D.S. all'infinito

Джей-Джей и Барановская сидели на диванах друг напротив друга и разговаривали. Юра заметил их сразу, как только вошел: сначала ее неизменный узел на голове, длинную шею, костлявые плечи, и только потом — его растрепанные волосы, смуглое лицо, белые зубы, обнаженные в дежурной улыбке. Он с преувеличенным вниманием выслушал то, что она ему сказала, ответил — в этот момент Юра очень сильно пожалел, что совсем не умеет читать по губам, — а после, кажется, о чем-то спросил. Фельцман с Гошкой прошли вперед, не оглядываясь по сторонам и не прерывая начатого еще в автобусе спора о том, стоит ли Соньке все-таки делать каскад три-три или лучше не рисковать. Гошка, при полной поддержке своей юной протеже, выступал за риск, однако Фельцман усиленно сомневался. Юра хотел было последовать за ними, незамеченным подняться к себе — и подумать о неожиданной сцене в лобби позже, но тут взгляд Джей-Джея поплыл влево, заставив его замереть на месте. Джей-Джей, впрочем, посмотрел не на него, а на Отабека, который остановился ближе к ресепшену, разговаривая со своим тренером. Юра проглотил горькую слюну — и паника наконец выскочила на поверхность его сознания, словно резиновый мячик, который удерживали под водой, а потом резко отпустили. Он здесь. Джей-Джей здесь. Я хотел, чтобы он приехал, — эту мысль выбросило в мировой эфир, и вот… Нет, господи, какая хуйня. Может быть, он проездом в городе. Навещает родственников. Ага, тех, которые живут в Монреале. Ой, подумаешь, мало ли у человека родственников. Гораздо хуже то, что он пиздит с Барановской. Зачем он к ней подсел? Или это она — а она тогда зачем? Хотела познакомиться? Который час, молодой человек? Тьфу, блять, что за бред! И кстати, с чего это она тусуется в лобби, когда собиралась валяться у себя в номере с больной головой? А Отабек — Отабек-то, вообще, в курсе? В этот момент Джей-Джей перевел взгляд на Юру — и Юра очень не вовремя вспомнил, как обещал себе во всем ему признаться, если он прилетит в Ванкувер. Нет, даже не прилетит, а просто окажется в Ванкувере — потому что вероятность эта была настолько ничтожна, что сработать могло лишь чудо. Лучше б оно сработало, когда я пытался взять олимпийское золото. С золотом я бы, по крайней мере, знал что делать. Джей-Джей поднялся на ноги и растянул рот в улыбке, как-то неловко засовывая руку в карман. Барановская села боком на диване и тоже нашла его взглядом. Юра посмотрел на нее, затем опять на Джей-Джея — и с ужасом осознал, что он одет в тот самый черный свитер, который был на нем во сне. Да-да, в том сне, где они целовались — и могли бы зайти куда дальше, если б не Ваня Мешковцев. Конечно, на самом деле, свитер был другой — хотя бы потому, что тот свитер породило на свет Юрино очевидно безнадежно больное воображение. Однако Юра уже понимал, что просто так не сможет: что ноги напрягаются, собираясь развернуть тело и унести его нахуй из отеля, руки застегивают обратно расстегнутую минуту назад куртку, а глаза пытаются заставить его смотреть исключительно в пол и притворяться, что он никого не заметил. — Юра! — провозгласил Джей-Джей. Юра, который усилием воли все-таки удержал все свои конечности и органы на месте, увидел, как обернулись Фельцман и Гошка с Соней, как оглянулся Отабек, как нахмурился его тренер. Да что там — на оклик тем или иным образом отреагировала добрая половина народу, которого в лобби было не так уж и мало. И все равно Юра не находил в себе сил ничего предпринять. Разве только тоже на кого-нибудь оглянуться, как будто «Юра» — это вовсе не он. Ситуацию спас Отабек, который, крутанувшись на пятках, направился к Джей-Джею, на ходу протягивая руку. Джей-Джей обратил взгляд на него и чуть менее громко объявил: — Отабек! — Джей-Джей, здравствуй! — сказал Отабек. Люди вокруг как ни в чем не бывало начали возвращаться к прерванным делам — по правде говоря, все происшествие заняло не больше нескольких секунд, да и ничего необычного в нем, наверное, не было: неожиданная или просто радостная встреча нескольких друзей, эка невидаль. Отабек зашел с того края, который был ближе к выходу, и встал спиной к Юре, почти закрыв от него Джей-Джея — но не Барановскую, которая покосилась почему-то неодобрительно. Юра сделал маленький шаг в сторону — и попал в лапы Фельцмана, подкравшегося незаметно, словно ебучий ниндзя. — Юра, это кто? — прошипел Фельцман. Юра не успел ответить: сзади на него налетела Мила, которая, выйдя из автобуса, отстала от них, чтобы забежать в магазин за какой-то женской херней. — А вы чего еще здесь? — выпалила она. — Лифт что ли сломался? — Юра, — угрожающе повторил Фельцман. — Это Жан-Жак Леруа, — беспомощно произнес Юра. — Я сам вижу, что не Вася Иванов. — Жан-Жак? — переспросила Мила. — Это же тот приятель Отабека, который ему музыку написал для произвольной? Он ведь был на канадском этапе, Яков Николаич, не помните? — Точно, был, — подтвердил Юра. — Вы меня тоже тогда спрашивали кто это. — Я что, всех приятелей твоего Отабека должен помнить? — буркнул Фельцман. — К тебе у него какие дела? — Никаких, — ответил Юра. — Ну, мы общаемся. Но он, наверное, с Отабеком приехал. Только произнеся это вслух, Юра подумал, что, скорее всего, попал в точку. Отабек пригласил Джей-Джея на финал, а ему не сказал, потому что… ну, потому что решил, будто ему не интересно. Или забыл? Положа руку на сердце, в недели перед Ванкувером они почти не общались: были заняты каждый своими тренировками — к тому же, чего-чего, а общения Юре хватало за глаза. — Ага, это он, — сказала Мила. Отабек тем временем отступил в сторону и больше не загораживал Джей-Джея, который что-то радостно ему говорил, жестикулируя левой рукой. Правая по-прежнему находилась в кармане. Рукава свитера были подтянуты вверх, обнажая излишне светлую по контрасту с тканью кожу предплечий. Юра приказал себе не думать про сон, который почти успел выдавить из памяти. — А Лилия тут каким боком? — пробормотал Фельцман. — А вы не ревнуйте, Яков Николаич! — захохотала Мила. — Ну, захотела Лильмихална поболтать с симпатичным молодым человеком, подумаешь! Может, он сам к ней подкатил! — Ты, Бабичева, дошутишься когда-нибудь, — В голосе Фельцмана звучала какая-то новая нотка, но Юра, конечно, был далек от мысли о том, что это может быть смущение. Мила опять залилась звонким смехом, и тут к ним, таща за руку явно уставшую от всей этой кутерьмы Соньку, вернулся Попович. — Вы чего, а? — спросил он. — Наверх не пойдете, ужинать что ли сразу, с вещами? Юр, это что за чувак? В этот миг Юра был вынужден принять решение — иначе бы его, наверное, сожрали. — Вы идите, — быстро проговорил он. — Я поздороваюсь, а то неудобно, а потом поднимусь. В шесть внизу встретимся? — В половину седьмого, — сказал Фельцман после секундного раздумья, и Юра поспешно закивал. Мила посмотрела на него с явным интересом, склонив голову к левому плечу. Впрочем, Юра был бы, пожалуй, рад, если бы она и впрямь осталась — в противовес Барановской, которая так и сидела, вцепившись в подлокотник дивана наманикюренными ногтями, точно гарпия. Может, ее присутствие и склонило чашу весов: Мила подмигнула, развернулась и, уже удаляясь, пропела: — До встречи, Юрочка! Гошка скептически вскинул брови, указал взглядом в сторону Джей-Джея и Отабека, погримасничал, непонятно что пытаясь выразить, и тоже поплелся к лифтам. Сонька за его спиной показала Юре язык. Юра, совсем как взрослый человек, сдержался и сделал вид, что его это ничуть не задевает. Он подкрался к Джей-Джею, Барановской и Отабеку тихо, словно заправский шпион, но его все равно, конечно, заметили. Барановская глянула украдкой, Джей-Джей посмотрел ему прямо в глаза и неуверенно улыбнулся. Отабек сдвинулся правее, давая ему возможность встать рядом с собой, и произнес: — А, вот и Юра. Юра возможностью не воспользовался и, остановившись в полушаге, сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: — Привет. Как прекрасно, что по-английски «привет» подходит для всех — хотя Барановская все же сморщила нос. — Привет, Юра, — отозвался Джей-Джей и протянул ему руку, которую наконец-то достал из кармана. Чтобы ее пожать, Юре пришлось таки сделать последние полшага, которые отчего-то показались едва ли не прыжком в пропасть. Джей-Джей удерживал его ладонь чуть дольше, чем было нужно, а отпустив, снова убрал руку в карман. Раньше за ним подобной неловкости не водилось. — Юра, я тебе, наверное, не говорил, — произнес Отабек. — Я пригласил Джей-Джея на финал. В качестве члена моей команды. — Не говорил, — подтвердил Юра, внутренне закипая и изо всех сил напоминая себе о том, что Отабек не мог знать, как это для него важно. — Они даже купили мне билет, — сообщил Джей-Джей, сверкая улыбкой. — Представляешь? — Представляю, — отозвался Юра, скрипнув зубами. — Нам тоже кому только не приходилось покупать билеты. Джей-Джей непонимающе нахмурился, а Барановская кашлянула, привлекая к себе внимание, и изрекла: — Мы с господином Леруа обсуждали музыку, которую он написал для тебя. — Музыку? — повторил Отабек, и Юра подумал, что сейчас блеванет. — А вы зачем спустились? — довольно грубо бросил он Барановской. — Вы же лежать собирались, у вас голова болит. Он не ожидал, что Барановская ответит на такой явный наезд, но та, прищурившись, все-таки соизволила: — Ида… вернулась немного раньше вас и отнюдь не способствовала излечению моей головы. Несмотря на непроходящую панику, Юра прыснул — утром они с Милой знатно позлорадствовали над тем, что Барановскую поселили вместе с Идой, которая славилась разговорчивостью и шумным характером. Барановская подняла брови, заставив его подавиться смехом, и добавила: — Поэтому я спустилась подождать вас в лобби — и встретилась здесь с твоим приятелем. — Это приятель Отабека, — сказал Юра и, не глядя на Джей-Джея, поторопился пояснить: — То есть, Отабек нас познакомил. Интересно, каким это образом Барановская «встретилась» с Джей-Джеем? Наверняка Джей-Джей подошел сам — он-то мог ее видеть на канадском этапе и сейчас вспомнить. Или, может быть, он гуглил? Меня и мой тренерский штаб? Что еще он обо мне знает? — Было дело, — сказал Отабек. Отабек, который вообще не в курсе про нас с Джей-Джеем. Теперь уже в курсе. Хотя нет никаких «нас». Пообщались немного — ну, трек, да. Но он ведь это и для себя тоже — ему нужна практика и раскрутка… — Я и не думал, что вы так подружитесь, — добавил Отабек. Юра хотел спросить: как — «так»? — и напомнить ему, что он, например, таскал их в Торонто вместе на обед, однако вовремя прикусил язык. Отабек смотрел выжидающе. Джей-Джей смотрел озабоченно. Барановская смотрела, как будто только что проглотила таракана, — хоть тут ничего нового. — Мне надо душ принять, — сказал Юра — и глянул зачем-то на Джей-Джея, а потом, смутившись, в пол. — Я пойду, а то не успею до ужина. Спишемся. Ну, и завтра увидимся на соревнованиях? Это последнее он адресовал куда-то в пространство между Джей-Джеем и Отабеком. Джей-Джей медленно кивнул, а Отабек заметил: — Еще в ресторане, наверное, встретимся? Вы ведь наружу не пойдете? Джей-Джей, ты поужинаешь с нами? То есть со мной и моим тренером? — Да, конечно, — ответил Джей-Джей после небольшой паузы. Юра на него не смотрел и не видел выражения его лица, но тон показался ему недовольным. — Жалко Антон еще не приехал, — сказал Отабек. — Он хотел с тобой поговорить. — И в самом деле, жалко, — пробормотал Джей-Джей, а Юра мотнул головой, пытаясь унять внезапно огласивший ее гневный звон. Он помнил, кто такой Антон — новый (временный?) хореограф Отабека, на редкость мерзкий иностранец. И что этой образине нужно от Джей-Джея? — Я сейчас отнесу вещи, и можем, наверное, сразу идти, — сказал Отабек. — Или ты хочешь попозже? — Я даже не знаю, — протянул Джей-Джей. — Ну, я пошел, — быстро произнес Юра, чтобы не ляпнуть чего-нибудь непоправимого, и бросился к лифтам. Джей-Джей будет ужинать с Отабеком, потому что пригласил его в Ванкувер именно Отабек, а все вместе они поужинать не могут, поскольку Фельцман накануне соревнования наверняка собирается за едой раздавать очень ценные и очень конфиденциальные советы. Да и тренер Отабека вряд ли упустит шанс. — Юра, подожди! — окликнул его Джей-Джей. Юра не подождал, и Джей-Джей догнал его у лифта. Встал спиной к панели — так, что Юра мог бы нажать на кнопку, только потянувшись мимо него, — и опять залез правой рукой в карман. Левая была согнута в локте, на котором болталась парка. Юра отвел взгляд и спросил: — Почему ты мне не сказал, что приедешь? — Он старался говорить дружелюбно, но вовсе не был уверен, что получилось. — Собирался сделать сюрприз, — ответил Джей-Джей. — Вышло не очень, да? — Ну, как. — Юра сглотнул и поправил впивающийся в плечо ремень тяжелой сумки. Он не хотел ставить ее на пол — это дало бы сигнал к долгому диалогу, к которому он сейчас был совершенно не готов. — Давай я донесу? — предложил Джей-Джей. — Вызвать лифт? — Не надо. В смысле, лифт вызови, а сумку не надо. Джей-Джей нажал на кнопку не поворачиваясь, на ощупь. Юра посмотрел в область его бедра, где пальцы ворочались в кармане, шевеля и растягивая джинсу, и выпалил первое, что пришло в голову: — Как это ты затусил с Барановской? — С Лилией? Ну, она села прямо напротив меня, — пояснил Джей-Джей. — Я ее узнал, заговорил с ней. Она сказала, ты давал ей слушать мой трек. — Давал, — подтвердил Юра. — Но я не называл твоего имени. — Она догадалась. Было, наверное, не так сложно — после того, как я сообщил ей, что писал музыку для Отабека. Лифт звякнул, зажег стрелку «вверх» и открыл двери. Из кабины в обнимку вышли канадские парники. Девушка задела Джей-Джея плечом, оглянувшись, извинилась, заметила Юру и пискнула: привет. Юра кивнул и быстро проскользнул между ней и Джей-Джеем внутрь. Джей-Джей зашел следом и спросил: — Тебе какой? — Пятый. — Юра оперся спиной о стенку, перенося вес с уставших ног. Кабина была совсем маленькая, и они стояли очень близко друг к другу. Джей-Джей надавил на пятерку большим пальцем левой руки, неловко приминая парку. — Что там у тебя? — Юра указал подбородком. Через ткань было заметно, как Джей-Джей собрал правую ладонь в кулак. Двери ужасающе медленно закрылись. — Где? — В кармане. Что ты все за него держишься? — А. — Джей-Джей неловко высвободил кулак и выпрямил руку в сторону Юры. — Собственно, это тебе. Юра подставил ладонь почти машинально, и на нее упал гладкий серебристый параллелепипед. — Что это? — тупо спросил он. Параллелепипед был теплым и немного влажным. — Это флэшка. Точнее, это твой трек. На флэшке. Я его доделал — надеюсь, теперь будет лучше. Лифт остановился на пятом этаже, и Юра заставил себя шагнуть в коридор. Джей-Джей посторонился — Юра протащил сумку вперед себя, с трудом повернулся боком, зацепил локтем его парку, дернул. Джей-Джей помог ему высвободиться и сказал: — Я тебе напишу вечером. — Да, — согласился Юра. — И в ресторане увидимся. — Конечно. — Ладно, тогда до встречи. Только теперь Юра посмотрел ему в глаза — и из-за этого не успел заметить, какой этаж он выбрал. А глаза в слабом освещении все равно казались невыразительными темными провалами. Артем, когда Юра зашел в номер, лежал на кровати и пялился в телефон. Юра уронил сумку возле шкафа, потер затекшее плечо, покрутил им вперед и назад. Артем наклонил голову в сторону, чтобы посмотреть на него, и неопределенно хмыкнул. Свет с экрана делал его лицо бледным и чуть синеватым. — Ты чего в темноте сидишь? — спросил Юра. Люстры в номере не было — только светильники возле кроватей, в прихожей и в ванной, которые зажглись одновременно, когда он щелкнул выключателем. Артем перекатился набок, уткнулся лицом в подушку и недовольно застонал. Юра сбросил кроссовки, расстегнул до конца молнию, сжал ладонь с флэшкой в кулак, который едва протянул через узкий рукав, — но все-таки с грехом пополам снял куртку и повесил ее в шкаф. Артем уже снова лежал на спине и бегал большими пальцами по экрану, что-то набирая. Юра двинулся к своей кровати, споткнулся по дороге о его сумку, валяющуюся посреди комнаты, чертыхнулся и бросил: — Вещи свои убирать надо! — Ну, ты меня еще повоспитывай, — лениво отозвался Артем, даже не взглянув на него. — А то мало вас, желающих. — Не вякай, а, — отмахнулся Юра. Артем ему не нравился — но он не мог не осознавать, что тот ведет себя ничуть не хуже, чем он сам в четырнадцать лет. Пожалуй, что и лучше. И вообще, он всегда считал, что толика здорового презрения к окружающим еще никому не повредила. Хоть стоять по другую сторону этого презрения было и не слишком приятно. — Я не вякаю, а говорю, — отозвался Артем, — Ю-у-урочка. Юра сделал над собой усилие и промолчал. Выложил на тумбочку телефон, наушники, гигиеническую помаду. Помял флэшку в руке, разжал пальцы и покачал ее на ладони — она была совсем легкая, почти невесомая. — Что там у тебя? — вдруг подал голос Артем. Юра от неожиданности вздрогнул, неловко повернул руку, и флэшка упала на тумбочку со стуком, показавшимся ему оглушительным. Артем отбросил свой телефон и перегнулся через край кровати, вытягивая шею. — Просто флэшка, — быстро проговорил Юра и направился обратно к шкафу, нагнулся над сумкой, открыл ее, принялся вытаскивать тренировочные шмотки. — А на ней что? — спросил Артем. — Не твое дело. — Секреты-секретики? Зашуршала ткань, и Юра, повернув голову, увидел, как Артем сел и спустил ноги с кровати. — У тебя же компа нет, — заметил он с полувопросительной интонацией. — Нет, — коротко подтвердил Юра. — Тогда зачем тебе флэшка? — Низачем. То есть, мне ее передали. — Юра чувствовал, как нарастает раздражение, но не отвечать или огрызаться было бы по-детски глупо. Боже мой, Плисецкий, да неужели же ты наконец повзрослел. — Дома послушаю. — Что послушаешь? Юра, вцепился в майку, посчитал до пяти и, чуть расслабив пальцы, вытащил ее на свет и расправил. Ничего такого в том, что кто-то написал для него музыку, нет, и нужно просто вести себя как ни в чем не бывало. — Музло, — сказал он. — Там музло, на флэшке. Как вариант для проги на следующий год. Один чувак мне… записал. — Он что, прислать не мог? — Артем согнулся пополам и запустил руку под кровать. — Значит, не мог, — проворчал Юра. А действительно, почему Джей-Джей просто не прислал ему переделанный трек? — Что ж, тебе несказанно повезло, — выдавил Артем, с трудом протаскивая между ног свой рюкзак. — То есть? — Юра сел на колени и, нахмурившись, пронаблюдал, как он достает оттуда нечто черное, прямоугольное и очевидно тяжелое. Артем с силой дернул, освободил застрявший край, отпихнул разом как будто сдувшийся рюкзак ногой и плюхнул на кровать ноутбук. — Ты взял ноут? — машинально спросил Юра. — Нет, бля, тут нашел. Хочешь глянуть, что на твоей флэшке? — Да нет, спасибо. Юра встал и направился в ванную. Тихо прикрыл за собой дверь, встав на цыпочки, повесил майку на сделанную из металлических прутьев полку рядом с душевой кабиной, медленно вымыл руки, постоял над раковиной, позволяя воде течь, глухо журча о фаянс. Он собирался принять душ, и время бежало слишком быстро — если не поторопиться, придется укладываться в пятнадцать, а то и в десять минут. И все равно он не двигался, пока в его голове, наконец, не щелкнул какой-то переключатель, заставивший его закрутить кран и вернуться в комнату. Артем успел залезть в свой ноут и даже не поднял головы, когда Юра вышел из ванной. Юра помялся, снял и убрал в шкаф олимпийку, поковырял ногтем место, в котором ручка примыкала к дверце, подтянул штаны и спросил: — Зачем тебе ноут-то? — Надо, — лаконично отозвался Артем. Юра оставил в покое шкаф, ступил ближе к кроватям. — Гамать во что-то? — А тебе какая разница? — Да никакой. — Юра подошел еще немного ближе. Артем метнул на него быстрый взгляд, пару раз щелкнул по тачпаду, чуть опустил крышку и уставился выжидающе. — И что, Ида… Иосифовна ничего не сказала? — Она не видела. Юра в ответ неопределенно помычал. Артем нахмурился и добавил: — И ты ей не говори. — Да мне-то что, — отмахнулся Юра. — Твои проблемы, если всю ночь за компом просидишь, а потом уснешь во время проката. — Не преувеличивай, а? — Я же сказал, это твое дело. — Вот именно, — припечатал Артем и снова обратил взор в экран. Юра сел на свою кровать, удержал руку, потянувшуюся потрогать флэшку, и негромко произнес: — Знаешь, дай я все-таки гляну, что там. Артем ответил не сразу — Юра даже успел решить, что он не услышал и это, пожалуй, к лучшему. — А волшебное слово? — произнес наконец он. — Ой, да иди, а? — скривился Юра. — У нашего Гошки вроде есть с собой комп, попрошу его. — Ну окей. — Артем безразлично пожал плечами. Юра изо всех сил стиснул зубы. Комп у Гошки и правда был, но если он не хочет лишних вопросов, придется ждать до конца ужина, а то и до завтра, чтобы заговорить на эту тему как бы невзначай. — Пожалуйста, — процедил он, в конце концов. — Что-что? — пропел Артем. — Повтори, я не расслышал. — Блин, да ты ох… офигел? — все-таки вспылил Юра. — Ты же сам предлагал! — Ладно. — Артем тяжко вздохнул, протягивая в его сторону руку. — Давай ее сюда. Только вложив флэшку в его ладонь, Юра подумал о том, что на ней может быть вовсе не трек. Только с чего бы Джей-Джею врать? Да и если не трек, то что? — Тречок, — сказал Артем. — И впрямь. А я надеялся, у тебя там интересное что-то. Ты так на эту флэху смотрел. — Не включай, — торопливо попросил Юра. — Я наушники сейчас принесу. Артем покосился с хитрым прищуром, а потом кликнул по файлу и тут же увеличил громкость. Юра обреченно вздохнул и вернулся на свою кровать. Ну, пусть слушает, раз так хочется. Артем откинулся головой на подушку и согнул ноги в коленях. В начале ничего не изменилось — мелодия по-прежнему бежала с аккуратной грацией и настороженным предвкушением стремящегося вперед по лесным кочкам ручья, который еще не знает, что его ждет за деревьями — бурная река или скромная лужа. Юра закрыл глаза и попытался наложить на музыку свой текущий прыжковый контент. Флип, сальхов, каскад с акселем. Допустим — потом вращение. А вот дальше была проблема… которую Джей-Джей устранил, передвинув вторую часть ближе. Элементы дорожки, конечно, придется менять, но их придется менять и без того, потому что программа в любом случае нужна другая. Хорошо, что он сделал ритмический рисунок четче, будет удобней ставить. А вот это новое — вроде как микс из первой и второй частей, и получилось так плавно, просто выходи и скользи, музыка сама тебя поведет. Блин, круто. Юра, не сдержавшись, несколько раз ударил себя кулаком по коленке. Очень круто. И это специально для меня! Пусть у него какие-то свои мотивы — поупражняться, раскрутиться, какая разница. Тело заломило, словно болезненно стянулись сразу все мышцы. И свитер — может, это знак свыше… Нет, глупости, и лучше об этом даже не думать. С другой стороны, я обещал сказать ему, если он появится — как будто нельзя было просто отвлечься и не забивать голову всякой херней. Как будто он меня выслушает и ответит: о, Юра, я и не смел надеяться, какое счастье, иди же скорее в мои объятия. Наверное, скажет что-нибудь неопределенно-вежливое, а потом будет меня избегать. Лишь бы не передумал насчет трека. Потому что он уже мой, я его уже слишком хорошо чувствую. Музыка сбросила оковы, взорвалась мощными аккордами и понеслась по финишной прямой, больше не петляя и не уходя в стороны. Когда затихли последние ноты, Юра открыл глаза, осторожно подышал, сглотнул, поднялся на ноги и как мог небрежно произнес: — Спасибо. Флэшку мне на тумбочку положи, ладно? Я в душ. — Тебе не понравилось что ли? — как-то обиженно спросил Артем. — Понравилось. С чего ты взял? — Ну. «Спасибо, я в душ». Хоть бы сказал что-нибудь. — Я этот трек уже слышал, — ответил Юра, которому действительно стало стыдно. — Его просто переделали немного. — Классное, вообще, музло, — Артем сел, пощелкал тачпадом, вытащил флэшку и вдруг кинул ее Юре, едва успевшему сориентироваться и выставить перед собой руки. — Это откуда? — Ниоткуда. — Блин, тебе жалко что ли сказать? — Да не в том смысле. — Юра помотал головой и полез в чемодан за свежим бельем и какой-нибудь футболкой поприличней. — Это просто оригинальный трек. Новый совсем, понимаешь? — Плохо, что не успел в этом сезоне взять, — посетовал Артем. — А то музло у тебя, как у меня прям — пиздец, скука смертная. А автор-то кто? — Жан-Жак Леруа, — сообщил Юра, не видя смысла скрывать по крайней мере имя. Артем покачал головой. — Не знаю такого. — Ничего, — пообещал Юра, — еще узнаешь.