свои проблемы. Сложные взаимоотношения внутри экипажа оставались ей непонятны, а драка между Тедом и Алексеем только подтвердила ее убежденность в склонности Homo sapiens к бессмысленной агрессии. Разумеется, первым делом она проверила, не пострадала ли от случившегося катаклизма елочка. Но горшок оказался закреплен значительно надежнее, чем шкафчик. Кошка тоже отделалась легким испугом, ничуть не повлиявшим на ее аппетит. Забота о елке и кошке занимала от силы полчаса в сутки. И если первые дни Анастасия осваивалась на корабле, обживалась в каюте и решала бытовые проблемы, то теперь оставалось только тупо сидеть и думать. Думала она в основном о Дэне. Нет, разумеется, Алексей прав, киборг — это только машина, тупая и послушная. Она может спасти человеку жизнь, выполняя приказ, и будет спокойно стоять рядом, если приказа не было… Но разве кто-то мог приказать ему помочь Анастасии в борьбе со шкафом? Было над чем подумать… Размышления прервал отчаянный вопль Полины. Прежде чем заглянуть в каюту меракийцев, Анастасия успела одарить Полину укоризненно-презрительным взглядом. После этого визжать самой было неловко, хотя и очень хотелось. Вместо этого корреспондентка прислонилась к стенке, зажмурилась и постаралась абстрагироваться от рассуждений доктора о том, что делать с трупами. Впрочем, когда стали обсуждать судьбу икры, Анастасия вышла из ступора. Она не хуже Полины умела пользоваться энциклопедией и тоже знала, куда и зачем спешат странные пассажиры, знала и о том, что не из каждой икринки должно развиться разумное существо. Неразумное — значит животное, животное — значит, подлежит защите… Девушка уже готовилась к бою, но тут капитан разрешил пока икру не трогать. Анастасия подозревала, что «пока» — это не очень долго, но тоже предпочитала решать проблемы по мере возникновения. В тот же день ближе к вечеру выяснилось, что в жизни космолетчиков бывают не только печальные сюрпризы, но и радостные — гости, например. Пока новый знакомец пристыковывался, Полина и Дэн накрывали на стол. Угощение, правда, было довольно скромным, на основе замороженных пайков, но Полина старалась компенсировать это красотой сервировки. По такому поводу даже Анастасия вышла из каюты, посмотрела на результаты бурной деятельности и неожиданно сказала, по своему обыкновению обращаясь куда-то в пустоту: — Я могу приготовить салат. Полина уронила тарелку и молча уставилась на пассажирку, пытаясь понять — то ли это у нее, Полины, галлюцинации, то ли у Анастасии бред. — А то вегетарианской еды на столе практически нет, один только рис, — пояснила мясоненавистница. От того, что происходящее имеет простое и логичное объяснение, Полине сразу полегчало, и она радостно поддержала инициативу, всучив Анастасии разделочную доску, небогатый набор овощей и нож (последнее, правда, с некоторой опаской). Появления на корабле нового человека корреспондентка ждала даже больше, чем космолетчики. В отличие от них она родилась и выросла на Земле, и ее естественной средой обитания была шумная многоголосая толпа, а отнюдь не замкнутый коллектив из шести человек. И надо сказать, что Павел поначалу не обманул ее ожиданий. Он был весел, жизнерадостен, болтлив, и при том не давал никаких оснований подозревать себя в жестоком обращении с животными. Правда, за столом он с удовольствием уплетал жареную курицу, но, с другой стороны, надо же человеку что-то есть! Вегетарианского на столе действительно было мало. Надо было больше салатика сделать, он неожиданно всем пришелся по вкусу. И когда Паша щедро предложил взять кого-нибудь к себе на борт, Анастасия вдруг почувствовала соблазн. Нет, она, разумеется, помнила о своем долге… но ведь кошку можно взять с собой! Они здесь только рады будут. А елка… вот как быть с елкой — непонятно. Может, попросить Пашу, чтобы он сам согласился довезти елку до заказчика? Оно и для самого дерева лучше, ему не на пользу болтаться месяцами в трюме, пусть и в состоянии покоя. И Станислав должен только радоваться, что не придется платить неустойку… Анастасия даже загордилась собой — как она все замечательно четко спланировала! Причем этому, несомненно, способствовал коньяк, который девушка пробовала крайне редко. А потом Пашка все испортил. Как-то незаметно разговор зашел о космических пиратах, и Паша стал бурно и экспансивно, чуть ли не в лицах, рассказывать о сражении между Унылым Роджером и адмиралом Балфером. Надо сказать, что его версия была весьма далека от истины, но команда не пыталась внести коррективы — слава пособника пиратов их не прельщала ни в какой мере. Так что Станислав и Вениамин слушали спокойно, Полина и Теодор откровенно ржали в местах, не предусмотренных рассказчиком, Алексей косился на них с осуждением, а Анастасия все больше и больше мрачнела. Когда рассказ закончился, зоозащитница задала неожиданный вопрос: — А что стало в итоге с курами? — С какими курами? — Паша едва не поперхнулся. — Ну ты же сам рассказывал, что у Роджера на прицепе был транспорт с курами! — А, клуши-то? — Паша непринужденно расхохотался. — Это же надо, пиратская добыча — бирюзовые клуши! Передохли давно, надо полагать! — И ты так спокойно об этом говоришь?! — голос Анастасии опасно зазвенел. — Несчастных птиц равнодушно бросили на верную гибель, на съедение хищникам — а тебе смешно? Ты правда считаешь, что это смешно? — Ну, может, не все так страшно, — попытался смягчить ситуацию Станислав. — Я слышал, что на Ст… на той планете нет хищников, так что, может, куры и выжили… приспособились к какой-нибудь местной пище… Анастасия метнула на него гневный взор. — Приспособились? Этих птиц веками разводят как декоративных, они не живут не то что в природе, а даже и не на фермах! Их с рук кормят, они сквозняков боятся! Ладно, что хищников нет, это хорошо, но они после первого же дождя умрут от переохлаждения! Полина вдруг почувствовала острый приступ угрызений совести. О существовании кур она знала, но не видела их, и эта информация оставалась для нее чем-то теоретическим. К тому же декоративное куроводство на окраинных планетах, включая Новый Бобруйск, не практиковалось, и бирюзовые клуши представлялись Полине обычными курами… А Станислав понял, что отныне у них есть еще одна веская причина хранить молчание о своей роли в разгроме Балфера. Наутро оказалось, что с корабля исчез не только Пашка, но и Алексей. — Крысы бегут с корабля, — прокомментировал это событие Тед. — Крыса, — уточнила Полина, — в единственном числе. Друзья задумчиво посмотрели вслед Анастасии, сразу после завтрака удалившейся в свою каюту. — Откуда следует, — развила свою мысль Полина, — что либо она не крыса, либо наш корабль не тонет. — Эти выводы не являются взаимоисключающими, — вступил в разговор Вениамин, — возможно и то, и другое одновременно. — А все же жаль, что с этим болтуном не свалили оба сразу, — вздохнул пилот. Полина неожиданно вступилась за корреспондентку: — Да ладно тебе, не такая уж она и плохая. Ну да, своеобразная… ну так мы тут все немного своеобразные. — Я бы сказал, что это очень смягченная характеристика. Причем не только в отношении Анастасии, — заметил Станислав. Дэн, как всегда, молчал. Анастасия никогда не считала его человеком. Их не связывало никакое прошлое. Им не приходилось вместе отбиваться от пиратов, и она не была обязана ему жизнью… Но почему-то она вступилась за него перед Алексеем. И это было странно. В отличие от людей, Дэн прекрасно слышал, как она шипела на навигатора не хуже рассерженной кошки. Мало того, что слышал — он потом несколько раз просмотрел это в записи, пытаясь понять. А еще Анастасия не врала. Люди всегда врут — непроизвольно, не замечая и не желая этого. Но Анастасия была настолько честна, насколько это только возможно для человека. В общем, она была странная. Было о чем подумать. Но сначала надо было подумать о более животрепещущих проблемах. Например, о том, почему они попали в такую переделку и как отсюда выбираться. Следующее утро встретило команду запахом дыма и блинчиков — результатов коллективного творчества Теда и Дэна. После нескольких дней на рационе из замороженных пайков это можно было, пожалуй, отнести к приятным сюрпризам. Настроение у всех несколько поднялось — впрочем, ровно до того момента, как за стол села Анастасия. Она еще и рта раскрыть не успела, но все почему-то почувствовали, что сейчас она настроение будет портить. Анастасия осторожно, почти брезгливо попробовала блин. Откусила раз, другой, поморщилась, спросила все так же безлично: — И зачем было класть так много сахара? — Затем, что это десерт! Чтобы вкусно было! — объяснил Тед. — Если бы сахара было вполовину меньше, тоже было бы вкусно. А столько простых углеводов пользы не принесет. — Вообще-то это правда, — с сожалением согласился Вениамин, отдергивая руку от сахарницы. — И жарили на сливочном масле, — продолжала корреспондентка. — А с маслом-то что не так? — удивился пилот. — Это же не мясо! — Не говоря уж о морально-этическом аспекте… — Да что тут с моралью и этикой?! — заорал возмущенный Тед. Анастасия продолжала, словно не слышала его: — Не говоря о морально-этическом аспекте, в сливочном масле есть холестерин! — А на чем тогда жарить, на воде, что ли? — На растительном! — Вот и пожарь в другой раз сама, без сахара и без масла, и чтобы вкусно было! — Ну и пожарю! — корреспондентка на миг задумалась и договорила: — Завтра. Именно в этот момент Маша объявила о полученном сигнале SOS. Что, несомненно, несколько испортило эффект от слов зоозащитницы.