D.S. all'infinito

Леруа написал за полтора часа до начала показательных, когда Юра еще только собрался переодеваться. «Привет, предложение в силе?» «Мы будем у входа С через 15 минут». «Но если не получится нас провести, ничего страшного». «Элис смотрела, билеты пока есть». Билеты, между прочим, стоят денег. А Леруа, выходит, все-таки взял Элис с собой. Отабек, конечно, приглашал — он ведь не знал, что они разошлись. Ну, не гнать же ее теперь. Юра почесал нос и поморщился. Несмотря ни на что, он надеялся — чисто из мужской солидарности, — что Леруа разрулит эту ситуацию достойно. Он и сам не понял, в какой момент его отношение к Леруа изменилось. С момента их знакомства не прошло и суток, а поди ж ты. Нет, когда он вспоминал идиотские улыбки, размашистые жесты, самодовольный прищур, раздражение опять накатывало на него мощной волной. А гитарный бренч на Ютубе? И все же, ну, Леруа не был мудаком. А был он, наверное, из тех людей, которые вечно хотят как лучше, а получается как всегда. Правда, трек для Отабека у него получился неплохо. — Юр, — позвал Отабек. — Все нормально? Юра вынырнул из размышлений, повернул голову и произнес, указывая на свой телефон: — Нормально. Леруа пишет. Ты знаешь, где вход С? Утром за завтраком он честно рассказал Отабеку обо всем, что произошло вчера. Прости, я тебе позавидовал, я сбежал, потому что не мог с тобой встретиться после того, как желал тебе проиграть. Юра, ты чего, — ошарашенно ответил на это Отабек. Я ведь тоже желал тебе проиграть — ну, не активно, конечно, но предпочел бы, чтобы ты не отобрал мое первое место, понимаешь? Это нормально, мы все хотим выиграть. Да, да. Юра покивал, проглотил признание в том, что он-то желал довольно активно, перед выступлением и во время тоже, и сказал про Леруа. Леруа как элемент спонтанности, ха-ха. Но было ничего. Мы говорили… да хер его знает, обо всем подряд. Из одного бара поехали в другой, такой мини бар-хоппинг. Встретили эту его… Элис. Отабек сказал: ага, Элис. Да, и я, в общем, подумал, что ты, наверное, забыл позвать его на гала. Мне казалось, я позвал, — заметил Отабек. Но мог и забыть, хорошо, что ты вспомнил. — Вход С — это там, где я встречал его вчера, — сообщил Отабек. — Он уже приехал? Я схожу, может? — Через пятнадцать минут. Да забей, я сам схожу, — отозвался Юра, но тут же спохватился. — Или лучше пойдем вместе. Если ты не хочешь уже переодеваться? — Да куда так рано. Отабек поднялся с лавки, убрал в шкафчик свой рюкзак и захлопнул дверцу. Юра быстро набрал: «В силе». «Привет». «Мы с Отабеком вас встретим». — Очень круто, что вы подружились, — сказал Отабек. — Я предполагал, что такое может быть. Вы чем-то похожи. — Серьезно? — Юра сунул телефон в карман джинсов и помотал головой. — Это чем, интересно? Отабек задумался, и Юра, презрительно фыркнув, направился в коридор, не дожидаясь ответа. Отабек, догнав его, однако, тему не бросил: — Вообще, эта мысль была больше на уровне ощущений. Типа gut feeling. Но, если надо сформулировать, то, пожалуй, тем, что вы увлекающиеся люди. И легкие на подъем. Я, например, не такой. — Я теперь тоже не такой, — буркнул Юра. — Может, был когда-то. Куда здесь? — Мне кажется, это временно. — Отабек решительно свернул в узкий технический коридор, и Юра потащился за ним, отставая на полшага. — Ты просто немного застрял после Олимпиады. Понимаешь… у меня там вроде как не было шанса. Я еще отходил от травмы, соперники давили, ты в том числе. Не хочу сказать, что не старался, но я в себя не верил. А ты выложился на полную, потому что действительно пытался победить. И теперь тебе надо только отойти от той гонки. На это Юра ничего не ответил — что тут было отвечать? Отабек молчал, пока они не вышли в небольшой холл — уменьшенную копию главного лобби, — а там добавил: — Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, с Жан-Жаком случилось что-то вроде твоего олимпийского сезона. Какой-то резкий поворот и апатия после него. Может, я еще поэтому думал, что вы похожи. Вы разговариваете как-то одинаково. Ну, с поправками на… всякое. — Ну да, — пробормотал Юра. — Случилось, конечно. Он же с этой… расстался. Отабек вдруг остановился, развернулся к нему и повторил: — Расстался? — Да, с… с этой бабой своей. — В таком контексте Юра не мог произнести «Элис», имя сделало бы ситуацию в целом слишком личной, как будто он знал обоих уже много лет. — Шутишь? — Отабек нахмурился. Теперь было слишком поздно идти на попятный, и Юра со вздохом произнес: — Да не шучу. Это Леруа вчера мне сказал. Ну, то есть, они «взяли перерыв». — Он выделил голосом, показывая свое пренебрежение к подобной хуйне. Отабек неопределенно качнул головой и спросил: — Давно? — Пару месяцев назад. — Юра прикусил, а потом облизнул нижнюю губу. — Слушай, не говори ему, что я проболтался тебе, ладно? Он не просил меня вроде в тайне держать, но… — Я понимаю, — заверил его Отабек. — Буду молчать. Черт, а я думал, у них такая любовь. Хотя три года — довольно долгий срок для помолвки. — Ага, — согласился Юра. — Любовь живет три года. — И почему-то хихикнул. — Ну, это неправда, — возразил Отабек. — Хорошая любовь живет, даже когда от тебя уже ничего не осталось. — Хорошая — это какая? — Юра посмотрел на свои кроссовки. Разговаривать с Отабеком про любовь вдруг показалось ему как-то странно. — Я думаю, — произнес Отабек через пару секунд, — что хорошая — эта та, которая тебе помогает. Если я встречу девушку, я не хотел бы, чтобы она стала выше всего остального, — а чтобы она гармонично вписалась в мой мир. В том числе, чтобы она не была для меня главней фигурного катания, а вдохновляла меня кататься. — Юра скривился, и Отабек быстро произнес: — Глупо звучит, я знаю. — Глупо, — подтвердил Юра. — Как будто Никифоров сказал. — Я не о том, чтобы сочинять про нее программы или что-то такое, — добавил Отабек. — А допустим вот, я пошел на тренировку и забыл, например, перчатки. Падаю, руки болят. Она мне их привозит, я ее вижу, и мне сразу легче — так что и перчатки уже не нужны, — и хочется прыгнуть повыше. Юра тяжело сглотнул и заметил: — Тебе бы Бабичева сейчас высказала за сексизм. — Почему сексизм? — удивился Отабек. — Потому что ты тут типа деятель выходишь, катаешься. А она только перчатки подносит. — Ну нет. — Отабек даже немного покраснел. — Просто я ведь только про себя могу говорить. Так-то я бы тоже ей принес перчатки. — На стройку. — На стройку? — Ну, там работают в перчатках. Кирпичи таскать. Блин, ладно, забей. — Юра рассмеялся, поднял руку, нервно почесал в затылке. — Бред какой-то, извини. — Да ничего. — Отабек заулыбался своей обычной едва заметной улыбкой, от которой у него появлялись совсем не суровые ямочки на щеках. — Почему бы и не на стройку, действительно. — Хуй с ней. — Юра быстрым движением взлохматил волосы и зашагал к двери. — Со стройкой, в смысле, не с девушкой. На улицу выйдем? Вообще, пятнадцать минут еще, кажется, не прошло. Однако, когда они все-таки вышли, Леруа и Элис уже приближались ко входу С по узкой дорожке, обсаженной с обеих сторон низкими кустами, которые давно растеряли все листья и теперь напоминали черные проволочные кубы. Леруа на сей раз оделся теплее — в парку с меховой оторочкой по капюшону — и завязал горло красным шарфом. Элис напялила джинсы, кроссовки, короткую темно-синюю куртку, затянула волосы в хвост — и в таком виде неожиданно показалась Юре намного приятней, чем вчера. Он даже начал понимать, как Леруа мог провстречаться с ней три года. Последние метры Элис преодолела бегом и с размаху бросилась на шею Отабеку, который поймал ее одной рукой, другой придерживая полу незастегнутой куртки. Подоспевший Леруа расплылся в улыбке, махнул и сказал: — Привет. — Угу, — отозвался Юра, пытаясь носком кроссовка выбить камешек из щели между плитами. — Привет. — Господи, ты так вырос! — воскликнула Элис, отлипнув от Отабека, но удержав ладонь на его плече. — Да не очень, — пробормотал Отабек. — Ну, сантиметров на пять с тех пор, как мы виделись. — Значит, просто стоишь прямей, — не отступилась Элис. — Представляешь, этот засранец не напомнил мне вчера, что идет на ваши соревнования! А я ведь хотела примазаться. — Я тебе говорил, — запротестовал Леруа. — Ты даже внимания не обратила. — Значит, надо было сказать еще раз, — отрезала Элис. — У меня голова была другим забита — а ты, между прочим, тоже пропускал мимо ушей все, что я рассказывала насчет переезда. — Мне следовало самому тебя пригласить, — вмешался Отабек. — Я просто сомневался, что ты меня вообще помнишь… — Помнишь! — передразнила Элис. — Да я тебя отлично помню! — Серьезно? — Отабек улыбался — и показывал зубы, что совсем ему не льстило: зубы были мелкие и не особенно ровные. — Ей-богу, вспоминаю раз в месяц стабильно, — со смешком заверила его Элис. — Все думаю, если б ты тогда не исчез в неизвестном направлении, заведение бы, может, и не прогорело. — Ну, нет, — отозвался Отабек. — Я же по понедельникам играл, поздно вечером. Ради меня никто не стал бы туда ходить. — Нормальные люди, когда им льстят, просто говорят «спасибо». — Элис закатила глаза и отпустила, наконец, его плечо. Отабек залыбился еще усердней и покорно повторил: — Спасибо, Элис. Увы, мне все-таки пришлось выбирать между музыкой и фигурным катанием. — То есть, между дремучими сетами в ночь на вторник и медалями мировых первенств, — задумчиво произнесла Элис. — Не знаю, по-моему, выбор был не столь уж очевиден. Она же с ним флиртует, вдруг осознал Юра. Причем совершенно этого не стесняется. Может, хочет заставить Леруа ревновать? То-то она на него так подчеркнуто не глядит. Элис действительно смотрела только на Отабека, который продолжал широко улыбаться, как будто позируя для промо фотографий. Нет, не так. Как будто он ходил по стройке без каски, и ему на голову упал кирпич, вот как. Бля, да откуда опять эта стройка. Юра покосился на Леруа, и тот, видимо, почувствовав на себе взгляд, повернул голову в его сторону. Юра хотел сказать ему, что она того не стоит, но сказал лишь: — Пойдемте внутрь. Холодно. Он бы многое отдал сейчас за то, чтобы явился вдруг Фельцман и потащил его — ну хуй знает, например, оформлять какие-нибудь бумаги, без которых ему не отдадут выигрыш. Однако все бумаги были давно оформлены, а Фельцман обещал заглянуть только перед началом выступлений — да и то, пообещав, добавил: ну, или позвоню. Правильно, еще на гала меня выводить. Лучше отправиться по магазинам, купить Барановской какое-нибудь колье. Мешковцев вот пошел, сказал, сувениры родным, себе какую-то хрень, но к твоему номеру постараюсь вернуться. Очень надо, я вот тут запасся зрителями… — Юра, — позвал Леруа. Как Юра ни старался идти рядом с Отабеком, они с Элис отстали, пропустив его и Леруа вперед. Он прислушивался: разговор за спиной вертелся, кажется, вокруг какой-то группы, название которой он сам слышал в первый раз. — М-м? — промычал он в ответ. — Вас уже награждали? — Награждали? — Юра на секунду задумался, помотал головой. — Нет еще, сейчас будут, перед гала. — Хорошо, — сказал Леруа. — А то я боялся, что пропустил. — Да на что там смотреть. — Как сияют лица победителей, конечно. Юра, повернувшись к нему, скептически поднял брови. Леруа, впрочем, ухмылялся, и он позволил себе хихикнуть и добавить: — И как мрачнеют лица серебряных и бронзовых призеров. — Я их вроде как тоже отнес к победителям, — сообщил Леруа. Юра состроил гримасу. За их спинами Отабек громко рассмеялся чему-то, сказанному Элис. Это просто невинный флирт, Юрочка, — мысленно произнес Юра голосом Милы. Ничего больше. Вырастешь — поймешь. Блять, да когда я уже вырасту, сколько можно? — Я хотел тебе сказать, — Леруа заговорил вдруг тише, заставляя его напрячь слух, — что последовал твоему совету. — Совету? — не понял Юра. — Ну да, собственно, никакого совета ты мне, кажется, не давал, — согласился Леруа. — Но я расстался с девушкой. С бывшей невестой. Теперь уже окончательно. Юра невольно оглянулся прямо на ходу. Элис что-то оживленно говорила, наматывая на палец кончики волос. Вот это, может быть, нервы. — Когда ты успел? — спросил он. — Сегодня утром. Так получилось, она зашла, разговор повернул в эту сторону, ну и… Элис отпустила волосы и взяла Отабека под руку, которую тот с готовностью согнул в локте. — Правильно, — решительно одобрил Юра. Леруа одарил его печальной улыбкой. — Нечего было тянуть эту лямку. Леруа, наверное, не ожидал, что Элис сразу начнет вешаться на Отабека, — правда, сильно недовольным тоже не выглядел. Разгадал, видимо, что она просто хочет его позлить. Пусть это была изначально ее инициатива — но самолюбие-то никто пока не отменял. Вот теперь и пытается самоутвердиться — смотри, мол, кое-кому я все же интересна. А потом: невинный флирт, ничего не знаю. А Отабек — ну, что ж ему, на хуй ее посылать что ли? Вроде человек с ним вежливо разговаривает, задает вопросы. И вообще, почему меня так волнуют чужие проблемы? Юра тряхнул головой посильнее, чтобы из нее вылетело всякое. Леруа — совсем как вчера — схватил его за плечо и встревоженно спросил: — Все нормально? — Нормально. — Юра выдохнул, потом медленно вдохнул. — А что? — Головой мотаешь. — А. Да так, повело немного. Здесь вроде налево. Он привел всю компанию обратно к раздевалкам, потому что не знал, куда еще идти, — на трибуны, кажется, пока не пускали, — но у двери затормозил, осознавая, что внутрь им всем нельзя. Вдруг там переодеваются какие-нибудь страдальцы от звездной болезни, которые трясутся, как бы кто не сфотал их голые жопы. Можно подумать, это кому-нибудь надо. Леруа, конечно, до такого не опустится — а вот Элис, теоретически… Юра не удержался и прыснул. Сняла бы она Бренина в тех труселях с канадским флагом, которые он как-то засветил на Олимпиаде, и выложила бы в Твиттер, — Юра даже был бы ей благодарен. Отабек, когда они с Элис приблизились, быстро проговорил: подожди, я скоро, — и скрылся в помещении. Юра недоумевающе посмотрел на Леруа, а тот, чуть помедлив, разродился вопросом о том, как ему спалось. Что за тема для разговора, пиздец, как будто, если я ворочался полночи, то стану в этом признаваться едва знакомым людям. Элис в беседу не вступала. Юра поднапрягся и рассказал им обоим, чьи показательные точно стоит посмотреть. А твою? — спросил Леруа. Юра поморщился, но в этот момент вернулся Отабек, который размахивал наушниками — и не переставал улыбаться. Достал телефон, воткнул штекер в разъем, сказал: — Вот, держи, сейчас включу. — И протянул один наушник Элис, а для Юры и Леруа пояснил: — Я тут просто упомянул пару треков, Элис не слышала. А мы, стало быть, слышали. Ну, и пожалуйста, подавитесь. Леруа кивнул, а Юра схватил его за рукав и потребовал: — Пойдем. — Куда? — отозвался Леруа, но не стал сопротивляться, когда Юра втащил его в раздевалку. Отабек и Элис, склонившись над экраном телефона, кажется, даже этого не заметили. — Мне точно сюда можно? — Хуй знает, — честно ответил Юра. — Просто веди себя естественно. Тут обычно полно всяких мутных людей. Родственники, какие-нибудь третьи помощники тренеров. Или врачи там, массажисты. — Ладно, — радостно согласился Леруа. — Допустим, я твой массажист. Мутный. В горле что-то прихватило. Юра кашлянул, зажал рукой рот, потер двумя пальцами губы, а потом возразил: — Нет, ты мой кузен из канадской деревни. — Да? Как же так получилось? — Как всегда. — Юра пожал плечами. — Твои родители иммигрировали. Или твоя русская мама ездила учиться по обмену и случайно спуталась с канадским лесорубом. Это прозвучало не очень вежливо, однако Леруа засмеялся и сказал: — А что. Бывали, наверное, случаи. — В общем, забей, — резюмировал Юра. — Пойдем, поможешь мне причесаться. — Я не то чтобы специалист по этой части, — неуверенно сообщил Леруа, однако проследовал за Юрой сначала к шкафу, откуда он добыл расческу, резинки и гель, а потом к большому зеркалу, окруженному лампочками, которые делали любое попавшее в их свет лицо рыхлым, точно комок необработанной глины. Юра, стараясь особенно не вглядываться — мейкап потом, уже в костюме, — сел в кресло и зачесал волосы назад. Леруа встал у него за спиной и сбоку, оперся одним плечом о стену и смотрел куда-то мимо всего, в пространство. Парку он расстегнул — под ней оказался вчерашний красный свитшот, — а шарф держал в руке. — Просто следи, как там сзади, — попросил его Юра. — Чтоб ровно было. Леруа уткнулся взглядом ему в затылок и сказал: — Я находил в Гугле старые фотки с твоих выступлений. У тебя там интересные прически, косички всякие, заколки. — Да заебали косички, — отрезал Юра, орудуя расческой. — Даже девчонки — большинство просто пучок замотают потуже, и все. Слишком много времени уходит, лучше размяться лишний раз. — Понятно, — отозвался Леруа. — Но выглядело красиво. Можно с собой парикмахера возить, он бы быстро справлялся. — Ты что, федерация не станет парикмахера оплачивать. Ну, у меня была… есть Барановская. Она меня обычно причесывает. Хотя тоже наверняка заеблась — в конце концов, это не ее работа, она, вообще, хореограф, ну, я говорил… бля, да что за хуйня! — Юра кинул расческу на стол и встряхнулся, сделал глубокий вдох. Надо было вчера не заваливаться спать, а вымыть голову, вместо того, чтобы сегодня — а теперь все рассыпается и нихера не причешешь. — Не получается? — спросил Леруа. — Давай я попробую. И, не дожидаясь разрешения, подался вперед, прижимаясь бедром к его плечу, щедро зачерпнул геля из банки, размазал по ладоням и заявил: — Не волнуйся, у меня есть кое-какой опыт, на самом деле. Сестра. О нет. Юра снова поперхнулся, кхекнул, потрогал горло и сказал: — Бля, ты извини, конечно, но это прозвучало просто ужасно. — Почему? Юра выпрямился и поймал его взгляд в зеркале. Леруа застыл с выражением недоумения на лице, держа нагеленные ладони прямо над Юриной головой. Юра царапнул зубами нижнюю губу и нехотя проговорил: — Ну, понимаешь. Опыт. Какой бывает опыт. Ты еще говоришь так… самоуверенно. — О боже, Юра. — Леруа уронил руки и зажмурился. — Я не это имел в виду. — Я знаю, забей, — торопливо произнес Юра. — Даже не подумал. — Да. Забей, правда. Так, значит, сестра? — Младшая. — Леруа, виновато улыбнувшись, вновь поднял руки и осторожно зарылся в его волосы, пропуская пряди между пальцев. Дергал, но не сильнее Барановской. — Приходилось мне ее причесывать несколько раз. Давно, правда. Но она, в отличие от тебя, много вертелась. Совсем маленькая тогда была. — А сейчас ей сколько? — спросил Юра, изо всех сил стараясь не закрыть глаза. Пальцы, подбирая волосы со всех сторон, невесомо трогали кожу головы — это было приятно. — Одиннадцать. — Леруа перехватил хвост левой рукой, а правую вытянул вперед. — Давай чем завязать. — Она с родителями живет, да? — Юра нащупал на столе простую черную резинку, вложил в липкую ладонь. — В Монреале? — Ага. — Леруа аккуратно протащил волосы через кольцо — один раз, потом другой. Надо лбом и у висков затянуло. — И еще у меня младший брат, он тоже там. Но у него волосы короткие. Юра ничего не ответил. Леруа поправил резинку, пригладил получившийся хвост и сказал: — Вроде ничего. И что бы ты без меня делал. — Катался бы непричесанный, чего, — фыркнул Юра. — Ну, может, Фельцман успел бы к началу и помог. — А Фельцман — это твой тренер, — подхватил Леруа и прыснул. Юра криво улыбнулся и подумал: как странно, у нас уже есть свои шутки. Которые — да это давно было, долго рассказывать, ты не поймешь. — Спасибо, — произнес он вслух. — Пойдет? — спросил Леруа. — Смотри, я могу переделать. Юра повертел головой перед зеркалом. Ой, да не похуй ли. Вроде нормально. Петухов нет, хотя геля можно было и поменьше. Надо показаться Бабичевой — если что-то не так, она сразу выложит. — Да не надо, все отлично, — заверил он. Леруа поднял большой палец. Обе руки он держал как-то неестественно, на расстоянии от себя. Юра взглянул на них и спохватился: — Я тебе сейчас салфетки принесу, погоди. Он вскочил, развернулся, едва не врезавшись в не успевшего отойти Леруа, нырнул под его локоть и столкнулся нос к носу с Отабеком. — А, вот вы где, — выпалил Отабек. Лицо у него было такое, словно он явился с мороза. — Юр, надо бы одеваться. Там на трибуны уже пускают. Джей-Джей, пойдем, я вас с Элис быстро провожу. — Ща, пять сек, — сказал Юра по-русски. — Я салфетку ему дам. И подумал: значит, Джей-Джей.