Я буду жить в тебе.

Через две недели лечения и всевозможных анализов, мне пришлось поговорить с врачом, чтобы меня поскорее выписали. Хотелось дожить хотя бы то время что осталось, а не тупо лежать в четырех стенах. К моему счастью, доктор не был против выписки, но настоял на осмотре через пару-тройку недель. Увечья после побоев все еще были, физически пострадало тело. Сплошной синяк красовался от правого плеча до поясницы, опоясывая меня своей уродливостью. Не страшно, синяки сойдут, но боль в душе останется со мной. Сюзи рассказывала, что ХимЧан в ответ на рассказы про меня, и вред мне принесенный, похлопал по плечу своих прихвостней с радостной улыбочкой. Да, моральная боль была сейчас куда сильнее, так и хотелось ее утопить, разбить, только что бы забыть об этом. Пора убить чувства. На разбитом лице постепенно начали затягиваться раны, лишь губа, которую пришлось зашивать, безумно саднила. Меня сейчас совершенно не беспокоит внешний вид, хочу пойти в школу. И еще я решила завести дневник. Хочу записывать все то, что происходит, а потом я хочу его отдать одному человеку, но не знаю, смогу ли. Успею ли. Сюзи больше не плачет, она поняла, что жалеть бессмысленно, это только еще быстрее убьет меня. После того как доктор подписал отведенные документы, за мной приехали родители, и даже братья. Ехали в полной тишине, но так даже лучше. Интересно, они хоть капельку переживают? Обстановка раскаляется только тогда, когда я захожу в свою комнату. Тут прохладно и убрано, видимо кто-то наводил порядок. В дверь постучали. -Можно я зайду? – это была мама. -Ты когда то спрашивала у меня разрешения? Она немного помолчала, не было того привычного насмешливого взгляда, ни криков. -Прости меня за все. -Очень умно в данной ситуации просить прощения. Грехи искупить хочешь? Думаешь, я уйду с обидой на тебя? Слишком много чести. Прощаю. Улыбка с ее стороны. Такая искренняя, теплая. Я почти никогда не видела ее. Слишком редко она улыбалась. -Я знала, что ты меня простишь, малышка. Бальзам на душу. Конечно, я ее простила, но сюсюкаться не собиралась. Грубость, возможно единственное качество, которое во мне осталось. И она поняла мои настоящие чувства из-за стены безразличия. -Я хочу тебе многое сказать. Объяснить скорее. Ты ведь не глупая, и должна понять меня, понять всю ту ситуацию, в которую мы с тобой попали. Если бы не твой отец, бросивший нас, мы бы могли жить как настоящая семья. Мне пришлось, я была вынуждена выйти за ЕнГука. Хоть он и жесток, он помог нам. Работая я сейчас тем, кем была, рано или поздно мы бы умерли с тобой от голода и холода. Убив во мне гордость, он дал нам выжить. Ты знаешь, сколько раз я с ним скандалила по поводу твоего битья? Знаешь сколько?- она уже захлебывалась слезами. -Мам, хватит реветь. -И после каждого такого разговора, он только сильнее избивал тебя. Потом я поняла, что если я буду молчать, ты будешь целее. Прости меня, родная. Я ни на секунду не переставала тебя любить. Но я не могла говорить что-либо против. Иначе мы бы с тобой оказались на улице. А сейчас когда ты так больна, что нам делать? Хочешь, мы уйдем? Ведь когда тебя не станет, мне нет смысла здесь жить. А сейчас я готова уйти, что бы ты больше не страдала. Хочешь? -Нет, я хочу жить так же, как и жила. И я хочу спать, ты мне дашь? Она спокойно встала, вытирая слезы дрожавшей рукой, направилась к двери. Я подалась порыву, догнала ее и просто обняла сзади. -Спасибо что рассказала. Мне нужно немножко тепла. Давай так постоим. -Давай я сделаю тебе поесть? И поглажу форму на завтра. А ты пока поспи. Отдохни. Я завтра сама отвезу тебя в школу, - она убрала мои руки и вышла, - Люблю тебя. Ради этого стоило и заболеть.