D.S. all'infinito

Отабек заказал бутылку вина, и Юра поначалу решил, что этим и ограничится его собственный обед, но потом вспомнил, что нельзя нахуяриваться до банкета — как, впрочем, и на банкете, а то будешь как Кацудон, — и ткнул наугад куда-то в горячее меню, а потом испугался, что выйдет слишком дорого. Отабек сказал, что он за все платит, раз уж он победитель этапа, и Юра больно прикусил губу. Ну зачем, зачем меня носом в это тыкать. С другой стороны, я сам бы непременно ткнул — а после раскаялся бы, пожалел, конечно. Люди так много хуйни говорят, не подумав. Поэтому он и старался молчать. А Джей-Джей как назло пытался его разговорить — то ли из вежливости, то ли из вредности, то ли потому, что нуждался в поддержке против внезапного тандема Отабека и Элис. Юра в ответ на все нечленораздельно мычал и думал, что надо было брать с собой Милу, которая никогда не упустит возможности поболтать о всякой ерунде, чем ерундовей — тем лучше. Но от Милы он сбежал, проигнорировал ее сообщения с вопросами о планах на сегодня, и теперь, сука, пеняет на себя. То, что он выбрал, оказалось огромной золотистой рыбиной с долькой лимона и парой палочек спаржи. Барановская бы непременно одобрила. Юра поковырял рыбину вилкой, вытащил длинную кость, глотнул вина, хотя не собирался. Вино оказалось вкусным — совсем не кислым, а свежим, будто замороженные ягоды. Он отпил еще, прижимая язык к небу, чтобы жидкость растеклась во рту водопадом. Элис по диагонали от него наворачивала пасту, Отабек напротив осторожно расковыривал большую креветку. Юра покосился влево — Джей-Джей, в отличие от них, не ел, а набирал что-то в телефоне. В этот момент Юрин собственный мобильный, небрежно брошенный рядом на диване, вдруг громко зажужжал, едва не заставив его подпрыгнуть. Однако никто, кажется, этого не заметил, и он, переведя дух, украдкой взглянул на экран. Экран почти тут же погас, но прочитать сообщение Юра все-таки успел. И было это сообщение от Джей-Джея. «Ты в порядке?» Пиздец, наверное, как глупо переписываться, сидя за одним столом, — но спасибо за тактичность. Он еще немного поковырялся в рыбе, чтобы не привлекать к себе внимания, а потом осторожно взял телефон, для начала отключил вибрацию, и только после этого зашел в Мессенджер и напечатал ответ: «В порядке, а что?» Конспирация явно не была сильной стороной Джей-Джея. Его телефон лежал возле тарелки, и он, не скрываясь, посмотрел на экран, быстро проглотил пару ложек своего супа, схватил мобилу и сунул руки под стол. К счастью, Элис как раз взялась рассказывать Отабеку, какую пасту она пробовала в Италии, и никто из них двоих этого не заметил. «Ты ничего не ешь». «И не разговариваешь». «Что-то болит?» «Я могу отвезти тебя в отель». Юра машинально потрогал кончик хвоста, в который до сих пор были стянуты его волосы, и подумал: блин, я не твоя сестренка. «Тоже хочешь отсюда уйти?» — напечатал он — и сразу же стер, а вместо этого набрал: «Ничего не болит». «Я просто устал». Он и впрямь очень устал — беспокоиться из-за соревнований, думать о выходе в финал, катать никому не нужную показательную, переживать о чувствах по сути чужого человека в этом незнакомом и холодном городе. Конечно, Питер ненамного теплей — чушь, Питер еще холодней, и там он еще более один. Вот, если хотите, правда: мне одиноко, но я не умею разговаривать с людьми, все мои друзья — с катка и общаются со мной только потому, что давно ко мне привыкли; и есть Отабек, дружбой которого я слишком дорожу, чтобы всегда оставаться с ним честным. А самое главное: мои мысли должны быть не об этом, а о том, что можно сделать — добавить, изменить, — чтобы победить и его, и других соперников. Экран телефона в Юриной руке поминутно зажигался и гас — Джей-Джей продолжал писать. Что ему от меня надо, почему я? Элис отодвинула свой стул и сообщила, что выйдет покурить. Я с тобой, проветриться, тут душно, сказал Отабек — хотя, на Юрин взгляд, в ресторане было вполне комфортно. Он даже хотел заявить об этом вслух, но они исчезли слишком быстро, как ветром сдуло, буквально в следующую секунду. — Не нравится рыба? — спросил Джей-Джей. — Можно? Юра, не успев подумать, кивнул, и он, взяв чистую вилку, аккуратно отодвинул золотистую кожицу, подцепил кусочек и отправил его в рот. Юра посмотрел на челюсть, которая, пережевывая рыбу, как бы раскачивалась из стороны в сторону, на темные губы, но тут же смутился — камон, Плисецкий, люди не любят, когда на них пялятся, пока они жуют, — и перевел взгляд на стол. Отабек и Элис оставили пустые тарелки, но Джей-Джей едва ли съел даже половину своего супа. Юра усмехнулся. Да мы тут уголок привередливых. — По-моему, ничего, — сказал Джей-Джей. — Может, ты хочешь суп? Юра не ответил — да и все равно второй ложки на столе не было. Джей-Джей, словно услышав эту мысль, протянул ему свою, предварительно вытерев салфеткой. Юра уставился на нее — и мутноватый металл каким-то непонятным образом заполнил почти все поле зрения, лишь где-то на периферии маячили смуглые пальцы. Нет, пожалуй, здесь действительно душновато. Хорошо бы тоже выйти на улицу, подышать — только не хочется смотреть, как Отабек и Элис исполняют свои первобытные ритуалы. Или не первобытные, а наоборот, социальные: с первобытными они уже давно были бы у Отабека в отеле или дома у Элис — хотя, там же ее лесбиянки… — Юра, — сказал Джей-Джей. Он нормально произносил «Юра», не проглатывал «р», как делают американцы или Кацудон, — звучало почти по-русски, разве что он слишком долго тянул «а», и выходило немного заискивающе и немного жалобно, будто он собирается попросить о чем-то серьезном. Юра качнул головой и сказал, по-прежнему глядя на ложку: — Нет. Нет, спасибо, мне надо… я отойду на минуту. Он выбрался из-за стола, едва не утащив за собой скатерть, не оглядываясь, быстрым шагом прошел в глубину ресторана, мимо парочек, групп друзей, мимо большой семьи с детьми. Завернул за решетчатую стену, по которой ползли стебли какого-то растения, и резко остановился. В десяти метрах от него, возле двери в туалет, были Отабек и Элис. Сперва Юре показалось даже, что они целуются, но на самом деле они просто стояли очень близко друг к другу. Элис, прислонившись спиной к стене, которая в том месте уже становилась цельной, благосклонно улыбалась, а Отабек мял пальцы ее правой руки и что-то негромко говорил. Они его не заметили, и следовало бы тихонько развернуться и уйти, но ноги сами понесли Юру вперед, а ладонь по собственной воле легла Отабеку на плечо. Отабек обернулся, недовольно хмурясь, и при виде Юры нахмурился еще сильней. — В чем дело? — произнес он. — Так нельзя, — ответил Юра по-русски, старательно делая вид, что Элис с ними рядом вообще нет. — Что-то случилось? — спросила Элис. — Там свободно, — сообщил Отабек. — Заходи. — И попытался сдвинуться в сторону. Юра сжал руку крепче и повторил: — Так нельзя, это неправильно. — Юр. — Отабек взглядом поискал что-то в его лице, а потом повернулся к Элис и сказал ей: — Я сейчас, минутку, ладно? Элис дернула плечом. Юра расслабил пальцы и отступил, когда Отабек шагнул чуть ли не прямо в него. Отабек перехватил его под локоть и потянул к решетке — Юра почти физически ощущал исходящее от него раздражение. Они отошли на несколько метров, и он высвободился, отпрыгнул, скрестил руки на груди. Отабек потер двумя пальцами переносицу и произнес: — Юра, ты мой друг, и я тебя… я к тебе очень хорошо отношусь. Но что это, блять, за кокблокинг? — Ты разве не понимаешь, зачем она это делает? — беспомощно спросил Юра. — Пока я вообще ничего не понимаю, — отозвался Отабек. — Хотя, может, и понимаю. Она тебе нравится, да? — Нет! — отрезал Юра. — Мне на нее насрать совершенно! Но это некрасиво — перед Леруа, и так сразу! — Перед Леруа? Что перед Леруа? При чем тут он? Ты пьяный что ли? — Я не пьяный! — Юра едва его не ударил. — Только лично мне кажется, что обниматься с телкой, с которой он три года встречался, это по-мудацки. Учитывая, что они только сегодня окончательно расстались. — Сегодня? — переспросил Отабек. — Юра, ты что-то путаешь. — Ничего я не путаю, он сам мне сказал. — Нет-нет. — Отабек подался вперед и взял его за плечо. — Я не об этом. Они расстались сегодня?.. Ладно, неважно. Подожди, он встречался с Элис? Я об этом не знал. Он был помолвлен с другой девушкой, с Изабеллой… — С Изабеллой? — обескуражено повторил Юра. — Да. Я точно помню, я даже думал, что они поженились. Ты уверен насчет Элис? — Нет, — быстро проговорил Юра. — Не уверен, ты прав. То есть, я перепутал, конечно, он говорил про ту, другую… про Изабеллу. Они у меня как-то, ну, в одного человека слились. Я английский просто хуево понимаю, извини, что так вышло. — Юра, — начал Отабек, но Юра, вывернувшись из-под его руки, перебил: — Я затупил, ты же знаешь, со мной бывает. Я пойду, прости. — Юра, — снова сказал Отабек, но Юра уже скрылся от него за решеткой. Блять, какой стыд, господи, ужасно. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Джей-Джей действительно ни разу не назвал имени своей бывшей невесты, ничем даже не намекнул, что это Элис, и теперь Юра вообще не понимал, почему подобная мысль пришла ему в голову — более того, укоренилась там так прочно, что стала для него реальностью. Видимо, потому что Элис красотка, а Джей-Джей — блять, ну ладно, это объективно — Джей-Джей тоже… отлично выглядит, у него густые волосы, ровные брови, глаза цвета цикория, сильный подбородок и, вообще, симметричное лицо, мышцы, широкие плечи, хороший рост — и да, он забыл про белоснежные зубы, которые при виде него обнажились в радостной улыбке. Юра плюхнулся на диванчик, схватил вилку и вонзил ее в рыбу. Сейчас Отабек обсудит произошедшее с Элис, а та наверняка передаст Джей-Джею, и это будет охуительно стыдно, но к тому времени он уже хотя бы уедет. — Юра, все нормально? — спросил Джей-Джей. Юра таки запихнул кусок рыбы в рот, пожевал, не чувствуя вкуса, проглотил — и его немедленно затошнило. Он зажал ладонью горло, потер шею, глубоко вдохнул. Джей-Джей притронулся к его плечу, но тут же убрал пальцы. Нет, надо взять себя в руки. Юра глотнул вина, собираясь с силами, а потом повернулся к Джей-Джею и сказал: — Слушай, а как зовут… звали твою невесту? — Изабелла, — сообщил Жан-Жак после небольшой паузы и уткнулся взглядом в собственную тарелку. — Только… давай о ней сейчас не будем? — Не будем, — согласился Юра. — Я просто подумал, понимаешь, она ведь важный человек в твоей жизни, раз вы были вместе так долго, а я даже не знаю ее имени, как-то глупо выходит… В этот момент он понял, что тараторит, и почел за лучшее заткнуться. Еще раз ковырнул рыбину, потрогал одним зубчиком спаржу. Отабек и Элис не возвращались. Юра понятия не имел, что будет делать, когда они вернутся, но после вышедшей между ними сцены его тело до сих пор мелко потряхивало, он с трудом заставлял себя сидеть на месте. Официант убрал пустые тарелки и разлил по бокалам оставшееся вино. Юра проводил его взглядом, вздохнул, бросил вилку на салфетку и произнес: — Знаешь, я пойду, наверное. Я не голодный и правда как-то очень устал. Скажешь Отабеку, хорошо? — Ты сам ему можешь сказать, — глухо отозвался Джей-Джей. — Он ведь снаружи. — А-а, ну да, — неловко согласился Юра. — Но если мы вдруг разминемся. Окей? Он встал и вышел из-за стола, быстро надел куртку и застегнул ее, обогнул диван, на ходу обвязываясь шарфом. Джей-Джей поймал его за рукав. — Подожди меня где-нибудь за углом, — попросил он. — Если тебе, конечно, не трудно. Я, вообще-то, тоже хотел уходить, ты меня опередил. Но если уйдем вместе, могут подумать, что мы решили сбежать, не заплатив. Я дождусь Отабека и Элис, а потом догоню. Хочу тебе кое-что сказать. — Скажи сейчас, — потребовал Юра, но Джей-Джей только покачал головой. — Мне еще надо сформулировать. Лучше ты подожди со мной. — Нет, — выпалил Юра. — Тут… дышать нечем. Хорошо, я буду на соседней улице, там скамейки. Джей-Джей кивнул и разжал пальцы, но Юра еще секунд пять стоял на месте. Его ноги будто прилипли к полу — и при этом буквально молили скорей воспользоваться ими и сматываться. Мышцы натянулись, как струны. В конце концов, отвернувшийся было Джей-Джей поднял на него вопросительный взгляд — и ноги, взявшись за дело сами, понеслись к выходу. Единственное, что Юра мог изменить, — это сдержаться и все-таки не побежать. Скамейки оказались свободны — погода не способствовала прогулкам. Юра упал на ближайшую, откинулся на спинку и, решительно втянув в себя холодный воздух, задержал дыхание не меньше, чем на минуту, а потом шумно выдохнул, проглотил слюну и натянул шарф на лицо, закрывая нос и рот. Факап с Элис еще непременно посетит его в ночных кошмарах, и придется по-любому говорить с Отабеком и просить его не распространяться — просить, чтобы он не рассказывал ничего Джей-Джею, нет смысла, потому что Элис вряд ли станет молчать… Но именно сейчас Юру гораздо больше волновало, что ему хочет сказать Джей-Джей. Господи, как же он ненавидел эту хуйню. Когда люди вот так подвешивают тебя в неведении, это может означать какую угодно мерзость. Или неловкую просьбу, которую ты не сможешь толком выполнить, — от Джей-Джея просьба, пожалуй, вероятней. Только чего он может хотеть? Автограф что ли? Пфф, бред. Чтобы я на соревнованиях уступил Отабеку? Да нет, во-первых, не совсем же он дурак — о таком просить, а во-вторых, какая ему вообще разница, Отабек ведь даже не близкий друг. Денег? Ха-ха, ну, может быть. Чтобы поехать в Ванкувер. А что, я бы дал. Сколько там — двадцать штук? Ну и дал бы, чего там. Только нахуя ему в Ванкувер, если быть совсем уж честным? Свой трек вживую он уже слышал, дела поинтересней у него наверняка найдутся. Но тогда… Джей-Джей возник перед ним неожиданно — погрузившись в размышления, Юра перестал следить за тем, кто ходит мимо, и очнулся, только когда подол парки задел его колено. — Привет, — сказал Джей-Джей. — Спасибо, что дождался. — Да ладно, без проблем. — Юра вскочил со скамейки, дернул шарф вниз и умял под подбородок. — Они вернулись? — Вернулись, да. Решили остаться на десерт и кофе. — Они что-нибудь говорили, ну… — Юра ковырнул носком кроссовка между плитками тротуара, — про меня? — Я за тебя извинился, — сообщил Джей-Джей. — Сказал, что ты хотел с ними попрощаться, но их довольно долго не было, а ты очень устал, и я уговорил тебя идти. Какой ты, блять, положительный. Что ж, значит, по крайней мере, пока Отабек и Элис ничего не рассказали, это обнадеживало. Юра поискал внутри себя злость, которая придала бы ему сил просто развернуться и отправиться в отель, а там лечь и спать до банкета, а лучше до завтрашнего рейса, — но злости не было. Наверное, и в самом деле усталость. — Спасибо, — только и сказал он. — Отабек как будто даже не удивился, — добавил Джей-Джей. — А чего ему удивляться, — усмехнулся Юра. — Он ко мне привык, он знает, что я ебнутый. — Ты не ебнутый. Юра мысленно закончил за него: ты не ебнутый, ты просто истеричка, Плисецкий. Заткнись и катайся. — Отабек и Элис флиртуют напропалую, — сказал Джей-Джей. — Даже неловко, мне из-за этого тоже хотелось уйти. Я знаю, у них мало времени, чтобы пообщаться лично, вы все завтра улетаете, но чёрт, — и тут он широко улыбнулся, — немного бесит, да? — Есть такое, — с облегчением отозвался Юра, растирая горящую отчего-то щеку. — Прогуляемся? — предложил Джей-Джей. — До конца улицы, я не буду тебя долго мучить. — Да ладно, ты чего. — Юра нахмурился и помотал головой. — Это не мучение, а… ну да, ты прав, я хотел уйти из-за них. Заебали, если честно. Чуть-чуть. — Я понимаю. Джей-Джей сделал шаг вперед и жестом пригласил его следовать за собой. Юра повиновался, и они неспешно двинулись вдоль ряда однообразных серых домов, молча миновали несколько закрытых по случаю воскресенья магазинчиков. Ветер едва шевелил голые ветви высаженных на расстоянии нескольких метров друг от друга деревьев. Улица была тихой, и машины здесь проезжали редко, а Юре сейчас как никогда хотелось идти по какому-нибудь хайвею, где шум трафика избавил бы его от необходимости говорить. — Как тебе Торонто? — спросил Джей-Джей. — Ты раньше был? — Был, — припомнил Юра. — На юниорских, года четыре назад. Но тогда я ничего не видел, меня никуда не пускали. А так, что… большой город, все есть. — Это одно из самых лестных описаний Торонто, что я когда-либо слышал, — хохотнул Джей-Джей. — На самом деле, тут, конечно, далеко не все есть. — Ну да, в воскресенье водички не купишь. — Юра махнул рукой на оставшиеся позади магазины. — Водички можно купить. — Джей-Джей замедлил шаг. — Только надо идти в какой-нибудь большой супермаркет, они пока открыты. Ты хочешь пить? — Да нет, это я так, для примера, — поспешил заверить его Юра. — Я понял, что ты не об этом. — Я и сам не знаю, о чем я. — Джей-Джей засунул руки глубоко в карманы, отчего его плечи выдвинулись вперед. — Но да, в Торонто мне определенно чего-то не хватает. — Семьи? — предположил Юра. — Они ведь все в Монреале? — Семьи? — задумчиво переспросил Джей-Джей, а потом вдруг остановился. Юра оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как он расстегивает парку. — Подожди, я тебе кое-что покажу. На секунду Юра испугался, что он внезапно спятил и решил раздеться догола прямо посреди улицы. Но Джей-Джей лишь залез во внутренний карман, достал оттуда какую-то тряпку и протянул ее в сторону Юры, который неуверенно шагнул ближе, не понимая, должен ли ее взять. Джей-Джей, впрочем, разрешил его сомнения и развернул свою тряпку до того, как он поднял руку. Черная ткань была полупрозрачной и как будто слегка блестящей — из такой делают, кажется, балетные пачки. Тут и там на ней красовались крупные грязно-желтые звезды, нанесенные чем-то вроде лака для ногтей. Юра недоумевающе воззрился на Джей-Джея, и тот пояснил: — Это моей сестры. Мантия колдуньи. — А-а, — протянул Юра, думая, очень ли глупо будет спросить, действительно ли его сестра колдунья, потому что ничего другого в голову не лезло. — Из школьной постановки, — добавил Джей-Джей. — С прошлого Рождества. Я ее стащил, когда ездил домой в последний раз. — Зачем? — спросил Юра — и немедленно прикусил язык: если с сестрой что-то случилось, он не хотел об этом слышать — он понятия не имел, как реагировать, он знал, что не сможет нормально выразить сочувствие и лишь выставит себя дураком. — Зачем? Ну, просто на память, — подтвердил Джей-Джей его худшие опасения и поскреб ногтем одну из звезд. Юра посмотрел на это и сказал себе: стоп, стоп, спокойно, он же говорил, что сестра в Монреале с родителями, и не додумывай, а то сейчас получится, как с Элис. — Но с ней все в порядке? — осторожно произнес он. Джей-Джей скомкал ткань, вскинул подбородок и взглянул на него испуганно. — Да… да, конечно. Извини, я как-то неудачно сформулировал. Я имел в виду, на память не только о ней, а обо всей семье, обо всем… что с этим связано. — Он расправил мантию, которая оказалась совсем небольшой, и ловко — явно не в первый раз — сложил ее звездой вверх, сунул обратно в карман, застегнул парку и как-то безразлично сообщил: — Дело в том, что я собирался уехать из Канады. — Куда? — не понял Юра. — В Штаты. — Почему в Штаты? — Потому что это недалеко, и я мог бы добраться туда автостопом. Или еще каким-нибудь недорогим способом. — Нет, я не то хотел спросить, наверное. — Юра потряс головой. — Зачем вообще уезжать? — На это так просто не ответишь. — Джей-Джей вновь зашагал вперед, глядя себе под ноги, и Юра потянулся следом. Мимо промчалось вдруг сразу несколько автомобилей, и Джей-Джей молчал до тех пор, пока они не превратились в разноцветные мазки на горизонте, а потом сказал: — Наверное, из эгоизма. И детской обиды. Знаешь, когда говорят: вот умру, и вы все будете плакать? Юра утвердительно хмыкнул. Еще бы не знать — в те редкие теперь уже моменты, когда даешь волю жалости к себе, только такие мысли в голову и приходят. — Но я думал немного иначе, — продолжил Джей-Джей. — Я думал: добьюсь успеха в одиночку, в чужой стране, и тогда вы все поймете, что потеряли. — Он издал нервный смешок и потер ладонью затылок. — И еще я надеялся, что Изабелла ко мне вернется, когда увидит, на что я способен. Однако правда, может быть, в том, что я не способен ни на что. — Ну нет, — пробормотал Юра. — Это же не так совсем. — Напомни, пожалуйста, тебе понравилась хоть одна из песен, которые лежат у меня на Ютубе? — вкрадчиво поинтересовался Джей-Джей. — Мне понравилась та, что для Отабека. И вообще, это дело вкуса, я обычно просто другое слушаю. — Ладно, неважно, — отмахнулся Джей-Джей. — Я зря об этом заговорил. — Важно, — попытался настоять на своем Юра. — Ты занимаешься тем, что тебе нравится, по крайней мере, это уже очень круто. Хуево вот так отступаться. Я, может, тоже хотел бросить фигурное катание, и не раз — всегда начинаешь об этом думать, когда что-то не получается. Но так нельзя. На самом деле, Юра, разумеется, и понятия не имел, нравится ли ему фигурное катание по-настоящему, — настолько прочно оно вошло в его жизнь: он даже не помнил, как учился стоять на коньках. И ничего бы он, естественно, не бросил, даже если б хотел, — камон, он же больше нихера не умеет, куда бы он, интересно, делся такой решительный. Тем не менее, он очень надеялся, что на Джей-Джея его слова подействуют. — Спасибо. — Джей-Джей мягко — почти неощутимо через куртку — тронул его плечо. — Но это вопрос отношения, ты же понимаешь. Я вроде как с тобой согласен, однако, когда нет внутренней убежденности… Вот черт. Он внезапно притормозил и звонко рассмеялся, прижав ладонь ко лбу. Юра тоже остановился и, заступив ему дорогу, спросил: — Ты что? — Да ничего. Это было самое неудачное вступление к тому, что я хотел тебе сказать. Просто хуже некуда. — Да, что ты хотел мне сказать? Произнеся это, Юра вдруг почувствовал себя так, будто ему на грудь уронили камень. Что бы это ни было, не говори. Давай разойдемся сейчас, пока ничего не случилось. И в то же время — ну что такое могло случиться? Что я там предполагал — автографы, деньги — одни глупости. — Хоть я и сказал буквально минуту назад, что ни на что не способен, — проговорил Джей-Джей, — я собирался предложить тебе трек для программы. — Трек? — переспросил Юра. Камень упал на землю, и задышалось легко — но как-то пусто. — Только он пока не существует, — добавил Джей-Джей. — Точнее, я начал его писать, но это еще ни на что не похоже. Я просто хотел узнать заранее, насколько тебе… не противна сама идея. — Не противна. — Юра проглотил комок вязкой слюны. — То есть, это было бы охуенно. Только… ну, у меня на этот сезон уже есть программы. — Я понимаю. — Джей-Джей торопливо закивал. — Можно взять в следующем. Или вообще когда-нибудь потом. — В принципе, поменять программу не то чтобы нельзя, — перебил его Юра. — Просто ее же надо подгонять, тренировать, потом, ее должны утвердить… — Да, да, я и не спорю, — поспешил его заверить Джей-Джей. — К тому же, и трек ведь не готов. Я, в любом случае, не хочу, чтобы ты сейчас обещал мне что-то конкретное. Давай так: я поработаю над ним — в течение, допустим, недели, — а потом пришлю тебе то, что получается, промежуточный вариант, ладно? Чтобы ты видел, в каком направлении я двигаюсь. — Ага. — Юра сглотнул снова, и в горле подозрительно запершило. Ебучая простуда, только не опять. Джей-Джей улыбнулся, как безумный, и Юра вспомнил, как хотел сказать ему, чтобы он так не улыбался. Нет уж, хуй там, не скажу. Ну, скажу когда-нибудь потом, не сейчас. А то еще возьмет и передумает. — Видишь, я все-таки не собираюсь ничего бросать, — заметил Джей-Джей. — Хотя бы до тех пор, пока не закончу твой трек. Жизнь меня ничему не учит. — Учит как раз, — не согласился Юра. — Ты же будешь делать типа как у Отабека? Ну, в той же манере? — Приблизительно. Хотя, надеюсь, вырастет все же нечто самобытное, а не вариация на тему. — Вырастет, — твердо сказал Юра. И подумал: ну вот, теперь и у меня будет свой трек. Мой трек, мне, для меня. А я ведь даже не просил.